Грехи отцов

Блэкхарт с трудом открыл глаза и, перевернувшись, закашлялся. Поднявшись на четвереньки, он осмотрелся и, найдя взглядом Лилит, подполз к ней, тормоша девочку за плечи. - Лили, - голос охрип, - Лили, просыпайся… Остальные, выбравшиеся из временной петли люди, кроме, конечно, Эльсарра, которого тут просто не наблюдалось, были раскиданы вокруг и, судя по виду, еще не пришли в себя. Юноша протянул руку и потормошил лежащую рядом с Айзенстоун Ханон: - Нона, ты тоже просыпайся… - Ух ты ж как шандарахнуло-то… - просипела жрица, приподнимаясь и потирая виски. – А? – прислушавшись, она тепло улыбнулась, кивая. – Я вернулась, госпожа… - Айлинемун? – вопросительно посмотрел на нее парень, помогая подняться и поднимая Лилит на руки, чуть покачивая в объятиях и целуя в висок: - Лили, маленькая моя, просыпайся… - Она – не маг, сразу не очухается, - напомнила русоволосая, утвердительно кивая его вопросу, осматриваясь и натыкаясь взглядом на руины. Взгляд карих глаз погрустнел. – Ничего себе! А ведь минуту назад это был маленький город, полный жизни… бабушка Зизи… - Нона, их души были заперты тут. Хорр позаботится об этих людях, ты же понимаешь? Зато так они смогут переродиться и вернуться к нормальной жизни, а не циклу десяти дней… - он примирительно улыбнулся, - так что… - А-а-а! – раздался прямо позади него жалобный детский голосок. – Папа, мама, мне страшно! Юноша обернулся и удивленно замер. Перед ним стоял мальчик лет четырех со снежно-белыми волосами и прозрачными глазами цвета горной лаванды, одетый в светло-сиреневую длинную тунику и сандалии. Ребенок был очень красив, однако его аура с головой выдавала в нем элементаль. Грустно потерев глаза кулачками и уставившись на брюнета, малыш подошел к нему, цепляясь в плечо и пряча личико. - Юса испугался, что с папой и мамой что-то страшное… - буркнул малыш. - Э? – юноша перехватил Лили и, погладив мальчика по волосам свободной рукой, мягко улыбнулся. – А где твои мама и папа? Ребенок посмотрел на него, как на умалишенного и, обреченно вздохнув, выдал: - Так ведь вы и есть мои мама и папа… папа головой ушибся? Почему мама спит? - Э?!! – Блэкхарт плюхнулся на зад, шокировано глядя на ребенка. - Ай-яй-яй, Гордон, ты чего сына на произвол судьбы бросаешь и в петлю времени влезаешь, а? – откровенно заржала Ханон, потрепав ребенка по голове. – Ты тут откуда, малыш, взялся? - Я тут был! – мальчик сел на колено Блэкхарта, обнимая Лили за шею. – Ничего не помню. А тут – бац! И мама с папой! И тетя… - Ты думаешь, что мы твои родители? - А ты считаешь, что нет? – ребенок посмотрел на него и, обличительно уперев ему палец в кончик носа, улыбнулся. – Папа смешной! - Если ты ничего не помнишь, как ты узнал их? – заинтересовалась жрица, с любопытством глядя на малыша. - Как? – ребенок задумался. - Я на них похож! И просто знаю. Тетя считает, что я обманываю? – его глаза погрустнели. - Да? - Мы не считаем, что ты обманываешь, - Блэкхарт ласково погладил его по волосам. «Маленький такой. Я впервые вижу такого маленького элементаля льда. Он, кажется, не понимает, что происходит… ох, Лили… бедная моя, это будет для тебя неожиданностью… - он невольно улыбнулся, наблюдая за малышом, который, усиленно сопя, приглаживал волосы Айзенстоун. – Черт, у меня язык не поворачивается сказать ему правду… такой хорошенький… и правда, словно бы наш сын…» - А почему мама спит? Заболела? - Нет, мама просто устала, - успокоил его Гордон, - она скоро проснется. Так тебя зовут Юса? - Да, - кивнул малыш и, посмотрев на Ханон, улыбнулся: - А как зовут красивую тетю? - О, а ты считаешь тетю красивой? Спасибо, - умилилась девушка, потрепав мальчика по волосам. – Можешь называть меня Нона, как твои родители, - еще раз улыбнувшись, она подняла взгляд на юношу. – Ну, что будешь с ним делать? - А тетя и есть красивая, как мама! – мальчик тихонько рассмеялся, снова обнимая Лилит и гладя ее по щекам. – Мама, просыпайся, а то папа скоро плакать начнет! Блэкхарт напрягся. - С собой заберем, что же еще? Он ведь маленький совсем. - У элементали нет возраста, не забывай, - резонно напомнила жрица. – Ну, с уходом за ним проблем быть не должно – магии в вас выше крыши. Только непонятно, где его проводник для нее… Беловласка на руках брюнета завозилась, чуть приоткрывая глаза, пытаясь проморгаться. - Лили, - Гордон мягко улыбнулся, целуя девушку в скулу. И тут же был отпихнут Юсой, обнявшим беловолосую за шею и отчего-то начавшим рыдать. - Мама!!! Мамочка, тебе плохо?!! Мама! - Ой-ей… - Блэкхарт, предчувствуя трудности, виновато уставился на Айзенстоун. Девушка недоуменно села, смотря на повиснувшего на ней ребенка, явно не понимая, что происходит. - Подыграй, - одними губами посоветовала ей подруга, делая кивок и улыбаясь, когда та растерянно на нее посмотрела. Сердце на секунду остановилось, забиваясь с новой силой. «Сейчас лучше послушаться… не понимаю, какого тут творится, но у меня сердце кровью обливается от слез этого мальчика…» - Все хорошо, малыш, - улыбнувшись, Айзенстоун обняла его, приподнимая и укачивая на руках, представляя, какой бы хотела видеть собственную мать. – Маме совсем не плохо. Ты ведь ее обнимаешь. «Боже… дай мне сил не разреветься… лучше объясни, откуда тут это чудо и почему оно зовет меня мамой…» - «Он – элементаль. Я не понял, откуда он взялся, Лили, но он уверен в том, что мы с тобой – его мама и папа, - пояснил юноша. - У меня не хватило силы духа его разубеждать – маленький такой… прости…» - Маме правда хорошо? – моргнул Юса. - Правда-правда? Мы с папой и тетей волновались… - Лили, ты как? – Блэкхарт ласково погладил ее по плечу. - Остальные еще не пришли в себя. Сильно жахнуло как-то… - Угу, - как-то отрешенно кивнула беловласка, смотря на теплый комочек радости в своих руках. «Элементаль? Не человек? А так похож… но что нам с ним делать? Мы же не родители ему…» - Все хорошо, маленький. А вы как, - она подняла взгляд на возлюбленного и подругу, - в порядке? - А что с нами будет, с магом и жрицей-то? – улыбнулась девушка, показывая большой палец. – Только ваша Норис еще в бессознанке. И остальные, - она быстро глянула за плечо паре, - почти все остальные – маги уже тоже в себя приходят. По тебе сильнее дало, чем по нам. - Это точно, - кивнул юноша, - однако, скоро начнет темнеть. Наверное, стоит организовать что-то типа лагеря – большинство людей не смогут добраться до ближайшего поселения сейчас… - он виновато улыбнулся, - я, наверное, этим займусь – остальные мужчины еще не дееспособны… побудешь тут с малышом? Я оставлю Лои, - он материализовал снежного совенка и, посадив его рядом с Лилит, чуть поцеловал ее в губы, накидывая на нее и Юсу плащ. – Вот, завернитесь. Холодает тут. Ханон, пойдешь со мной? - Мама – теплая, - элементаль довольно уселся у нее на руках, обнимая беловолосую и уже, по всей видимости, забывая, что пару минут назад рыдал. – Я буду охранять маму, пока папа делами занимается! Я – сильный! Девушка вздрогнула, крепче прижимая к себе мальчика. «Ничего себе… какое… какое теплое чувство… это то, что называют «материнский инстинкт»? Наверное… и ничего, если я проявлю его к элементали… ведь он – не настоящий ребенок…» - Угу, иди. Мы пока осмотрим остальных. Подлечу заодно всех тех, кому помощь нужна… - А я у нас теперь мужчина, да? – хихикнула русоволосая, поднимаясь и профессионально закатывая рукава. – Ладно, ничего. Мужиков у нас в храме нет, так что я давно привыкла к силовым работам, хоть я и девушка! - Лили, оставайся на месте, ты сильно ослабла, - улыбнулся парень, - Ханон, я не хотел, чтобы ты силой помогала. Просто осмотри людей. Я пока соберу дрова на костер и постараюсь организовать нам ужин. - Папа идет охотиться? – мальчик с интересом на него посмотрел. - Папа – сильный. Он, наверное, пойдет бить медведя! Блэкхарт не выдержал и, рассмеявшись, потрепал его по пушистым волосам. - Нет, не совсем. Веди себя хорошо, ладно? - Да! – мальчик серьезно кивнул. - Мы с Лоло будем бдеть маму! - Вы с Лои будете помогать мне осматривать остальных, - улыбнувшись, Айзенстоун так же поднялась, удерживая мальчика на руках. – Я в порядке, Горд. Мне же тут не бегать или таскать что-то, кроме вот этого вот чуда. И мне будет спокойней, если Нона пойдет с тобой – вдруг поблизости еще остались некроманты. К тому же, она не целитель, в отличие от меня. Да и воду здесь добыть проще всего именно мне. - Она права, Гордон, - согласилась с ней жрица, - я не воин, но в битве для поддержки сгожусь. А не будет ее – сгожусь для помощи в переноске полезных предметов вроде дров или дичи. - Позови Шесса – он поможет, - посоветовала Лилит, кивая. - Лои и Шесс не ладят, - недовольно заметил юноша, - ревнуют. Но, если что – зови, ладно? Некроманты ведь не только за мной охотятся… - он кивнул Ханон, - идем, поищем что-то, что может помочь… - Я пойду рядом с мамой! Я тяжелый! – Юса выкрутился из ее объятий и, взяв беловолосую за руку, улыбнулся. - К тому же, я мужчина, как папа! - И вовсе ты не тяжелый, - покачала головой девушка, ведя его к первому лежащему без сознания мужчине, опускаясь рядом с ним на корточки, осматривая на наличие повреждений. – Маме приятно держать тебя на руках, маленький. «А? Напоминает кое-что… кажется, теперь я понимаю, почему Горд так любит носить на руках меня саму…» - Тяжелый-тяжелый, - мальчик погладил ее по плечу, - маме нельзя тяжелое поднимать, а то у меня братиков не будет. Папа плакать начнет. И маме тоже грустно станет. Так что – я буду рядом ходить, но сидеть на ручках, если мама разрешит. - Смышленый какой. Откуда ты это знаешь? – убедившись, что видимых повреждений нет, девушка осторожно переложила голову мужчины себе на колени, кладя ладонь на его лоб и осторожно вливая свою энергию, как учила ее бабушка Зизи. «Знахарство действительно не похоже на обычное целительство… - отметила она, видя, что белого света, какой обычно бывает при магии восстановления, от нее не исходит. – Только женщина с подходящей энергией может стать знахаркой… бабушка Зизи… как вы и просили меня, я обязательно продолжу то дело, которое вы передали мне…». Мужчина приоткрыл глаза. - Как вы? – вытянув воду из воздуха, Лили маленькими порциями влила ее в рот пострадавшего. – Ничего не болит? - Все хорошо, - слабо отозвался мужчина, благодарно глядя на нее, - спасибо. - Откуда знаю? – мальчик задумался, втягивая палец в рот. – Да знаю и все тут. Просто знаю… - Сможете сесть? – спросила Айзенстоун, на автомате оттягивая руку ребенка. – Не бери грязный палец в рот – заболеешь. - Он не грязный, я его уже обсосал, - буркнул Юса. - Да, - мужчина поднялся, осматриваясь, - малышка, со мной все хорошо. Осмотри остальных… - он улыбнулся ей, - и спасибо. - Не за что. Если почувствуете себя нехорошо – зовите меня, - так же улыбнулась девушка, подхватывая ребенка на руки и идя к неподалеку лежащей Норис. – Нельзя обсасывать пальцы, - она строго посмотрела на мальчика, - подхватишь какую-нибудь заразу и заболеешь. Мама и папа будут плакать! «Кажется, меня хорошенько головой долбануло при приземлении… иначе почему я так запросто говорю подобное? И отношусь к этому чудику, как к чему-то само собой разумеющемуся…» - Ну! – возмутился элементаль, снова выворачиваясь из ее рук и встав на землю, обнимая за бедро. – Не носи меня на руках, ты же мама. Давай лучше вместе на папе ездить – он большой. И ему не надо рожать детей – ты родишь… - Почему ты так думаешь? – невольно заинтересовалась она, подходя к женщине и проделывая с ней ту же процедуру, что и с мужчиной – переложила голову себе на колени, принимаясь вливать энергию. – Что мама станет рожать… у мамы и папы есть ты… - Потому что папа очень хочет, чтобы ты родила ему маленького, - улыбнулся мальчик, - он считает, что ваш ребенок – это самое большое чудо, но маме он об этом не говорит, потому что ты знаешь, и он знает… ну, про время. Но он хочет, очень хочет. Он даже своей маме говорил об этом. О том, что любит тебя и никогда не сдастся, хотя противник – сильнее. Потому что хочет от тебя маленького. Вот. Я просто помню их разговор, правда-правда. И твой с дядей Саром, который хотел бы быть твоим папой – тоже… - Откуда… - только и успела прошептать Лили, почувствовав, что женщина в ее руках зашевелилась. – Норис, вы в порядке? Не пострадали? – точно так же, как и в прошлый раз, извлекая воду из воздуха, спросила она, давая ей попить. Разразившись многоэтажными ругательствами, северянка закашлялась и, потерев виски, села, уныло рассматривая Айзенстоун. - А, это ты, принцесса, - она прохрустела шеей, - что за день… - взгляд упал на ребенка. – Элементаль? Зачем тебе элементаль льда-то? - Я ребенок мамы и папы, - пролепетал Юса, прячась за спиной Лилит, - как это – зачем я? - Значит, лед? – улыбнулась девушка, ловя его в объятия. – Он найденыш. Решил, что я и Горд – его мама и папа. Ну, мы и не против как-то, - бросив быстрый взгляд на женщину, она кивнула. – Вижу, с вами все хорошо. Отдохните здесь, пока не вернется Горд – он пошел за необходимым для ночлега. Вечереет, а, помня дорогу, в таком состоянии люди не успеют спуститься даже просто на низину. - Да уж, - Норис непонимающе посмотрела на беловолосую, обнимающую элементаль. - Я не ребенок мамы и папы? – взгляд Юсы погрустнел, к глазам подступили слезы. - Мама меня не любит? - Кто тебе сказал такую глупость? – улыбнулась она, но серьезно смотря в лавандовые глазки. – Понимаешь, и я, и папа еще дети по возрасту, у нас не может быть такого большого биологического ребенка. Но это еще не значит, что мы не можем признать тебя и любить, как такового. Понимаешь меня? – погладив малыша по волосам, спросила она. – Ребенка необязательно рожать, чтобы любить и считать своим. «И что я только говорю? А, ладно… искренне же, пусть я и не понимаю, откуда она взялась, искренность эта. Просто… ну разве можно не любить такое чудо? Он хочет, чтобы мы были ему родителями? Горд с этим согласен? Тогда и я не стану возражать против этого…» - А как это? Био-логи-ческого? Я не понимаю. Я глупый, да? – мальчик обнял ее за плечи, утыкаясь носиком ей под руку. – Но я люблю и маму, и папу… - Ты не глупый, - кивнув женщине, Лилит снова поднялась с ним на руках, целуя в пухлую щечку и идя по направлению к следующему человеку. – Ты маленький. Наш маленький. Запомни это, хорошо? - Хорошо, - мальчик тоже ласково поцеловал ее в щеку в ответ, - но ты отпусти меня на ноги, ладно? Я и на шаг от тебя не отойду, буду за руку. Я ведь мужчина все-таки! - Но ты еще маленький мужчина, - засмеялась девушка. – Сначала мужчин на руках носят женщины, чтобы затем, когда они вырастут, они носили на руках нас. - Я большой! – мальчик серьезно посмотрел на нее. - И я папе обещал, что тебя оберегать буду. А какой я мужчина, если я слово не сдержу? Защищать – это не только драться, но и заботиться. Поэтому опусти меня на ноги. А потом – я буду у тебя на ручках сидеть, а ты мне сказку расскажешь. Хорошо? - Ты не хочешь сделать маме приятно и позволить носить тебя на руках? – хитро посмотрела на него беловласка. - Я не хочу сделать маме неприятно и позволить, чтобы мама подорвалась. Тебе тяжело, а это – плохо. А еще девочкам нельзя носить тяжелое, папа подтвердит, - со знанием дела кивнул он, - я хочу, чтобы маме было приятно, но еще я хочу, чтобы мама была здоровой и родила нам с папой братика. Поэтому я пойду рядом и буду держать маму за руку. Вот. «А он точно не его биологический ребенок?» – с сомнением задумалась Лили, таки опуская малыша на землю, так как они подошли к следующему лежащему без сознания. - Хорошо, хорошо. Будешь держать за руку, - согласилась она, садясь рядом с пациентом. – Но я не надрывалась – ты правда не тяжелый. *** Гордон чуть вытянул шею, вглядываясь в сгущающихся сумерках туда, где остались остальные, неосознанно выискивая взглядом Лилит и Юса. «Черт, я волнуюсь. Если эти уроды даже во временную петлю за нами полезли… - он чуть сжал мечи, отворачиваясь и срубая сухие ветки, - …плохо…» - Ханон, как ты думаешь, этот мальчик, Юса – он ведь ключом был в той петле? То есть, элементаля создали случайно, из-за стихийной вспышки магии? Я никак не могу понять, откуда он взялся и почему решил, что мы его родители… - Скорее всего, - подтвердила девушка, собирая отрубленные ветви. – Я много читала об элементалях – они часто встречаются в тех краях, где я выросла. С учетом того, сколько человек было задействовано в ритуале – не удивлюсь, если так оно и есть. И он очень интересный экземпляр, поскольку создан не человеком, а накопившейся энергией. Случай редкий, но отнюдь не уникальный. Получается, что у него нет заряженного камня для подпитки, как у всех нормальных элементалей. Он черпает ее извне. Скорее всего, он был создан прямо только что, когда мы развязали петлю. Вид ребенка принял, поскольку ближайший мощный источник энергии для него – вы. Заметил, как он в Лили вцепился? Подпитывался, пусть и неосознанно. У нее энергия воды и восстановления, идеально ему подходящая. Но это ничего – у милашки ее много, хватит на несколько человек. А если «мама» устанет – всегда можно задействовать «папу» с его огромной энергией смерти, что, в принципе, ему совсем не вредит. В общем, - она хихикнула, посмотрев на юношу, - даже если бы вы и захотели – он бы все равно от вас не отвязался. И еще… по ходу, это не его истинный облик – он так же неосознанно принял его, чтобы было легче питаться. Проще говоря, он будет расти. - Но даже если бы он и взрослым был – мы бы ему не отказали в этом. Странно как-то, - пожал плечами юноша, чуть улыбаясь, - а еще более странно, что он по поведению – настоящий малыш. И он не лжет и не прикидывается. Видела его глазки? Он, мне кажется, действительно любит Лили. Как маму, а не как еду… - он чуть обернулся к месту, где предположительно находились оба обсуждаемых, открывая пространственный карман и помогая жрице закидывать туда дрова, - …так странно видеть ее с малышом… как будто и правда мама… - Эй, вы еще мелкие оба – рано вам о настоящих детях думать, - понимающе хмыкнула Ханон. – Он действительно не лжет. Он как новорожденный малыш, у него все на уровне инстинкта. Считай, что к Лили он льнет, как к маминой груди. Когда наберет достаточно энергии – прекратит. - А я, если честно, то уже очень хочу от нее ребенка, - вздохнул Блэкхарт, - не потому, что это бзик, но потому, что я очень ее люблю. Сложно пояснить… - он улыбнулся, - а малыш хороший, даже не учитывая то, что он очень сильный элементаль – я нескольких видел. Но этот по силе немногим слабее меня. Сильный. И я надеюсь, что он поладит с нами – он мне понравился. Хорошенький такой. Смешной… а ты разве не хочешь ребенка? - А? – жрица задумалась. – Ну… понимаешь, материнство несколько отличается от отцовства. Мужчины обычно просто однажды начинают хотеть иметь потомство, особо не задумываясь над тем, что это значит. Мы же не можем относиться к этому настолько легкомысленно, если, конечно, случайно не забеременеем. Когда это происходит намеренно – вопрос уже совершенно другой. Мы начинаем тщательно продумывать жизнь своего ребенка, просчитывая каждый вариант. И пока не наступит благоприятное время для этого, пока у потенциального ребенка не будет твердой почвы под ногами для его жизни, мы не станем рожать. Понимаешь? Первым делом, конечно же, идет поиск подходящего отца. Но даже нахождение оного еще не означает, что на этом подготовка окончена. С этого она лишь начинается. У меня этой стартовой точки нет, так что я и не задумываюсь пока о ребенке. Да и необязательно мне это – возраст еще позволяет гулять достаточно долго. - Но тут ты не совсем права. Не все мужчины так относятся к отцовству, - примирительно улыбнулся юноша, - я, например, люблю Лили. И я знаю, что за нашего ребенка я был бы готов мир перевернуть. Я знаю, что даже если нам придется сбежать – я справлюсь и дам им все, что им будет необходимо, даже больше. Потому что это – цель и смысл жизни. Быть со своей любимой, вырастить нашего ребенка так, чтобы он был счастлив… знаешь, это, наверное, глупо звучит. Но я думаю, что дело не столько в обстоятельствах, сколько в людях. И в твоем случае – тоже. Ты добрая и красивая девушка, у тебя есть тяга заботиться о других. Просто, наверное, тебе не попадалось достойного мужчины. К сожалению, ныне это редкость. Эти слова от меня звучат странно, но я – судья. Я видел многих людей, но крайне редко встречал тех, которыми мог бы восхищаться. Видел и мать, убившую своих детей за сомнительную возможность покинуть деревню, и отца, который самостоятельно растил дочку после смерти жены – не все матери так пекутся о своих чадах. Все индивидуально, наверное. В любом случае ты права. Ты молодая еще очень – все впереди. А когда найдешь «свое», ты просто почувствуешь. Да и Айлинемун подскажет. - Ну а я тебе о чем толкую? – хмыкнула она, прислушиваясь. – Стартовой точки у меня пока нет. Вот и не волнуюсь понапрасну. У милашки она есть, но матерью она быть все еще не хочет – серьезные препятствия не убраны. Вспоминая все то, что приключилось со мной с тех пор, как я на вас нарвалась – ничего удивительного. С такой-то компанией преследователей за спиной и ее семейкой, о которой она рассказывала… что ж с ребенком-то будет, случись с вами что? Я бы на ее месте тоже рожать не стала, зная, что опасность ходит попятам. Блэкхарт с удивлением на нее посмотрел. - Но я ведь и не пытался ее склонить к тому, чтобы рожать сейчас. Когда я говорил о том, чтобы «потом завести ребенка», я имел в виду, что, как только мы раскидаем всех этих засранцев, поженимся – и тогда родим ребенка. Сейчас и нельзя, мы ведь не женаты. Меня просто пугает ее категоричность насчет будущего. Боюсь, что даже если мы их победим – она откажется… - М? А чего тут удивляться-то? Конечно, она категорична. И категоричность эта, скорее всего, у нее для самой себя проявляется. Чтобы не забывала. Ну, и тебе лишний раз напоминала, что пока – ни-ни… а то ты, небось, так часто говоришь об этом, что это невольно начинает давить на нее. Ведь будет ребенок или нет, по большей части от женщины зависит… - Но я не имел в виду ничего такого! – пуще прежнего удивился юноша. - Я говорю ей, что хочу от нее детей по двум причинам: потому что это правда, и потому, что для меня хотеть от кого-то детей – это больше, чем «я тебя люблю», намного больше… - он смутился, - язык – очень скудная штука… но я понял, о чем ты. О том, что я не совсем верно выразил свои мысли, что испугал ее своей видимой поспешностью. Спасибо тебе. Ты мне помогла, наконец, осознать, в чем соль. Я просто смотрел с другой стороны, поэтому и не понимал… - он улыбнулся, - ну, хоть Юса понянчу. Всегда любил детей… - Вот и молодец, что понял, - потрепав его по волосам, кивнула Ханон. – Не дави на нее – и все будет пучком. Сама предложит в итоге. А пока на мелком потренируетесь. - Спасибо тебе, - улыбнулся юноша и, чуть призадумавшись, повернулся к ней, - Нона, можно я тебя кое о чем спрошу, как женщину, жрицу. Я просто не могу понять, а вопрос для меня важный… - он невесело улыбнулся. - Вперед и с песней, - с готовностью позволила та. – О, а тут грибы есть… - Ты ведь общалась с моим отцом, так? – начал он осторожно. – Какой он человек по твоему мнению? - Несчастный. Любящий. - Ясно. Я просто пытаюсь осознать то, что мне сказала мама. То, почему она его полюбила, - юноша достал лук из пространственного кармана и, осторожно наложив на него стрелу, прицелился, - почему так сильно… - тетива «шпунькнула», ударяясь о пальцы и отпуская стрелу в полет, - …так любила его, даже зная, что он влюблен в другую… - стрела легко, словно в масло, вошла в шею здорового дикого кабана, которого поначалу было невидно за зарослями. - …почему не попыталась быть ему по-настоящему женой хотя бы в то время, что они были вместе? Не принимала ласку? - А разве это не очевидно? – проследив за полетом стрелы и присвистнув, ответила Ханон. – Если он уже любил, а она это знала, по-настоящему любящая женщина не стремилась бы отбить его. А принимать ласку стала бы только мазохистка – все равно это не то, что нужно сердцу женщины. Это куда больнее, чем отрекаться от нее. Плюс ко всему, представь, что бы она испытала, если бы твой отец воссоединился со своей возлюбленной? Видеть их постоянно вместе, быть лишней в этой идиллии… кому такая жизнь нужна-то? - Я все равно не совсем понимаю, - честно сказал юноша, делая ей жест идти за ним и направляясь к добыче, - я даже представил себе, как бы я вел себя, если бы Лили выбрала другого. Давно еще представил, когда думал, что никогда не буду с ней. Я бы принимал от нее каждую секунду ласки с благодарностью и упоением, делал все, чтобы облегчить ей жизнь, был бы рядом. И, даже если бы она полюбила другого – я остался бы рядом, потому что она говорила, что я для нее дорог, пусть и как друг. И так – я бы смог быть ей полезным, пусть даже и не становясь для нее мужчиной. Это не главное, наверное. А я осознавал, что ей было бы тяжело меня потерять. Потому что я стал кем-то, кто нужен. Я понимал, что она расстроится. Счастье – это когда счастлив тот, кто любим. Пусть даже с другим человеком. Я глуп, наверное. - Ты мазохист, наверное, - хихикнула в ответ русоволосая. – Или же садист. Такая жизнь – мучительна для вас обоих. Думаешь, зная о твоих чувствах, она смогла вести себя спокойно в присутствии вас обоих, не обдумывая каждое свое действие, боясь причинить еще больше боли? - Я бы сымитировал то, что я просто ошибался, а люблю ее, как сестру или подругу. Я не раз обдумывал, как быть, если так обернется, - юноша улыбнулся, - и дело не в садизме или мазохизме, а просто в том, что я без нее не могу жить. И в том, что хочу быть уверенным в том, что она – счастлива, что она – в безопасности. Для меня легче переступить через себя и приучиться любить по-другому, чем потерять… все-таки дурак. - Дурак, - согласилась с ним жрица, заметив еще несколько грибов. – Потому что женское сердце обмануть практически нереально. - Наверное, так и есть, - улыбнулся юноша, - но оставить ее… я не могу. Я боюсь за Лили. Я не задумываясь костьми лягу, чтобы защитить ее. Потому что для меня она – все… - он поднял кабана, закидывая его себе на плечо и, снова открыв пространственный карман, скинул его туда. - Я бы не вынес жить в страхе. Даже, если бы она меня раскусила и мне пришлось бы уйти, чтобы не портить воздух – я все равно был бы неподалеку. Чтобы защитить. Чтобы проследить за тем, чтобы ее никто не обидел. Чтобы оберегать. Наверное, и вправду – мазохист… - Еще какой, - хмыкнула Ханон. – Но вот твоему отцу защита не нужна – честно, никогда не видела никого подобного ему. Зато защита нужна была тебе. Еще есть вопросы по поводу того, почему твоя мама так поступила? - Нет, я понимаю ее, хоть и не хочу этого принимать, - кивнул парень, принимаясь собирать кое-какие травы, - она была только немного старше меня. Я хочу ее вернуть, чтобы мама встретила того, кто будет ее любить, и того, кого она сама полюбит. Это – справедливо… у нее столько грусти в голосе. Он их обеих несчастными сделал – и свою жену, и любимую. И мама, и мама – они обе… мне так сильно их жаль, Нона. Я очень хочу помочь, только не знаю как… а еще – я чувствую себя предателем, потому что отношусь к маме Лилит так же, как и к своей. Как к маме. Мне сложно пояснить, я и сам не понимаю, почему. Но мне их обеих хочется обнять и защитить, утешить… - Боже, Гордон, не делай трагедию на пустом месте, - посоветовала девушка. – В этом нет ничего такого, за что тебе должно быть стыдно. Это ведь прекрасное отношение к будущей теще. И еще. Не стоит жалеть женщину, пока она сама этого не захочет. Это заставляет нас чувствовать себя в какой-то мере оскорбленными и не принятыми всерьез. Слабыми, каковыми мы морально не желаем являться. Когда же захотим побыть такими – сами же и говорим. - Сочувствие и жалость – разные понятия, - улыбнулся юноша, - а я испытываю именно сопереживание. Они обе – очень сильные, достойные восхищения прекрасные женщины. Но это не меняет того факта, что даже таким, как они, нужна толика ласки и тепла. И я это понимаю, потому что сам был таким. Показывал вечно, что мне никто не нужен, держал подбородок кверху… но мне очень хотелось, чтобы в момент, когда мне больно – кто-то просто подошел и обнял. Не потому, что жалеет, а потому, что понимает, как это. - Мы, женщины, чересчур быстро привязываемся к чувству защищенности. И уж поверь, в большинстве случаев для нас это противопоказано, если мы хотим держаться на плаву, - оглядев окрестности, русоволосая кивнула. – Пожалуй, стоит идти обратно – заболтались мы с тобой как-то… стемнеет скоро. - Ага, - он подхватил еще несколько веточек розмарина и, поднявшись, зашагал рядом с девушкой по направлению к лагерю, - но, на самом деле, женщина только тогда может почувствовать себя женщиной, когда рядом с ней тот, что ее оберегает. Кто заботится. Разве это не так? – он улыбнулся. - Мне сложно судить, но я стал чувствовать себя в полной степени мужчиной, когда смог направить силу и старания на то, чтобы защитить Лили. Поэтому, я думаю, что такое – не будет лишним. Вы ведь тоже не железные – вам и рожать, и месячные терпеть, и нас, мужчин. Вы и так сильны… - Не путай понятия, - хихикнула девушка. – Когда речь идет о взаимной любви – можно позволить себе расслабиться. В остальных случаях, если хочешь выжить – будь сильнее мужчин! Вот так нам, женщинам, и приходится выживать на этом свете. Ради того, чтобы встретить настоящего мужчину, рядом с которым не будешь бояться показать слабость. - Но ведь есть и другие мужчины, рядом с которыми не надо напрягаться. Друзья, сыновья, братья, - улыбнулся юноша, впрочем, мигом скисая. – Да… мне еще предстоит разговор с братом. Не знаю, захочет ли он, чтобы я считал его таковым… - он пнул попавшуюся на дороге палку, - столько информации, как за эти две недели в мой мозг не поступало за всю жизнь. Настолько важной и основополагающей… - Тогда забей на несколько дней на все, запрись в комнате с Лили и не выпускай ее из кровати, даже если она будет об этом умолять, - смеясь, посоветовала та. – А если серьезно, реши, что сейчас важнее всего, и начни с этого. И увидишь, как постепенно все разрешится. Тем более не забывай, что тебе есть с кем разделить свои тяготы. Лили сильна не только магически, но и морально. Стойкости в ней хоть отбавляй. Твои проблемы для нее и ее проблемы тоже. Повезло тебе с ней. - Я знаю и ценю это, но также знаю и то, что у нее у самой проблем хватает. Даже без некромантов и женихов. Ее проблемы для меня такие же «родные», как и мои. Поэтому, я просто пытаюсь определиться с тем, за что хвататься и как ее поддержать. Я растерян, а с такого меня довольно мало толку… - он повернулся к ней, благодарно улыбаясь, - спасибо тебе, что выслушала мое нытье. Ты и правда помогла мне со многим определиться, Нона. - Обращайся, мелкий – буду твоим личным психологом в вопросах женского населения планеты, - кивнула ему девушка, снова потрепав по волосам. – Хмурое выражение лица убрал – и вперед! Быстрее бы завтра… мир двести лет спустя… сколько незнакомых мужчин впереди… Брюнет рассмеялся, не менее дружески потрепав ее по волосам. - Какая ты! Тоже это дело любишь, так? - Конечно, люблю! Я же жрица любви! – улыбка на лице Ханон стала мечтательной. – Вот войду я в Талону, а там кругом одни сплошные симпатяги, так и ждут, когда я заключу их в свои жаркие объятия. И один из них – наверняка моя судьба… - А почему не в Эледор? Там симпатяг побольше будет. - И туда загляну! Непременно! – тут же согласилась девушка. – Но сначала в Талону. Мне нужно зайти в родной храм. Да и… просто интересно, что сейчас с моей семьей. Существует ли она вообще? Как изменился город? - Понимаю, - улыбнулся ей брюнет, - но потом – обязательно, приезжай в Эледор. Я бы очень хотел снова встретиться с тобой. И Лили тоже хотела бы этого. Ты стала нам хорошим другом, Нона. - Даже и не думайте, что легко от меня отделаетесь после всего, - хихикнула жрица. – Я ведь из-за вас в этом времени. Из-за вас и Эльсарра. Так что будете меня терпеть, даже если я вам надоем. - Не надоешь, - уверенно кивнул ей юноша, - к тому же, я почти уверен в том, что твоя богиня преподнесет тебе сюрприз в виде того самого, единственного. Вот серьезно. Айлинемун без причины никого так не задерживает. Так что – по-любому. Любовь и все такое! - Это для вас, простых грешников, так, - хмыкнула девушка, важно поднимая палец вверх. – А для нас, жриц, это может быть только работа! Впрочем, я о ней уже знаю, так что развлекаться по ходу событий мне никто не запретит! Даешь минутные романы! Чем больше любви, тем лучше! - Глупенькая ты, - парень потрепал ее по плечу, - Айлинемун, согласно легенде, – первая дочь Хорра и Астарты – воплощение любви. А любовь – это не только минутные романы. Подумай сама. Я, конечно, не жрица Айлинемун, но тоже весьма подвержен ее силе, - он тепло улыбнулся, - а работа – не только в том, чтобы выполнять приказы, но и в том, чтобы быть открытым для проявлений своего бога. Где-то так. Ну, ты это не хуже меня знаешь. - Знаю, - кивнула русоволосая, все так же улыбаясь. – Конечно, знаю. Но работа есть работа. Для жрицы другие стоят в самую первую очередь. Так что ни о чем, кроме минутных романов, задумываться нечего. Ведь, - ее взгляд снова стал мечтательным, - какие они, эти минутные романы!!! Эта страсть, это учащенное сердцебиение, это дикое желание узнать человека… и это не менее дикое разочарование, когда ты таки его узнаешь, вызывающее еще более учащенное сердцебиение и горечь… о, да… ради этого стоит жить на этом свете!!! - Мазохистка, - понимающе рассмеялся брюнет, - но однажды ты узнаешь кого-то и не разочаруешься. Такова судьба каждого человека. - Только этого «каждого человека» предупредить забыли, бедного, - хихикнула девушка, выходя из-за деревьев на поляну, куда их выкинула петля. Оглядевшись, она невольно присвистнула. – Ты смотри – всех на ноги подняла! Говорила же, что у нее энергии на несколько человек хватит! А это еще притом, что долбануло отдачей… - Угу, - улыбнулся брюнет, нежно глядя на возлюбленную, играющую сейчас с Юсой. – Я знаю, что она сильная. Но она еще совсем ребенок… - Вы же одногодки, - хмыкнула Ханон, быстро направляясь по направлению к подруге. – Вот и радуйся, что после всего, что было, она по-прежнему может оставаться ребенком. Вот это действительно сильный дух! Бери с нее пример. - Мне начать баловаться и пренебрегать делами, чтобы доказать, что я дитя? – хмыкнул он, подходя к возлюбленной и элементалю. – Как вы тут? - Папа!!! – мальчик радостно рассмеялся и, прыжком повиснув на шее склонившегося к ним брюнета, обхватил его ногами, довольно целуя в губы. – Я как мама буду делать! Папа это любит! Стоящая рядом жрица откровенно заржала, смотря на застывшую в шоке пару, явно не знающую, что делать. - Э… Юса, - Лилит с дергающейся бровью сняла ребенка с шеи возлюбленного, со строгим видом легко щелкая его по носу. – Папа любит, когда так делает только мама. Ты же должен целовать его, как маму, понял? - Ай-я… - мальчик потер нос, виновато глядя на обоих. – Я не так сделал? Мама не так целует, да? - Эмм… - Блэкхарт подхватил ребенка на руки, ласково целуя в щеку. – Вот так. Так целуют маму и папу. Понятнее? - А мама и папа так не целуются, - вздохнул элементаль, - но да, я понял. - Умничка. Лили, все нормально прошло? Как себя чувствуешь? - Скажем так: я поняла, какого это, когда дико хочется спать от недостатка магии в крови, - засмеялась та, подходя и нежно целуя его в губы. – Достану вам воды и лягу, а то уже с трудом держусь. Зато все остальные в порядке и смогут завтра самостоятельно спуститься. - Добро пожаловать в наши жестокие будни, - понимающе хмыкнула русоволосая, подходя к девушке и гладя ладони ей на виски, делясь своей энергией. – Вот. Так сможешь еще некоторое время посидеть с нами. Поможешь мне с готовкой, ладно? - Э… - беловласка виновато улыбнулась, почесав затылок. – Я не умею готовить… - Не умеешь? – искренне удивилась та. – Впервые вижу такую женщину… - Я помогу, - улыбнулся брюнет, - Лили, ты пока вместе с Юсом порвите зелень на мелкие кусочки и почистите грибы. Ханон, займешься мясом, думаю, для тебя это не будет чем-то новым. Я пока что организую нам сам лагерь – нужен навес и настил. Ночью, скорее всего, пойдет дождь, - пояснил парень, выходя ближе к центру поляны, где оставался еще кусок вымощенной камнем площади и выгружая дрова и прочее собранное в лесу рядом. Быстро сложив костер, он шепнул заклинание и поджег его. – Вот, я постараюсь управиться поскорее. Простите, что приходится так… - Я пойду с папой или буду защищать маму? – спросил у него Юса. - Маму защищай. Ты ведь сильный? - Конечно! - Может, лучше возьмешь его с собой? – с просьбой в глазах предложила девушка. – Мне так спокойнее будет… здесь много людей – ничего со мной не случится. Да и Норис рядом… - Норис – мясо на данный момент, а я… - парень показал рукой на заросли кустарника с широкими и плоскими ветвями, покрытыми большими листьями, похожими на лапы ели, - я не буду отходить далеко. Просто веток нарублю для «крыши». Не переживай. - Папа – строгий, - хихикнул мальчик. - Папа – упрямый, - поправила его Ханон. – Ладно, иди уже, добытчик. Мясо я разделываю быстро, так что поторопись. Помню я, сколько ты ешь. Лили, пойдем со мной – покажу, как правильно готовить грибы. Надеюсь, мертвая свинина тебя в панику не вводит? - Ну… - Понятно, значит, сначала научу, потом уже остальным займусь подальше от вас. Запашок, я так понимаю, на тебя тоже действует. - Я быстро, - улыбнулся парень и, материализовав катаны, отправился за материалом для укрытия. Быстро нарубив целую кучу веток, юноша сделал колья и, установив их, стал сматывать палки между собой, готовя основу для крыши. - Мама боится мяса? – Юса подошел к Лили, ласково обхватывая руку беловолосой своими ладошками. – Маме противно? - Мама просто однажды видела то, что ей видеть не следовало, - улыбнувшись, девушка кивнула подруге, показывая, что готова начать. – Не волнуйся, Юса, я в полном порядке. - Раз так – начнем обучение кулинарии! – торжественно объявила жрица, ловко подкидывая в руках нож. – Для начала, учимся правильно держать лучшего друга любой хозяйки. Без этой основы основ нормально готовить невозможно – мужчины не очень любят есть блюда с дополнением в виде отрубленных пальцев жен. Не кривись, я сейчас вполне серьезно! *** - Ммм… вкусно! – Блэкхарт с довольным видом уплетающий похлебку выглядел усталым. Что, в принципе, полностью окупал результат его трудов: четыре шалаша, сделанных из крепких бревнышек, крытых плотным настилом из листьев. Внутри юноша сделал довольно высокие помосты, поверх которых насыпал целую кучу сухих трав, от которых исходил приятный свежий аромат. Вдалеке, как и ожидалось, начиналась гроза, обещающая обрушиться на головы людей проливным дождем. – Спасибо большое за ужин. - Ням, - Юса, сидящий между Лилит и Гордоном, тоже довольно улыбнулся, копируя выражение лица юноши. – Мама и тетя Нона – просто молодцы! - Мама почти ничего не делала, - напомнила девушка, вытирая запачканную пухлую щечку малыша. – Так что спасибо нужно говорить только тете Ноне. - Лучше папе оба спасибо скажите за крышу над головой, - засмеялась жрица. – Хорошо, что всем всего хватило – я опасалась, что одного кабана, пусть и крупного, будет маловато. И повезло, что нам позволили отхватить отдельный шалаш! - Это верно, - улыбнулся парень, пережевывая очередной кусок, - остается понадеяться, что сильного дождя не случится. Я мерзляк. Может, в шалаши поместить сгустки огня, чтоб потеплее было? - Огонь – это страшно… - протянул мальчик. - Зато – тепло. И еду на нем можно готовить, - подметил брюнет, гладя малыша по волосам. - А это ничего? Он ведь элементаль льда… - задумалась Лили, вопросительно глядя на возлюбленного. - Ничего – сейчас он полностью, как человек, - заверила ее Ханон. – Вообще, было бы и правда заметно теплее. Только вот кому-то ведь всю ночь его стеречь придется. - Я прикреплю заклинание к камням – просто булыжники надо будет найти большие, чтобы теплоотдача хорошая была, - улыбнулся юноша, - так ни пожара не случится, ни холод не замучает. К тому же, можно будет не волноваться, - он вздохнул, украдкой разглядывая остальных, - Сильно по ним жахнуло… так. Юса, у меня к тебе будет важное задание. - Какое? – тут же заинтересовался малыш, радостно глядя на Блэкхарта. - Сможешь насобирать десять камушков, размером с твой ноготок на большом пальце? - Конечно! - Тогда, когда покушаем – займись, ладно? - Хорошо, папа! - Зачем они тебе? – не поняла беловласка. Со своей трапезой она уже закончила – предпочла оставить больше остальным. – Ты ведь, кажется, говорил о булыжниках… - Булыжники я принесу сам – это будет нашим обогревом, а на мелкие камушки я наложу заклинание щита, чтобы огородить лагерь, - устало улыбнулся парень. – Мы все сейчас не в том состоянии, чтобы не спать. К тому же, дождь существенно понизит видимость – если кому-то приспичит нанести нам визит, будет довольно прискорбно. Поэтому, лучше уж щит. Надежнее. Тем более, что он не будет сковывать передвижение внутри лагеря. - Я побежал искать камешки! – Юса довольно улыбнулся и, помахав взрослым рукой, принялся, словно цыпленок, шнырять неподалеку, выискивая в траве небольшие осколки некогда красивых домов, ныне лежащих в руинах. - Не отходи далеко! – крикнула ему вдогонку Айзенстоун. - Я с ним пойду – заодно и булыжников насобираю, - кивнула им жрица, бодро вставая. – Из вас всех я самая боеспособная, так что и займусь этим. И не думай возражать, Гордон, - хмыкнув, она быстро догнала мальчика, принимаясь ему помогать. - Действительно, ты ведь очень устал, пока сооружал это, даже если остальные тебе помогли, - улыбнулась брюнету Лили, подсаживаясь ближе. - Да не сильно, - улыбнулся ей Гордон и, повернувшись к Ханон, чуть громче обратился к ней, - Нона, спасибо тебе, только используй пространственный карман, я его около тебя открытым держать буду. Не подрывайся. Он чуть обнял девушку, мягко целуя ее в плечо. - Еще и дождь этот… мне не нравится… - Тебе нехорошо? - Нет, все нормально, - улыбнулся юноша. – Просто многое обдумывать пришлось. Кое-что даже переосмысливать. Например, тему детей, - он ласково поцеловал Лилит в щеку, - я прошу тебя, прости. Я все неправильно понимал. Нона пояснила. Если я говорю что-то такое – это не потому, что я хочу, чтобы так было здесь и сейчас, а потому что имею в виду, что в будущем, когда мы со всем разберемся, я хочу, чтобы у нас была настоящая семья. Вот. Поэтому, пожалуйста, прости меня. Я думал, что когда ты говоришь «не хочу», ты имеешь в виду «никогда»… - он прикрыл глаза, переплетая пальцы их рук, - я решил, что буду спрашивать тебя напрямик, даже учитывая то, что мама говорила, что так – не надо. Я недогадливый. Ничего? - Ничего, - кивнула девушка, обнимая его. – Все в порядке. Хотя, твоя недогадливость иногда действительно поражает. Но я ведь тоже не идеальна. Вспыльчивая, вредная, капризная… а ты меня, дуреху, все равно терпишь. - Ты не дуреха, - Блэкхарт ласково коснулся ее губ своими, - а у меня это просто повелось из-за того, что я очень мало времени проводил с людьми. Я могу понимать книги, магические формулы, боевую логистику, однако привычка людей преподносить все не прямым текстом – загоняет меня в ступор. Плюс, наверное, разный склад ума. Да и вообще, женщины в этом испокон веков были сильнее, чем мужчины. Поэтому и говорят, что вы крутите нами, как хотите… - он прижался щекой к ее щеке, поглаживая плечи возлюбленной. – Лили, я тебя очень сильно люблю. - И я тебя, Гордон, - прижавшись к нему сильнее, улыбнулась девушка. – Даже жаль немного, что придется возвращаться домой. Здесь мы можем быть самими собой. А там я теперь и не знаю, как вести себя. - Я полагаю, что там мы будем вести себя так, как положено. Близость скинем на то, что сдружились окончательно. В комнате можно будет вести себя, как сейчас. Да и гулять почаще будем ходить. Не переживай – как бы то ни было, мы вместе. А это – главное. Хотя, мне тоже нравится так, как сейчас – открыто… - Я не только об этом, - сглотнула беловласка, закрывая глаза, пригретая его теплом. – Я о истории моей семьи… я просто не знаю, как теперь со всеми ними разговаривать… особенно… знаешь, особенно с матушкой… - Просто поддерживай ее потихоньку, не в лоб. Маме это очень нужно. Я не буду кривить душой – из всех старших членов вашей семьи, кроме тебя и Сандры, она единственная так сильно пострадала. Ханон говорит, что не надо ей никакой поддержки, чтобы она не раскисла. Но я думаю, что нужна. Потому что ей и так мало тепла и ласки достается – отчасти так сложилась жизнь, отчасти она сама закрывается от этого. Но поддержать ее все-таки нужно. По крайней мере – я был бы благодарен, если бы, окажись я на ее месте, меня поняли и не жалели, но сопереживали. Насчет остальных не берусь судить – я сам зол, после того, как все это увидел. Хотя, у меня и нет права злиться… Лили прикусила губу и открыла было рот, но передумала. - Да… так и поступлю. Продолжу поддерживать издали. Сходим тогда ей за шоколадом, когда снова сможем свободно выходить из поместья? Первое время вряд ли выйдет – отец наверняка снова истерику устроит по поводу моего долгого отсутствия. - Я сам готов ему истерику закатить, - мрачно заметил Блэкхарт, - за то, что повелся на провокации твоего деда и не подумал о последствиях… а за шоколадом – да. Можно, кстати, из монастыря привезти. Ну, так, случайно… - Ага, очень правдоподобно, - хмыкнула девушка. – А как поступим с Юсой? Я не знаю, можно ли будет его оставить… тем более с учетом того, как он нас называет. - Я могу сказать, что это мой элементаль, - вздохнул юноша, - ну, что он просто такой получился. Перевести в шутку. Юса… его нельзя отозвать, понимаешь? Все элементали связаны либо с предметом, либо с заклинанием. Он – нет. Хотя, может, стоит просто поговорить с ним и попросить называть по именам, обставить, как игру… Лили, мне его жалко. Он – действительно ребенок по своему сознанию, да и то, что он стихийно появился – тоже оптимизма не вызывает. Он нами «питается». Оторви его – и он может исчезнуть, если не найдет замены. А он – дите. - Даже так? – беловласка печально посмотрела на весело смеющегося малыша, уворачивающегося от щекотки «тети Ноны». – Тогда, конечно, оставим! Не хочу, чтобы такое чудо исчезло… тогда действительно нужно будет попросить называть по именам хотя бы тогда, когда рядом кто-то еще. Нельзя давать отцу повода еще раз начать подозревать тебя. - Угу, - Гордон обнял Лилит покрепче, облокачивая спиной себе на грудь, - А он славный. Я никогда не думал, что элементаль может быть таким, как настоящий ребенок. Нона, кстати, говорит, что, скорее всего, он будет расти… - Расти? – удивилась Айзенстоун, запрокидывая голову назад и смотря на возлюбленного. – Как настоящий ребенок? И с такой же скоростью? - Я не знаю. Увидим, – он чуть поцеловал ее бровь. - Знаешь, а это очень приятно, оказывается, когда рядом такое чудо. Как-то… светлее. - Угу, - согласилась с ним девушка, снова опуская взгляд на мальчика. – Такой маленький и смешной! Он когда улыбается – у него ямочки на щечках! И волосики вьются, если ему их отрастить – будет еще более милым и кучерявым! И глазки у него блестящие, красивые! А смех такой заливистый-заливистый! Я его когда на руках держала, было ощущение, словно мне целый мир принадлежит! Потрясающее ощущение! Брюнет с нежностью посмотрел на возлюбленную, обнимая ее и укладывая подбородок на ее плечо. - Ты права. И у меня так получилось – как будто стимул защищать, оберегать… и отчего-то, когда на него смотрю – поневоле улыбаюсь. А еще он красивый очень. И умненький, для своего возраста… и ласковый! - И постоянно сует грязные пальцы в рот! Даже после того, как я объяснила, почему этого делать нельзя! А еще упертый, прям как ты! Заладил все «мужчина я, мужчина», - пожаловалась Лили, нахохлившись. – Вот честное слово, это у него точно от тебя! А я его на руках таскать хочу! - Конечно он мужчина! Вот и понимает, что он – довольно-таки тяжелый для тебя, а тебе еще деток рожать – нельзя. Любит, значит, раз заботится, - парень примирительно поцеловал ее за ухом. - Правильно делает. Пусть у тебя на руках сидит, а я и его, и тебя носить буду. - Видишь! Это все твое влияние! Ничего он не тяжелый!!! - Конечно мое, он ведь и мой тоже! – насупился Блэкхарт. – Все нормально, на самом деле – он ведь мальчик, все-таки. Это правильно… - юноша осекся и, рассмеявшись чему-то своему, мягко посмотрел на беловолосую. – Знаешь, что я тут подметил? Мы его обсуждаем так, как будто бы он и есть наш ребенок… хотя, в каком-то смысле оно так и есть. - Конечно, оно ведь действительно так и… ой! – поняв, что только что сказала, Лилит густо покраснела, отворачиваясь. – Не обольщайся! - Лили, - юноша развернул ее к себе, ласково целуя в губы, - спасибо тебе. Мне очень приятно, я даже пояснить не могу, насколько. Не стесняйся этого, я чувствую точно то же. - Этого сложно не стесняться… оно вообще произошло слишком быстро и резко, а мы отнеслись к этому, как к чему-то само собой разумеющемуся… - Но ведь это естественно, - улыбнулся Гордон, - мы – любим друг друга. Так устроен мир. Человек должен не только получать тепло, но и дарить его. Двое влюбленных должны желать иметь дитя – так предписано природой. Все правильно… - он чуть крепче обнял ее. - Вот можешь на меня даже дуться, но все равно, после того, как мы разберемся с проблемами, когда поженимся – хочу, чтобы ты мне родила детей. Мальчика и девочку. Наших. - Оставь проповеди прихожанам, священник, - буркнула девушка, скрещивая руки. – И если хочешь детей – сам их вынашивать и рожать будешь! Я пас! - Бука ты, - юноша усадил ее к себе на руки, - я говорил это не для того, чтобы ты давала свой «категорически отрицательный» ответ, а для того, чтобы ты просто знала. Мы справимся со всем. Я женюсь на тебе, даже если придется украсть тебя у всего мира. И ты станешь мамой моих детей. Все. Я высказался. - Ага, а меня уже спрашивать не надо, да? – надулась беловласка, с прищуром смотря на него. – Согласна быть мамой Юсу, но сама рожать не стану, нет-нет-нет. Это долго и очень-очень больно! С возможным смертельным исходом! Нет-нет-нет! Хочешь, чтобы я так собой рисковала, да? - Учитывая то, что ты так отнеслась к Юсу, ты будешь очень хорошей и любящей мамой для наших деток. И я уверен в том, что когда придет время – ты сама захочешь этого. До того, как наступит этот момент – я не стану тебя торопить, обещаю. Роды – болезненны, да. Но еще ни одна женщина, родившая от любимого, родившая желанное дитя, не сожалела об этом. Смертельный же исход – отклоняется, в связи с тем, что рожать тебе, если что, не в поле, а под присмотром опытных жрецов и акушеров. И – нет, я не хочу, чтобы ты рисковала собой, потому что я очень тебя люблю. Поэтому – буду ждать. - А откуда знаешь, что не в поле? И смертельный исход и по другим причинам может быть! И вообще, болезненное – это слишком мягко сказано! Если сравнивать эту боль с какой-нибудь другой, то она равносильно двадцати сломанным костям одновременно! Понял? Двадцати! Ни один мужчина этого не выдержит и копыта на месте откинет! А ты меня хочешь такому подвергнуть на несколько часов, да еще и дважды! Нет-нет-нет! - Что шумим? – обратилась к ним Ханон, возвращающаяся вместе с довольным элементалем, сжимающим в кулачках заказанные камушки. - Ничего, болтаем просто, - улыбнулся юноша, потрепав Лилит по волосам и, подставив руку, принял от Юса камушки, которые тот с довольной улыбкой высыпал в его ладонь, - Юса, ты умничка. Отличные камушки! - Я старался! А мама с папой что, ругаются? – мальчик вопросительно посмотрел на них и, подойдя к беловолосой, обнял ее за шею. – Мама, не ругайся, вы с папой оба хорошие! Я вас люблю! - И мы тебя, - брюнет погладил его по волнистым волосам и повернулся к жрице, - Нона, прости, что не помогли со сбором камней. Сейчас, наложу на них заклинания и спать. - Я буду спать с мамой, папой и тетей Ноной! – гордо сообщил элементаль. - Будешь спать рядом с одним засранцем, желающим мне сильных и продолжительных мучений, - Айзенстоун указала на возлюбленного. - За что ж ты так его? – поинтересовалась жрица, улыбаясь и вытаскивая булыжники. – А помощи и не нужно – тут делов то, на руинах камни пособирать. Для остальных зачаровать сможешь? - Это для всех, - улыбнулся юноша и, нехотя поднявшись, принялся выкладывать камни в одном ему понятном порядке, - я сделаю из больших обогрев, из маленьких – щит. Только надо будет народ предупредить, чтобы не пытались отходить далее, чем на пятнадцать метров от лагеря – щит будет сферический… - Мама больше не любит папу? – огорченно спросил мальчик, печально глядя на беловолосую. - Мама папу очень любит, но это не отменяет того, что он засранец, - улыбнулась девушка, приобнимая малыша. – Так что не бери с него пример, хорошо? - Тогда я тут оббегу и предупрежу, а ты займись делом, - кивнула Нона, хмыкнув. – Эй, милашка, не обижай своего засранца – он далеко не самый засранец из всех засранцев! - Спасибо тебе, Нона, - хмыкнул Блэкхарт и, проведя тонким кинжалом, извлеченным из-за голенища сапога по своей ладони, сжал ее, капая кровью на камни и сосредоточенно напевая тихие ритмичные заклинания на древнем языке. - Папа – не засранец, - чуть надулся ребенок, - мама просто вредничает… - Ага, то есть Юса на стороне папы, так? – прищурилась беловласка и демонстративно отвернулась. – Отлично. Тогда мама продолжит вредничать, раз тут она виновата. - Юса – не на стороне папы и не на стороне мамы. Я на стороне того, чтобы вы помирились и не ругались, потому что я вас обоих люблю! – мальчик обнял ее и, поцеловав в обе щеки, погладил по ним. - Вот! «Вот и как ему сопротивляться? – обреченно вздохнула Лили, понимая, что проигрывает. – Блин… в мужском полку прибыло. И как мне теперь оборону держать?» - Ты жулик, Юса, в курсе? - А что такое «жулик»? – мальчик наивно моргнул и, сев к ней на колени, стал копошиться в волосах девушки, сосредоточенно приглаживая длинные платиновые пряди. – Я не хочу быть кем-то, кто не нравится маме или папе. - А ты и не можешь нам не нравиться, - наконец улыбнулась Айзенстоун. – Ты же наш маленький… - Я вас обоих люблю! Очень-очень, - элементаль порывисто обнял Лилит, утыкаясь носом в ее шею, и обхватывая талию девушки ногами. - Моих маму и папу! А можно я сегодня буду с вами спать? Мама не против? - Мама не против, - кивнула девушка, ласково целуя его макушку. – Только если ты пинаешься по ночам – пинай, пожалуйста, папу… - Я не буду пинаться! Я буду обниматься! Мне нравится обниматься! – рассмеялся мальчик, украдкой поглядывая на брюнета, вокруг рук которого пылал огонь. – А папе не больно? - Нет. Папа у нас волшебник, - пояснила беловласка. – А если папе будет больно – мама его обязательно вылечит. - Тогда – хорошо, - кивнул малыш и, сонно зевнув, повис на ней, - я спать хочу… - Я уже почти закончил, - чуть улыбнулся Гордон. – Осталось только камни разнести. Давай я провожу вас к нашему навесу? Ты тоже выглядишь очень усталой, Лили. - Подожду своего засранца, никуда не денусь, - хихикнула Айзенстоун, укладывая мальчика на своих руках. – Можешь засыпать, Юса. Я тебя потом перенесу. Хорошо? Ребенок вяло кивнул и, скрутившись у нее на руках в калачик, засопел, снова втягивая в рот палец. - Я быстро. Подождешь тут пару минут? – Блэкхарт сложил камни в тканевый платок и, подойдя к Лилит, ласково поцеловал ее в губы. - Я сейчас. - Угу, можешь не торопиться, - тихо ответила девушка, осторожно высвобождая пальчик ребенка, удерживая зажатые кулачки в своей ладони. – И как с таким борются? Спросить-то не у кого… - Есть один действенный метод – линейка по рукам, - хихикнула подошедшая Ханон, садясь рядом с подругой. – Ну, или заменить палец на соску. Но этому мужчине уже не солидно. Юса что-то тихо захныкал во сне и, найдя ртом рубашку Лилит, принялся усиленно обсасывать ее, вместо отобранного пальца. - Может, грудь ему сунешь? – с умиленной улыбкой предложила жрица, высвобождая рубашку девушки. – Он же как младенец прямо! Хотя, по сути, он и есть новорожденный… - Ты что, как я ему грудь суну? У него же зубки! – ужаснулась беловласка, промывая водой собственный палец и подсовывая к его личику. – Я слышала, это и с младенцами не самая приятная процедура, а когда такое дите – должно быть вообще больно. К тому же, толку-то от моей груди? - Готово, - Гордон, подошедший к ним, довольно улыбнулся и, посмотрев на малыша, принявшегося усиленно обсасывать палец беловолосой, вздохнул. Открыв пространственный карман и достав из него небольшой бумажный пакет, парень протянул его Лилит. – Достань оттуда курагу, что ли. Пусть ее рассасывает. Говорят, вместо соски можно давать. - Уверен? А если он ее случайно целиком проглотит? Еще задохнется… - Дай-ка… - юноша присел на корточки и, осторожно разорвав один кусочек, всунул его ребенку в рот. Тот тут же прихватил свободную часть пальчиками, довольно улыбаясь. - Сладенько… - Мне рассказывали, - неловко улыбнулся брюнет, - что мне так давали – курагу, яблоки там… мясо… ну, чтобы я не хныкал, когда маленький был. - Мясо? – тупо переспросила беловласка, уставившись на него. - Тогда понятно, чего ты такой любитель, - засмеялась русоволосая. – Ну, раз все дела сделаны, идем спать? Тут даже я подустала, а уж вы как должны… - Конечно, - Блэкхарт подхватил Лилит вместе с элементалем и, улыбнувшись жрице, пошел к самому маленькому из четырех навесов, - этот – наш. Хорошо, что там мы только вчетвером будем, верно? В остальных будет по пять взрослых. А у нас – только четверо, притом – один малыш… - А меня на ручки? – засмеялась Ханон, идя рядом с ними. – Гордон, да ты богатырь – сразу двоих нести… о-па, - она взглянула на подругу, удобно устроившуюся на руках возлюбленного, крепко прижимая к себе Юсу, - уснула… - Вот-вот, - улыбнулся он, - ей сложно пока с таким справляться, Лили ведь герцогиня, а они – не слишком привычны к тяготам странствий, боям и целебной магии… - Герцогиня? – удивленно посмотрела на него жрица. – Она? Что, серьезно герцогиня? - Хуже, она – дочь одного из Шести Великих Герцогов, - обреченно уточнил Блэкхарт. - Эта чудачка?!! – воскликнула русоволосая, но тут же прикрыла рот рукой, надеясь, что никого не разбудила. – Ничего себе важная шишка… погоди, но раз ты с ней, то тоже, получается, знатного рода, так? - Нет, я просто эльзерр, - чуть улыбнулся Блэкхарт и, приостановившись, задумался, - по крайней мере, я так вырос. - То есть, официально у тебя шансов нет, но вы все равно вместе… - Ханон ухмыльнулась, показывая большой палец. – Молодцы! Айлинемун одобряет! - Официально… ну, тут все сложнее, как оказалось, - вздохнул юноша, входя в шалаш и укладывая Лилит на настил, неподалеку от установленного под ним камня, от которого исходило приятное тепло. – Мой отец – этот старый козел – тоже один из Шести Великих Герцогов, собственно, мама – его законная жена. Я был рожден как жертва. Хотя, даже, если бы был рожден именно как сын – все равно не помогло бы. Я – ашариец, а она – энийка. - Э… не вижу связи, - честно не поняла девушка. – Разве брак между ашарийцами и энийками сейчас не считается священным? Погоди… Эльсарр – Великий герцог?!! Мама дорогая, с кем я связалась… - Да, он – один из шести человек, которые правят Шарром за отсутствием Императора, - кивнул юноша, закрывая ветвями вход в шалаш и отмечая то, что с неба начинают срываться первые крупные капли дождя, - а брак – да, более он не считается священным. Как-то так получилось, что после проклятия Орба, которое произошло чуть позже того момента, как ты вошла в деревню – ашарийцы практически полностью потеряли возможность пользоваться магией стихий, оставаясь только с магией Хорра, а энийцы… ну, в чистом виде их тут, в Сердце Шарра – осталось довольно мало. Маги да знать, в основном. В самой Энии, конечно, очень много – все-таки, их край. С нашими – та же беда, так сказать. Ученые считают, что «белый цвет и синие глаза – уступают черному цвету и алым глазам», однако это не совсем так. Друг относительно друга – мы так же уязвимы. Мой… можно сказать, что мой брат – брюнет с синими глазами, один мой хороший знакомый – беловолосый, с красными… все смешалось. Жаль только, что люди забыли основу – самые сильные дети рождаются именно от смешанных браков. Как физически, так и энергетически, ведь изначально, обе наши расы выступали, как половинки друг друга. Но сейчас – все иначе, Нона. Кажется, однажды из-за всего этого будет война. Надеюсь, я ошибаюсь… - Вот как… бред какой-то, - фыркнула жрица. – Я вообще смесь всего со всем! Во мне есть кровь всех четырех рас, так что я не могу назвать себя принадлежащей к какой-то определенной нации, даже если родилась и выросла в Энии. И у меня куча таких же знакомых… было. Какая разница вообще? Эх, молодежь, ничего в жизни не смыслите… - Ну, я-то с тобой согласен, - улыбнулся юноша, усаживаясь рядом с беловолосой и гладя ее и Юса по волосам, - я думаю, что глупо идти против своей природы, заложенной нашими богами, сотворившими нас. Все равно, как кролику стать хищником, или как тигру перейти на бананы… но проблем это создает море. Именно из-за принадлежности к разным расам отец не смог жениться на маме Лилит, именно из-за этого, Чарльз – отец Лили – вряд ли позволит нам с ней быть вместе. Особенно, если узнает, чей я сын. Он не так давно спутал меня с отцом – заставил наголо раздеваться, чтобы доказать, что я – девушка… - Добрый дядя, - кивнула Ханон. – Дурак, только хуже делает. О любви между ашарийцами и энийцами у нас все знают – в такую ввязываться бесполезно. Ашарийцы, кстати, всегда влюбляются первыми, как Хорр влюбился в Астарту – с первого взгляда. После чего начинают добиваться энийца, хотя особо стараться и не нужно – эниец так же не может пойти против своей природы и не ответить ашарийцу, как сделала и их богиня. Пусть и не всегда они сразу это осознают. Такой уж темперамент. История древняя, как само возникновение жизни. Неужели у вас об этом забыли? - Точно, - кивнул ей парень, укладываясь между ней и Лилит, с улыбкой глядя на Ханон, - но в храмах Айлинемун все еще очень даже поддерживают такие союзы. Так что – не везде все изменилось. - Еще бы у нас что изменилось! – воинственно заверила его жрица. – Любовь – самая сильная и упрямая сила во всем мире! И богиня у нас такая же! Могли бы и ее в квартет Главных богов записать. Первенец же этого союза! И она, кстати, беловолосая и красноглазая. - …и очень любимая своими родителями, ибо не только является их дочерью, но и воплощает их любовь. Поэтому, наверное, и такая упрямая. И я согласен с тобой: любовь заслуживает того, чтобы быть в пантеоне старших богов. В отличие от Орба, - надул губы юноша, - этого козляру валить надо – от него одни беды! - Бог войны, да? – задумчиво протянула Ханон. – Ну, с ним ничего не поделать. Пусть Шарр и мирная империя, все равно находятся идиоты, у которых шило в одном месте. К тому же, война – это не только убийство, но и защита. Хотя, со стороны бога это мало заметно… встречалась я как-то с его жрецами – те еще типы. - Знаю, - кивнул парень, - я тоже с ними сталкивался. «Во славу Орба» вырезали деревню. Уроды… я думаю, что какой бог, такие и последователи… - Сложно сказать, эльзерр бога смерти, - хмыкнула девушка. – Ты гляди-ка, - она кивком указала на подругу и малыша, - вцепились-то друг в друга как… - Ага, - юноша улыбнулся, с нежностью глядя на них, - мило так. Знаешь, я думаю, что Айлинемун – во многом более всех определяет судьбу человека. Взаимная любовь, семья, дети – это ли не самое прекрасное в жизни человека? Мне кажется, что имеющий все это крестьянин куда более счастлив, нежели король, лишенный этого. Вот смотрю на них и думаю: как кому-то может прийти в голову причинить зло таким малышам? - Молча, - подсказала ответ русоволосая. – Ладно, давай лучше спать. Завтра, как мне тут все судачили, нам с горы спускаться. Видимо, той дороги, по которой я приехала в деревню, уже просто не существует. Так что сил понадобится много – тебе еще Юса нести придется. - Ты права, - улыбнулся ей юноша, укладываясь поудобнее и обнимая Лилит и Юса, - Спокойной ночи, Нона. Знаешь, я очень рад, что мы встретили тебя. Ты – прекрасный человек. Спасибо тебе. - О своей несравненности я послушаю, когда и милашка слышать будет – так веселее, - засмеялась девушка, так же укладываясь. – Спокойной ночи, Гордон.