***
Чем ближе я была к замку, тем тревожнее мне становилось. Я скрыла от Киллиана то, что договорилась встретиться с Джонатаном сегодня. Я не знала чего ждать и что говорить, но мне необходимо было увидеть его. Во дворе дворецкого не было. Я предполагала, что он будет где-то в саду и отправилась на поиски. Ноги сами привели меня в уединенный уголок с качелями, где мне сегодня уже довелось побывать. Он был здесь. Джонатан стоял в тени деревьев, рядом с качелями. Он едва касался веревок, ссутулив спину. Замерев, я собиралась с мыслями. Как начать разговор? Что мне сказать ему? Рассердиться или наоборот пожалеть? Но я не успела проронить ни слова. Джонатан почувствовал, что я пришла и стою за его спиной. -Как Вы могли привести его сюда? Ведь это наше место… - тихо, так, что я еле разобрала, спросил он. Я остолбенела, не зная, что сказать. Мне вдруг стало нестерпимо жаль Джонатана. Я начинала осознавать, что Крюк, скорее всего, был прав на счет него. -Джонатан…- начала я, не решаясь подойти. – Как ты узнал обо всем? – мой голос звучал слабо. -Как я узнал? – с усмешкой спросил Джонатан, оборачиваясь. Его глаза казались черными безднами, волосы были взлохмачены. Сгущающаяся темнота отбрасывала резкие тени на его скулы, делая их еще более острыми. – Да только слепой мог не заметить, как Вы изменились, стали более нервной, скрытной, но в то же время более живой, возбужденной и … влюбленной. Джонатан очень медленно, подобно акуле охотящейся и смотрящей в глаза жертве, которой уже никуда не ускользнуть, подходил всё ближе и в сгущающемся мраке казался пугающим. - Я прикрывал Вас, раз за разом, но всегда знал - Вы были с ним. И тогда, когда Вы дважды сбегали из дома, и после бала, и сегодня. Я знал, но надеялся, что Вы одумаетесь. Его слова повергли меня в шок. Я не шевелилась, не отводила взгляда от его бездонных глаз. Каждый мой мускул, каждый нерв был напряжен до предела, так, что казалось, сейчас лопнет. -Откуда ты в этом так уверен? И прости, но какое тебе до всего этого дело? Джонатан пугал меня. Он был другим, не тем сдержанным и галантным джентльменом, не моим другом. А еще он начинал злиться. Это было видно по тому, как сжались его челюсти, как задрожали вены под тонкой кожей на висках. -Я всего лишь пытаюсь защитить Вас, - твердо произнес он. Джонатан говорил тихо и от этого был еще более пугающим. – Давно ли Вы забыли о нашей дружбе? Теперь уже и я начинала злиться, с силой сжав букет Киллиана. Меня не нужно было защищать. -Неужели ты настолько слепа, Эмма? – вскричал вдруг Джонатан, заставляя моё сердце пропустить удар. Резкая смена тона и переход на «ты» смутили меня. Раздражаясь, я собиралась крикнуть что-то в ответ, но до меня вдруг начал доходить скрытый смысл его слов. Джонатан намекал на свои чувства, о которых говорил всякий раз безмолвно. Я действительно была слепа. Ведь любовь выражается совсем не тремя заветными словами. Любовь в поступках. В тех безмолвных мелочах, которые мы порой даже не замечаем. Всякий раз, когда он защищал меня и прикрывал перед родителями, когда приносил завтрак или ужин в комнату, пытался рассмешить меня или когда накрывал своим пиджаком во время прогулок, чтобы я не замерзла, всякий раз он кричал, что любит, пусть и не вслух. И теперь, стоя здесь, Джонатан был в отчаянии. Он не знал, что ему делать. Все то время, что мы проводили вместе, я была слепа, не замечая ни его взглядов, ни нежности и заботы в голосе, ни выражения любви. Я причиняла ему боль. Я вдруг почувствовала себя такой ничтожной и беспомощной, такой жалкой и мерзкой, что мне захотелось провалиться под землю, растерзать себя. - Джонатан, - начала я, еле ворочая языком. – Господи, Джонатан, прости меня. Я не знала, не понимала и… Я не успела договорить и собраться с мыслями. Джонатан в один шаг покрыл оставшееся между нами расстояние. Замерев, я будто утратила все мыслительные способности и не успела опомниться, как он взял моё лицо в ладони и начал целовать губы, с каждой секундой все увереннее. Его поцелуй не был нежным или аккуратным. Он был грубым и настойчивым. Резко распахнув глаза, я в шоке попыталась оттолкнуть его, но Джонатан был слишком силен и тогда, поддавшись инстинктам самосохранения, я укусила его за нижнюю губу. Джонатан отшатнулся, горящими глазами глядя на меня. Из его губы чуть заметно сочилась кровь. -Джонатан, что, черт возьми, это было?! – вскрикнула я, одергивая платье и машинально проводя пальцами по губам. Молча, мы стояли друг напротив друга, переводя дыхание. Через некоторое время пришло осознание. К моим щекам прилила кровь, и я приложила холодные ладони к лицу, чтобы хоть немного прийти в себя. Глаза Джонатана пылали огнем. Запустив пальцы в волосы, он вдруг опустил взгляд, рассыпавшись в извинениях. Мне стало жаль его. С самого детства родители учили меня одному: быть понимающей к людям. Даже тогда, когда тебе это не по нраву. Приведя мысли в порядок и подождав, пока сердце перестанет выпрыгивать из груди, я приблизилась к Джонатану и осторожно положила ладонь поверх его быстро бьющегося сердца. Джонатан смотрел вниз, не решаясь заглянуть мне в глаза. -Прости меня, - произнесла я, и только тогда он поднял голову. Сердце полоснула боль, ведь он страдал из-за меня. – Прости меня, Джонатан. Мне очень, очень жаль. Сейчас, я чувствую себя монстром и больше всего на свете хочу стереть эту боль из твоего взгляда, но уже слишком поздно. Милый Джонатан, как бы я ни хотела, чтобы все было по-другому, ничего не изменить. -Потому что, ты любишь его? – тихо спросил он, накрывая мою руку своей. Я не ответила. Я и сама еще не до конца разобралась в своих чувствах, а теперь и вовсе не знаю, что делать. -Столько времени я пытался сказать, как сильно ты дорога мне, но видимо, не смог. Неужели я совсем ничего не значу, Эмма? -Джонатан, для меня ты очень многое значишь. Ты человек, делающий мою жизнь красочнее и интереснее. И я люблю тебя. Люблю как друга, но не более. Даже если бы мне хотелось этого, я не могу заставить сердце сделать иной выбор. И мне чудовищно больно, потому что теперь я не знаю, что делать дальше. Как жить, осознавая, что ты страдаешь из-за меня? - Не волнуйся, я как-нибудь выживу. Вот только давай честно, неужели ты будешь счастлива с ним? Вопрос Джонатана смутил меня, но я не отстранилась и не забрала руку, которую лихорадочно глади его пальцы. -Да. Да думаю, буду. Джонатан, мне, правда, сложно говорить об этом. И снова боль. -Эмма, - прошептал Джонатан, касаясь лбом моего лба. Я не шевелилась, не отстранилась, но и не подалась навстречу, боясь ранить его еще больше. Я почти не дышала, когда тонкие пальцы Джонатана медленно прошлись по моему затылку, плечам и ключицам. Я стремилась подарить ему эти мгновения, о которых он мечтал, даже если мне этого не хотелось. Когда ко мне прикасался Киллиан, мой организм отзывался каждой клеточкой, реагировал на каждое легкое касание и поцелуй. Сейчас же, с Джонатаном, я не чувствовала ничего, что означало, вероятно правоту моего выбора. Мягко положив ладони мне на затылок, Джонатан миллиметр за миллиметром приближался и наконец, осторожно прижался к моим губам. На этот раз он не был груб и настойчив, а наоборот, очень робок. Пытаясь забыться и борясь с желанием отстраниться, я расслабилась, позволив целовать себя. Мои руки непринужденно легли на его плечи. Признаться, все было не так уж плохо. Я лишь хотела, чтобы ему стало лучше. Джонатан все целовал и целовал меня, скользя пальцами по оголенной коже. Наконец, он отстранился, поцеловав легонько еще два раза. -Я… - начал было он, но я оборвала его, не желая слышать признание и сделать больнее нам обоим. -Не надо, Джонатан. Пожалуйста, не нужно. Он взял меня за руки, и только сейчас я заметила, что выронила букет. -Но ведь ты… Наверное, дать себя поцеловать было ошибкой. Джонатан подумал, что у него все же есть шанс. Какая же я идиотка! -Нет. Я уже сказала. Я люблю Киллиана. Прости меня… Он выпрямился, глядя мне прямо в глаза, будто пытаясь понять, не лгу ли я. -Пообещай, что не расскажешь никому, особенно моим родителям о том, что знаешь о нас. Пожалуйста. -Как угодно, - ответил он твердо и совсем без эмоций. Его резкая перемена настроения напугала меня. Джонатан выпустил мои руки, отступил, и его лицо перестало что-либо выражать. Лишь глаза по-прежнему горели и пылали болью. А еще – разочарованием. -Джонатан, я… - начала я, протягивая к нему руку. Но он отступил. -Ваше Высочество! – оборвал он, склонил голову в официальном поклоне и, развернувшись, пошел прочь. Я смотрела ему вслед, пока тьма и листва не поглотили его. Дружба, связывавшая нас воедино, растаяла как силуэт Джонатана в ночи. Рухнула навсегда… Я не сразу поняла, что из моих глаз катятся крупные слезы. Упав на колени, я нащупала в траве букет Киллиана, и прижала его к груди. Прижав руку ко рту, я попыталась унять рвущиеся наружу рыдания. Как можно быть такой дурой?! Поспешно смахнув слезы, я уставилась в темноту, окружившую меня. Злость начала закипать в душе с невероятной силой. Я безумно злилась на себя, так, что хотелось сдавить пальцы на собственном горле. -Идиотка! – зло прорычала я сама себе, ударяя руками по земле. В следующее мгновение, я замерла он резкого звука, громоподобно прозвучавшего в ночной тиши. Замерев, я испуганно огляделась вокруг, пытаясь понять, что это было. Мой взгляд остановился на верёвочных качелях. Они треснули, и деревянное сидение раскололось надвое, повиснув на канатах. Я испуганно огляделась снова, боясь даже вдохнуть. Мой взгляд зацепился за руки, в ярости ударившие по земле. Я поднесла ладони к лицу, непонимающе осматривая, словно чужие. Пальцы чуть покалывало. Страх и неизвестность закрались в душу. Неожиданно вспомнился случай со стеклянной вазой у меня в комнате. Не понимая, что происходит, и сильно дрожа, я встала, покачиваясь на ватных ногах. Оглянувшись на качели, бывший символ моей дружбы с Джонатаном, я со всех ног бросилась бежать к замку, а горькие слезы снова застилали глаза.***
Оказавшись у себя в комнате, я перевела дыхание и сильно зажмурилась, так что перед глазами заплясали темные пятна. Я зажгла свет и, опустившись на краешек кровати, внимательно осмотрела свои ладони со всех сторон. Я чувствовала, что со мной творится что-то странное, но у меня не было ни одной адекватной догадки. Я щелкнула пальцами, невольно сжавшись, ожидая какой-то реакции. Ничего не произошло. Но стоило мне щелкнуть пальцами снова, сосредоточившись, на кончиках засверкали голубоватые искорки. Замерев, я огромными глазами смотрела на свою руку так, будто она внезапно покрылась чешуей. Я снова вспомнила вазу и то, как она разлетелась в мелкие кусочки просто так, внезапно. Совсем как качели в саду. Осознавая эти разрушения, я старалась быть осторожной, будто моя рука была бомбой замедленного действия. Встав на середину комнаты, я огляделась и сфокусировала взгляд на подушке, валявшейся на кровати. Я вытянула руки и, делая плавные движения, попыталась заставить подушку подняться в воздух. Что если я и правда, могу вытворять нечто подобное? Эти мысли пугали меня, но любопытство побеждало страх. С подушкой ничего не получалось. Спустя бессчётное количество минут, она даже не дрогнула, и я разочаровано опустила руки. И как раз вовремя. В следующее мгновение, в дверь раздался тихий стук, и в комнату вошла мама. Как бы мне ни хотелось побыть одной, после всего случившегося, я была рада видеть ее. -Здравствуй, - поздоровалась мама, обнимая меня. -Привет. Извини, что не зашла, я только что вернулась. -Гуляла с Киллианом? – поинтересовалась мама с улыбкой. -Нет, он давно ушел. Просто сидела в саду. -Он вроде милый. -И я рада, что ты это поняла, - улыбнулась я, садясь на кровать. -Эмма, я хотела поговорить с тобой. Мама села рядом со мной и взяла меня за руку. -Надеюсь, это не относится к моей личной жизни? – сурово спросила я. Вот уж что мне точно не хотелось сейчас обсуждать. -Нет, совсем нет, - улыбнулась мама. – Дело в том, что у нас с папой наметилась небольшая поездка в соседнее королевство. Необходимо уладить кое-какие государственные вопросы с королем Георгом. Я думаю, что это ненадолго, плюс минус – неделя, может чуть больше. Если хочешь, можешь отправиться с нами, но… Я понимала, куда клонит мама. Они уезжают, а значит, я остаюсь единственной полноправной хозяйкой в замке, вольной делать что угодно. И конечно, я не собиралась упускать такой возможности. В голове сразу возник миллион мыслей и планов, но я старалась выглядеть как можно серьёзнее и спокойнее, чтобы мама ничего не заподозрила -Нет, это так утомительно. Вы поезжайте, а я лучше побуду здесь, заодно и присмотрю за всем. -Ты не боишься оставаться одна так долго? -Конечно, нет, мам. Тем более, я совсем не одна в замке. И к тому же, смогу почувствовать себя королевой. -Ладно, - улыбнулась мама, замечая мой восторг и воодушевление. - Но мне придётся взять с тебя слово. -Все, что угодно, - послушно кивнула я. -Пообещай мне, что будешь осторожна и проведешь эти дни без всяких сумасбродных идей и глупостей. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я? Я не хотела вдаваться в подробности и понимать, куда клонит мама и просто пообещала, но все же скрестила пальцы за спиной, на всякий случай. Кто знает, какие «сумасбродные поступки» мне придет в голову совершить. -Отлично! – сказала мама, поднимаясь. Я вскочила следом, крепко обнимая ее и целуя в щеку. -Люблю тебя, мам. -И я тебя, солнышко. Доброй ночи. -Доброй ночи. И передай папе спасибо, он поймет за что. И скажи, что он лучший папа на свете. Мама рассмеялась и пообещала, что передаст. Как только она покинула мою комнату, я расслабилась. Позволяя себе забыть обо всех печалях и боли, терзавшей меня, я поддалась восторгу. Подумать только, скоро весь замок будет в моем распоряжении. И наконец-то, мы с Крюком сможем не скрываться по углам. Вскинув руки вверх, я громко воскликнула: -Да! В этот момент, подушка, на которой я так долго и тщетно проводила опыты, резко взлетела вверх, а затем плавно опустилась на пол.