Жители одичалых городов

      Ван Яо прибыл в Пекин, обуреваемый самыми неприятными и тревожными мыслями. Он хорошо помнил о том, как обернулась для него дружба Японии с европейцами, особенно с теми же Германией и Италией. Названный младший брат в ту пору попил ему немало крови и оставил много страшных увечий.       Что же происходит теперь? Что задумал Япония? И какая роль в этих планах отведена ему, Китаю?       Однако куда важнее было понять, разнятся ли замыслы Кику и его двойника. Россия ясно дал понять, что замышляет что-то именно Кохеку. Возможно ли, что двойник действует по своему усмотрению?       — Господин Хонда уже прибыл и ожидает вас, — сообщили ему на проходной собственной резиденции.       Китай кивнул и привычным бойким шагом направился наверх. Вряд ли он сможет с лёгкостью определить, что там на душе у Японии. До сих пор в памяти живы были воспоминания о том, что с ним сделал бывший воспитанник. Стыдно признаться, но он сам вырастил то чудовище, которое спустя годы буквально раздавило его и растоптало. Япония осквернил его тело и душу, оставив после себя глубокий и кровоточащий след. И памятью о его деяниях являлся внушительный шрам на спине названного старшего брата. Тот и по сей день иногда побаливал, заставляя Вана морщиться и испытывать новые приливы горечи.       Он когда-то вложил в Кику всю душу. Он всегда видел в нём милого и скромного мальчика, которого следует оберегать и защищать. Зачем он закрылся тогда от всего мира? Как так вышло, что после памятного открытия Японии европейцами он так радикально изменился?       Китаец остановился посреди лестницы, что вела наверх. Внезапная догадка поразила его, заставив глубоко задуматься.       А возможно ли, что после открытия это был уже и не Кику, его добрый и милый братик? Возможно ли, что тем жестоким и циничным палачом был Кохеку? Но даже если и так, когда они успели поменяться местами? И почему они это сделали? И где же теперь оригинал, а где двойник?       Они слишком похожи внешне. Так есть ли хоть малая вероятность, что в Ганкаджиме сейчас находится именно Кику?       Впрочем, это вряд ли. А что было в годы Второй мировой войны и во многих войнах до неё — вопрос слишком сложный. Прошло уже немало лет. Но, по крайней мере, это объясняет, почему в глазах Японии было столько презрения и холода, когда он буквально рубил бывшего опекуна. Понятно, почему у него не появилось ни капли сострадания.       Кивнув собственным мыслям, мужчина продолжил свой путь. Пожалуй, так оно и есть.       Япония в самом деле его ждал. Так уж вышло, что Ван Яо сегодня несколько припозднился, замотавшись с делами, но Хонда никогда не показывал своего неудовольствия по поводу частых опозданий соседа. Всё такое же отстранённое лицо в обрамлении аккуратно стриженных волос. Эти волосы закрывали ему весь лоб и раковинки ушей. Было время, когда у Японии были длинные волосы. Китай регулярно расчёсывал их гребнем и собирал в высокий хвост, а Кику молча позволял ему делать это. Позже это стало его привычкой. Он напрочь отказывался носить косу, как Яо, но хвост полюбил.       Когда Китай впервые увидел Японию в компании своего двойника, он сильно растерялся. Да, Кохеку никогда не отличался привязанностью к кому-либо, но он, возможно, сам того не осознавая, копировал оригинала во всём, даже в этой причёске. Лишь годы спустя Хонда вдруг остриг эти прекрасные волосы и сжёг их вместе со своими родственными чувствами по отношению к Китаю.       А потом началась война…       С тех самых пор у Кику вот такая короткая стрижка. Впрочем, он и с ней невероятно красив. Такое холодное, но вместе с тем чувственное лицо однажды чуть не сгубило Вана. Он и сам не понимал, когда одно переросло в другое, и Япония перестал восприниматься им именно как брат. Уж не тогда ли, когда Кику оказался подменённым Кохеку?       — Здравствуй, Япония.       — Китай.       Тот кивнул.       — Извини, что заставил ждать. Я совсем замотался.       — Ничего страшного.       Хонда был в строгом чёрном костюме, как и сам Ван. Это давно уже вошло в привычку. Снова на ум пришла мысль о том, что Кохеку всегда копировал оригинала. Возможно ли, что он смог каким-то образом занять его место? Уж не это ли имел в виду Россия?       Китай снова окинул взглядом тонкую фигуру бывшего воспитанника. Именно это он и должен выяснить. Но сперва надо обсудить важные дела.

***

      В Магаданской области было довольно холодно. Когда однотипный пейзаж начал утомлять, Россия откинулся назад и прикрыл глаза. Ещё недолго ехать. Да и автомобиль хороший и удобный, нет никакого дискомфорта. До Кадыкчана буквально пара километров. Телефонная связь скоро пропадёт, так что Брагинский решил позвонить.       — Александр Святославович?       Россия усмехнулся. Этот старик, которого он оставил сторожить оригинала, явно очень сильно уважал нанимателя.       — Да, это я. Как он там?       — Ещё вчера буянил, но сегодня притих.       — Ты показал ему записи?       — Конечно, как вы и велели. Он сперва чуть не сломал этот ваш ноутбук, а потом кричал, что такого не может быть.       — Весьма ожидаемо, — хмыкнул Александр. — Накорми его, я скоро приеду.       — Слушаюсь.       Что ж, половина дела уже сделана.       Брагинский получил невероятное удовольствие от того, что смог жестко поиздеваться над Америкой. Он ненавидел этого парня с тех самых пор, как он только появился в этом мире, как ненавидел до этого Англию и Францию. Иван имел идиотскую привычку верить только в лучшее и всегда идти на уступки. Но он, по крайней мере, всегда прислушивался к двойнику. Хоть обжигаться было уже не так больно.       Но потом всё кардинально изменилось.       Саша до сих пор не понимал, как он мог упустить этот момент. Должно быть, просто потерял бдительность и окончательно ослаб. Между тем Америка своего добился. Он шёл к этому, подумать только, почти две сотни лет, едва ли не с тех пор, как только стал независимым государством. Должно быть, мальчишка знатно тронулся после того, как получил Аляску. Это был тот сложный для России момент, когда он вынужден был отдаться кому-то другому. Пусть лишь на время, но всё же. Ни о каких более тесных отношениях между ними не могло быть и речи, но безумие Альфреда Джонса уже невозможно было остановить. Это видел не только Александр, но и Стив, который оставался в тени. Именно тогда двойники России и Америки столкнулись впервые. Стив позволил себе откровенные разговоры, и Саша осознал, насколько на самом деле двуличный и подлый этот Альфред.       — Меня заткнули алкоголем, — сказал ему двойник Америки. — Альфред хорошо знает, что этот алкоголь смертелен для индейцев. Он травит их. Они ему не нужны, а он их повсеместно убивает и говорит о демократических идеалах. Ты и не представляешь, какая он на самом деле мразь.       В правдивости этих слов Александру довелось убедиться не раз. Да, Америка был, по сути, отвратительной и лживой страной, лживой со дня основания и отвратительной по сути. Именно поэтому Александр так яростно его ненавидел. Он постоянно повторял об этом Ивану, но тот лишь улыбался.       — Каждый имеет право на шанс, — говорил он. — Позволь и Альфреду показать свои хорошие стороны.       Но двойник либо не видел, либо просто не хотел видеть хоть что-то хорошее. Ситуация накалилась до предела в начале девяностых. Саша едва не убил собственного оригинала, когда узнал, что этот некогда гордый и сильный мужчина добровольно лёг под Америку, во многих смыслах этого слова. Иван словно окончательно выжил из ума. Он твердил, что любит Джонса и всегда любил, что у них взаимные чувства и ещё что-то в этом роде. А Александр это терпел.       Но в один момент терпение просто лопнуло.       — Я выбью из тебя эту дурь.       Именно так он и сказал Ивану. Впервые он проявил грубую силу по отношению к оригиналу. Он просто не мог поступить иначе. Страну буквально разрывали противоречия, они теряли Чечню и в перспективе ещё очень много земель. А Америка, этот чёртов демократ, подобно Гитлеру спорил о том, кому какие земли достанутся после развала России.       Он говорил о любви к Ивану? Очередная ложь. Любовь к его землям и ресурсам — вот что это. И потому Александр испытывал ни с чем не сравнимое удовольствие от того, что смог разрушить все его мерзкие планы. Да, он причинил много боли своему оригиналу, но и то лишь для того, чтобы уберечь его от фактической смерти.       Лишь только он один любит Ивана по-настоящему. Пора бы уже Ване это понять.       Они подъехали к старому пустынному зданию. Кадыкчан давно уже стоило стереть с лица земли, однако ему повезло, он стал пристанищем для Ивана. Хотя по логике именно Александр должен был здесь обосноваться. Именно он заговорил о необходимости запереть всех двойников в заброшенных городах. Остальные эту инициативу массово поддержали, уверенные в том, что это для их же блага. А ведь Саша просто хотел обезопасить себя от встречи с двойниками. Они бы поняли, что он самозванец, и тогда его план был бы провален.       — Здравствуйте, Александр Святославович, — сказал ему старик, который ждал его у входа. — Думаю, он готов с вами говорить.       — Очень хорошо. Ты получишь большую квартиру в Магадане, как я и обещал. Можешь прямо сегодня туда переехать, нынешняя зима будет холодной.       Он даже не смотрел на этого старика. Это всего лишь человек, который хорошо выполнил свою работу.       — Спасибо, Александр Святославович.       Кивнув в ответ, Брагинский уверенно направился в здание. Он прекрасно знал, где содержится Иван. Открыв дверь, он пересёк порог. Продрогший и совсем грязный, Иван сидел на старом матрасе и бездумно смотрел на монитор ноутбука. Саша лично подобрал для него самые важные новости за минувшие годы. В основном, конечно, речь шла о подвигах Америки, коих очень много. Ирак, Афганистан, Сирия, Ливан… Список был долгим и внушительным. Но куда важнее для России должны были быть события в Югославии.       — Ваня?       В конце концов он смог сломать эту часть в своём оригинале и в итоге...       — Ты добился своего, — хрипло выдохнул он.       Александр невольно усмехнулся.       — Похоже, кому-то не нравится истинное лицо Америки?       Иван ничего не ответил. Он отвёл взгляд от монитора и посмотрел на двойника. Ни злости, ни даже обиды в этом взгляде не было.       — Как там Драган?       — Живой, как ни странно.       Россия с шумом сглотнул. Закрыв ноутбук, он снова посмотрел на двойника, теперь уже с отчаянием.       — Я всё понял и осознал, Саша. Умоляю, забери меня домой. Ты был прав с самого начала.       В этот раз Александр поверил. Наконец-то он смог выбить из оригинала всю эту проамериканскую дурь.