***
Моя комната нормальная, она небольшая, но зато на стенах не так уж и много плесени, как в остальном доме. Она пахла так, будто в ней кто-то жил до меня. —Фрэнк, что ты хочешь на ужин? Тут ничего нет, ты не против пиццы? —Да, мам, только пусть она будет вегетарианской. Я смотрю в окно, и улица кажется безжизненной. Неужто этот район настолько дерьмовый, что тут никто не живет? Однако позже, тем же вечером, соседи сделали мой день более интересным. Парень, одетый во все черное пулей вылетел из дома напротив нашего. У него очень бледная кожа, подчеркнутая черными волосами, сочетающимися с его нарядом, состоящим из футболки с логотипом «Misfits», говорящей о том, что у него прекрасный музыкальный вкус и узких джинсов. Его лицо горело злостью и напряженностью, явно предназначавшейся двум стоящим на крыльце людям. Парень кричал на них. Одним из стоящих напротив него был пареньком в очках, также одетым во все черное. Его волосы грязно-русого оттенка зачесаны назад и выглядит он моложе, чем парень, насилующий его ушные перепонки. Второй была женщина, стоящая перед мальчиком в очках, как бы защищая его всем своим видом. Она была блондинкой, одетой в темные цвета, как и парни. —Я, блять, ненавижу тебя, Майки! На хера ты это сделал? Мне нравился этот, ты, маленький ублюдок! — черноволосый парень кричал на младшего, не жалея скверных слов в его адрес. —Ох, да пошел ты, Джерард! Ты так про каждого из своих «парней» говоришь. Они все нужны тебе только для хорошего траха, а потом ты выкидываешь их, как ненужный мусор! Ты просто их используешь! — теперь Майки кричал на старшего. Стоп, "парни"? Этот Джерард, что, гей? Так или иначе, эти двое продолжали орать на весь квартал что-то вроде: «Ха, Майки, ты просто завидуешь, ведь у тебя-то никого нет! Тебе даже малыш Пит не дал!» или «Иди ты! У меня хотя бы есть друзья, и никто не называет меня «долбанным фриком» каждый божий день!» После этого Джерард бросается на Майки, осыпая того ругательствами, норовя устроить ему встряску, на что Майки только с ужасом смотрит на черноволосого, храня молчание. —Джерард, Майки! Вы братья, ради всего святого! — женщина хватает Джерарда за рукав, оттаскивая от Майки, — Джерард, просто прекрати это, а иначе я запру вас обоих в подвале до тех пор, пока вы не помиритесь! Я не потреплю этого в своем доме! Вы же так хорошо ладили, так какого черта же произошло? —Мама, отвали от меня, я ухожу прямо сейчас, — прорычал он сквозь зубы. —Ты, молодой человек, пойдешь внутрь, решишь проблемы с братом и извинишься, — она тащит Джерарда внутрь. Майки же плетется следом, понурив голову и плечи. Я стоял около окна, открыв рот в шоке от сцены, разыгравшейся напротив. —Фрэнк, иди спать. Завтра много дел, а я не хочу, чтобы ты хмурился весь день, мистер, — сказала мама. —Мам, всего полночь, это рано. Я лягу в час или около того. —Хорошо, как скажешь, но если с утра будешь уставшим, то не смей даже и заикнуться о том, чтобы я сделала тебе кофе, — с этим приговором она выпорхнула из комнаты.***
Сейчас около двух ночи, и мне катастрофически нужна сигарета. Я тихо спустился вниз, сжимая пачку сигарет и зажигалку в руке. Входная дверь чертовски громко скрипит, и я оказываюсь на улице как раз вовремя, чтобы заметить Джерарда, вылезающего из окна. Он, должно быть, услышал меня, хотя бы потому, что он не отводит взгляда, на который я не обращаю внимания, спокойно зажигая сигарету. Он направляется прямо ко мне. Класс. —Эй, дай закурить, — его голос был на удивление мягким, и он улыбался мне. —Эм… К-конечно, — блять, я думал мое идиотское заикание пропало… Я покраснел, что парень, конечно же, заметил. Ухмыляясь, он берет сигарету из пачки. —Что ж, мальчик, и как же тебя зовут? Я Джерард, кстати. —Я Фрэнк и мне семнадцать лет. И никакой я, блять, не мальчик. —Ох, прости, малыш Фрэнки, просто ты такой маленький, — его «извинения» фальшивы насквозь. Что-то в нем меня определенно раздражает, хоть и в мою сторону он сказал всего три фразы. Но, не смотря на раздражение, я снова краснею, а он снова замечает это, награждая меня высокомерным смешком. —Я заставляю тебя краснеть, Фрэнки? — я бы хотел стереть глупую усмешку с его лица больше всего на свете, но вместо этого я краснею еще больше. —Что? Нет, конечно. Просто… эм… тут просто… эм… холодно. Да, холодно, вот я и покраснел. Все из-за холода, ясно? — как видите, лжец из меня выходит не самый убедительный. Он снова хихикает и затягивается. Проблема в том, что он курит, как долбанное произведение искусства. Черт бы его побрал так красиво затягиваться. —Так зачем же ты переехал в эту дыру, Фрэнки? Это место явно… тут не очень-то и хорошо, — здорово, время личных вопросов. —Я не д-думаю, что это х-хоршая, гм, тема, — глупое заикание, черт тебя дери, отвали от меня! —Ох, этот вопрос слишком личный? Как насчет твоего заикания? У тебя умственная отсталость или что-то вроде того? — он ведет себя как придурок. И я сейчас просто развернусь и уйду в объятья одеяла. Пошел он. Когда я выполнил первую часть плана, он задал еще один вопрос, заставивший меня и покраснеть, и побледнеть. —Ох, а зачем ты за нами шпионил до этого? — я слышал усмешку в его голосе, когда он задал этот вопрос. У меня не было ответа. Все, что я мог сделать, было уйти домой и зарыться в подушку, проклиная себя за любопытство.