Мы

Жанна проснулась поздно. Водянистое северное солнце с трудом пробилось сквозь кроны деревьев и расчертило комнату неправильными многоугольниками. Ведьма лениво смотрела, как танцуют пылинки. Вставать не хотелось, не хотелось разбирать завалы, смотреть, чтобы дети ничего не разбили и не сломали, решать проблемы насущные. Жанна потянулась и поняла, что совсем не помнит, как добралась до кровати. Наверное, её донесла мебель. А ведь ей уже не пять лет! Шкаф тактично кашлянул. — Что? — рявкнула Жанна. — Проснись и пой! — возвестила полка. — Проснись и пой, попробуй в жизни хоть раз… Стул пустился в пляс, запнулся о чемодан и с грохотом повалился на пол. Жанна закатила глаза, жестом приказала шкафу замолчать и недовольно выбралась из постели. Будильник на тумбочке показывал половину двенадцатого. — Где дармоеды? — У них совет на чердаке. Кажется, готовят революцию. Ведьма мысленно застонала. Видимо, литература для изучения русского языка была подобрана неправильно. — Сообщите им, чтобы готовились к завтраку, найдите скатерть. А теперь все отвернитесь. Мне надо одеться. Множество глаз тут же зажмурились, и Жанна быстро натянула на себя первое, что попалось под руку. Все равно ей не выглядеть как кинозвезда. *** Дети ровной шеренгой выстроились в дверях кухни. Они казались маленькими и испуганными. — А что, окно тоже разговаривает? — пролепетал Гарри. — Тут почти все разговаривает, — пожала плечами Жанна. — И все за вами наблюдает. Но со временем привыкаешь. Ведьма соврала. У неё до сих пор мурашки бегали по спине от одной мысли о том, что за каждым её шагом наблюдает сотня глаз. А потом полсотни ртов пересказывают все её матери. — Проходите и рассаживайтесь. Скатерть оказалась чистой, но очень мятой. Нашли её в сундуке у Магды. Сундук тоже стал открытием. Жанна клятвенно заверила себя, что в ближайшее время наведет здесь порядок. — А где завтрак? — полюбопытствовала Гермиона. Она была все в том же платье, заляпанном кровью. При свете дня оно казалось ещё более пугающим. Ведьма сглотнула комок. — Сейчас все будет, — пообещала она и постаралась разгладить скатерть. Та недовольно зашипела. — Это скатерть-самобранка. Она может приготовить все, что захочешь. Например… Колдунья, жестом фокусника вскинула руки и приказала: — Три английских завтрака и один континентальный. Скатерть что-то буркнула, и на столе появилась битая тарелка с пережаренной яичницей и горелыми тостами и три миски с серой водянистой субстанцией, в которой дети не без труда признали овсянку. — Вообще-то, я обычно завтракаю хлопьями, — протянула Гермиона, брезгливо отставляя миску. — Жри, что дают, — ответила на это скатерть мерзким старушечьим голосом. — Не будешь справляться, отправим на половые тряпки, — нашлась Жанна. — И будет у вас весь пол в овсянке. — В соседнюю часть отдадим. Призывники тебя на нитки растащат. Еды-то у них никакой нет. Вот и будешь страдать вечно. Скатерть недовольно проворчала что-то, но больше в споры не вступала. — Убери эту гадость, — распорядилась ведьма. — Достань девочке хлопьев. Только хороших каких-нибудь, импортных. Молоко в стакан налей, не в миску, а то раскиснет все. Три большие кружки чая листового, который не заваривали ещё. Мне глазунью и кофе, из зерен, не из ведра, как в ближайших столовых делают. Мальчишки, вам чего? — Свободу пролетариату! — возопил Дин и замер с рукой, вытянутой вперед, словно маленький чернокожий Ленин. — Можешь сказать и по-английски. — Тосты с джемом. — Гарри? Мальчик замялся. Было видно, что он боится озвучить свою просьбу вслух. — А можно… оладьи? Жанна кивнула. — Тосты с джемом и тарелку приличной каши, и порцию оладий с яблоками, как ты мне в детстве делала. Тарелки с тихим хлопком растворились в воздухе. И тут же на их месте возникли фарфоровые блюда и золоченые чашки. Кухня наполнилась дивными запахами. Кроме заказанного на столе высились горы плюшек и печенья, вазочки с вареньем, несколько дорогих швейцарских шоколадок и прочий дефицит. — Прости, солнышко, — старческим надтреснутым голосом проворковала скатерть. — Я тебя и не узнала. Какая же ты большая стала. — А еда откуда берется? — спросил Дин, заглядывая под стол. — Из ничего, — авторитетно ответила Гермиона. Жанна покачала головой. — Еда относится к пяти вещам, которые нельзя получить из ничего. Можно только трансформировать из другой еды или увеличить количество уже существующей. — А эта откуда? — Воруется у немагов. — А что ещё нельзя получить из ничего? — спросил Гарри. Жанна постаралась вспомнить. Когда-то ей об этом уже говорили. — Живую и мертвую воду, — медленно, словно на экзамене, начала она. — Деньги… Ответ прервал стук в окно. На подоконнике сидела сова с толстым конвертом в клюве. Конверт был исписан зелеными чернилами и запечатан сургучной печатью с вычурным гербом.