Цикл "Магазинчик всевозможной всячины"

      Розетте было скучно и одиноко сидеть одной в доме за рекой. Герои всё не возвращались, и девочка волновалась. Ей казалось, что Доктор может нагрянуть в любой момент и провести страшную операцию, которую она боялась до ужаса, поскольку видела Прошлое Доктора и знала, каково это — лишиться самого ценного — Души.       Поэтому она сидела тихонько на диванчике и пыталась успокоиться, убедить себя в том, что страшный врачеватель не придет к ней, а вместо этого вернутся Томас с Мари, мистер Чист и его ассистент. Однако время шло, и никто так и не пришел.       За окном стемнело, и Розетта забеспокоилась. В волнении она начала ходить по комнате и разговаривать сама с собой. Однако это ничуть не могло ее успокоить. В конце концов она утомилась, прилегла на диванчик и забылась беспокойным сном.       Снилось ей, что ужасный Доктор всё же пришел и, размахивая скальпелем, подбежал к ней и срезал тоненькую ниточку Души. Проснулась девочка с криком на устах и тут же расплакалась, осознав, что произошедшее было лишь дурным сном.       Однако чувство тревоги нарастало. Никто так и не пришел за ней, что было странно: родители должны были бы отправить на ее поиски слуг, на уши подняли бы весь город. Розетта решила, что пойдет домой.       Дорогу она знала и потому добралась до поместья без помех. Однако, когда она вошла в дом, то поразилась тому, как всё переменилось. Нянечка с бледным лицом пыталась оттащить Ганса от родительской спальни. Мальчик хныкал и просился к матери, но няня убеждала его отойти от двери и не беспокоить захворавшую внезапно графиню.       Розетта удивилась. Помнится, вчера матушка была здорова и ни на что не жаловалась. Да и отец тоже не казался ей больным. — Розетта, милая, займись братом, — няня решила переключить внимание малыша на старшую сестру, но тот упрямо скуксился и топнул ножкой. — Мама! Хочу к маме! — капризно закричал он, но нянька схватила его за руку, да и Розетту тоже и потащила обоих детей в детскую. — Что случилось? Что с мамой? — взволнованно спрашивала Розетта, но няня только бормотала что-то под нос, не зная, что и ответить. — Ты что-то скрываешь… Я знаю, что что-то не так! — сердясь, требовала объяснений Розетта. Ганс заревел громче, размазывая ладонью слезы. — Тшшш, — только и сказала старуха. — Посидите-ка здесь.       Она завела детей в детскую и, заперев их там, поспешила в гостиную позвонить мистеру Баркису — семейному лекарю, которому семейство Релой доверяло безоговорочно. Если доктор Баркис прописывал пиявок — значит, стало быть, нужно прикладывать пиявки. Если велел покупать сушеные травы и заваривать вместо чая — надо было так и поступать.       Любая безумная идея доктора Баркиса воспринималась как гениальная, и Релой были уверены в том, что наняли самого лучшего врача во всем городе. Хотя на самом деле поговаривали, будто бы мистер Баркис был шарлатаном, да и вообще не числился во врачевателях, так как института не кончал, а грамоту получил от земского доктора.       Но Релой ничего слышать не хотели и лечились всеми поколениями исключительного у него и его родни, игнорируя сплетни и слухи, игнорируя сам факт туманного происхождения недипломированного врача — то ли он был из Китая, то ли из с южных островов. Мать, впрочем, у него была европейкой, от нее он унаследовал бледную кожу и светлые волосы, от отца-азиата — узкие глаза и быструю говорливую речь.       Когда мистер Баркис говорил, казалось, что он постоянно тараторит и куда-то торопится.       И вот после звонка встревоженной нянечки он пришел в поместье и, сняв круглую шляпу и пальто, прошагал в гостиную, где его уже ждали мистер и миссис Релой.       Доктор задавал им вопросы, что-то записывал в свой блокнотик, потом удивленно округлил глаза, не понимая, симптомы какой болезни описал.       У обоих он обнаружил апатию, нежелание жить и необычайную скуку. Решив, что графы разыгрывают его, он осторожно отпустил пару шуток про местного аптекаря, но вместо того, чтобы рассмеяться, Релои лишь промолчали, и в этом молчании врач не нашел ни раздражения, ни гнева. Им было просто всё равно. Словно они утратили все чувства разом… — Бездушные какие-то, — проворчал доктор, уже уходя.       Проходил он как раз мимо детской, и его недовольное бурчание услышала Розетта, что сразу же поняла, что произошло. Доктор вырезал Души ее родителей и отдал их мистеру Ди. — НЕТ! Ганс, молча сидевший в углу, надулся. — Не ори! — недовольно завопил он. — Почему нельзя к маме? — Она заболела. Папа тоже.       Ганс скривился. — Вчера же всё было нормально!       Розетта не стала спорить. Вместо этого она стала думать о том, как бы ей вернуть Души родителей. И Магазинчик отозвался на ее просьбу: в воздухе повисла черная дверь. Девочка тут же подбежала к ней и дернула за ручку. Испугавшийся Ганс, не желавший оставаться один, кинулся за ней. — Роз! — крикнул он и тут же испуганно захныкал, когда тьма окутала его, унося в неизвестность…