Регенерация.

Гейл подбежал к камере и увидел спины Оруэлов у входа. За ним, не отставая, следовал Феликс. – Мы здесь, – воскликнул Хоторн и замер. Он услышал фразы, нервно произносимые Хеймитчем. «Эффи, пожалуйста» «Эффи, это я» «Подожди, послушай...» «Тише, ну!» От последнего восклицания окружающих передернуло. Эбернетти сорвался. Тринкет почти не реагировала на него, она сжалась на лаве, закрыв лицо руками, и попыталась произносить как можно четче, заглушая голос Хеймитча: «Пожалуйста, я ничего не знаю! Я же вам уже говорила! Зачем вы держите меня здесь?.. Я не хочу, уберите их! Уберите голоса! Я не выдержу больше!.. Я не выдержу...» – Она считает, что мы – галлюцинации, – объяснил Тэнли как можно тише. – Что они с ней делали, одному Сноу известно, – добавил Калеб, с жалостью наблюдая за тем, как ментор пытается успокоить свою бывшую коллегу. – Черт, но нам надо быстро уводить ее отсюда, – теряя терпение, прошипел Феликс: – Зачем с ней возиться? – Ты видел ее? Она вся истерзанная, Хеймитч не хочет причинять ей боль, – вступаясь за женщину, весомо произнес Калеб. – Нам не нужны сюрпризы по дороге назад, Эффи должна осознать, что мы реальны и не сделаем ей ничего плохого. «Хеймитч!» Истеричный голос Эффи оторвал ребят от разговора. Женщина плакала, она была уже на ногах, рукав ее тюремной рубахи отъехал в сторону, оголяя глубокий порез на руке, который сейчас сочился кровью. – Эффи, прости, – тихо попросил Хеймитч и приблизился: – Прости... Прости... Нам нужно уходить. Мы вернем тебя к людям, которые любят тебя. Тринкет, ну же... Прошу тебя. Недоверие искажало лицо женщины. Она торопливо стала вытирать со щек слезы. Казалось, молчание будет вечным. – Больно не будет? – беззащитно спросила она Эбернетти. – Только, если пойдешь сама, не сопротивляясь. Хеймитч взял ее ледяную ладонь и медленно потянул к выходу. Пленница нерешительно остановилась. С одной стороны, она все еще не верила ему. С другой же стороны, черты ее экс-коллеги были такими реальными, его ладонь излучала живое тепло. Да и, к тому же, терять было нечего. Босые ноги прошлепали по полу, делая первые шаги в сторону выхода. Только сейчас Тринкет увидела четыре пары глаз, которые наблюдали за происходящим. Троих она не знала вовсе, хотя лица близнецов казались ей смутно знакомыми. Каким же образом они могли появиться в ее галлюцинациях? Или все это, все-таки, правда? Гейл улыбнулся ей, чтобы успокоить, но он не знал, правильно ли делает. Эффи дернулась, когда группа расступилась. Она ожидала удара, чего-то еще, но лица окружающих не были искажены ненавистью или презрением к ней, руки были пусты: никаких бит, плетей или хлыстов. Встретившись взглядом с улыбающимся ей Гейлом, Тринкет задрожала и зажмурилась. В ее галлюцинациях куда более вероятным было бы появление Китнисс и Пита, разве нет? – Здравствуй, Эффи, – как дружелюбно, просто, сказал это парень... Женщина окончательно сдалась и зашагала в коридор. Если бы она видела, с каким облегчением выдохнул Хеймитч. – Странно, что еще не подняли тревогу, – спеша к лифту, с подозрением выговорил Феликс. – Мы ведь не могли пройти незамеченными... – Надеюсь, что ты ошибаешься, – неуверенно бросил Гейл, нажимая на кнопку вызова.

*

Эффи вела себя тихо и покорно. Возможно потому, что сосредоточилась на собственных ощущениях. Когда Хеймитч попытался поднять ее на ноги, она снова почувствовала боль. Возвращался и голод. Но больше всего Тринкет мучила жажда. Действие люморфа практически вышло. Искажения пространства почти исчезли, но женщину все еще шатало, поэтому Эбернетти держал ее за руку, контролируя направление движения. Команда выбралась через подземную систему путей, идущую из тюрьмы в Дистрикт-2. Дело в том, что преступников из отдаленных дистриктов свозили именно сюда, а уже потом в Капитолий. Это обеспечивало комфорт и безопасность транспортировки, это исключало побеги, ведь во Втором Дистрикте обучались и тренировались миротворцы. Правда, сейчас в лагерях остались только те, кто был травмирован на тренировках или ранен во время вспышек бунтов. Остальных распределили для защиты Капитолия и подавления восстаний. Вновь спустившись под землю, команда села в вагон, Гейл вызвался за панель управления и через минуту двигатель загудел, задвигал колеса. Вагон двинулся в сторону Дистрикта-12.

*

Желтый свет нагонял сон. Эффи подобрала ноги и вжалась в свое сидение. У нее кружилась голова. Она тайно поглядывала на Хеймитча, шепотом переговаривавшего с Оруэлами и Феликсом. Судя по их лицам, они были чрезвычайно обеспокоены чем-то. Все тело Тринкет болело. На открытые участки кожи было жалко смотреть. Вся в синяках и ссадинах, потрескавшаяся от обезвоживания. Как она выглядела сейчас? Наверное, не лучше, чем любой другой человек, который провел в недомогании... долгое время. Пожалуй, это самое конкретное выражение, которое она могла подобрать. Она понятия не имела, сколько провела в тюрьме. Если быть откровенной, думалось Эффи, то она выглядит настолько жутко, что ей даже стало неудобно, что другие увидят ее в таком виде. Чувство смятения посетило голову. Как же они спасли ее? Как они вообще нашли ее? Она не помнит, как они выбрались из стен капитолийской тюрьмы, видимо, таким сильным был шок. Даже сейчас ощущение твердой реальности отсутствовало. Может, она спит? Может, на самом деле никто о ней не вспомнил и завтра, когда она проснется, ее повесят? Или пристрелят? Может, так хорошо бывает перед смертью? Значение потеряли и жажда, и голод, и истерики, которые она с усилием подавляла. Разве есть в этом смысл, если она потеряет всякую пользу от какого-либо смысла, когда умрет? Но нет, она не спит, ее глаза не могут так искусно обманывать ее. – Ты как? Нормально? – спрашивает ее Хеймитч, подсаживаясь рядом. Эффи вовремя спохватывается и находит себе силы ответить: – Да. Только пить хочется. Ее голос все еще очень слабый и севший, после молчания. В мыслях ясно появляется картина стакана с водой, чувство влаги возникает на языке и Тринкет трясет головой, чтобы не сойти с ума от желания прикоснутся губами к прохладному стеклу и сделать глоток. – Скоро все будет, потерпи. Теперь мы живем в Дистрикте-13, и там тебя уже ждут. – Китнисс? Пит? – глаза Эффи зажигаются. – Китнисс, – начинает Эбернетти и запинается. После нескольких секунд он добавляет: – Пит в Капитолии. – Как? – недоуменно спрашивает женщина. – Они забрали его? Хеймитч кивает. Больше они не роняют ни слова. На поверхность поднимаются ближе к вечеру. Тринкет тяжело привыкнуть к ощущению ветра, песка и камней под ногами, солнце вызывает особенно сильный диссонанс. Оно слепит, неприятно слепит перед закатом. И все же, куратор рада снова оказаться на свободе. Теперь она полностью осознает ситуацию. Гейл объясняет ей, что им надо добраться до планолета, поэтому они пойдут на юго-запад. Открывшийся вид на город просто лишает Эффи дара речи. – Вот, что они сделали с нашим домом, – с ненавистью в голосе заявляет Тэнли, поравнявшись с Тринкет. – Все капитолийцы – сволочи... Прости. Я не имею в виду тебя, конечно. – Нет, имеешь, – спокойно заявляет та. – Но я понимаю, почему... Мне жаль. Слова женщины производят на Тэнли впечатление. Он виновато смотрит на нее и предпочитает отойти, чтобы не сделать еще что-то неправильно. В ту же секунду, из ниоткуда, поднимается звуковой вихрь. Тень планолета падает на команду. На боку борта блестит герб Капитолия. – Это засада! – кричит Гейл. – Черт, я так и знал! – голос принадлежит Феликсу. Хеймитч неожиданно появляется возле Эффи и хватает ее за руку. Группа рывком бросается вниз, сбегая с холма руин в образовавшуюся дыру от бомбы. Это было ошибкой. Землю спереди от них разрывает снарядом, и ударная волна отбрасывает всех на спину. Тринкет ударяется затылком и все плывет у нее перед глазами. Спину словно облили кипятком, такая жуткая боль охватывает все: плечи, хребет, поясницу. Крик вырывается у нее из груди. В ушах стоит гул. В глазах – пыль. Дно капитолийского планолета разъезжается, и на землю спускаются миротворцы, прикрепленные к тросам. Кто-то хватает Эффи за предплечья, уже не заботясь о том, больно ли ей будет. Оказавшись на ногах, она бежит за кем-то вслепую, только по ощущениям чужих пальцев у себя на руках. Свет исчезает. Пыль режет глаза нестерпимо. Слезы помогают выгнать песчинки из-под век, и перед ней возникает размытое лицо Гейла. Через гул в ушах слышно только выстрелы, и то, очень слабо. Она под полуразрушенной колонной у Дворца правосудия, в укрытии. Так объясняет ей Хоторн. По крайней мере, так она услышала. «Жди здесь!», как можно громче кричит ей на ухо парень. Эффи ничего не волнует, кроме одного. «Где Хеймитч?!» «Жди здесь!» «Подожди!» Гейл исчезает из поля зрения. Выстрелы прозвучали намного громче, чем другие, значит, они ближе. Тринкет делает попытку выглянуть из-под колонны, но над головой проносится планолет Капитолия и Эффи отползает назад, трясясь от ужаса. Что-то мокрое течет по шее, смачивая рубаху. Женщина дотрагивается до кожи, и совершает движение вверх, по слипшимся волосам, пока не ощупывают какую-то неровность на затылке. Тринкет решает посмотреть на руку и, зажав рот второй ладонью, вскрикивает от неожиданности. Ее пальцы полностью красные. Звук взрыва раздается справа и прежде, чем Эффи успевает что-то сообразить, лазейку в ее убежище заваливает камнями. Женщина теряет сознание.