***
Второй месяц весны прошел слишком быстро, и в Эред Луине повисло напряжение. Торин с Балином заканчивали последние приготовления, под своды Чертогов то и дело летели вороны, к лапам которых были прикреплены послания от тех, кто тоже согласился участвовать в этом безумии. Теперь я уже точно знала, что компанию узбаду точно решили составить Глоин, Бофур и еще один брат Бифура — Бомбур; Ори и Дори — куда ж без них, видимо, старшему так и не удалось отговорить книгочея, а Двалин сказал, что Нори тоже изъявил желание подсобить, чем сможет; также Бофур сообщил, что Бифур собрался если не отдать дань всем темным тварям, так хоть попинать дракона, засевшего в Горе, в бок. Итого, вместе с Двалином, Оином, Балином и Фили их набиралось двенадцать. Когда я услышала эту цифру, то несколько мгновений смотрела на наставника глазами размером с плошки и пыталась осознать то, что он мне сказал. Зато потом меня прорвало, и Фили, присутствующий при этом, поспешил убраться прочь, чтобы просто не попасть под горячую руку. — Вы спятили! — возмущенно говорила я закатившему глаза Двалину. — И как вы собираетесь справиться с драконом? Защекотать его до смерти? Это же просто технически невозможно, Двалин! Вы не сможете победить Смауга! — А нам и не нужно, — ругнулся на меня наставник. — Прекрати орать. Никто твоего драгоценного Торина не отправит в Чертоги ожидания раньше, чем то предначертано судьбой. Отношения с Двалином несколько испортились после того, как я получила вамаальт от узбада. С чем это связано, я понять не могла, хотя и закрадывались дурацкие мысли. Но они действительно были дурными, а потому я их старательно гнала от себя. Но гном стал общаться со мной значительно холоднее, чем раньше, и даже бывало, что намеренно избегал встреч, приводя меня в совершеннейшее замешательство и расстраивая так, что я была готова расплакаться. Он стал для меня почти что братом, а когда кто-то близкий так неожиданно отдаляется, это всегда очень тяжело пережить. — А ты что, читал списки? — не осталась в долгу я, потом просто махнула рукой на упрямого гнома и отправилась к Дис. Гномка пребывала в самом наипаршивейшем расположении духа, хоть и крепилась изо всех сил. Не далее как вчера у Торина с Кили вышла жуткая ссора по поводу этого похода — как я и ожидала, младший из братьев ни в какую не хотел оставаться в Эред Луине, в то время как гномы будут вытаскивать древнее королевство из цепких лап тьмы. Кили был уверен, что это и есть тот самый подвиг и то самое приключение, к которым он готовился с самого детства. И я его в чем-то понимала, потому что долгими вечерами, которые молодой гном коротал возле постели раненого брата, он очень много рассказывал об их детстве и о том, что они выросли на рассказах о пламени дракона. И о его вероятной уязвимости для некой черной стрелы, которой можно убить этого ящера. И Кили искренне верил, что уж они-то смогут найти способ завалить Смауга. Это, наверное, было для него даже важнее, чем возвращение Эребора, над чем по-доброму постоянно посмеивался Фили, приводя брата в ярость. И сейчас, когда мечта оказалась неожиданно близко, Кили узнал, что Торин принял решение оставить его здесь, в Эред Луине! В то время как его брат отправлялся навстречу приключениям и смертельным опасностям! Мне оставалось только качать головой — я прекрасно понимала, в отличие от молодого гнома, что такое путешествие не обойдется без действительно страшных происшествий и реальных опасностей. А также обстоятельств, которые сейчас явно были против Торина и его отряда. Мне по-прежнему было совсем не понятно, каким образом гномы собирались вытурить дракона из горы, но Балин, загадочно улыбаясь, сказал, что у них будет козырь. Не говоря уже о том, что с ними собирался пойти некий волшебник, называвший себя Гэндальфом. Его я не видела, а оттого не питала никаких теплых чувств, потому что была уверена, что именно он и уговорил Торина на этот поход, подкинул идею и уверил, что все должно получиться. Оин упоминал о каком-то тринадцатом участнике похода, но никто пока толком не знал, кто же это будет, и это мне совсем не нравилось. В результате Кили все же удалось убедить остаться в Эред Луине. Скольких нервов это стоило как Дис, так и всем окружающим, было страшно представить, но мы все же справились. Гном, правда, перестал с нами разговаривать, но в свете того, как он ругался и какие выражения себе позволял, не реагируя ни на рык Торина, ни на подзатыльники Двалина, было, в общем-то, не так уж и плохо. День, когда они уходили, выдался ясным и солнечным, а оттого на душе было еще тяжелее. Казалось, что сама природа благосклонна к Торину и его небольшому отряду, и гномы, хоть и были немного напряжены, однако пребывали в отличном расположении духа. В отличие от тех, кто их провожал. Я сегодня встала еще затемно, долго мялась перед дверью в покои Торина и все никак не могла заставить себя зайти. Не знаю, чего боялась там увидеть, но в конце концов дверь просто-напросто открылась, и я шарахнулась в сторону. — Ты так громко и виновато сопишь, что тебя слышно даже через дубовые створки, — совершено серьезно сказал Торин, и по нему было невозможно сказать, шутит он или нет. — Проходи. Я торопливо шмыгнула в комнату, зацепилась взглядом за собранные сумки, меч возле стены, лук со снятой тетивой и набор ножей на столе. Поежилась, понимая, что эти несколько часов — последние перед долгой-долгой разлукой. Верить в то, что я больше не увижу узбада, я просто не могла, а потому старательно гнала подобные мысли прочь. Огляделась и с удивлением обнаружила странный щит: выглядел он как дубовая ветвь, но был окован крепчайшей сталью, а с внутренней стороны крепились ремни. Судя по всему, он отлично прикрывал руку до предплечья и был достаточно удобен, чтобы не мешать в ближнем бою, а быть подспорьем. — Что это? — не выдержала я и подняла щит, примеряя его. Конечно, для меня он был тяжеловат, и, наверное, я на тот момент выглядела забавно, потому что Торин сначала нахмурился, а потом тихо хмыкнул. — Память об Азанулбизаре, — ответил он, и я даже было испугалась, потому что эта тема была под запретом. По крайней мере, узбад никогда об этом не говорил, и обо всем, что произошло в том сражении у Мории, я знала только из рассказов Балина и Двалина. — Эта деревяшка тогда спасла мне жизнь. — Каким образом? — удивилась я, сняла со спинки стула рубашку из плотной ткани, что носилась под кольчугу, и начала помогать Торину одеваться. Мужчина некоторое время молчал, и я уже было подумала, что эта пара слов — все, что он мог бы мне рассказать о том сражении, но Торин неожиданно продолжил. — Меня обезоружили, — коротко сказал он и на мгновение застыл, прижав мои руки к груди, словно таким образом пытался закрыться от страшных воспоминаний, а потом чуть ослабил хватку и отпустил меня. — Я столкнулся с Азогом Осквернителем, виновным в гибели моего деда, Трора. Эта тварь была куда сильнее многих орков, и мне не оставалось ничего, кроме как позорно отступать. А потом под ноги подвернулась дубовая обломанная ветвь. Я плохо помню, как подхватил ее, но она оказалась тем предметом, который напомнил мне, что я еще жив и могу сражаться. Более того — должен, потому что кхазад пали духом. Им нужен был кто-то, кто смог бы повести их за собой. Я был молод и совершенно не годился для этой роли, но у меня не оставалось выбора. Азог был повержен, а из этой ветви я сделал себе щит. — Он поднял его и повертел в руках. — Как напоминание о тех, кого я там потерял. И обещание, что однажды я верну своему народу то, что было так несправедливо у него отнято. — Так вот почему Дубощит, — улыбнулась я, помогая закрепить ремень меча на спине. — А я все никак не могла понять, откуда у тебя такое… — Прозвище? — невесело усмехнулся Торин. — Порой я поражаюсь, как быстро липнет всякая чепуха, слетевшая с чьего-то излишне болтливого языка. — Вечно ты всем недоволен, — поддела его я, и он, наконец-то, улыбнулся широко и открыто. — Так-то лучше. Дорога не любит, когда на ее витки ступают опечаленными. — Все-то она знает, — буркнул узбад, притянул меня к себе, и время для меня перестало существовать. Когда они уходили, их провожали только я, Дис и Кили. У гномов не было принято долго смотреть вслед покидающим дом — они считали, что таким образом своей тоской можно показать путь беде, которая не преминет увязаться за путниками, но я просто не смогла остаться внутри Эред Луина, как и Дис, что прощалась с братом и старшим сыном. Кили был мрачен и крайне недоволен сложившейся ситуацией и даже не пытался того скрыть. — Твоим лицом можно дракона пугать, — хлопнул его по плечу Фили, который только что обнял мать и озорно подмигнул мне. Молодой гном был весь в предвкушении великих подвигов, которые ждали его буквально за следующим поворотом дороги. Он, как и его брат, верил, что таким образом вступает в новую жизнь, не имеющую ограничений и основанную только на умениях, храбрости и чести, которые он обязательно проявит. — Удачного пути, братишка, — буркнул Кили, и мне в душу закрались сомнения. Я поняла, что меня смутило. Слишком сильно злился лучник. Слишком… напоказ. Я окинула его взглядом, но парень явно не собирался в длительный поход, словно бы сразу же отказался от идеи улизнуть от матери из Эред Луина и отправиться вслед за отрядом. Но ведь Кили не был дураком и прекрасно знал, что если дядя заподозрит что-либо подобное, то обязательно найдет способ воздействовать на младшего племянника. Так что эта его послушность могла быть лишь тщательно спланированной стратегией поведения, рассчитанной на то, что рано или поздно окружающие потеряют бдительность. Балин, кажется, был того же мнения, что и я, и внимательно следил за словами и действиями Кили, стараясь найти в них подвох. Но очевидных признаков неповиновения не было, и сын Фундина немного успокоился, занявшись более важными делами. — Берегите себя, — тихо прошептала я на ухо Двалина, крепко обнимая наставника. — Вернитесь живыми, Двалин, заклинаю вас. — Непременно, — совершенно серьезно сказал он мне, подержав руки на моих плечах чуть дольше положенного. — Главное, вы тут без нас не напортачьте. А то я знаю тебя и твои способности постоянно лезть туда, куда тебя не просят. — Я постараюсь, — стараясь сдержать слезы, ответила я. Негоже рыдать перед лицом тех, на чью долю выпадут беды и невзгоды. Впрочем, меня спасло то, что гномы терпеть не могли долго прощаться и по одному вышли в ворота Эред Луина. Торин шел последним и перед тем, как створка захлопнулась за ним, отрезая от меня и его прошлого, он обернулся. Долгое мгновение я держалась за его взгляд, словно утопающий за соломинку, но мост обрушился в то самое мгновение, как он вновь отвернулся. Прочь от меня, но навстречу долгу. Мы с Дис долго еще не могли уйти со стены, словно что-то держало нас, не отпускало, заставляло смотреть на крохотные уже фигурки вдалеке. Нам оставалось только ждать. Ждать и верить, что однажды они вернутся.Пролог
4 апреля 2015 г. в 12:22
Кажется, я немного перепутала ингредиенты. В колбе забулькало, на поверхности образовалась пена, и крепкое стекло неожиданно лопнуло, разлетаясь во все стороны осколками. Жидкость пролилась на жаровню, вверх рванулось целое облачко черного дыма, и я, закашлявшись, отскочила в сторону. Вопреки ожиданиям, черные кольца не рассеялись, а повисли в воздухе, словно густой туман. Я замахала руками, пытаясь разогнать черноту, но та только сгустилась. Пришлось плюнуть на попытки привести все в порядок, дернуть рычаг, который открывал на полную вентиляционное отверстие, и поспешно выскочить прочь из лаборатории.
Захлопнула за собой дверь и только тяжко вздохнула. Что-то у меня в последнее время совсем не ладилось — все валилось из рук, а мои эксперименты все больше стали напоминать опыты Оина. По крайней мере, всего пару дней назад смесь, которой вообще-то следовало после нагревания стать жидкой, неожиданно взорвалась. Мне повезло, что на тот момент я стояла достаточно далеко, но руку все равно посекло осколками. Страшно было бы представить, что могло произойти, находись я чуть ближе к рабочему столу. Что ж, пока все в помещении не проветрится, мне все равно там нечего делать, а вечер был уже поздний, так что я пригладила немного растрепанные волосы и направилась в сторону знакомых покоев.
Торин сидел за столом и устало щурился, вчитываясь в строки послания. Обернулся на звук открывшейся двери, едва заметно улыбнулся и вновь погрузился в изучение листа бумаги с начертанными на нем рунами. Я встала сзади и осторожно пробежалась пальцами по напряженным плечам — Торин недовольно передернулся, но я знала, что ему нравилось, когда я разминала ему плечи и спину. Чем, собственно, я и занялась. Гном еще немного поупрямился, а потом все-таки сдался: положил письмо на стол и откинулся на спинку стула, запрокидывая голову и прикрывая глаза. Я довольно улыбнулась — помнится, еще пару недель назад он всячески увиливал от моих прикосновений, и меня это не только удивляло, но и здорово обижало. Однако как только я поняла, что причина, в общем-то, не в том, что ему неприятно, а с точностью до наоборот, как тут же успокоилась. И потихоньку приучила его к тому, что после тяжелого дня я неизменно приходила к нему в комнату и заставляла немного расслабиться.
Сегодня он был сильно расстроен. Это я заметила сразу же, как только вошла и поймала его взгляд. Причина была мне известна, но я не хотела верить, что он в очередной раз получил отказ от представителя одного из семи родов. Это было бы совсем несправедливо к нему и к тому, чего он желал добиться. Пока я думала, руки сами делали свое дело, и, в конце концов, Торин, пришедший в относительно хорошее расположение духа, потянул меня за руку и заставил сесть ему на колени, обнимая и утыкаясь носом в грудь. Я немедленно зарылась пальцами в густую гриву черных волос и заерзала — он смешно засопел от удовольствия. Перебирая тяжелые пряди и снимая металлические зажимы, я бросила косой взгляд на письмо, пробежалась глазами по строкам и нахмурилась.
— Даин? — Я заставила Торина поднять голову и посмотрела ему в глаза. — Торин, Даин отказал?
Гном только головой кивнул, и я поджала губы. Отвела в сторону прядь и легонько поцеловала мужчину в висок. Он вздохнул и крепче прижал меня к себе. Мне пришлось признать, что новость о том, что кузен Торина отказался помогать тому в затеянном походе, расстроила меня не меньше, чем самого узбада. Собственно, именно Даин и был последней надеждой Торина — все остальные рода отказались принимать участие в такой самоубийственной затее, как попытка вернуть Эребор, — а теперь еще и Железностоп отвернулся от брата.
О том, что Торин твердо вознамерился отправиться к Одинокой Горе, я узнала уже давно. В общем-то, об этом сказал мне Двалин, за что, наверное, получил нагоняй от узбада, но я ни словом, ни делом не попыталась ему помешать. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять — Торин не отступится ни при каких условиях, хоть в ногах у него валяйся и умоляй. А потому я не видела смысла увещевать и уговаривать, решив про себя, что просто постараюсь его поддержать в сложные моменты. Как сегодня, например.
— Как Фили? — спросил Торин, не открывая глаз.
— Хорошо, — покладисто отозвалась я. — Сегодня уложил Двалина на обе лопатки. Но сам так удивился, что потерял бдительность, и тот его все равно победил.
Узбад что-то неразборчиво пробормотал и хмыкнул. Со дня той беды, что заставила Эред Луин возрождаться, как феникс из пепла, прошло уже два с половиной месяца, и старший племянник Торина уже полностью восстановил свои силы и вернулся к тренировкам. Я иногда наблюдала за ними, а иногда и принимала участие, не желая прекращать совершенствоваться. Конечно, до настоящего воина мне было слишком далеко, но благодаря арбалету и ножам, подаренным мне Торином, за свою жизнь я могла постоять. Кстати говоря, Кили получил по ушам от дяди за то, что сдал его и рассказал мне, что именно узбад и создал такое чудесное оружие. Сам же Торин продолжал регулярно появляться на тренировках, и то, что у меня на шее теперь висел сапфир, искусно заключенный в оправу из белого золота, ничуть не мешало ему гонять меня так, что мне потом хотелось просто лечь и умереть.
Дис ничуть не удивилась, когда увидела вамаальт брата на мне. Только на мгновение замерла, вглядываясь, а потом заулыбалась, подскочила ко мне и крепко обняла.
— Слава Махалу! — Она чмокнула меня в щеку. — Я уж думала, этот дурак никогда не решится.
Я уж не стала ей рассказывать, что, по сути, сама показала Торину, что он для меня значит, — это не стоило того, чтобы Дис хмурилась. Она непременно бы досадовала на узбада за его несообразительность.
— Ты хочешь взять Фили с собой? — тихо спросила я, заканчивая плести косу и полюбовавшись своей работой.
С волосами Торина возиться было сплошным удовольствием, потому что смоляные пряди с нитками седины были густыми, но легко расчесывались и были на удивление послушными. Узбаду нравилось, когда я перебирала волосы, и он никогда не отказывал себе в этом удовольствии.
— Он хороший воин, — кивнул Торин. — Сильный, молодой, но что самое главное — умеет двигаться бесшумно и хорошо скрывается в тенях. Пойдет на роль разведчика отлично. Да и пора ему уже понять, что такое настоящая жизнь.
Я с сомнением глянула на гнома. После того, как Фили едва выкарабкался после той страшной ночи, я не думала, что он не понимал, какова на самом деле реальность. И, если уж быть совсем честной, была уверена, что Торин не только сам не возьмет Фили с собой, но еще и прикажет тому оставаться в Эред Луине. Но, видимо, я в чем-то ошибалась.
— А Кили? — поинтересовалась. — Он же непременно захочет идти с братом.
— А он останется, — категорично заявил Торин. — Ему пока еще рано.
Я не стала ему ничего говорить, но про себя подумала, что если уж его младший племянник что-то вобьет себе в голову, то ничто не остановит лучника. Ползком отправится за отрядом, чтобы на достаточном удалении от Чертогов вылезти из кустов и с непреклонностью заявить, что, мол, не избавитесь от меня, уважаемые. Конечно, я все-таки была уверена, что Торин и без меня об этом прекрасно знал и наверняка предпринял какие-то меры для того, чтобы подобного не случилось.
Насколько мне было известно, выходить они собирались через неделю, чтобы к концу месяца встретиться со всеми остальными участниками похода, которые откликнулись на зов Торина. Я не знала, сколько их и кто они, но то, что Балин, Двалин и Оин, находящиеся сейчас в Эред Луине, пойдут за узбадом хоть в огненную бездну, не сомневалась. Да и наставник прямо мне заявил, что не будет сидеть, сложа руки. Мне оставалось только улыбаться, кивать и стараться подавить все нехорошие предчувствия, которые гнездились в душе с того самого момента, как я узнала об этом походе.
— Уже поздно, — вздохнула я. — Пойду.
— Останься, — неожиданно попросил Торин, не отпуская меня, и я замешкалась.
Он еще ни разу не просил меня задержаться, принимая любое мое решение. Торин был жестким и властным тогда, когда дело касалось дел, находящихся в его ведении, но становился совсем другим, когда речь заходила об отношениях. Удивительно мягкий и деликатный, он никогда даже не пытался надавить на меня, вынудить что-то сделать, давал мне полную свободу действий. С одной стороны, я его прекрасно понимала — он с уважением относился к моему выбору, но с другой — мне казалось, что он сам еще не решил, нужно ли ему все это. Словно чего-то боялся, и сомнения постоянно мучили его. Я не мешала, точно так же, как и он, предпочитая, чтобы мужчина, наконец, понял, чего он хочет.
— Извини, — вывернулась из кольца его рук, пускай мне очень не хотелось этого делать. — Я там немного напортачила, нельзя надолго оставлять.
— Опять твои фокусы? — чуть улыбнулся он, с неохотой разжимая руки. — Не взлетим на воздух однажды?
— Для такого у меня таланта не хватает, — махнула я на него рукой. — С подобным к Ори — вот уж кто смог бы создать что-нибудь интересное, не дави на него Дори так сильно.
— Опять за свое, — недовольно сморщился Торин, а я засмеялась — больно уж забавно он выглядел в такие моменты.
Мужчина нахмурился. Я испуганно прижала руку к губам, думая, что умудрилась его чем-то обидеть, но он так быстро поднялся с места, что я даже не успела пикнуть, как оказалось у него на руках, и Торин уверенно потащил меня к кровати.
— Ты чего удумал? — возмутилась я. — Пусти сейчас же.
— Спать, — заявил он, стаскивая рубашку и скидывая сапоги. — И не спорь.
Вот тут я испугалась по-настоящему. Нет, мысли о близости с Торином просто не могли быть для меня неприятными, потому что я желала его, но еще я прекрасно помнила, что представляет из себя мое испещренное шрамами тело. И меня до ужаса пугало то, что мог сказать на это Торин. Я вскочила с кровати, тем самым повергнув узбада в замешательство, и метнулась к двери. Наверное, вид у меня действительно был испуганный, потому что мужчина не отпустил меня так просто.
— Постой, — он поймал меня за руку. — Подожди. Прости, Дана, если напугал.
— Нет, что ты, — натянуто улыбнулась я. — Ты здесь ни при чем.
— Тогда что не так? — нахмурился он.
Узбад искренне пытался меня понять. Но я просто не могла ему сказать того, о чем думала, потому что обязательно бы разревелась. А еще сильнее расстраивать его не хотела.
— Не могу я, Торин, — трудно прошептала я, а он прижал меня к себе, как маленькую напуганную девочку, и погладил по волосам.
— Я просто хотел, чтобы ты была рядом, — спокойно сказал гном. — И ни к чему не собирался тебя склонять.
— Я знаю, — удержать улыбку не удалось, и он совсем растерялся. — Причина не в этом.
— Вот пойми тебя, — досадливо сказал он. — Ладно. Доброй ночи, Дана.
Я поцеловала его, быстро, как-то бестолково и поспешила выйти прочь. Только в коридоре позволила себе неслышно выругаться и отправилась в свои комнаты, проклиная все на свете.