Сценарий моей жизни. Акт 2: Перезагрузка.(Параллельная Вселенная)

Удрав из Академии, я вдруг забыл дорогу до своего нового дома. Странно, правда? Сам не знаю, как так вышло. Я помнил дорогу до того дома, где я жил в прошлом мире, но не решился туда сунуться. И хорошо, а то в прошлый раз для меня это плохо кончилось — если кто не помнит, в моей квартире оказалась сорокалетняя жирная тетка, только что после ванны, которая приняла меня за вора или извращенца, а потом вывалила мне на голову целый диван! М-да… Может, спросить у кого-нибудь, где живет Четвертый Хокаге? Вроде должны знать. Только вот как им объяснить то, что я не знаю, где сам живу? Вывод — за придурка примут. — Тебе это не грозит. — фыркнул в голове Кьюби. — Почему это? — спросил я, тут же привлекая к себе внимание группы старушек, кучкующихся возле лавки с овощами. Как же это надоело — я говорю с биджу в голове, а люди думают, что у меня шизофрения. Хотя как посмотреть, иметь девять биджу в голове и разговаривать с ними — само по себе шизофрения, и, чтоб понять это, даже мнение общественности не нужно. — Ты и так придурок. — заржал Лис. — Ах ты ж! — заорал я, на этот раз обращая на себя внимание всей улицы. Правильно говорил тот пацан из Академии — я сегодня оделся на похороны, только хоронить будут не человека, а мои честь, гордость и самообладание. Спасаясь от всеобщего внимания, я поспешил скрыться в каком-то переулке, полном всяких коробок и деревяшек. Свалочный переулок. А впереди, за всеми этими нагромождениями стоит довольно высокая стена. Ясно, это мы уже проходили, причем тогда же, когда и получили диваном по башке от жирной тетки. Кажется, это даже в одну ночь случилось. Но тогда мне было шестнадцать, я уже владел режимом Отшельника и мог повелевать небольшой частью чакры Курамы, а сейчас мне четырнадцать, хотя я предпочитаю считать, что мне еще двенадцать — на столько выглядит мое тело — и по словам Курамы я ничего не умею, даже нормально циркулировать чакру. М-да… Уже где-то десятое «М-да…» за день, а ведь сейчас от силы час дня! — Прекрати, Курама, твой Джинчурики не такой уж и глупый! — тем временем вступилась за меня Мататаби. — Спасибо. — буркнул я, однако из-за вновь начавшейся потасовки в голове меня никто не услышал. — Поправка! — с нотками задора в голосе воскликнул Девятихвостый. — Это и твой Джинчурики тоже. — Ну хорошо-хорошо, наш Джинчурики не так уж и глуп! — исправилась Мататаби, выделяя голосом слово «наш». В ответ послышалось довольное хмыканье Курамы, и хоть я и не мог видеть сейчас его морды, я просто уверен, что он улыбался! Совсем чуть-чуть, тщательно это скрывая, но улыбался! Девятихвостому Лису нравилось проводить время вместе с остальными биджу, кто бы мог подумать! — Поддерживаю! — подключился к разговору Шукаку. Однако странный у него характер — какой-то заискивающий, что ли. И чего его тогда Гаара боялся? — И я! — пискнул Сайкен, а я удивился тому, что он вообще проснулся. — Я тоже! — проговорил Сон Гоку. — Хотя Роши все-таки поумнее будет… — А я согласен с Курамой! — неожиданно заявил Кокуо. — Дурак — он и в Суне дурак! — Э… Кокуо, это ты мне так за утро мстишь? — слегка опешив от такой новости, спросил я. По мне, там и мстить не за что было! — Ну перестаньте вы уже! — резко оборвал едва не начавшийся скандал Гьюки. Все биджу тут же заткнулись, разве что Курама продолжал похихикивать, а вот Чоумей с Исобу, видимо, решили отмолчаться. Я недавно заметил, что в отношениях Хвостатых есть какие-то определенные правила: те, у кого меньше хвостов, стараются особо не перечить тому, у кого их больше, например, Исобу навряд ли посмеет огрызнуться с Соном или Кокуо, а те, в свою очередь стараются не ссориться с Гьюки или Курамой. Исключения составляют бестолковый Шукаку и дерзкая Мататаби, которая является среди биджу единственной особью женского пола и активно этим пользуется, постоянно переругиваясь с Курамой, тогда как биджу ниже седьмого хвоста обычно вообще не вступали с ним в спор. Кажется, только нахальность Двухвостой не позволяет Кьюби почувствовать себя царем всех биджу. А, тем временем, Кьюби вернулся к комментированию реальности, почему-то он делал это чаще других и ехидничал больше других. Впрочем, я винил во всем период адаптации биджу в новом «сосуде», может, они еще не совсем меня приняли и горюют по своим прошлым Джинчурики. — Ты хочешь взобраться на это? — с некоторым недоверием спросил меня Курама. — А ты во мне сомневаешься, даттебайо? — в моем голосе послышалась нахальность и капелька обиды, которой, в принципе, быть не должно. Я понимаю, что сейчас пока что ничего не умею, и винить самого себя в этом не стоит, но тогда почему же так паршиво от своей беспомощности? Нет, серьезно, я ведь сейчас даже слабее Кибы! Собачник спас меня от хулиганов! Даже вспоминать стыдно. — Более или менее. — тем временем, уклончиво ответил Кьюби. — Ты же помнишь, у тебя сейчас не самое лучшее телосложение, да и с чакрой большие проблемы. — Я просто хочу проверить, на что способен. Я глубоко вздохнул и, сосредоточившись на препятствиях, осторожно поставил ногу на пошатнувшийся деревянный ящик. Дальше шло уже довольно высокое нагромождение картонных коробок, количество которых, как видимо, росло каждый день. Оценив это кучу как непрочную, я понял, что наступить на нее удастся только один раз, потом она развалится. Кроме того, вершина этой, так сказать, коробочной башни была слишком высоко, чтобы я мог просто запрыгнуть туда, а потом тут же перескочить на другую кучу. Что же тогда делать? Осмотревшись, я заметил у себя над головой довольно-таки хлипкую деревянную балку. Дерево не выглядело прочным, но мой теперешний вес должно было выдержать, а вообще-то надо бы прекращать нажираться в Ичираку: и деньги уходят, и ем много, и штаны там просиживаю, когда мог бы в это время подольше потренироваться! Не то, чтобы надо перестать ходить туда совсем, просто, может, как-то ограничить количество порций? Скажем, трех чашек для меня вполне достаточно! А по особым случаям можно и по шесть, например, сегодня… — И какой же сегодня у тебя особый случай? — снова съехидничал Курама. — Ну как же… — я замялся. — У меня вроде вчера День Рождения был… — Ты тортиком отметил. — напомнил Кьюби. — Наруто, кроме рамена надо же и полезную пищу есть, например, овощи… — вклинилась Двухвостая. Дальше я уже не слушал — все ясно, в Мататаби проснулся материнский инстинкт и теперь она будет похлеще мамы заставлять меня правильно питаться. Кстати, о маме — я говорил, что ее характер в этом мире какой-то странный? Она кажется какой-то загнанной и зашуганной. Я даже ни разу не видел ее в гневе, хотя поводы для этого вроде были. Это строгий нрав отца на нее так влияет или то, что она не была Джинчурики, сказывается? Пытаясь не обращать внимания на всяких там советчиков правильного питания, я сосредоточился на коробках. Ухватившись за балку, я попробовал на ней повисеть: все в порядке, дерево меня выдерживало, однако очень быстро устали руки, а еще я заметил, что по этой балке, соединяющей два соседних дома, оказывается, проходил электрический кабель, к которому я опасненько так прикоснулся. Будем надеяться, местным жителям не взбредет в голову включать свет или смотреть телевизор, иначе мне наверняка будет очень плохо. Изрядно пыхтя, я немного раскачался на балке и ступил на кучу коробок, сразу же перепрыгнув на другую, которая показалась мне более прочной. Под ногами все опасно зашаталось и накренилось, но, пока я не шевелился, куча меня выдерживала, когда как предыдущая обвалилась сразу же, как только я ее коснулся. Я осторожно, чтобы не нарушить баланса, повернул голову и оглядел соседние со мной кучи — все они казались ненадежными и наверняка обвалятся сразу же, как только я на них ступлю. Балок над головой больше не было, так что я решил просто быстро перепрыгивать с одной кучи на другую, пока не буду на той, которая ближе всего находится к стене, а после этого просто запрыгну на стену и все. Аккуратно балансируя всем телом, я попытался как можно сильнее оттолкнуться ногами и перепрыгнул на соседнюю кучу, нагромождение коробок сзади и прямо подо мной тут же стало осыпаться и я стал прыгать дальше. Вообще, меня немного удивляло, зачем люди складывают все эти коробки в переулке? Если подумать, это можно было назвать настоящей свалкой, разве что тут не было особого мусора — просто деревянные коробки и ящики. — Так, так, та-ак! … — приговаривал я, воплощая свой нехитрый план. Дерево трещало под ногами, а я оказывался все ближе и ближе к цели. И вот, последняя коробка… и я лечу вниз. Оттолкнувшись ногами от последней кучи, я просто-напросто не допрыгнул до стены. Спохватившись, я уцепился за нее левой рукой и постарался подтянуться, но у меня это не получилось. Рука, еще не отдохнувшая после того, как я раскачивался на балке, быстро устала и онемела, в пальцах неприятно закололо. — Не рассчитал расстояния или просто недопрыгнул… И что теперь делать? — Я посмотрел вниз: высота приличная, метров пять до земли, с такими хрупкими костями, как у меня сейчас, перелом или вывих обеспечен. К тому же, прямо подо мной из груды осыпавшихся коробок торчал какой-то штырь или что-то, отдаленно на него похожее. Деревянная палка и, если посмотреть, довольно острая — напороться на такую будет плохо, а снова раскачаться и приземлиться куда-нибудь подальше у меня не получится. Теперь я внимательно осмотрел свои соскальзывающие пальцы, крепко ухватившие край стены. Руку я уже не чувствовал, а плечо уже давно ныло от напряжения. Я снова попытался подтянуться или хотя бы достать стену второй рукой, но ни то, ни другое у меня не получилось. Слабо ощутил внутри себя чакру и попытался подать ее в пальцы — ладонь снова слегка начала покалывать, однако стена в том месте, где я за нее схватился, пошла трещинами и я решил оставить эту затею. Только вот, что теперь делать я так и не придумал. Спрыгнуть нельзя и забраться не могу. Может, позвать на помощь? А услышат ли? И захотят ли помочь? Может, я, конечно, параноик, но в моем родном мире вот так помогать мне, демону, никто бы не стал. Я уже с надеждой посмотрел на выход из улочки и приготовился голосить изо всех сил: «Помогите!», как вдруг по главной улице мимо переулка прошел… — Саске? — удивился я настолько, что, едва было не отпустил руку. А он не изменился — все те же белые шорты, синяя футболка со знаком клана на спине, стоящие торчком черные волосы, руки, засунутые в карманы и угрюмый взгляд черных глаз, устремленный прямо перед собой. Учиха обернулся на мой голос и все тем же без эмоциональным взглядом вперился в мое донельзя удивленное лицо. Мне показалось, что он меня узнал — во всяком случае, в его глазах промелькнуло удивление, злость, понимание и… ностальгия? Интересно, как можно разглядеть в глазах ностальгию? Всякую ерунду я тут несу. — И тут на сцене появляется Учиха! — скрипнув зубами, притворно восторженно воскликнул Курама, ненавидящий Учих больше всего на свете, однако я его не слышал. Я во все глаза разглядывал Саске, мне вдруг показалось, что я его знаю. Сегодня я встретил столько народу из своего мира, но ни один из них не показался мне знакомым — ни Ирука, ни Шикамару с Чоджи, ни Сакура с Ино, ни Шино, и даже не Хината, и не Киба, с которыми я разговаривал, ни Ли, ни Неджи, и не Толстобровый сенсей, а именно Саске! Почему, я и сам не мог сказать. Просто почувствовал. Нет, не так, мне показалось. Всего лишь показалось, не более того. Тем временем, Учиха смог оправиться от шока и выдавить из себя легкую улыбку одними лишь уголками губ, которая, в совокупности с взглядом, полным презрения, казалась очень злобной и насмешливой. — Помочь? — больше не мешкая, спросил он. Я тут же разуверился в том, что я знаю этого Саске. Настоящий Саске, тот, которого я знал, никогда бы не стал помогать первому встречному, даже если он назвал бы его по имени. Учиха, которого я знал, был слишком хладнокровен к чужим проблемам и прошел бы мимо. Хотя, кто знает, каким он стал спустя почти четыре года отступничества. Может быть, он изменился в лучшую сторону, хотя, скорее всего, было с точностью наоборот. — А…ага… — только и смог я выдавить из себя, потому как Саске уже несколько минут молча и с явным недоверием осматривал меня и мою черную одежду, в серьез задумываясь о том, что я глухо-немой. Учиха кивнул и, все так же не доставая рук из карманов, неспешно зашагал по проулку. Подойдя к стене одного из домов, Саске смело поставил на нее ногу, а потом и вторую. Я с удивлением смотрел, как он вышагивает по вертикальной деревянной стене дома, обходит кучи поваленных мной ящиков, отталкивается от стены ногами, взмывает высоко в воздух и приземляется точнехонько на стене рядом с тем местом, где, как клещ, вцепился в нее я. Я вдруг подумал, что сейчас Саске младше меня на год, но уже умеет ходить по вертикальным поверхностям с помощью чакры, а то и по воде пройдется, а я не могу даже подтянуться нормально. Учиха присел на корточки, наклонился так, что черная челка упала ему на глаза, и подал мне руку. Я на мгновение заглянул в его черные глаза, которые еще не пробуждали шаринган, своими голубыми, кажущимися в тени его лица темно-синими, и, с трудом подняв вторую руку, вложил ее ему в ладонь. Саске без труда втащил меня на стену, а потом долго и с безразличием наблюдал, как я потираю онемевшую левую руку здоровой правой, отряхиваю свои черные штаны от невидимой пыли, откидываю лезущую в глаза длинную челку. — Как тебя зовут? — холодно поинтересовался он, а я снова немного разочарованно вздохнул: нет, ну правда, какой нормальный парень не будет знать, как зовут твоего одноклассника? К тому же, если твой одноклассник — сын Четвертого Хокаге. — Намикадзе Наруто. — Учиха Саске. — представился он и протянул мне ладонь. — Я знаю. — ответил я, но все же пожал его руку. — И откуда же? — хмыкнул он, почему-то переводя взгляд на мой фингал под глазом. Я тут же схватился рукой за правую скулу —, а я уже и забыл, что меня так разукрасили. — Неважно. — ответил я и он снова хмыкнул. — Знаешь, я хочу стать Хокаге, — немного застенчиво буркнул он, сверля взглядом скалу Хокаге, ярко освещенную полуденным солнцем. — Как твой отец. — Я тут же отметил про себя, что это определенно не тот Саске, которого я знал, но все-таки некоторые сходства были. Саске из моего мира никогда бы не захотел стать Хокаге, он ненавидел эту должность, хотя, когда он пришел с помощью на поле боя, то открыто заявил об обратном. — Я тоже. — улыбнулся я и попытался сделать это искренне, но, кажется, вышло как-то криво. Мне просто было непривычно разговаривать с вот таким вот Саске. Он был намного добрее и мягче, а маска равнодушия в некоторых местах ярко просвечивала. Да еще и внезапно навалилось сверху чувство вины за то, что я теперь должен Учихе, потому что он меня спас. Саске вдруг посмотрел на меня странным, пронзающим взглядом, полным недоверия и аккуратно прикрытой злобы. Он пару секунд сверлил взглядом мою улыбку, а потом отвернулся. — Значит, мы с тобой будем соперниками. — процедил он, поднимаясь во весь рост. Я никак не мог понять причину столь быстрой смены настроения у Саске, но все-же кивнул, дополнив свое согласие тихим «да». — Почему ты не пришел сегодня в Академию? — спросил я, тоже поднимаясь и совсем без страха разглядывая возможные пути отступления — обе крыши соседних домов и узкое продолжение улочки с другой стороны, не так сильно захламленное коробками, но до которого так же было около пяти метров в высоту. — А зачем ты залез на стену, если знал, что не сможешь с нее слезть? — фыркнул в ответ Учиха. Казалось, будто он задал этот вопрос на автомате, даже не услышав, что я до этого у него спросил. — Я тоже хотел бы это знать. — проворчал Курама, а я вновь не обратил на него внимания, зато за меня это сделала Мататаби, тут же посоветовав Кьюби заткнуться. — Не знаю. Просто залез. — честно говоря, я и сам не понимал, зачем вру ему, но мне казалось, что так правильно. — Ну вот и я просто не пошел. Ха! Так он, все-таки слышал! И не хочет говорить. Хотя кто его вообще за язык тянет? Я еще раз мимолетно оглядел его с ног до головы и пришел к мысли, что еще буквально неделю назад (для меня) моей единственной целью было убить Саске, а сегодня, глядя на его тринадцатилетний образ, я даже и не вспомнил об этом. Хотя сейчас уже все равно, что было раньше: это не мое тело, не мой мир, не моя Коноха, не мои родители и не мои друзья. Надо просто постараться начать жить заново. Хоть этот Саске и имел множество отличий, но был очень похож на Учиху из моего мира. И очень сильно это сходство проявилось в том, что Саске слишком быстро надоело со мной болтать. Так и не узнав, зачем я залез на стену и чуть не погиб, он скомкано попрощался и, буркнув напоследок хмурое «Еще увидимся.» поскакал по крышам домов, кажется, в направлении квартала Учиха. Я вдруг с надеждой подумал, что, раз мои родители живы, может, и ему так же повезло, однако биджу тут же уверили меня в обратном: чакру Учиха Хвостатые чувствовали только в Саске и в ком-то еще из деревни. Искренне надеясь, что этот кто-то окажется Итачи, я попробовал залезть на соседнюю крышу дома, пытаясь выспросить у Курамы, каким же именно образом они различают чакру Учиха и чакру НеУчиха. Девятихвостый утверждал, что по запаху. Ага. Интересно, и как же пахнет Учиха? .. Залезть на крышу мне так и не удалось. Более того, пытаясь это сделать, я чуть не полетел вниз со стены, каким-то образом умудрившись удержаться на ней ногами и, балансируя руками, получить равновесие. — Ну и как мне теперь слезть? — захныкал я. Крыша оказалась слишком высоко, земля слишком низко, люди далеко, а Саске уже и след простыл. — Зачем вообще залезал, если теперь слезть не можешь? — раздраженно проворчал Кокуо. — Ну так… — если честно, за все то время, что прошло, пока я висел, разговаривал с Саске и пытался слезть, я уже и сам успел забыть. — Давай так, — вздохнул Курама. В этом уставшем голосе отчетливо проскользнула нотка: «Как же ты мне надоел». — Попытаешься подать немного чакры в ладонь и приклеиться к стене. — Она развалится! — слабо возразил я. — А тебе до этого какая разница? — шикнул на меня Девятихвостый. Остальные Хвостатые почему-то не вмешивались. — Просто ты подаешь слишком много чакры. По твоим ощущениям в прошлый раз, когда стена пошла трещинами, ты подал столько же чакры, что и раньше. Но теперь её у тебя раза в три больше, а, значит, и контролировать ее будет в три раза сложнее! Попытайся подать немного поменьше. Закусив губу, я выслушал наставления хвостатого сенсея и осторожно свесил со стены одну ногу. — Теперь подавай чакру! — скомандовал Курама. — Только ме-еньше. Кивнув, я прикрыл глаза и сосредоточился. Под ногой едва слышно хрустнуло. — Еще меньше! — Угу. — ответил я и постарался уменьшить количество чакры в ступнях. Кажется, получилось — стена больше не трещала, а подошва, хоть и не слишком плотно, все-таки приклеилась к каменной кладке. Я осторожно выдохнул и свесил вторую ногу. Опять дозировка чакры. Как же, черт возьми, сложно теперь это делать! Даже сложнее, чем, когда Какаши-сенсей учил нас взбираться на дерево без рук. — Даттебайо! — испуганно заорал я, когда вторая нога едва не соскользнула со стены, и крепко вонзился в камень пальцами. Руками было гораздо проще удержаться, но здесь я постоянно перебарщивал и камень, то и дело, трещал, скрипел, трескался, а иногда даже осыпался каменной крошкой. Постоянно нервничая и очень аккуратно перебирая конечностями, я, как паук, полз вниз по стене и, дрожа, прикидывал примерное расстояние до земли. Когда я наконец спрыгнул, то почувствовал, что очень сильно устал, испуганно трясся, а вся спина от страха взмокла. — М-да… — только и произнес Курама, наблюдая это жалкое зрелище. Да я и сам прекрасно все знаю! Герой деревни Скрытого Листа, в одиночку одолевший шесть путей Пейна и погибший без пяти минут герой Четвертой Мировой Войны Шиноби не может правильно отмерить чакру, чтобы слезть с пятиметровой стены. Это даже не «М-да…», это целое «М-дамище!» В общем, будучи усталым, голодным, а так же абсолютно без денег, мне ничего не оставалось, кроме как пойти спросить кого-нибудь проводить меня домой. И уже абсолютно плевать, что обо мне подумал усатый дядька, очень похожий на отца Сакуры, бодро вышагивающий по улице, здоровающийся со всеми подряд и пытающийся развеселить меня своими шуточками. Впрочем, старик Кизаши, действительно оказавшийся отцом Сакуры, выглядел вполне себе весело, а растроганная мама даже пригласила его пообедать с нами, искренне смеясь дурацким шуткам и внимательно слушая его болтовню о жене и дочери. За обе щеки уплетая приготовленный уже несколько лучше рис, я тоже краем уха слушал главу семьи Харуно. Все-таки узнать кое-что о своей бывшей сокоманднице стоило. Вдруг и в этот раз, если сумею пройти экзамен в Академии, нас распределят в одну команду. Оказалось, что Сакура этого мира, так же, как и Саске, была во многом похожа на свой аналог, который знал я, например, она была умной и хорошо училась в Академии, умела отлично управляться с чакрой и делала большие успехи в исполнении базовых техник ниндзя. Но все же были и некоторые отличия: Сакура этого мира примерно около полугода носила короткие волосы, мечтала стать похожей на Цунаде, о которой вычитала в какой-то книжке, и, как говорил Кизаши, имела довольно сносный характер, в отличие от своей матери. Это все я успел узнать буквально за полчаса беспрерывной болтовни главы семьи Харуно и радостного смеха мамы, которая настолько была рада компании отца Сакуры, что я уж было подумал, не приревнует ли ее папа, если застанет за этой милой беседой. — А еще Сакура влюблена в одного мальчика, — прерываясь на смех, проговорил Кизаши, а мама снова мило ему улыбнулась. — Саске, кажется, его зовут. Я тихо хрюкнул в свою тарелку с рисом: уж параллельные миры параллельными мирами, но вот это никогда не поменяется! А впрочем, я, кажется, должен быть огорчен тем, что у меня и здесь не получится завоевать сердце розоволосой красавицы, но мне почему-то не то, чтобы по барабану, но не очень-то и обидно. Привык? Или за столько лет смирился и разлюбил? Кто знает… Придав лицу более-менее равнодушный вид, я с новой силой принялся поглощать вареный рис, который с некоторым удивлением все продолжала подкладывать мне мама, и словил на себе ее сочувствующий взгляд, в котором преобладала толика интереса и хорошо прикрытый огонек амбиции. Она это что, уже хочет меня сватать? Да и дядька Кизаши явно не просто так проводил меня домой, а потом еще и подробно рассказал о своей семье. Интересненько… — И что, Саске она тоже нравится? — лучезарно улыбаясь, спустя некоторое время поинтересовалась мама. — Какой там! — громогласно рассмеявшись, воскликнул Кизаши. — За этим пареньком все девки его класса бегают, да и еще половина деревни, так что Сакуре наверняка ничего не светит! Зато в деревне много ведь и других хороших парней, верно? Я почувствовал почти непреодолимое желание заржать или опуститься лицом в тарелку, потому как Кизаши, перестав смеяться, тоже посмотрел на меня абсолютно таким же взглядом, каким только что сверлила мама. Такой какой-то с намеком, что ли… — Конечно! — поддержала мама и, встав со своего места, насыпала мне еще горку риса, буквально приказав: «Кушай, сынок». — Д-да, мама… — едва не подавившись, проговорил я и попытался спрятать прыгающие от раздирающего их смеха губы в тарелке, но, кажется, плечи полностью меня выдавали, потому как я почувствовал на себе укоряющий взгляд мамы, а следом за ним тут же последовал веселый смех отца Сакуры, по своему обыкновению выражающий вселенскую беззаботность. — Тебя Наруто зовут, да? — отсмеявшись, спросил он. Я предпочел бы промолчать, но сверлившая меня глазами мама не дала этого сделать. — Да. — коротко ответил я и еще ниже согнулся над своей тарелкой. К счастью, Кизаши и так уже потерял ко мне интерес и, даже не стесняясь того, что я все еще здесь, как ни в чем не бывало, обратился к маме: — Это ваш младшенький, да? Такой хорошенький, на отца похож. — Нет, старшенький. — чуть погрустнела в ответ мама и на ее лице снова появилось выражение искренней вселенской грусти и переживания. — Вон оно как! — снова повернулся ко мне отец Сакуры. — Так тебе уже четырнадцать стукнуло? — Да, — сухо ответил я и, немного подумав, добавил. — Вчера. — О, ну тогда ничего страшного! — уверил он меня. — Не намного ты и старше. Сакуре вот тоже через полгода четырнадцать будет… И вот тут я официально забил тревогу: А-а-а! Курама, спаси, меня хотят сосватать! Мататаби, помоги! Со-о-он! Исобу! Гьюки! Чомей! Сайкен! Да хоть кто-нибудь! Кокуо! Шукаку! Бли-ин, почему никто не отзывается?! — Курама-а… — тихонько провыл я, продолжая активно поглощать рис и делать вид, что со мной все в порядке. Однако противный Лис вместо слов поддержки просто нагло заржал, а некоторые его даже подхватили. — Мам, я наелся! — воскликнул я и, оставив после себя пустую тарелку, молнией вылетел за дверь под слегка удивленные взгляды Кушины и Кизаши. — Теперь иди в лес тренироваться, женишок! — съязвил Кьюби и в голове снова послышался громогласный взрыв смеха на девять разных голосов. — Предатели! — не хуже Орочимару прошипел я и поплелся в сторону полигонов.