Тающий сахар

Дождь во всю стучал по сводам золотой кровли, которая отображала каждую водяную каплю, а хмурое небо продолжало усиленно воссоединять тучи в воздушные темные кучки. Разноцветная листва блестела, слетая с веток деревьев, аккуратно посаженных вряд. Белесый храм стоял совершенно один посередине поля в дико растущих цветах: шалфее, клевере и жимолости, которые уже приготовились к осени. Тихо, почти не слышно, цокая каблуками, из церкви вышла девушка. Оборачиваясь и делая крестное знамение, она стянула с головы красивый, белый платок, убирая его в сумку. Кутаясь в осеннее пальто и ежась от холода, девушка поспешила к машине, ожидающей ее около плетеных ворот, несколько раз обернувшись, всматриваясь куда - то вдаль. Слезы, уже порядком надоевшие ей, продолжали стекать по румяным щекам, оставляя темные дорожки от туши. Крепче сжимая новую сумку от душевной боли, будто этот жест мог, как - то помочь, она вытерла тыльной стороной руки слезы, вдыхая осенний запах и на секунду останавливаясь. В ее мире рухнуло все, что она так долго создавала этот счастливый, пожалуй, самый счастливый год в ее жизни. Все те искрение улыбки, слова полетели к чертям, да и не нужны были теперь; когда из под ног ушла земля, а ты все равно продолжаешь идти, чувствуя душераздирающую боль. Самую страшную и сильную, которую можно испытать. Боль от потери близкого. Тело ломит, а разум вовсе отказывается, верить, что такое произошло. Кажется, что сейчас он выйдет из дикорастущих трав как по мановению волшебной палочки, и вновь они будут вместе. Этот серый и понурый дождь прекратиться, уступая место яркому горячему солнцу, но это всего лишь грезы. Его нет. И уже не будет. А холодное октябрьское утро никогда не согреет теплом. Тот кусок, что так безжалостно вырвали из середины сердца Пелагеи, оставив истекать кровью и не предложив помощи, просто напросто выбросили, как ненужную вещицу. Захлебываясь слезами, от которых так и не стало легче после недельного пролития, она продолжала упрямо идти к кованым воротам, где стоял черный джип. Стараясь не замечать мимо проходящих священников, девушка терялась в лицах. Узнавая абсолютно в каждом мужа, от чего становилось совсем дурно. Настолько гнетущее чувство, что уже хотелось кричать, а сил просто не было. Причем их не было ни на что последние несколько дней, даже на еду. Если первые дни с помощь матери она уверенно держалась, стараясь показывать не все эмоции, то сейчас они были просто за гранью, а что же будет дальше? Стоит ли жить после такого? Отчаяние – грех, который преследует ее уже много ночей, не давая спать, да даже если бы и очень хотела, то не получилось. Его силуэт приходил во сне. Улыбка и добрые слова, самые лучшие для нее. Вперемешку с отчаянием приходило и самоуничтожение, которое сказывалось на ней не самым добрым способом. Сейчас же не было желания говорить ни с кем, однако, один из мужчин – священников проходящих мимо окликнул ее. -Что с тобой, дочь моя? – постепенно подходя ближе к девушке, чтобы ненароком не спугнуть, он теребил большой золотой крест в руках, аккуратно сжимая его пальцами. Подняв глаза, Поля туманно посмотрела на мужчину, показывая всем своим видом, что она была бы и рада поговорить с ним, но слов нет, а выдавливать их слишком сложно. Опустив свой стеклянный взгляд на пальцы с уже облезшим ярко – красным маникюром, девушка запустила их в карманы. -Послушай, - продолжил священник, поглаживая свою седую бороду. – Не стоит оно этого, нервов твоих не стоит! Знаешь, сколько я повидывал таких же, как ты безвольно плачущих и девушек, и женщин? У всех конечно было разное горе, но слезы у тебя особенные, такие сильные. И вижу, говорить сложно, береги себя, время пройдет, а ты успокоишься! Может его много понадобиться, но ты сохранишь память и будишь жить настоящим, Полюшка… - с опаской добавил мужчина, надеясь на внимание девушки, которая не предала значения его словам, но разговор чуть – чуть налил бальзама на сердце, хотя такой ничтожной каплей не заглушишь ее боль. Боль, которая возымела свойство расти. Будто в бреду, Пелагея склонила голову и сразу же подняла ее, задом удаляясь от священника. Наконец дойдя до машины, она с трудом открыла дверь, сев на заднее сидение. -Пелагея Сергеевна, я бы вас отвез с утра, - промямлил водитель, желая доставить меньше неприятного звука своим голосом, разрушив ее тишину, из которой она почти не выходила. Днями и ночами, не следя за своим внешним видом, не зачем было это все. Огромный особняк, в котором она была совершенно одна, а, нет, пару истуканов – охранников стояли на улице, которые вряд ли умели сострадать, все кроме мамы и водителя девушки вели себя так, будто ничего и не произошло. И это больше всего ее раздражало, ну как же можно было забыть такого человека, человека у которого ты работаешь, в конце концов, вызывало непонимание у Пелагеи, но это то, что меньше всего заботило ее. Уже не стараясь держать спину прямо, она обессилено распласталась на заднем сидении. Старалась спрятаться в воротнике своего пальто, как маленький ребенок, но ничего не выходило. Это ужасное чувство витало в воздухе и атаковало со всех ракурсов, куда не прячься. Забиралось в душу и селилось там надолго, выгрызая, словно моль в старой шубе огромные неизлечимые дыры. То, что было вкусно ей, то доставляло людям терзания. Сейчас они приедут домой, она не поднимая головы, пройдет в дом, под черным зонтиком одного из охранников. Скинув драповое пальто и сапоги песочного цвета, девушка на носочках пройдет в спальню. Светлана Геннадьевна, снова предложить поесть, а увидев, как дочь семенит на второй этаж, принесет еду на подносе. К черту еда, когда нет его! Пелагея пройдется по всем фотографиям, погладит мужа по лицу, прислоняя к губам и вспоминая все моменты, когда они были вместе. Живот девушки безжалостно урчит, давая знать, что пять дней без еды уже слишком. Никакой энергии, да и откуда ей взяться. Безжизненное тело, живущее лишь воспоминаниями. Из чертог разума Пелагею вывел голос водителя, мягкий и приятный на слух, но не сейчас. -Пелагея, - немного помедлив, он добавляет. – Сергеевна, вам нужно съездить в офис, там слишком сильный бардак начался. Люди не знают, что делать дальше и под чьим руководством идти. Вы должны назначить нового руководящего фирмой. Я не могу больше удерживать народ, ведь ничего совершенно не смыслю в этих вещах, - грустно усмехнулся мужчина. – Прошу вас, съездим завтра туда? – выжидающе посмотрев в зеркало заднего вида на девушку, он вмиг перевел взгляд на дорогу. Мужчина и не ожидал услышать от нее хоть слова, ему было бы достаточно легкого кивка головой. Девушка закрыла глаза, не слушая и не понимая его. Хотелось лечь и забыться, как будто и не было ничего. Не было той шикарной свадьбы и отдыха, хоть и трехдневного, но зато такого счастливого, что она даже не пыталась доказать себе, что эта сказка. Но сказка закончилась, и за шлейфом удач пустился темный, черный ковер, сшибая с ног и ломая ее. Ломая по отдельности каждую часть души. Много ли сил нужно для такой хрупкой блондинки? Вряд ли. Изнеможенная и истощенная, она продолжала просто существовать без него. Когда машина заехала за ворота дома, девушка не торопилась выбираться из нее. Словно не живая, она смотрела в лобовое стекло автомобиля стеклянными от слез глазами. Из особняка выбежала Ханова старшая, перехватывая один зонт у охранника, женщина подбежала к водителю, что курил возле машины. Потушив окурок по просьбе Светланы Геннадьевны, он открыл заднюю дверь машины. -Пелагея, - тихо сказала мать. В ответ она даже не пошевелилась. Воспоминания заполонили все. Подождав несколько минут, мужчина поднял безжизненное тело девушки на руки и поспешил к дому под зонтом Светланы Геннадьевны. Уложив ее на кровать, он оставил Пелагею наедине с Светой. -Доченька, не могу я смотреть, как ты себя изводишь, - поглаживая руку и целуя кисть дочери, начала Ханова старшая. А девушка ее не слышала, даже не пыталась, все время, возвращаясь назад, отматывая пленку. Прошлое душило, не давая сконцентрироваться на настоящем. Оно хватало за руки и за ноги, затягивало назад. Этот шум, шум от осеннего дождя, шум тишины разрушал все. Пелагея лишь продолжала смотреть на мать тусклым взглядом. Было сложно, очень сложно. А в глазах маячил все тот же вопрос: как жить дальше? Самым убийственным было бы для нее сейчас услышать от матери: Поля или Поленька. Он так называл ее. Он любил так называть ее. Холодно, страшно, темно и нет выхода. Будто в клетке с решетками, на которых шипы и от одного прикосновения раны, словно ты сделал их тысячи. Прикрыв глаза, Пелагея засопела впервые за эти дни. Не став тревожить такой долгожданный сон дочери, Ханова старшая вышла из ее комнаты. Следующим утром, девушка решила съездить в офис мужа. Мыслей совсем не было. Да и как она могла вторгаться в его офис? Нескольких человек Пелагея знала, но вряд ли секретаршу Катю и бухгалтера Полину, которая являлась ее лучше подругой, станут слушать люди с высшим образованием. Нужно было назначить временно главного, но кто бы им мог стать, девушка совершенно не представляла. Соваться в дела мужа не было ее прерогативой. Когда Пелагея вошла в офис, сжимая в руках пальто и сумку, она поправила солнце защитные очки, что скрывали ее синяки под глазами от недосыпов, шелковый платок на голове из под которого выбивались светлые локоны и поспешила за водителем, который почти на все сделки ездил с ее мужем и хоть что – то знал о работоспособности этих людей. Мужчина проходит мимо множества дверей, за которыми с огромным количеством бумаг носятся люди и наконец, заходит в самыую дальнюю. Пелагея зашла за ним, он жестом указал на стул за столом. Это был кабинет ее мужа. Черт, на стеллажах с разноцветными книгами стояли их фотографии со свадебного путешествия. Снова, снова возвращаются слезы, которые казалось, вылились и засохли. На столе в деревянной рамке стоит еще одно фото. Их совместное фото. Здесь, она счастливого улыбается, глядя на него, а он сжимает ее в своих объятьях. Чуть – чуть приподняв очки, Пелагея вытирает слезы и кладет фоторамку стеклом вниз. -Пелагея Сергеевна, - раздался голос водителя. Сегодня она более менее может слушать окружающих. Поднимает голову и долго смотрит на него, пока мужчина не начинает вновь говорить. – Сейчас должен прийти человек на собеседование, которое запланировал… Денис две недели назад. Так вот, этот человек претендовал на пост его заместителя, поэтому вам придется принять, простите. Сдержано кивнув, Пелагея выжидающе глядела на дверь. Через пару минут она открылась, и в кабинет вошел мужчина в черном дорогом костюме. Лицо его не выражало ни одной эмоции и при виде девушки ни один мускул не дрогнул. Он, молча сел на стул, проведя руками по густым темно – коричневым волосам. Не торопясь начинать разговор, мужчина разглядывал кабинет и стоящего за девушкой водителя. -Добрый день, - закинув ногу на ногу, брюнет таки начал разговор первым. – Меня зовут Билан Дмитрий Николаевич, вот мое резюме, - вытащив из черной папки несколько листов альбомного формата, Билан кинул их на стол перед Пелагеей. В его глазах читалась ненависть и непонимание, Дима ожидал увидеть на месте маленькой блондинки, вжавшейся в кресло, мужчину, с которым он разговаривал по телефону. Любопытство не давало ему покоя. Перед ним сейчас реально сидит его босс или же просто Денис, который назначил встречу не тот за кого себя выдал? А может это он стоит рядом с девушкой. – Простите, а где же Денис? – в полнее обычный вопрос, который задал Билан, повлиял на Пелагею очень болезненно. Денис. Так звали ее мужа, ее любимого мужчину. Нащупав руку водителя, которого уже можно смело назвать ее другом, девушка скрепила их пальцы в замок, не зная, что и сказать. -Здравствуйте, я Михаил. Можно мне ваши документы? – взяв ситуацию в свои руки, Миша перечитал резюме Билана, расхаживая по кабинету. Стаж работы и умения мужчины вполне подходили по критериям, которые выдвинул Денис, поэтому водитель решил, что нет лучше кандидатуры, чем Дима. Он еще никого не знает здесь, подговорить его будет сложно, да и не глупый он раз в офисе Интерпола работал. – Почему ушли из Интерпола, насколько я знаю зарплаты там не маленькие? -Непредвиденные обстоятельства, - подумав минуту, изрек Дмитрий. Ха, непредвиденные обстоятельства! Да за то, что он взломал сайты, контрабандистов у него отняли любимого человека. После этого Билан не любил и даже не пытался найти себе девушку, а они толпами вздыхали, видя его на улице. Любовь – для слабаков, решил он, и переубедить себя стало сложно. Нет такой девушки, которая сможет растопить его сердце. Стереотипы о себе рушить сложнее всего. – Так что, я принят? – выгнув бровь, спросил он. -Простите за вопрос, сколько вам лет? - наливая воду и подавая стакан Пелагее, спросил Михаил. Он видел, что слезы, которые лились из под темных очков уже не остановить, а Билан смотрел на нее с отвращением. -Мне 28. Мы не могли бы поговорить с вами наедине? – отводя взгляд в сторону, будто пытаясь найти точку опоры, Дима убрал бумаги. -Вряд ли Пелагея Сергеевна сможет, - кладя руки на плечи девушки, Миша погладил ее по ним. И увидев непонимающий взгляд Билана, пояснил. – Она - ваш начальник -Это вы сейчас серьезно? – не веря своим ушам, спросил Дима. Как девушка может быть его начальником? Да она ниже его на сантиметров 20, хотя дело и не в росте. Первое впечатление – самое сильное. А она ревет тут сидит из – за распродажи, какой - нибудь, наверное. Ну, нет, на это он не подписывался! -Серьезней некуда! Пелагея Сергеевна к вашему распоряжению, но прошу вас как мужчину, не нужно сейчас говорить, что начальник – женщина не для вас! – немного повысив голос, отчеканил Михаил, смотря на девушку, которая держала в трясущейся руке платок. -Ребят, вы из меня сейчас строите какого – то идиота, - вставая со стула, сказал Дима. – Звонит мне какой – то Денис, предлагает работу, а тут меня встречают блондинка, убитая горем, наверное, из – за какой – то вещицы и Михаил, я ухожу! Ищите себе кого хотите! – развернувшись и поспешив к двери, сказал Билан, даже не оглянувшись назад. -Мой муж, Денис, мертв, - впервые за несколько дней Пелагее удалось выдавить из себя слова. Уже не стесняясь своих слез, она сняла темные очки. Услышав эти слова, Дима остановился у двери. Этот тоненький, хриплый голос заставил его остановиться. Девушка сидела перед ним в черном платье, в темных очках, повернувшись к ней, он увидел огромные темные круги, которые она даже не пыталась скрыть. Девушку будто что – то душило, и, положив руку на грудь, она отпила воду из стакана. И как он сразу не понял, дурак! -Я готов с вами работать, - вздохнув, он вновь присел перед Пелагеей.