Мы

Они знали друг друга дольше, чем Жанна себя помнила. В детстве даже дружили, что было, на самом деле, не удивительно: на болотах не так уж много сверстников. Их не прочили друг другу в супруги: кредо Бабы Яги — не заводить семью. Хотя тетя Ядя, наверное, мечтала о другом. Магда часто осуждала кузину. «Мужчины, считала она, не цель, а средство». Средство для достижения цели, приятного времяпрепровождения или продолжения рода. — Ядвига — дура, — говорила мать. — Вот и по делом ей! Тетя Ядя, рыжая и веснушчатая, слишком непохожая на Бабу Ягу, появлялась в их доме редко. Она всегда была тиха и грустна, и, подозревала Жанна, страдала от разбитого сердца — недуга, которому ни одна уважающая себя ведьма не должна быть подвержена. Магда всегда говорила, что презирает Ядвигу, и все же их совместная колдография висела на самом видном месте, и все детство Жанна смотрела, как сестры кружатся, как развиваются ленты в их длинных волосах и как быстрые ноги поднимают вихри опавшей листвы. Жанне нравилась эта колдография: и мать, и тетка казались такими живыми и счастливыми, какими не были на памяти Жанны никогда. Одной испортило жизнь разбитое сердце, другой — его полное отсутствие. Жанне сердце не разбивали, уязвили ее гордость. И если бы у нее был выбор, она бы предпочла первое. Это было бы куда более романтично и куда менее унизительно. Ведьма уставилась на колдографию, нервно покусывая кончик карандаша. Было тихо, только в коридоре на втором этаже едва слышно тикали наказанные часы. Жанна считала, что наказаны они были за дело: нечего подсказывать на первой проверочной. Часы же были уверены, что также являются учениками и имеют полное право показать свои знания в устной форме. Жанна выиграла. Не без применения грубой силы и Селенсио, но выиграла. И теперь часы, лишенные голоса на целую неделю, показательно громко тикали в коридоре. Но дети устали. Вымотанные за день, они мирно спали в своей комнате, пока Жанна пыталась разобрать каракули на тему «Подходы к магии на разных континентах». Ей стыдно было это признавать, но пока часы лидировали. Как выяснилось, прежде чем рассматривать подходы к магии на разных континентах, необходимо было эти самые континенты изучить. Жанна обхватила голову руками и зажмурилась, представляя себя в роли учителя начальных классов. Пока ярче всего виделась мать, орущая про позор семьи и выставляющая вон. Когда внезапно кто-то забарабанил в дверь, Жанна вздрогнула. Не поминай лиха, пока спит тихо.  — Сейчас открою, мам, — крикнула она. Но за дверью была не Магда. *** Он был высок, строен и темноволос, обладал бархатным баритоном и сияющими синими глазами. Черты лица у него были тонкие и правильные, и, как прекрасно знала Жанна, многие женщины находили его потрясающе привлекательным. Но увидев его на пороге, Жанна отшатнулась. Первым ее порывом было захлопнуть дверь, но он уже схватился за створку. — Дорогая! — удивленно воскликнул он. И улыбнулся, от чего на щеке появилась ямочка. — Дорогая! Он сделал два больших шага вперед, подхватил Жанну на руки и закружил по комнате, нисколько не заботясь об обстановке. Колдография, задетая Жанной, опасно закачалась, и девушки смешно замахали руками, пытаясь сохранить равновесие. А он лишь засмеялся громогласно и удвоил усилия. Жанна знала, что лучше молчать: разговоры лишь заводили его сильнее. Она сжалась в струнку в сильных руках, молясь, чтобы все скорее закончилось. Внезапно он остановился, поставил ее на пол и принюхался. — А где паприкаш? — Паприкаш? — удивилась Жанна. — Я приехал сюда на нежнейший паприкаш. На пироги, на худой конец. — Тебя Магда позвала? Он закатил глаза. — Я и так знаю, что Магда вначале с недельку откармливает ребенка, а затем устраивает пир. Интуиция подсказывала мне, что в этот раз будет паприкаш. — Ты отправил сюда ребенка ради паприкаша? Он расстроенно вздохнул: — Не доехала, да? Эх, Жанна, Жанна, видела бы ты эти щечки, эту в меру упитанность. Жанна попыталась сделать шаг назад, но запнулась о стул и с чудовищным грохотом упала. Он обеспокоенно бросился вперед и протянул ей руку. Но она лишь отшатнулась. — Теперь ты переключился на маленьких девочек? Он посмотрел на нее серьезно. — Я всегда предпочитаю красивых молодых женщин. И когда-нибудь, когда ты ответишь мне взаимностью, я, может быть, убью и тебя. Жанна сглотнула, не отводя глаз от обезображенного пороками лица. Она нащупала палочку и уже приготовилась выкрикнуть заклинание, когда услышала скрип половиц. Три заспанных детских лица смотрели из полумрака лестницы. — Что-то случилось? — тихо спросил Гарри. Мужчина обернулся и замер. Гермиона сглотнула. И внезапно бросилась вниз по ступенькам: — Антонин, Антонин, ты приехал! Долохов подхватил ее на руки и бросил самодовольный взгляд на Жанну.