Himmel auf Erden (Рай на земле)

Эмиль, напевая весёлую незамысловатую песенку, вылил из небольшой кастрюльки в широкую кружку горячий шоколад, бросил сверху пару вкусных зефиринок, вдохнул этот манящий аромат и довольно зажмурился. Он прошёл в уютную гостиную, плюхнулся в мягкое кресло, закутываясь в любимый растянутый кардиган, и провёл рукой по шершавой обложке толстой книжки в твёрдом переплёте. Настроение было потрясающим. Омега, довольно улыбнувшись, отпил обжигающе сладкого шоколада и окунулся в мир приключений, интриг и, конечно же, любви. На улице уже смеркалось, в окно струился свет от яркого фонаря, на землю опускался пушистый снежок – идиллия! Не успел он и первой страницы прочитать, даже зефир еще не начал растворяться в жидкой сладости, как в дверь постучали. Эмиль позднего гостя проигнорировал. Завтра у него должен был быть первый нормальный выходной в этом месяце. Сын ушёл с ночёвкой к другу, и омега решил посвятить время только себе. Но стук в дверь не прекращался, через пару минут на смену кулакам пришли ноги нахала, и по квартире гулко отдавалось эхом это шумное «бум-бум». Эмиль на пальчиках прокрался к двери, посмотрел в глазок и как можно быстрее постарался от неё уползти. Он в быстром темпе нашёл наушники от плейера, сделал громкость почти на максимум и отключился от внешнего мира и его раздражителей, искренне надеясь, что у того, кто стоял за дверьми, скоро закончится терпение. Но именно этот гость был настойчив и упрям. А спустя полчаса, когда в мыслях омеги уже решалась судьба главного героя книги, и он должен был бежать из плена диких аборигенов, наглая рука выдернула из ушей наушники, а заодно и книгу. Эмиль медленно поднял глаза на вечернего гостя, затем прикрыл их то ли от усталости, то ли от нежелания видеть того, кто предстал перед ним. – Не думай, что если не отвечать на мои звонки, игнорировать почту и не открывать дверь, то я от тебя отстану. Ты выбрал неправильную тактику, мальчик мой. Невысокий стройный мужчина со светлой шевелюрой, уже немного разбавленной седыми волосками, стоял перед хозяином квартиры, размахивая связкой отмычек в правой руке, а левую – угрожающе строго держа на боку. – Ну? Я слушаю твои объяснения! Эмиль расправил плечи, после чего устало откинулся на спинку кресла. – Я хочу тишины и спокойствия, какие ещё могут быть объяснения? А вот о том, как и где ты научился вскрывать замки, я бы послушал. – Не переводи тему, Эмиль! Я две недели назад говорил тебе о сегодняшнем дне. Это будет крутая вечеринка, там будет новый ди-джей и куча привлекательных альф! Ты идёшь со мной! И это не обсуждается. Иль тяжело вздохнул, поправил съехавшие на нос очки и потянулся за брошенной на журнальный столик книжкой, в попытке укрыться от испепеляющего взгляда серых глаз. – Пап, ну зачем мне туда идти? Я не люблю танцевать, да и не умею. И вырос я уже из того возраста, чтобы задницей перед альфами вертеть, – на этом слове Эмиль закрыл рот рукой и помахал головой. – Прости, я не это хотел сказать. – Полди отмахнулся, будто не расслышал слов сына и продолжил отстаивать свою позицию. – Ты, здоровый омега, тебе нужен секс! Вот зачем я тебя туда тащу. А в твоем институте все либо замужем, либо импотенты. Я, конечно, понимаю, что начальство и так каждый день тебе мозг имеет, но от этого удовольствие вряд ли получишь. – Папа! – взвился Эмиль. – Да когда же ты угомонишься уже? Вот почему все нормальные дедушки, когда у них появляются внуки, садятся за вязание свитеров с оленями, а ты засел в ночных клубах? Мужчина обиделся. Развернулся и плюхнулся на стоящий напротив кресла диван, сложив руки на груди. – Мне только пятьдесят пять, если ты помнишь. И я не собираюсь тратить свою жизнь на то, чтобы вязать никому не нужные тряпки, которые с легкостью можно купить за пару евро. А у тебя, сынок, проблемы. Ты когда с альфой был в последний раз? А? Да у тебя скоро зарастут все нужные для размножения отверстия! – Эмиль скептически вздёрнул бровь. – У меня это отверстие уже выполнило свою первоначальную функцию. – Ишь ты, умный какой, – омега не сдавался. – А как же гормональный фон? Повторюсь: любому нормальному омеге нужен секс. А сидеть постоянно на таблетках – вредно. Бога ради, Эмиль, прекрати вести себя, как девственник в омежьем монастыре! Эмилю Франке было всего тридцать шесть. Он не был безумно красив и, тем более, богат. Но работа в лаборатории при местном университете ему нравилась, к тому же он неплохо зарабатывал на написании курсовых и дипломных работ для студентов, при этом ещё и как-то умудрялся вести гончарные курсы, ставшие столь популярными в последнее время. У него рос замечательный сын, была крыша над головой, а большего он не смел и просить. Иль с гордостью мог сказать, что вполне доволен своей жизнью. Чего нельзя было сказать о Полди Франке – папе-омеге Эмиля. Папочка вообще в корне отличался характером от спокойного, рассудительного сына, который по иронии судьбы пошёл весь в покойного отца. От Полди ему достались только светло-русые волосы и ясно-серые глаза. – Я двое суток мучился, пока тебя рожал, – постоянно причитал Полди, – а ты похож на этого паразита! – Папа, не смей так о нём говорить! – Эмиль отца любил. Правда, помнил плохо. Когда ему было всего восемь, Стефана Франке убили при исполнении задания государственной важности. – Хочу и буду! – твердил омега. – Ещё не так буду, если захочу! Эмиль поначалу убегал в свою комнату и плакал от таких слов папы, но, однажды, поздним вечером, когда от чего-то совсем не хотелось спать, пошёл в спальню родителей и услышал, как тихо всхлипывает Полди, что-то рассказывая фотографии отца. С тех пор Эмиль за такие колкости на папу не обижался, а только молча подходил и обнимал. Сильно-сильно. Полди крепко сжимал зубы, зажмуривал глаза, а потом отстранял сына от себя, строго на него смотрел и говорил: – Хватит тут нюни распускать, а ну, быстро за уроки. И Эмиль шёл, открывал кучу учебников и учил, учил, учил, пока не получил стипендию в университете, и через какое-то время не закончил его с отличием. В итоге омега принял предложение того самого заведения и остался у них работать. Эмиль тогда был счастлив как никогда. Он впервые разрешил себе отпраздновать это событие вместе с сокурсниками, пойти в местный клуб и расслабиться по-настоящему. Эмиль всё и всегда делал сверх нормы. Если помыть посуду, то до блеска, если писать работу – то всегда тщательно, сто раз перечитывая и исправляя самые маленькие ошибки, а когда папа был занят на работе и попросил испечь на ужин оладушек, то Эмиль с таким энтузиазмом взялся за дело, что не заметил, как нажарил почти три порции. – Куда столько? – поражался растерянный Полди по приходу домой. А Иль только смущенно опускал глаза и потом ходил вместе с папой по соседям и угощал лишними, ещё горячими панкейками. Так получилось и в тот вечер, Эмиль погулял на славу, даже больше того... В результате он проснулся утром в незнакомой квартире, с незнакомым парнем, голым, и с характерной тянущей болью в пояснице. Пабло, так звали настырного латиноамериканского мачо, красиво ухаживал в клубе за охмелевшим Эмилем, постоянно бегал за новыми коктейлями, приглашал танцевать, шептал на ухо всякую романтическую чепуху и по-джентельменски помогал надевать пальто, когда уже изрядно пьяненький Эмиль с глупой улыбкой на лице согласился поехать к нему домой. Всё это омега вспомнил уже позже, когда голова перестала гудеть, когда растрёпанный Пабло проснулся и, как ни чём не бывало, рассказал подробности прошедшей ночи. Так стыдно Эмилю ещё в жизни не было. Мало того, что его первый раз был с незнакомым альфой. В пьяном угаре. Так тот ещё и оскорбил его, упрекнув в том, что он ничего не умеет в постели! В итоге, Иль, заплаканный и расстроенный, вылетел из квартиры альфы и по приходу домой закрылся в своей комнате на целых три дня. Полди тогда чуть с ума не сошёл. Даже пригласил психолога, чтобы понять, что случилось с сыном, но тот упорно молчал, лишь изредка давая знать, что он жив и глупостей делать не собирается. Умная мысль, что надо бы прекращать страдать фигней пришла внезапно. Когда поздней ночью, он выскользнул из своей комнаты в туалет и увидел стоящего на коленях папу, держащего в руках фотографию отца, ту самую, с чёрной лентой на уголке… – Козёл, – Полди почти скулил от отчаяния. – Как ты мог меня бросить?! Как ты мог? Если бы ты сейчас вернулся, я бы тебя ещё раз убил за это. Сердце Эмиля тогда болезненно сжалось. Сразу показалась абсурдной и глупой идея с бессмысленной забастовкой. А после того, как Полди заплакал, припал к полу, начал бить по покрытию сжатыми кулаками и не переставал причитать: – Как же ты мне нужен, Стефан… Ты даже не представляешь, как, – Эмиль не выдержал. Он ворвался к папе, крепко обнял его, как всегда, и пообещал, что больше никогда так не сделает и будет с этих пор только радовать его. О том, что случилось, он так и не рассказал, и, возможно, папа и не узнал бы, если в одно прекрасное утро на белом тонком тесте не окрасилось в красный цвет сразу две полоски. Полди отреагировал относительно спокойно, разузнал, кто отец, и его адрес и пошёл знакомиться с мнимым зятем. Вечером, когда Эмиль совсем извелся от ожидания, Полди пришёл один и поставил сына перед фактом: – Замуж ты не выходишь! Я не отдам своего сына за такого мудака. Рожать будешь! И это не обсуждается! Эмиль тряхнул головой, отгоняя вдруг нахлынувшие воспоминания. Полди уже полным ходом рылся в шкафу сына и не переставал бубнить что-то о том, что Эмиль вроде как омега, и нельзя ходить в таких лохмотьях. Сын на это лишь улыбнулся, подошёл к отцу со спины и обнял. Сильно-сильно, пытаясь показать всю свою любовь. Полди замер от такого резкого перепада настроения сына и закусил губу от нахлынувшей вдруг нежности. – Ладно, пошли в тот твой клуб, – кивнул Эмиль, выхватывая из рук посерьёзневшего папы белый приталенный свитер и чёрные джинсы.

***

Эмиль долго пялился на яркую неоновую вывеску ночного клуба «Himmel auf Erde»* и не верил в то, что с ним происходило. «Дожил, – думал он. – Хожу в клубы с папочкой, как школьник, чёрт его подери!» Полди же никакого дискомфорта не испытывал. Он по-панибратски приветствовал персонал, поднятием руки или кивком, к знакомым подходил, вежливо подавал руку галантным альфам, подмигивал им, флиртовал. Эмиль думал, что у него галлюцинации или что-то на подобие этого. То-то же ему показалось, что дым от сигарет, что курил таксист, был странным. На его глазах Полди Франке словно молодел каждую секунду. Искрился, веселился, танцевал. Он не выглядел на свой возраст. От слова совсем. По-омежьи хрупкий, подтянутый, ухоженный, с красивой стрижкой. В отличие от многих своих друзей омег он практически не пользовался косметикой, разве что прозрачный блеск для губ или неяркие румяна. Но вот Эмиль не чувствовал себя как рыба в воде, скорее как на сковородке. Жарко, неудобно, ещё и внимания лишнего куча. Да, альфы бросали на него заинтересованные взгляды, только, спустя некоторые время, понимая, что холодный и безразличный взгляд им ничего не обещает, переключались на кого-то проще и доступнее. Полди танцевал с очередным альфой, мягко убирал руки, когда тот их сильно распускал, что-то шептал на ухо, мило улыбался, а в конце танца отрицательно мотал головой и уходил, больше не принимая приглашения этого кавалера. – Вот чего ты сидишь? Потанцуй, выпей, расслабься! Эмиль поднял стакан с соком и демонстративно отпил глоток. Хватит, выпил уже один раз, результат вон, в этом году школу закончит. Старший Франке что-то недовольно буркнул, взял ещё один коктейль и пошёл танцевать дальше. Эмиль опять залюбовался им. В этом наряде, с этой прической, такой улыбчивый и жизнерадостный он выглядел не старше тридцати пяти. Эмиль был счастлив, что его папа отошёл после потери отца и начал улыбаться и радоваться жизни уже без него. Хотя, омега знал, что папа никогда Стефана не забудет, и всё так же, каждый вечер, он рассказывает фотографии, как у него прошёл день. От мыслей Эмиля отвлёк приятный, слегка хриплый баритон. – Простите, что? – омега не расслышал. То ли громкая музыка помешала, то ли мозг слегка затормозил, когда взгляд упал на молодого альфу, стоящего перед ним. Стройный, красивый, смотрящий на него с по-доброму любопытной улыбкой и оценивающим взглядом. – Можно Вас угостить? – повторил парень и присел рядом. Эмиль кивнул. Но не потому, что хотел пить. Ананасового сока, что он заказал, вполне хватало, просто слова почему-то застряли в горле. Он смотрел на альфу, лаская взглядом острые скулы, волевой подбородок... Под тонкой футболкой четко выделялись грудные мышцы, на руке явно дорогие часы, слегка массивные, но ему совершенно точно шли. А кофейный блейзер нараспашку отлично контрастировал с чёрными нестрогими брюками. Бармен протянул омеге бокал искристого белого вина, альфе – виски со льдом. – Я Адлер, – представился молодой альфа, повернувшись к застывшему Эмилю, и улыбнулся так, что тот поплыл. Словно опьянел, ещё даже не попробовав своего напитка. Янтарные глаза смотрели на него немного с прищуром, на губах всё так же играла улыбка. Эмиль вспомнил, что надо дышать и вдохнул... Зря. Аромат свежей хвои и ароматного мёда вскружил голову окончательно, и омега, глупо хихикнув, представился в ответ.