Жители одичалых городов

      Америка внимательно огляделся и почесал затылок.       — Похоже, этой ванной вообще не пользовались.       Стоявший за его спиной Оливер хихикнул.       — Узнаю Андре, он это не любит.       Англия в течение нескольких секунд скинул с себя грязную и потертую одежду, оставшись совершенно обнажённым. Он безумно хотел смыть с себя грязь и уже давно засохшую кровь. В отличие от Франции, Оливер отличался немереной чистоплотностью.       Оглянувшись к нему, Джонс невольно замер. Вид нагого тела его не смущал, однако болезненная худоба Керкленда не могла оставить его равнодушным.       — Они тебя голодом морили?       Оливер всё так же мило улыбался, несмотря на то, что выглядел он и правда неважно. Проведя ладонью по впалому животу, он сказал:       — Арти держал меня на жёсткой диете.       Стив рыкнул:       — Он об этом крупно пожалеет.       Англия снова хихикнул и продефилировал в сторону душевой кабинки.       — Дождись Андре. Я скоро.       Согласно закивав, американец покинул ванную комнату и поспешил на кухню. Как он и ожидал, в холодильнике обнаружилось много алкоголя. Самого дешёвого, конечно, но всё же. Достав что-то наугад, парень плюхнулся на кресло и, положив ногу на ногу, полностью расслабился.       Он знатно устал. Сперва пришлось ехать из России в Италию, потом оттуда в Англию, а теперь во Францию. Притом важно было перебираться тайком, дабы никто не прознал.       — Интересно, Альфред уже хватился меня?       Насколько он знал, оригиналу сейчас совсем не до него. Россия над ним знатно поиздевался. Сама лишь мысль о том, что Альфреда изнасиловали, невероятно грела душу Стиву. Он был бы ещё более рад, если бы с него содрали кожу живьём или выбили все зубы. Но с другой стороны — совсем скоро Стив сам сможет сделать это. Вот тогда Альфред пожалеет о том, что запер двойника в Детройте.       Они все — эти жалкие оригиналы — скоро крупно пожалеют.       Услышав щелчок, парень вскочил с места. Он тут же машинально скользнул к стене поближе к выходу, дабы спрятаться за шторкой. В комнате было удачно темно, судя по всему, Андре не удосужился поменять перегоревшие лампочки.       Появившийся в доме мужчина был слишком чистым и ухоженным для Андре, да и пахло от него парфюмом. Тем самым, от которого Стива всегда просто тошнило.       Какого чёрта тут делает Франциск Бонфуа?       Джонс затаил дыхание, дабы остаться незамеченным. Если Франция просто уйдёт, поняв, что Андре нет дома, всё будет хорошо.       Вот он прошёл к столу. Даже на расстоянии было видно, как этот пижон брезгливо щурится. Ведь запах в комнате стоял не слабый.       Бонфуа спешил. Вот он едва ли не швырнул на набитый грязной посудой стол какую-то папку и обернулся. Америка тут же скользнул за шторку и затаил дыхание. Его не должны заметить. Послышались шаги, а после хлопнули дверью.       Стив облегчённо выдохнул и вышел из своего укрытия. Франция был весьма ленивым малым и давал много воли своему двойнику. Нет ничего странного в том, что он явился в этот город. Главное то, что не обнаружил двойников-беглецов.       Кивнув собственным мыслям, Джонс прошёл к столу и взял в руки папку, дабы удовлетворить своё любопытство.       Однако в ту же секунду дверь вновь со скрипом отворилась.       — Как я мог забыть про эту сделку… Америка?       Франция широко распахнул глаза, словно не веря тому, что видит. Он сразу узнал парня по куртке, по этой большой цифре «50», перечёркнутой красным. Но что мог забыть двойник Америки в Орадур-сюр-Глане? Да ещё и в такой час?       Стив про себя ругнулся. Пришлось обернуться. Во всяком случае, он искренне хотел избежать этой встречи, так что виноват в случае чего будет сам Бонфуа.       — Ты? — выдал Франциск, убедившись в том, что не ошибся. — Что ты здесь делаешь?       Тот чуть нервно хихикнул:       — Зашёл погреться.       В следующую секунду Франция упал на пол. Удар со спины моментально его вырубил.       Странное, непреодолимое чувство тревоги нагрянуло как раз в тот момент, когда Андре уже намерен был вернуться на работу. Несмотря на то, что время упорно клонилось к ночи, домой он не хотел. Он вообще редко бывал дома, предпочитая спать на кушетке для трупов и постоянно вскрывать новоприбывших мертвецов.       Двойники всегда хорошо чувствовали своих оригиналов. Они чётко ощущали их состояние, эмоции и переживания. Если оригиналы могли даже не заметить их присутствие подле себя, то тёмные противоположности стран чувствовали наверняка не только их близость, но даже их настроение.       Андре явственно ощущал, что с Франциском что-то произошло. Конкретно на него ему было глубоко наплевать, потому как кроме договора о взаимопомощи и обещания не лезть не в своё дело их ничего не связывало. Однако если Франция попал в беду, то причиной тому стали либо кто-то из других стран, либо двойники стран. И в том и в другом случае это и его, Андре, проблема, потому как он тоже является Францией. Интуиция подсказывала, что Франциска надо искать дома. Он наверняка не уехал из Орадур-сюр-Глана.       Шепнув про себя парочку проклятий, Андре поспешил домой.       Едва он открыл дверь, непонятно откуда взявшийся Оливер Керкленд тут же бросился ему на шею.       — Андре!       Француз растерялся, но машинально обнял его в ответ.       — Оливер? Ты что тут делаешь?       Словно они виделись лишь вчера. Проклятый англичанин так и сиял. Его лицо, в кои-то веки не покрытое слоем тонального крема, было щедро осыпано отчётливо выступающими веснушками. Большие зелёные глаза так и сияли. Как же Андре скучал по этому парню.       — Я соскучился, — отозвался тот.       Подняв взгляд, Бонфуа обнаружил Америку. Стив, которого он искренне считал своим сыном, помахал ему рукой. Этот парень Францию просто обожал, в отличие от своего родного брата, Канады, который готов был даже без всякого повода переломать Андре все кости своей чёртовой клюшкой.       Франция сразу понял, что дело нечисто. Разум тут же подкинул ответы на все вопросы. Никому из них нельзя покидать границы отведённых для них городов. Особенно тому же Оливеру, который и вовсе сидел под замком. А если они сейчас здесь, надо полагать, они сбежали. Зачем?       На полу возле дивана лежал Франциск. Он был связан. Из надёжно закрытого какой-то тряпкой рта вырывались несвязные звуки.       Андре тут же всё понял.       — Да вы офигели оба!       Не то чтобы его волновало подобное положение оригинала. Просто это может выйти боком для него и его лелеемого спокойствия.       — Тихо, Андре… — Англия снова приник к нему, словно успокаивая. — Всё хорошо.       Ничего хорошего в этом не было, но француз всё равно замер. Оливер всегда действовал для него как-то… странно. То он становился лошадиной дозой успокоения, то напротив — тотализатором скрытого в глубинах души безумия.       Франциск зашевелился активнее, словно пытаясь докричаться до двойника, за что и получил удар в бок от Джонса. Тот же, в свою очередь, восторженно любовался тем, как Керкленд тянется к лицу своего давнего любовника, а тот, словно сдавшись напору, склоняется и сам целует его в губы. Это было по-своему весьма красиво: тонкий и худенький Оливер, такой обманчиво хрупкий сейчас, в объятиях такого сильного и высокого Андре. И так правильно в каком-то смысле.       — Мы… — шепнул Англия, чуть отстранившись, — хотим заменить их. Отомстить им за всё и занять их места.       Это Франция и сам как-то понял. Однако ни возмущения, ни злости он не испытывал. Когда рядом с ним был Оливер, здравому смыслу подле них не было места.       — Вы психи, — отозвался он. — Это невозможно.       Керкленд хихикнул:       — Всё возможно. Кстати, ты ведь такой же, как и мы.       Бонфуа напрягся. Отчего-то ему понравилось, как прозвучали эти слова.       Америка присел на пол и снова ударил Франциска, на сей раз рукой в нос. Побежали струйки крови, но Андре это нисколько не задело. Словно он уже перестал ощущать своего оригинала.       — Ты лучший, — искренне поведал ему Стив. — В отличие от этой тряпки. Это ты тогда захватил всю Европу и стал империей.       Оливер провёл ладонью по его щеке, заставляя вновь посмотреть на себя.       — А кто устроил Варфоломеевскую ночь? — он просиял совершенно счастливой улыбкой. — Мой маленький негодник, ты ведь так любишь убивать. Любишь кровь и свежую плоть. Ты любишь людей только тогда, когда они мёртвые.       Франция сглотнул. Да, это было правдой. А Англия знал его лучше всех в мире. Он часто говорил, что Андре куда опаснее, чем многие другие двойники. Они — открытые психи, иначе говоря, идейные. Они выставляют на всеобщее обозрение свою двинутость. А вот Бонфуа псих скрытный, и никто не знает, чего от него ожидать.       К слову, бойня в упомянутую выше Варфоломеевскую ночь была одним из самых прекрасных событий в его жизни. Столько смертей разом! Позже он ловко обвинил во всём Франциска, дабы тот чувствовал себя виноватым. Ведь Андре подсознательно всегда любил причинять страдания оригиналу.       — Ну и что вы собираетесь делать? — вкрадчиво спросил он.