Rasend Herz

Сегодня на завтрак была похлебка, самая обычная похлебка из крысиных хвостиков и свиной кожи с мелко-нарезанными кореньями. Сама по себе идея хлебать суп с хвостами крыс была отвратительна, но так бульон получался наваристее и вкуснее, да и в тарелку они не попадали, хотя можно было отдельно попросить положить парочку в порцию. Быстро расправившись с завтраком, Ада решила прогуляться по станции перед тем как идти в детский садик. Она уже была слишком взрослой для него, поэтому не была обязана приходить туда, но ей нравилось присматривать за малышами и помогать няньке. Аделаиде было уже девять, в этом возрасте девочкам разрешалось не посещать садик, помогать женщинам на кухне, обучатся фермерству или выращиванию грибов. Но у Ады был необычный папа, а значит в свободное время, когда он был вместе с ней на станции и не слонялся по заброшенному внешнему миру, обучал её ремеслу сталкера. То есть тренировал её тело, показывал как пользоваться огнестрельным оружием и метать ножи. Конечно же, девочек такому не учили, женщины со станции укоряли отца Аделаиды, считая что маленькой девочке надо играть с куклами а не с Калашниковым или ласточками. «Ласточками» на их станции называли небольшие метательные ножи ручной ковки. Был у них один умелец-кузнец, случайно попавший на их станцию. В день катастрофы он ехал через весь город с очередным выполненным заказом к покупателю, тот жил на две станции дальше Крылатской, но его поезду посчастливилось застрять именно в этом перегоне. Выйдя из большого шатра-столовой, Ада увидела отца. Тот, как-обычно, стучался в комнату глав станции. Была у него такая привычка, когда большинство народа ещё спали, приходить и настойчиво, ребром жетона метро, который всегда был при нем, стучал по железной нашлепке двери, там где была замочная скважина. Делал он это так назойливо и так долго, пока ему не открывали, но вот что странно, никто никогда на него не ругался. Бывают такие редкие люди, которые, что бы ни делали, никто на них не обижается. Аделаида всегда удивлялась этому умению отца. Было в его взгляде, в глазах, что-то такое, что заставляло людей забыть об обиде. Вообще, её отец был самым обычным в том, старом мире. У него было мало друзей и работа его была ничем не примечательной - он обслуживал радиовышки в городе, слушал радио-частоты и ловил нарушителей эфира. Он как все, в молодости прошел армейскую подготовку, но так и не поучаствовал в самой войне, к которой его готовили. Единственное необычное, что было в его прошлой жизни, это его имя. Звали его Дагон, а фамилию Ада никак не могла выговорить без помощи отца. Сейчас, в метро, многие забыли свои старые имена или специально сменили на более звучные клички, поэтому никто больше не удивлялся имени отца. Только его друзья сталкеры подшучивали над ним – «крылатый, а имя из пучин морей взял», так они говорили. Аделаида однажды спросила отца почему они смеются и отец через несколько дней принес ей книжку с мифами и легендами старого мира. “Дагон был западносемитским богом, покровитель земледелия или рыбной ловли. Он изображался в виде могучего человека с рыбьим хвостом вместо ног. Этого бога по-разному описывали в рыбном обличье и потому иногда отождествляли с Посейдоном. Дагон — главный пекарь принцев ада, и об их кулинарных пристрастиях людям остается только догадываться. Филистимлянский мстительный бог моря.” Аделаиде были непонятны эти слова, но она точно могла сказать, что её отец совсем не мстителен и у него нет хвоста как у русалок и готовить он совсем не умел. Через некоторое время дверь главного по станции открылась и отец тут же скрылся в открывшемся проходе. Он как всегда пошел за разрешением выйти на поверхность. За ним никто не следил и уж тем более не стал бы останавливать, но для порядка он должен был договорится с главным и отметится в журнале. Тем более, нужно было сверить время, а единственные рабочие часы находились у коменданта в кабинете. У отца тоже были часы, но их нужно было заводить каждый день. Пройдя мимо трех торговых палаток, Ада подошла к жилым и позвала свою младшую подругу. Та ещё только собиралась в садик – отец её был торговцем и вечно отсутствовал дома, а мать работала на кухне и ей приходилось рано уходить, что бы приготовить завтрак на всю станцию. Мари откинула полог палатки, посмотрела на Аду сонными глазами, потерла один кулачком и недовольно пробурчала что хочет спать. Ада, улыбнувшись, растормошила подругу, достала из палатки её куклу и взяв Мари за руку повела к няне. Мари еле передвигала ногами - вчера её отец вернулся из дальнего похода до Новослободской, так что она допоздна играла с ним и слушала рассказы о других станциях, на которых никогда раньше не бывала. Заведя подругу в комнату, Ада подошла к нянечке и пожелала ей доброго утра. Вот за что её любили, так это за добрый характер и милую открытую улыбку. День клонился к ночи. Почти всех малышей уже забрали их мамы. Поэтому, отведя Мари к её матери-поварихе на кухню, Аделаида поспешила на тридцатый метр кордона станции, единственное куда ей разрешал ходить отец. Там она обычно с ним и тренировалась, потому что только там разрешали включать электрический прожектор, что бы освещать черный непроглядный туннель. Туда же обычно прибегали мальчишки, кто постарше. Там можно было услышать истории, от которых волосы на голове вставали дыбом, но Ада жила с отцом сталкером, поэтому ничего не боялась. Многие молодые солдаты несущие службу на кордоне удивлялись её бесстрашию. Вот и в этот раз, добежав без фонарика или свечки по темному перегону до освещенного пяточка тридцатого метра, она, пародируя тролля, нарочито громко шурша, стала причмокивать, рычать и издавать утробные тихие стоны. Трое бойцов на кордоне с начала испуганно замолчали, прислушиваясь, а потом разразились хохотом. - Ада, ты что ль? Хватит троллей изображать, мы же чуть в штаны не наложили. Выходи давай, мы тут уже и чай заварили, только тебя одну и ждем. Сидевший рядом мальчуган лет семи, повернулся к одному из мужчин сидевших рядом и спросил: - Пап, а кто такие тролли? - Рано тебе ещё такие сказки слушать, - усмехнувшись сказал отец мальчугана. - Да ладно, Серёга, чего ты. Давай расскажем. Ведь это и не сказки даже, а чистая правда, - улыбнулся друг Сергея, и подмигнув мальчугану начал рассказ.