Россия в магической Британии - 2. Перезагрузка

Ужин в большом зале проходил довольно забавно. С самого начала образовалось два центра внимания в разных углах помещения – гриффиндорец Гарри Поттер и пуффендуец Иван Брагинский, которые сорвали урок Защиты от Тёмных Искусств. Сначала практически все пятикурсники косились на этих двоих, которые в первый же день учёбы смогли получить наказание, а потом новости разлетелись по всему Хогвартсу. Ну, всего-то около трёхсот человек, естественно, что через пять минут все знали вступительный урок пятого курса в мельчайших подробностях. Только вот от Брагинского все быстро отстали, переключившись на Гарри Поттера. И дело даже не в том, что русского побаивались. Дело было в отношении самих объектов к окружающим. Если Гарри сидел довольно подавленный и огрызался на всех и вся, то Брагинский, как ни в чём ни бывало, спокойно играл со своим крысом, отшучиваясь от любых нападок. Словно не ему сегодня предстояло весь вечер отрабатывать у одной сумасшедшей бабушки. - Я тебя не понимаю, - устало вздохнул Эрни, ковыряясь в своей тарелке и с легкой улыбкой смотря, как Лёха пытается взять кусок хлеба, а Брагинский ему не даёт. - А зачем меня понимать? – беззаботно ответил Россия, запихнув несчастный кусок хлеба себе в рот, за что был атакован пикирующей летающей крысой. МакМиллан сперва опешил от такого вопроса. Он как-то ломал все аргументы в целом, заставлял чувствовать себя каким-то ушлым и ущербным. - Правду говорят – меньше водись с русскими, - единственное умное предложение, что смог выдавить из себя пуффендуец. После парень уткнулся в свою тарелку, изредка косясь по сторонам, чтобы смотреть на события, происходящие вокруг. - Так не водись, в чём проблема? – отрезал Иван, пропустив атаку Лёхи, который отобрал второй кусок хлеба и отполз в сторону, чтобы спокойно съесть свою добычу. Чем-то это поведение напомнило ему Кота, видимо, общение крыса со зверинцем не прошло даром. - Поздно уже. Вообще, тебе скоро идти, ешь быстрее, - и Эрни из вредности показал Ване язык, чем вызвал смешок у Брагинского. - А я никуда не тороплюсь. Тем более на наказание. И вообще, эта бабуська ещё тут сидит, - пуффендуец кивнул в сторону преподавательского стола, где сидела Амбридж. Только вот невольно парень задержал взгляд на учителях, выискивая знакомую беловолосую макушку. Но Гилберта не было на ужине. Его вообще не было в Большом зале. - Слушай, Эрни, а где наш завхоз новый? Что-то не видать его, - поделился своими наблюдениями Россия. - Беш понятия, - жуя курицу, ответил пуффендуец. После, проглотив, наклонился к Брагинскому, шепча ему на ухо. – Говорят, что с наступлением темноты он спускается в подземелье, где издевается над духами умерших. А ещё у него там свой склад с бочками разного вида крови, которые ему поставляют из Трансильвании. Брагинский посмотрел на МакМиллана со смешанными чувствами. Во-первых, прошло не так много времени, всего-то около двух суток нахождения Байльшмидта здесь. Даже среди трёхсот человек, как так быстро была придумана такая фантастическая легенда? А, во-вторых, каким генератором абсурда должен был обладать тот человек, который придумал весь этот бред? - Эм, а откуда это всё пошло? – осторожно поинтересовался Брагинский, боясь услышать ещё что-нибудь более странное. - Не знаю, слух от Слизерина. Говорят, что они прошлой ночью слышали крики, - всё так же тихо продолжал шептать МакМиллан. - Ладно, понятно, - решил остановить эту ахинею Россия, у которого уже глаз начал дёргаться. – В общем, я это, пойду, да. Мне ещё в комнату забежать надо, вот, - и Ваня, схватив Лёху за шкирку, побрёл прочь из Большого зала. - Удачи, - Эрни даже перекрестил уходящего однокурсника, ибо легенда легендой, но кто знает, может, этот новый завхоз действительно причастен к крикам в подземелье прошлой ночью? *** Как только Ваня вышел из Большого зала, как тут же опёрся лбом о ближайшую стенку и заржал. У русского было мало тем, над которыми можно было действительно посмеяться, и абсурд был одной из них. - Ваня, всё хорошо? – обеспокоенно пропищал Лёха, взглядом врача-психолога смотря на хозяина. - Да, всё, нормально, - вроде как отдышался Россия, но вновь вспомнил тот серьёзный тон, с которым говорил Эрни про бочки крови из Трансильвании, и зашёлся заливистым хохотом. Многие студенты уже начинали косо поглядывать на сумасшедшего русского, но тому было всё равно. Ваня уже всерьёз подумывал о том, чтобы найти человека, который придумал эту вещь, для того, чтоб просто пожать этому неизвестному руку и от души поблагодарить. - Брагинский, ау, - к Ивану подошёл Гилберт, который ходил с довольной миной зажравшегося начальника по коридорам, раздавая указания нарушителям. И сразу же заметив Брагинского, новый блюститель порядка Хогвартса тут же подлетел к пуффендуйцу. Только вот Ваня, вновь было успокоившись, увидел объект смешной шутки и съехал по стеночке на пол в приступах уже беззвучного хохота, оставляя Гилберта в лёгком недоумении. - Эм, Вань, - Байльшмидт потряс Россию за плечо. Как-то даже забылась обида, появилось беспокойство. Вернулись братские чувства. – Ваня, Ванечка, всё хорошо, ты, главное, не переживай, тебя вылечат, - и Гилберт начал успокаивающе, как доктор, гладить Россию по голове, чем нагнетал ситуацию. - Да, да, всё, я успокоился, - пуффендуец поднялся на ноги с красным от натуги лицом, пытаясь придать себе серьёзный вид. Всё же у него же бойкот с Гилбертом. С чего это вдруг он должен ему улыбаться? – Тебе надо что-то? Чего подошёл? – беззлобно поинтересовался Брагинский. - Да так, не поверишь. О, история из жизни, - тут Байльшмидт немного сделал паузу, как бы выделив последние слова, типа они заголовок ко всей той ахинее, что будет дальше. – Иду я, значит, хочу поесть, а тут какой-то знакомый мне тип стоит у стенки и ржёт, как припадочный. Как-то мимо я пройти не мог. В чём причина столь дикого смеха? - Да так, мне одну легенду рассказали. - И много ты знаешь смешных легенд? – иронично изогнул бровь Байльшмидт. – Они как-то напротив, страшные. Тем более у англичан. - Много знаю. К примеру, есть легенда, что один алкаш упал с девятого этажа, отряхнулся и пошел обратно за тапочками, - вновь подленько захихикав, что-то ляпнул наобум Брагинский. - Я тебе про английские легенды, ау. Русские я и сам назвать могу, - Гилберт помахал рукой перед носом Вани, как бы намекая, что внимание надо переключить на другое. Россия только специфически посмотрел на завхоза, всем видом выражая фразу «скучный ты», а после отряхнул школьную мантию и побрёл к лестнице, полностью игнорируя давний вопрос, надеясь, что Гилберт про него забыл. Только вот Гилберт не забыл. - Эй, ты куда? – и альбинос, напрочь забыв о своём чувстве голода, потащился за Брагинским. – Ты мне не ответишь, получишь отрицательные баллы! - Гил, ты же вроде знаешь, что я делаю со всякими санкциями и запретами? – вроде и серьёзным тоном произнёс Ваня, но всё с тем же диким смехом в глазах. - Всё равно, что за фигня? Нет, ну скажи, с чего вдруг такое настроение? - Мне про тебя легенду люди рассказали, - прыснул Брагинский. – Что-то типа того, что у тебя в подвале хранятся бочки с кровью, которые тебе привозят из Трансильвании, - и, не выдержав, Россия опять засмеялся. - Что за ересь? – Гилберт сначала уставился на Ивана как на душевнобольного, а после, что-то вспомнив, добавил. – А, так на меня вчера какие-то сопляки наехать пытались, так я что-то похожее ляпнул. - Я почему-то не удивлён, - искренне засмеялся Россия. Он сейчас был счастлив. Относительно ведь помирился с Гилбертом, а этого Ване не хватало. Нет, у него была добрая пуффендуйская семья, но Байльшмидт, этот вредный прус, находился с ним больше полувека, поэтому подобные чувства были вполне естественными. Ваня был очень рад, что исчезла какая-то напряжённость в разговоре. – Сам-то как на новом месте? - Эти дети меня доконают. И Амбридж тоже, - тихо добавил Байльшмидт. - А мне показалось, что ты с ней поладил, - Иван даже удивился от такой искренности. – Кстати, извини, но мне как раз к ней надо идти, чтобы отбыть наказание. - Уже? Брагинский, русская реактивная задница. Нельзя молча сидеть? - Нельзя, - отрезал Ваня. – Так что свидимся, бывай. Тем более, ты там есть хотел... Эй! – Гилберт, не выдержав, дал Брагинскому лёгкий подзатыльник, но всё же удалился в направлении Большого зала. Ваня же, только потерев свой затылок, побрёл в противоположную сторону. Предстоящее наказание не могло перебить радость на душе. *** Когда Брагинский вошёл в кабинет Долорес Амбридж, то обнаружил там Гарри, который уже вырезал у себя на руке «Я не должен лгать». - Здравствуйте, - на автомате буркнул Россия, смотря на довольную Амбридж, которой нравилось наблюдать за болезненной физиономией Поттера. – Мне тоже себе татуировки вырезать на руке надо? И тактический ход сработал! Он основывался на психологии людей, которые не любят указаний, которым надо удивлять и повелевать ситуацией. - Нет, мистер Брагинский, у вас будет другое наказание, - скривила губки бабуська (как окрестил её в своей голове Брагинский). – Вещи свои можете убрать, они вам не понадобятся. Подойдите. Россия послушно положил сумку в углу кабинета, рядом с сумкой Гарри, а когда шёл к Амбридж, то по пути пожал руку в приветственном жесте гриффиндорцу, чем вызвал неодобрительный взгляд бабуськи. - Так что же мне предстоит выполнить? – стоя у стола преподавательницы, спросил Иван. - Вы будете корректировать и подписывать вот эту стопку бумаг в качестве свидетельской стороны, - Амбридж кивнула на довольно внушительную кипу пергамента в углу комнаты. - Да пожалуйста, - пожал плечами Брагинский и пошёл к кипе, чтобы взять первую партию бумаг и сесть за парту, чтобы спокойно работать. – Только перо выдайте, пожалуйста, - в этом был весь Россия. Пока есть возможность пользоваться казённым и государственным – пользуйся. Амбридж с недовольным лицом всё же выдала пуффендуйцу перо с чернилами, провожая того сердитым взглядом. Поттер же только завистливо покосился на Ивана, но продолжил своё наказание. Вальяжно сев за парту, Брагинский взял в руки первый документ, начиная вчитываться. И тут же отбросил его, вскочив с места. - Я не буду это подписывать, - категорично заявил Россия. – Я согласен на высечение слов на ладони, но подписывать приговор о казни я не собираюсь. - Мальчик мой, - приторно-ласково начала Амбридж, - мне кажется, что наказания здесь выбираю я. И если я сказала, что вы будете подписывать эти бумаги, то вы будете их подписывать. Видите ли, помимо жалкой работы учительницы, у меня есть довольно приличная должность в Министерстве Магии. И работы там довольно много. А ведь это вполне нормально, что ученики помогают учителям, верно? - Да, но ведь не в таких же делах... – опешил Брагинский. - В любых, дорогой мой, в любых, - отрезала бабуська, явно давая понять, что разговор окончен. – Не вынуждайте меня идти на крайние меры. - Что? Снимете баллы? Примените Круциатус? – начал провоцировать Россия. Нет, Брагинский не боялся такой вещи, как смерти. Он много раз видел эту старушку с косой, много людей полегло от его руки, но чтобы распоряжаться детьми другой страны? К тому же Ваня сюда был направлен для сохранения душ, а не для их уничтожения. Тем более такого легкого – один взмах пера, и ниточка жизни оборвётся. - Исключение из школы, как минимум, - поджала губы Амбридж, явно не намереваясь сейчас спорить. Хотя такие эмоции доставляли ей удовольствие. Такого наказания ученик явно не ожидал. Ваня на секунду притих. Из школы ему сейчас вылетать нельзя. Хотя с другой стороны, а зачем ему помогать Англии, с которым не кончается извечная конкуренция? Для чего всё это? Потому что. Хочется. А почему Ваня материт угол шкафа у себя дома, когда вечно об него ударяется? Да так же – потому что. Менталитет русского человека такой, вот. Эта мысль погасила желание устроить дебош, но отстоять своё Я в этом споре. Поэтому Ваня послушно сел, читая документ. И небольшая лазейка нашлась – можно же корректировать документы! Тем самым если и не избавлять человека от наказания, то хотя бы смягчать его. Этим Россия и принялся заниматься до глубокой ночи. *** Амбридж держала сокурсников довольно долго. Ваня молча скинул последнюю стопку пергамента в угол, возвращая перо с чернильницей. После студенты также в тишине покинули кабинет сумасшедшей бабки с Министерства. У Брагинского в голове билась только мысль, что надо написать Англии. Дескать, чего он свою каргу в узде не держит? - Гарри, как рука? – спросил Брагинский, когда парни блуждали в темном коридоре. Не хватало сейчас попасться какому-нибудь из двух завхозов. Второго наказания не хотелось. - Болит, - и гриффиндорец продемонстрировал окровавленную надпись на ладони «Я не должен лгать». – Вообще я ожидал что-то рутинное, тексты, там, переписать, или отдраить что-нибудь. Тебе сочувствую, морально тяжелая работёнка. - Да не суть важно, я там смог немного изменить смысл документов, поэтому вроде как должно прокатить, - отмахнулся Россия. – Давай, помогу немного. Не заживёт, но болеть не будет, - и Ваня протянул ладонь. - Не стоит, сейчас приду, какой-нибудь отвар возьму, поможет, - отнекивался Гарри, которому неловко было принимать помощь. Ваня только вздохнул, понимая, что ломаться вежливый англичанин будет долго, поэтому бесцеремонно взял того за запястье, смотря на высеченную надпись. На каникулах Брагинский много читал. В основном, это были старые-старые славянские сказки. И что удивительно, то разные заговоры из них вполне срабатывали – главное верить в то, что ты делаешь. Вот и сейчас Ваня попытался вспомнить те довольно нехитрые и простые слова. Поттер с удивлением смотрел на пуффендуйца, который что-то шептал на русском языке, склонившись над ладонью англичанина. И, что поразительно, боль действительно шла на убыль. - Спасибо, - только и смог выдавить из себя Гарри, с удивлением рассматривая свою окровавленную ладонь. - Да не за что, доброй ночи, - улыбнувшись, Ваня побрёл к себе в гостиную, оставляя растерянного Поттера в одиночестве.