Сценарий моей жизни. Акт 2: Перезагрузка.(Параллельная Вселенная)

Вылетаю за дверь. Ориентируясь лишь на собственную интуицию и, да, чутьё, ибо яичница мамы подгорела, бегу по длинному коридору в сторону кухни. А домик ничего такой, уютный: ковры на полу(заботливые родители боятся, чтоб дети не поскользнулись на паркете), картины на стенах. Надо признать, весьма красивые, если бы не длинные глубокие царапины в некоторых местах. Оказавшись не таким уж длинным, как это показалось поначалу, коридор закончился ещё парочкой дверей, из-за одной из которых внезапно вылетела девчонка, на ходу застёгивающая сандали. И, да, я в неё врезался! Голова загудела, будто я врезался не в чью-то спину, а, по меньшей мере, в скалу Хокаге! Итак, поздравляю, как я понял по бешенному взгляду девчонки и плотно стиснутым зубам, последние из которых даже скрипнули от злости, я подписал себе смертный приговор. Девчонка одним движением поднялась на ноги и, не забыв презрительно фыркнуть в мою сторону, поскакала вниз по винтовой лестнице с так и не застёгнутой синей сандалей. Ошарашенно взглянув ей вслед, я вдруг заметил некоторое сходство с собой: прежде я увидел лишь её ненавистный взгляд, обращённый ко мне, но этого хватило, чтобы заметить, что глаза у неё голубые. Сейчас я мимоходом взглянул на неё сзади: топорщащиеся во все стороны солнечные волосы девчонка торопливо собирала в пару не совсем аккуратных длинных хвостиков, полосок на щеках я не заметил, но всё же она слишком похожа на меня, подозрительно похожа... - Чёрт! да о чём я тут вообще думаю! Внизу мама, МАМА, а я тут о каких-то девках заморачиваюсь! - буркнул я себе под нос и тоже, мгновенно вскочив на ноги, поспешил вниз, туда, откуда доносился неприятный запах подгоревшего завтрака. Десять ступенек, пятнадцать, двадцать пять... Да когда ж эта проклятая лестница кончится! И зачем кому-то в доме столько этажей!!! О, нет, это я просто случайно пролетел мимо первого этажа и забежал в подвал. Множество полок с закупоренными банками на них, под полками на полу тесно расположились мешки с картошкой. Я прекратил проклинать все ступеньки в мире, которые уже успел пробежать, и, заинтересовавшись, подошёл ближе к банкам. Огурцы и помидор. Примерно банок по пятнадцать каждого овоща. За стеклом медленно проплывали силуэты огурцов, мутноватый рассол не позволял рассмотреть всё более досконально. Я вдруг понял, чем меня так привлекли эти банки: мягким голубоватым светом запасы на зиму светились в темноте. Приглядевшись повнимательнее, я заметил, как по какой-то своей траектории в банках плавают голубые пузырьки. Боясь даже представлять, зачем кому-то нужно заготавливать на зиму чакру, я метнулся обратно к лестнице: это сейчас не важно, имеет значение только мама. Как так вышло? Почему она до сих пор жива? Да и при чём тут "до сих пор"! Как она вообще может быть жива?! И, возможно, этот вопрос связан с таким же шокирующим фактом, как то, что мне самому сейчас тринадцать лет... Взмываю вверх, теперь уже вовремя останавливаюсь, выбегаю в коридор, и тут судьба-злодейка преподнесла мне очередной сюрприз: по всей длине коридора находилось примерно пять совершенно одинаковый закрытых дверей. Вот тебе загадка, Наруто Узумаки: какую дверцу выберешь? Переполненный опасениями и начиная сомневаться, в том, что это всё не бредовый сон, я толкнул первую от меня дверь. Босая нога ступила на холодный кафель и я понял, что очутился в ванной. Шагнул назад, толкнул следующую дверь и снова почувствовал кафель под ногами, но теперь это уже был туалет. Ладно, идём дальше, за следующей дверью оказалась просторная гостиная с выходом на заставленный цветами в горшках и обвитый зелёными плющами и лианами балкон. За следующей деревянной, покрашенной в белый цвет и ничем не отличающихся от других дверью обнаружилась подсобка, ещё дальше была заполненная сушёными грибами, тёплой верхней одеждой и старым снаряжением шиноби кладовка. Тихо затворив очередную дверь, я устало прикрыл глаза. Почему на этих дверях не повесят таблички? Или каждому гостю специально сперва проводят экскурсию по дому, а потом просто надеются на его память? В таком случае, почему мне никто ничего не показал? Да и как, чёрт возьми, я тут оказался? И, собственно, где это, тут? Я в прошлое, что ли, попал? Да, наверное, я в прошлом, тогда, когда меня ещё не было, мама и папа жили обычной жизнью, Курама не бушевал, Обито никого не доставал со своей идеей поддельного вечного мира. Это, пожалуй, был бы самый логичный вариант развития событий и самый лучший. Правда, как же здесь оказался я и можно ли мне общаться с кем-либо из сейчас живущих людей? А может, я смогу что-нибудь изменить и родители будут жить? Тогда, наверное, всем будет лучше. И мне тоже. - Тут какая-то не состыковка. - внезапно прервал мои размышления Лис. - Если ты в прошлом, то та девчонка... она тебя несомненно знала. А ещё она тебя за что-то ненавидит. Это было понятно по тому, как она на тебя посмотрела: раздражённо, холодно, с презрением. И, кажется, она тебя старше. - С каких пор ты научился читать мои мысли и возникать в них же? - тихо буркнул я. - А с каких пор ты говоришь такие умные вещи? - ехидно проговорил Кьюби, особенно хорошо выделяя слово "ты". Я поразился наглости этого рыжего коврика и хотел было уже высказать ему всё, что думаю, но тут вдруг вспомнил, что стою посреди коридора в совершенно незнакомом доме и держусь за ручку последней двери в этом же проклятом коридоре, а также то, что орать в чужом доме неприлично. Скрипнув зубами, я закрыл рот и перешагнул порог комнаты. Да! Наконец-то! Есть, я сделал это! Я оказался на кухне! Оформленная в светлых тонах она не могла не поразить своей лёгкой и по-особенному семейной атмосферой, а посреди комнаты, перед плитой стояла она... - М-мама... - судорожно подёргивая нижней губой в едва ли не начавшейся прямо здесь и сейчас истерике, прошептал я. Мама. Мама. Мама. Живая. Из плоти и крови. Не просто сгусток чакры, запечатанный в печати на моём животе. Она не исчезнет. Не пропадёт. Не растает. Её можно обнять, прижаться, рассказать обо всём. Прямо здесь и сейчас. Я всё же не сдержался. По щеке скатилась слеза. - Мамочка... Кушина подняла голову и бросила взгляд на стоящего в дверях сына. Я вздрогнул: всё те же голубо-синеватые глаза. Волнующиеся, с беспокойством и забавно выраженным интересом глядящие на меня. Она моргнула, будто бы очнувшись от задумчивости, и, резко отвернувшись, вновь склонилась над плитой, деревянной лопаточкой помешивая в сковородке. Всколыхнулись длинные алые волосы, которые мама наверняка никогда в жизни не стригла. Но от этого они были ещё прекраснее. Перед глазами у меня вдруг всё заволокло алыми красками, ноги подкосились и я с шумным вздохом рухнул на пол. Последнее, что я видел - это то, как, вновь всколыхнулись алые волосы, мама отбросила лопатку и кинулась ко мне. Очнулся я в ранее мельком увиденной гостиной. Мягкий диванчик, на котором меня расположили, стоял у стены и поэтому первое, что мне довелось увидеть, открыв глаза, это ровная стена мягкого светло-желтого цвета и белоснежный потолок. Переведя взгляд чуть прищуренных от яркого света глаз вправо, я заметил склонившееся надо мной лицо мамы. Всё тот же заботливый взгляд теперь был взволнован не на шутку. Я снова взглянул ей в глаза. У мамы очень красивые глаза. Теперь я действительно понимаю, почему отец влюбился в неё. Мама. Теперь я могу её обнять, поплакаться ей в платье, поверх которого всё ещё был надет белоснежный фартучек в голубой и красный цветочек. Родительская любовь - пожалуй, всё, чего мне не хватало для полноценного счастья в далёком, полном горечи и холодного одиночества, детстве. - Ма... - я почти сказал это, как вдруг она резко отвела взгляд. - Наруто, сынок, с тобой всё в порядке? - подрагивающим голосом спросила она. Я замешкался с ответом, и Кушина продолжила. - Ты и раньше падал в обмороки, но не так часто. Вчера ты отключился прямо на пороге, даже не заходя в дом. Я снова не успел ничего сказать. В стоящем рядом кресле кто-то громко фыркнул. Я повернул голову на звук и заметил, что там сидела та самая девчонка, которую я сбил буквально минут десять назад в коридоре. Блондинистые волосы распластались по спинке и подлокотникам. Голубые глаза смотрели презрительно и с нескрываемым отвращением. - Твои обмороки - не самая страшная проблема, братишка. - едко процедила блондинка и, уже отвернувшись и с интересом разглядывая сад, на который открывался вид с открытого балкона, продолжила. - Основу твоей отвратности составляет отсутствие мозгов и хотя бы каких-то моральных принципов. - Перестань. - тихо попросила мама, виновато отворачиваясь и делая глубокий и тяжкий вздох. - Но так говорит папа. - я не видел лица блондинки, но уверен, что в тот момент на нём тут же появилась дерзкая вызывающая улыбка. - Разве это не так, мама? Он - слабое звено и позор нашей семьи. Я до сих пор не могу понять, почему папа всё никак не выставит его из дома и из деревни. Шиноби из него не получится, это точно и без каких-либо вариантов. А быть продавцом или сапожником - не привилегия сына Хокаге. - Старшего сына. - чуть погодя прошипела она. Она поднялась с кресла и вышла из гостиной. Два ярко-жёлтых хвостика аккуратно поплыли следом за ней. Я моргнул, только сейчас заметив, что концы её волос окрашены в ярко-алый, как у мамы. - Ты не обращай на неё внимания, милый. - мягко проговорила Кушина всё тем же подрагивающим голосом. - Она это не со зла. Твоя сестра всегда тебя немножко недолюбливала. Я моргнул. Сестра? Какая сестра? У меня, мало того, что сестры, но даже родителей не было! Я вдруг заметил, что мама прямо сейчас готова расплакаться. Её так тревожит, что эта самая "сестра" ко мне плохо относится? - М-мам, - тихо позвал я. Голос всё ещё дрожал, я не мог поверить, что действительно сейчас разговариваю с ней. - А почему... - тут я немного замялся. Я ведь не знаю, как зовут эту "сестру". - Почему сестра ко мне так относится? Кушина вздохнула и слабо тряхнула головой. Алые волосы упали ей на лицо и совсем скрыли из виду глаза. - Ты же знаешь, милый, отец не очень хорошего о тебе мнения. Он считает, что тебе нельзя быть шиноби, а твоя сестра всегда с ним во всём соглашалась... Я молча ждал продолжения, но мама больше ничего не рассказала. Она встала с того места у меня в ногах, где раньше сидела и, всё так же не глядя на меня, спросила: - Завтракать будешь? Ты сегодня рано встал. Идёшь в Академию? Если да, то поторопись, занятия уже начались. Не совсем осознавая, что делаю, я встал с дивана. Голова чуть закружилась после резкого движения и я опёрся рукой на стену. Посчитав, что выходить из дома, используя дверь, будет лишним, я подошёл к балкону, глянул на те полтора метра, что разделяли меня с землёй и спрыгнул. Я мало, что понял, но приземлиться так, как это было раньше, у меня не вышло. Подошвы сандалей с глухим характерным звуком впечатались в землю и, не удержавшись на ногах, я покатился вниз по пологому склону холма. Уцепившись за какой-то кустик, я остановился и сел. Ощупал ноги. Переломов или растяжений вроде бы нет, но вот пятки отбил хорошенько. Я, конечно, не Цунаде, и не Сакура, но всё же. Отряхнувшись, я подумал, что будет лучше отправиться в Академию пешком. Проходя по оживлённым улицам деревни, я всё ожидал, что на меня опять будут пялиться и тыкать пальцами, разбегаться при моём присутствии и называть демоном, но нет. Меня не замечали вообще. Как будто я самый обычный ребёнок, прогуливающийся по городу. "Они не знают, кто я такой?" - в задумчивости подумал я, проходя мимо лавки того старика, продающего маски, который однажды меня побил. Сейчас он даже не обратил на меня внимания. Как это странно. Если я в прошлом, то... то как вообще такое возможно?! Мне уже целых тринадцать лет, мама жива, и отец, скорее всего, тоже, у меня есть сестра... Здесь что-то абсолютно не так. В адекватном прошлом ничего этого не должно быть. Значит, я не в прошлом. Но тогда где? В будущем? Будь оно так, мне не было бы тринадцать лет и родители всё равно не были бы живы. Может, Цукуёми? Так Мадара всё же выиграл. Погрузил всех в свою иллюзию. И теперь я нахожусь в своём идеальном мире, где живы родители и меня никто не презирает. - Он был прав. Так действительно намного лучше. И плевать, что это всего лишь иллюзия. - пробормотал я, заходя за угол очередного строения и оказываясь недалеко от квартала Хьюга. Бросив взгляд за ворота, мне довелось скользнуть взглядом по длинным чёрным волосам и гордо расправленной спине. Неджи? Моя бровь сама собой поползла вверх. Хотя, нет, это неудивительно. Здесь всё возможно. Недалеко от резиденции Хокаге я заметил ссутуленную спину Шикаку. Нара-старший, не спеша, прогуливался по деревне. - Цукуёми - волшебная вещь, когда используется во благо. - снова заметил я и где-то в глубине души у меня шевельнулось маленькое хрупкое счастье. - Это не иллюзия, дурак, - услышал я в голове голос Лиса. - Это нечто намного интереснее. Параллельная вселенная. Думаю, будет весело. - Параллельное что? - ошарашенно переспросил я и на меня обернулась парочка проходящих мимо бабулек, вышедших на улицу за маслом. Смутившись, я поспешил юркнуть в следующий узкий тёмный проход между домами. - Параллельная вселенная. Ну или параллельный мир. - пояснил Кьюби. - Это довольно похоже на Цукуёми. Всё такое же, но немного другое и настоящее. В этом мире есть свой Наруто, своя Кушина и свой Минато, последние из которых всё ещё не умерли. Почему ты здесь оказался, я не знаю. И мне в общем-то всё равно, где находиться. Чахнуть в подсознании у амбициозного дурака можно в любом из миров. Опасаясь того, как бы меня опять не записали в демоны из-за разговоров с самим собой, я ничего не ответил своему внутреннему голосу и стал молча переваривать информацию. В Академию я всё же не пошёл. Когда я ещё издалека увидел это большое здание с кирпичной крышей и толстыми(проверено на собственном опыте) стенами, к горлу сразу же подступил комок и захотелось поскорее уйти из этого особого отделения Ада специально для детей, но мне нужна была информация. Этот мир отличается от того, который я привык видеть. Если Курама говорит, что отец не умер, то он до сих пор Хокаге. Интересно, сестра меня ненавидит, с мамой нечто непонятное творится, а отец как отреагирует? Тут моё внимание привлекло нечто знакомое или, я бы даже сказал, родимое. Прошмыгнув незамеченным на территорию Академии, я сразу же заметил её - одинокая деревянная качеля на верёвочных тросах. Всё-таки что-то из моего старого мира осталось на своих местах. Немного подумав, я уселся на деревянное сидение и привычно обхватил руками верёвку. Сидя на этой качеле, я провёл остаток этого дня. На меня снова накатило одиночество. Я удивился собственному поведению. Раньше я никогда так сильно не задумывался, чтобы размышления затянулись на полдня. Раньше я вообще мало когда задумывался, а всё больше суетился, двигался, боролся с врагами, тренировался. А тут что-то накатило... Я плохо помню, о чём так долго думал, но я вдруг вспомнил, каким взглядом на меня утром смотрела сестра. Она меня ненавидела, презирала за что-то. За что? Из всего, что я сегодня пережил, я так и не смог этого понять. Я больше не был прокажённым сиротой и, по-видимому, никто не знал, что во мне живёт Лис, но тогда почему так странно и злобно смотрит на меня сестра, виновато отводит глаза мать? Мама... Поговорив с ней, я усомнился в том, что это она. Из рассказов призрака моей настоящей мёртвой мамы я сумел примерно представить себе её характер при жизни: смешливая, озорная, энергичная - моя мама была истинной Узумаки, впрочем, как и я. Сегодня же, когда она на мгновение взглянула мне в глаза, я почему-то разглядел боль. Я так и не понял, почему её яркие синие глаза потускнели и наполнились несвойственными моей маме эмоциями: жалостью, бессмысленностью, бесполезностью, чувством вины. Именно это меня так удивило в маме. Я помню, когда впервые увидел свою маму, как она пришла мне на выручку, как мы смеялись и как она без страха смотрела мне в глаза. Она была счастлива. Даже осознание собственной смерти не смогло заставить потускнеть её яркие глаза и наполнить их болью, тогда что же такого ужасного случилось с этой мамой, которая была жива, знала и любила своих детей? Она должна быть счастлива, но она отводит глаза и грустнеет. Почему? Ответа на этот вопрос я так и не нашёл. Ну и ладно! Я же не Шикамару, чтобы размышлять обо всём подряд и не Шино, чтобы всему искать причину(зря я тогда упомянул Шино, потом ещё пожалею). Просидев весь день на качели, я и не заметил, как солнце перевалило за середину неба и, постепенно краснея, стало откатываться к горизонту. Близился закат. Кажется, пока я думал, прошёл небольшой дождик, потому как футболка намокла и прилипла к спине. Я внезапно осознал, что разглядываю небольшую лужу, возникшую у меня под ногами. Из глубоких дум меня выдернул дребезжащий школьный звонок и громогласный радостный крик учеников. Звонок оповещал, что занятия закончились и дети радовались этой мысли больше, чем какой-либо другой. Видя, как открылись двери Академии и из них градом высыпали ученики, я поспешил ретироваться подальше от любопытных глаз. Обещал маме, что схожу на занятия, а сам не пошёл. Нехорошо получается, да и информацию собирать надо. "Пойду завтра и обязательно отсижу все уроки, даттебайо!" - с этой мыслью я вернулся домой, благо с первого раза запомнил, где он находится, а то было бы опять, как в прошлый раз, когда Обито-Мадара отправил нас с Сакурой в пробное Цукуёми и мне пришлось целую ночь просидеть на лавочке. А бомжевать не очень-то приятно, знаете ли! Кстати, интересно бы увидеть Сакуру, Саске(может, здесь его клан жив), всех остальных ребят. Хината... Я до сих пор находил для себя отговорки, чтобы не думать о тех словах, которые она мне сказала. Всё уверял себя, что для этого нет времени. Больше так продолжаться не может, надо решить, что с этим делать. Решу завтра. Пойду в Академию, посмотрю на всех друзей-приятелей, обдумаю всё на уроке истории(всё равно неинтересно, что там Ирука бормочет). Всё завтра. А сейчас нужно приготовиться, и лучше бы ко всему. Мама приготовит ужин. И отец наверняка на нём будет. Что он обо мне думает? Виновато отводит глаза, как мама? Презирает, как сестра? Кстати о сестре, неплохо бы узнать её имя, а то как-то не по себе даже. Сестра да сестра, а эта сестра меня терпеть не может.