***
Все уроки были, как в бреду. Матис заставлял мозги работать в тройную силу, чтобы придумать что-то толковое. То, что Эмиль должен узнать о вранье, он точно знал, но вот как это ему рассказать, причём с минимальными потерями, пока не придумал. Озарение пришло совсем неожиданно. – Матис, ты на тренировку идешь? – Тилло – высокий альфа-одноклассник стоял, сложив руки на груди, и строго смотрел на Матиса. – Или ты опять продинамишь всех? У нас соревнования, ты помнишь? – Тилли, ты гений! – Матис, сам того не ожидая, выпрыгнул из-за парты и чуть не обнял одноклассника. – Я буду, обещаю. – К пяти в спортзале! – выкрикнул уже в спину убегающему Матису Тилло. А когда и дверь за альфой закрылась, только повертел пальцем у виска. – Придурок.***
Матис в спешке набирал номер папы. – Пап, мне нужен номер Адлера, – заявил он прямо в лоб. Эмиля такой внезапный интерес к его жениху удивил. – И зачем? И с чего вдруг? – Ну, помнишь, он рассказывал, что у него брат танцует? А нам срочно ещё одного участника в группу надо. А то соревнования сорвутся, один из наших ногу сломал на днях. – Да, помню-помню, не тарахти. Записывай. Спустя пару минут Матис уже слушал гудки по указанному номеру. Адлер ответил не сразу. – Привет, отчим, – юноша специально выделил интонацией последнее слово и наслаждался удивленным голосом Адлера. – Матис? – Ну, не знаю, может быть, у тебя ещё хахали с детьми есть… – Матис, что за глупости ты говоришь? Если ты позвонил мне, чтобы в очередной раз насолить, то не получится… – Я знаю про твоего мужа и ребенка. Сколько ему? Три? – с разбегу набросился Матис. Адлер же умолк на несколько секунд, а потом заговорил: – Может, встретимся и поговорим? – Нам не о чем разговаривать! – Матис, ты уже не маленький. Веди себя, как альфа! Я могу всё объяснить. – Что именно? По твоей интонации я понимаю, что папа об этом твоем секретике не знает. А муж, интересно, в курсе? – Матис! – Ты сегодня всё рассказываешь папе, и больше я тебя у нас дома не вижу! – Матис почти рычал. Внутри творилось что-то невообразимое. Папа был самым близким его человеком, самым родным, ещё и омегой… Сущность альфы подсознательно заставляла о нем заботиться. – Иначе я всё расскажу сам. Ты меня понял? – Послушай… – У меня всё, – Матис не стал слушать, просто нажал на отбой. Антипатия к этому мудозвону у него уже зашкаливала по всем возможным датчикам, а нелепые попытки оправдаться только ещё больше добавляли желания всё-таки встретиться с ним, но лишь для того, чтобы набить морду.***
Вечером, после тренировки, уставший и вымотанный Матис, несмотря на ноющие мышцы, домой чуть ли не летел. Хотелось узнать две вещи: рассказал ли Адлер всё, и, если да, то в каком сейчас состоянии папа. О втором думать не хотелось, зная мнительную натуру Эмиля, он и прикинуть боялся, что с ним происходит. Но дома юношу ждал сюрприз… В виде сидящего на кухне Полди, мило попивающего чай. – Явился? Мой руки и присаживайся, разговор есть! – омега говорил таким тоном, что ослушаться побоялся бы любой взрослый альфа, что уж говорить о подростке. Спустя пару минут Матис сидел напротив деда и сверлил его взглядом. – Где папа? – не выдержал он. – Он уехал. – Куда? С кем? Когда? – Успокойся, – Полди будто издевался, он, видя, как заводится внук, всё медленнее пил свой чай и бросал на него спокойные взгляды. – Адлер предложил ему поехать в небольшое путешествие, и он согласился. – Вот тварь! – Матис не понял, как его рука со всей силы стукнула по столу, и стоявший на нём чайник с заваркой с грохотом упал на пол. Полди еле успел встать со стула, чтобы кипяток и мелкие осколки не попали на него. – Совсем сдурел?! – рявкнул омега. – Ты не понимаешь! – альфа уже сорвался с места, решая, что делать: звонить папе, рассказывая правду вот так, по телефону, или бежать за ним. Только, куда? Но спустя пару минут это желание пропало… – Что именно? Что ты эгоист? Что ты думаешь только о том, чтобы в твоем доме не оказался альфа сильнее тебя и выше по статусу? А о папе ты подумал? Подумал о том, что будет, когда ты заведешь свою семью? Пыл парня немного утих, и он опустился на своё место. – Я его не брошу, ты же знаешь, – попытался он оправдаться, но Полди только поднял руку, заставляя того замолчать. – Ты слышишь себя? Ты скоро поступишь в университет, а он останется здесь, один. Будет приходить с работы, готовить ужин на одного, или не готовить вовсе, а так, перебиваться купленными в ближайшем киоске пончиками. И ждать, пока ты приедешь на день или два, раз в неделю. И ты будешь сначала исправно приезжать, будешь рассказывать ему забавные истории из студенческой жизни, впечатления, он будет слушать тебя во все уши и радоваться, что ты счастлив. Через день ты уедешь, и опять одно и то же. Ужин всухомятку с нудной мелодрамой по телеку и с подушкой в обнимку. А потом ты станешь приезжать раз в две недели, потом раз в месяц, потому что найдешь себе омегу, одного или несколько, ты мальчик красивый, жаловаться на это не будешь. И он будет уже слушать твои рассказы по телефону, а после разговоров рыдать в подушку! Ты этого хочешь? А ещё знаешь что? – Хватит! Я всё понял. Хватит… – Матису было стыдно. Он и не задумывался над этим. И теперь, когда ревность пристыженно утихла, и осталась лишь обида за обманутого папу, он решил всё-таки поговорить с Адлером. Ведь каждый должен иметь шанс. Этот альфа – на оправдание, а Эмиль – на счастье. – Насколько они уехали? – сломившимся голосом прошептал он. – На две недели. Успокоился? Утихомирил разбушевавшееся эго? – внук кивнул. – Тогда давай кушать. Я это время у вас поживу. – Ага… – Матис не сразу понял, что сказал дед, и лишь через пару минут очнулся. – Что?! Нет! – Я знал, что ты меня любишь, но чтобы так, – обиделся тот, и отвернулся от парня.***
Матис шёл по парку, привычно пиная камушки и думая о своём. Как обычно выбирая длинные глухие аллейки, где мало народа, и густые заросли шиповника, которые скоро начнут цвести. Весна в этом году ранняя, но март время от времени напоминает о том, что зима совсем недалеко ушла и еще, да, изредка, но всё же дарит всем пушистые снежинки. Альфа больше зарылся в воротник куртки и подышал на замёрзшие руки. Привычка не брать перчатки была глупой, но отвыкнуть от неё никак не получалось. В это время суток гуляли либо влюбленные, либо маньяки с эксгибиционистами, но последние из-за нелётной погоды отпадали, поэтому альфе оставалось только завидовать первым и опасаться, оглядываясь по сторонам, вторых. Но, подойдя немного ближе к освещенной площадке с несколькими трамплинами для прыжков, Матис прищурился, а потом оскалился, не хуже того самого маньяка, который вполне вероятно мог ходить где-то вблизи. Там уже вполне уверенно катался тот самый омега, что недавно сбил его с ног. – Вот ты и попался, гаденыш, – пропел Матис и потер рука об руку в предвкушении веселья. Нет, омег он не обижал, а вот поприкалываться, вызвать смущенную улыбку, эти их робкие попытки что-то возразить и румянец на щёчках, когда ляпнешь какую-то пошлятину… О, Матис это очень любил. – И что за придурок катается в парке в такое время, ещё и почти зимой? – голос для омеги прозвучал неожиданно, от чего он слегка подпрыгнул, но когда увидел говорившего, взял себя в руки. – Такой же придурок, как и тот, что гуляет здесь в тонкой ветровке, – Матис беглым взглядом пробежал по своей куртке. Мда… Убегая от Полди, пытавшегося развести его на очередной откровенный разговор, он и не успел схватить ничего другого. – А мне не холодно, – захрабрился Матис. – Я, может, закаляюсь. – Ага, а я-то думаю, чего это у тебя сопля на носу замерзла, это ты так закаляешься, – омега пожал плечами, а Матис, купившись на шутку, схватился за нос. – Чёрт, у тебя совсем инстинкт самосохранения отсутствует? – вообще какой-то странный омега. – Тебя же прямо здесь оприходовать могут, да так, что мало не покажется. Темно же. – Заботишься обо мне? – хихикнул парень, и Матис залюбовался небольшой ямочкой на левой щеке и этими пухлыми губками, изящно изогнувшимися в легкой улыбке. Но потом он вспомнил, что, вроде, как бы хотел поиздеваться, да и отомстить за мокрые штаны и ушибленную ногу, и ощетинился. – Пф, было бы о ком. Мне нормальный омега нужен, а не бракованный какой-то, – за бракованного Матис получил уже знакомый удар под коленку. – Это такие альфы беспардонные никому нафиг не сдались. А за меня можешь не переживать, я за себя постоять могу. – Ой, да ладно?! Как это твои полтора метра в прыжке смогут противостоять рослому сильному маньяку? – Я метр шестьдесят ростом, – обиделся парень. – Ой, ну прости, рулетки с собой не ношу. – Придурок, – и омега уже развернулся, встал на скейт и оттолкнулся ногой, в попытке вновь удрать от надоедливого засранца, но колеса вдруг заскользили на слегка примёрзшей луже, и он, не удержав равновесия, начал заваливаться назад. Матис сам не понял, когда успел подскочить и подхватить на руки непутёвого омежку. – Ты точно ненормальный, – смотря в светлые глаза, сделал вывод Матис. – Если не нарвусь на извращенца, то шею сверну, да? – Пусти… – прошипел сквозь зубы парень. – А спасибо? – перехватывая его ещё крепче, съехидничал альфа. – А в рожу? – «пленник» попытался вырваться, но тиски сжались ещё сильнее. – Какие мы грозные, – передразнил его Матис. – Ну, и кто говорил «постоять за себя сам могу?». Давай, стой. Матис откровенно веселился, глядя, как загораются злостью красивые глазки. И он был уверен, что будь сейчас чуть светлее, то можно было бы увидеть маленькие молнии, сверкавшие в них. – Слушай, что тебе надо? – сдался парень, когда понял, что вырваться не получится. – Выпьешь со мной кофе? – Я не пью кофе, – немного удивленно ответил омега на внезапное предложение. – Чай? – Нет. – Сок? – У меня аллергия. – Что, на всё? – Нет, только на нахальных альф. – Тогда, пойдем в аптеку, – засмеялся Матис, отпуская «жертву». – Зачем? – омега уже не пытался убежать, он просто удивленно таращился, на ненормального типа, который, по идее, должен был его за дважды отбитое колено прибить, а этот в кафе зовёт… – Купим тебе таблетки от аллергии. Блондин даже пискнуть не успел, как альфа нагнулся, схватил его скейт и пошел вперед. «Не уйдет же без доски», – радовался своей сообразительности Матис, когда увидел догоняющего его омегу. – Тебя как хоть зовут? – буркнул тот. – Матис. А ты? – Лукаш. – Вот и познакомились, так что пить будешь?***
Небольшое уютное кафе было почти забито под завязку. Что не говори, а погода особо не способствовала прогулкам на свежем воздухе, и те жители городка, которым дома не сиделось, осели в этом заведении. Кто в компании, кто с парой, кто с книжкой или ноутбуком, что-то печатая или читая, а кто-то пришёл просто посидеть в тихой обстановке и посмотреть футбольный матч по большому телевизору. Матис с Лукашем заняли последний столик, тот как раз освободился, когда парни вошли внутрь, и альфа шустро плюхнулся на свободное место, одаряя жизнерадостной улыбкой второго, не такого шустрого альфу. Лукаш медленной походкой от бедра продефилировал к столику и аккуратно присел на псевдо-кожаный диванчик. – Можешь не манерничать передо мной, – махнул рукой Матис, и Лукаш расслабился, с облегчением вздохнув. Отбросился на спинку дивана, запрокинув назад голову и забрасывая ногу на ногу. Матис тяжело сглотнул, когда из-под шарфа показалась тонкая шейка с небольшим родимым пятнышком в виде сердечка с правой стороны. Лукаш же, как только вошёл в кафе, так сразу вспомнил все напутствия папы: «Ты же омега, ты должен вести себя соответственно: грациозно, достойно. Где бы ты ни был и с кем». И хоть Лукашу Матис не нравился, вот совсем-совсем, но тело как-то само напряглось и заставило его придерживаться глупого этикета. – Я вообще-то пошутил, – хохотнул Матис, и когда Лукаш резко поднял голову, альфа засмеялся в голос. – Но таким ты мне нравишься больше. – И это я-то странный? – не выдержал омега. Он честно пытался понять, как мыслит этот невозможный альфа, но у него не получалось. – А что такого? Ты необычный, и пахнешь вкусно, – Лукаш почувствовал, как краснеют щеки, уши и даже кончик носа. И уже было хотел что-то съязвить, защищаясь, но ситуацию спас вовремя подошедший официант. – Мне кофе с молоком, а ему… – Лимонный сок, – заказал омега, а подошедшего официанта заметно перекосило. Матис же немного нахмурился и склонился немного ближе к омеге. – Лимоны любишь? – Угу, – Лукашу было намного интереснее наблюдать за небольшими рыбками в аквариуме, чем за беседой с этим альфой. – У тебя насморк? – вдруг сделал предположение альфа. Теперь нахмурился Лукаш. – С чего это? – Ты ничего не чувствуешь? – У меня гайморит. Я капли дома забыл. А что? – Да нет, ничего, – незаметно улыбнувшись, пожал плечами альфа. Вот сюрприз-то будет милому омежке, когда нос разложит. Остальная часть вечера была довольно… Необычной. Лукаш оказался весьма забавным парнем, и Матис с каждой минутой убеждался, что вот так просто он его не отпустит. Они были одногодками, как узнал альфа. Лукаш не любил кошек и обожал собак, а ещё у него дома водилось два тарантула и аквариум с большими улитками. Омега любил тяжелую музыку, любил танцевать и петь, правда, голоса не имел, но петь любил… Матис почти забыл о своих неприятностях и, когда мыл руки в туалете, уже придумывал, как предложит Лукашу проводить его домой, но… Парня за столиком не было. Как и доски под диванчиком.***
Эти две недели для юного альфы были адом. Полди действительно остался жить у них, как бы присматривая за домом, но на самом деле только и делал, что за внуком глядел. Не гулять дольше двенадцати, в интернете долго не сидеть, музыку ночью не слушать, мыть посуду, убирать в доме. – Пап, когда вы уже вернётесь? – ныл, словно мелкий омежка, Матис, когда Эмиль позвонил ему. – Соскучился? – засмеялся омега. – Или дедушка замучил? – И то, и второе. Особенное второе. Папа! Особенно второе! – Понял-понял, – Эмиль веселился, ему вторил голос на заднем плане. Услышав Адлера, Матис нахмурился и спешно попрощался. Несмотря на то, что папа был счастлив, он так же презирал этого человека и с нетерпением ждал того момента, когда можно будет посмотреть ему в глаза. Поговорив с папой, Матис быстро собрался и, накинув куртку, выбежал из дома, крикнув на прощание: – Деда, я убежал. И услышал напутственное: – Ни пуха. Наступил день соревнований. Альфа, до всех этих неприятностей с отчимом, ждал их с замиранием сердца. Ему всегда нравилось танцевать, но к тринадцати он перепробовал и бальные и спортивные танцы, и даже на уроках балета был... Один раз, правда, но был. Но когда тот самый Тилло – одноклассник, заметивший его однажды танцующим в классной комнате со шваброй, сразу предложил направить такую энергию в нужное русло. Одноклассник был одним из членов команды по брейк-дансу. Вот тогда-то Матис и поймал свою волну, полностью погрузившись в мир уличного танца. Он ловил все налету и спустя год уже мог посоревноваться с довольно опытными танцорами. Эти же соревнования были для него первыми, в которых он играл практически самую важную роль. Последним этапом соревнований должен был быть батл. На сцену должны были выйти по одному участнику из оставшихся двух команд и сразиться за первое место. – Франке, я готов тебя сейчас убить, – прорычал ему почти на ухо разъяренный Тилло. – До выступления десять минут, ты не мог прийти ещё позже, чтобы сразу на сцену выпрыгнуть? – Не ори, всё в норме, я же успел, – Матис махнул рукой разъярённому и заметно встревоженному однокласснику и пошёл здороваться с мандражирующими знакомыми. – Вы слышали, – шептал один из омег. – В этом году появилась новая команда. Говорят, сильные у них участники. Не раз побеждали в этом году. – А я слышал, что у них на финал какой-то козырь есть. Они его даже не показывают. – Что за чушь? – возмутился до этого молчавший Матис. – С чего бы его не показывать? Боятся, что сглазят? – А хрен его знает, – подошел потирающий руки Тилло. – Да и пофиг, мы их всё равно сделаем. Да? Все хором закричали: «Да» и выбежали под заигравшую фонограмму. В целом, соревнования состояли из трёх этапов. Первый – групповое выступление, где команда показывала слаженность движений, оценивались: сложность, ритмичность, точность исполнения, уровень сложности, синхронность, не обделялась вниманием выбранная музыкальная композиция и имидж группы. Но больше всего зрители любили шоу. Чем сложнее движения, чем невозможнее трюки, чем сумасшедшее танец, тем сильнее орала публика, тем выше были результаты. Матис будто растворился в этой эйфории. Небольшая круглая площадка, вокруг которой столпились в ожидании грандиозного зрелища зрители, была освещена прожекторами, удачно оттеняющими каждое движение. Альфа знал каждый элемент так, будто он был знаком с ними с рождения, это будто бы был условный рефлекс. Они выкладывались по полной, не забывая про зрительный контакт, не упуская ни единой мелочи. Каждое движение совпадало с ударом сердца, с каждым вздохом. Не удивительно, что в итоге, их группу одну из первых назвали претендентом на звание чемпиона и перевели во второй раунд. Матис тогда прыгал вместе со всеми, даже на радостях обнял опешившего Тилло и получил неслабый подзатыльник. Вторым этапом был локинг. Истинная красота этого соревнования лежит в импровизации, а не в запланированных последовательных движениях. Здесь уже Матис не прыгал, он просто с замиранием сердца ждал, когда вышедшему в центр «сцены» альфе из их команды включили выбранную судьями композицию, и он начал двигаться. Словно полностью отключаясь от мира сего и всеми частичками своей души и своего тела сливаясь с музыкой, заставляя каждую мышцу подчиняться ритмичной мелодии и двигаться в такт с ней. Когда название их группы прозвучало из уст судей во второй раз и стало понятно, что они выходят в финал, вечно спокойный Тилло сам обнял Матиса. И пообещал, что даже поцелует в лоб, если тот выиграет. Матис лишь широко улыбнулся, представляя эту картину. В том, что он выиграет, сомнений не было. До тех пор, пока уверенный в себе альфа не увидел своего соперника. Дерзкого, очаровательного, хищно улыбающегося… Лукаша.