Грехи отцов

- Отстань! – черноволосый мальчик лет девяти, одетый в мантию мага, с отвращением отпихнул другого. – Ты бесишь, Цэррал, - отойдя на пару шагов от «поверженного противника», он отряхнулся: - будет тебе наука, как ко мне лезть! В следующий раз – вообще ноги поломаю! И руки тоже! - В Университете драться ногами нельзя-я-я!!! – расканючился тот. - Дебильный ты, или как? – брюнет недовольно поморщился. - Причем тут Университет? Мы дрались, как мужчины! Не надо было меня при девчонках обзывать! Рыжеволосый недовольно потер нос. - Ты сам, как они! Только там и ошиваешься! - Не твое дело! - А ну-ка иди сюда! – один из Мастеров схватил «победителя» за запястье, разворачивая к себе лицом. – Сколько еще от тебя будет проблем сегодня? Ты же герцог, Эльсарр. Разве так себя надо вести? Первый день, как вы тут, а уже такое… - А что, герцоги должны позволять себя шпынять? – насмешливо посмотрел на него Эльсарр. – Или, может, как вы, одев эти тряпки – забыть, что такое честь? - Ну, тогда не жалуйся, - мужчина потащил его в сторону здания, - до завтра – поостынешь в изоляторе. - Не имеешь права!!! – мальчик уперся ногами и, отчаянно пнув Мастера под колено, насупился. – Что за фигня эта ваша долбанная школа!!! Ты, безродная дрянь!!! Отпусти мою руку!!! - До завтра. И обдумай свое поведение, – мужчина втолкнул его в небольшое помещение, лишенное окон и, захлопнув дверь, удалился. - Козел!!! Смерд!!! – мальчик в сердцах пнул дверь и, отдышавшись, осмотрелся. В комнате он был не один. В нескольких шагах от него, на небольшой кушетке, чинно восседала девочка его возраста. Длинные прямые белые волосы и синие глаза выдавали в ней чистокровную энийку, а размещение в пространстве – мага. Кинув быстрый взгляд на неожиданную компанию, она лишь фыркнула, возвращаясь к большому фолианту, посвященному колдовству. - Вот только хулиганов мне тут и не хватало для полного счастья. - Что? – он недовольно сморщил нос. – Причем тут хулиганы, когда тут быдло преподает? Уж прости, но ты, кажется, что-то спутала. - «Быдло»? Что за сквернословие? – скривила нос девочка. – «Некомпетентные представители сферы преподавания магического искусства» - вот так надо говорить! И тут я вынуждена согласиться – преподавательский состав в Университете больше походит на издевательство, чем на нечто серьезное. - Это не совсем сквернословие, это просто более короткое и четкое название этих неотесанных чурбанов, - мальчик невольно улыбнулся, - меня, кстати, зовут Эльсарр Фрэй Даррэлл, а тебя? У тебя очень знакомое лицо. - Фрэй Даррэлл? Ашарийский герцог? – вопросительно подняла бровь маг, закрывая книгу и откладывая ее в сторону, поднимаясь на ноги. – Ирис Лиэй. Мой отец работает здесь, так что вполне вероятно, что ты мог встретить меня в каком-нибудь здании Гильдии и раньше. - Приятно познакомиться, Ирис, - мальчик чинно поклонился. – Пожалуйста, называй меня Сар, ладно? – он улыбнулся. - Я вспомнил, где видел тебя. На празднике смены года, ты была с отцом и герцогом Айзенстоуном. Но что ты делаешь тут? Неужели и девочку в изолятор? Варвары! - Когда ты маг – о таком понятие, как «половые признаки», стоит забыть, - важно возразила Лиэй, снова усаживаясь на кушетку, откидывая назад свои длинные волосы. – Я просто указала одному из сотрудников на его некомпетентность, только и всего. Это мой долг перед Гильдией. Но, как мы можем наблюдать, правда на некоторых людей действует, как красная тряпка на быка… - чуть отвернувшись, она тихо добавила: - и мозгов у этих дармоедов соответствующие количество. - Нет, ты не права. Это очень важно. То, что ты – девочка. Ты очень красивая – мальчики такими не бывают. И ты, в отличие от остальных, знаешь себе цену, - он подошел к ней и, улыбнувшись, сел на стул, стоящий напротив, - и ты права. Они просто жалкие существа, если не осознают ценности настоящей красоты. - Определись уже: права я или нет, - наконец улыбнулась Ирис. – За слова спасибо. Только вот словам я не слишком доверяю. А красота в магическом деле – бесполезное определение. Вот ты тоже красивый, а толку, если только что тебе пришлось драться? И, заметь, никому не помешало нас обоих поместить в изолятор наличие у нас по смазливой мордашке количеством одна штука на тело. - Вот в этом они и не правы, - хмыкнул мальчик, довольно глядя на нее, - получается, что мы с тобой в одном классе? Это здорово. Ты мне нравишься, Иса. Я буду драться за тебя, чтобы эти гадкие люди не запирали тебя больше тут. За настоящую женщину – и умереть не жалко! – он улыбнулся. - Я знаю, что это звучит пафосно и глупо, но это так. Прости мне мою речь, - он достал из сумки небольшой сверток, - ты любишь сладкое, Иса? – он протянул ей содержимое – небольшие свежие пирожные. Девочка растерянно моргала, впервые в жизни не зная, что ответить. - Иса? – переспросила она первое, что пришло ей в голову. Мальчик довольно кивнул. - Конечно! На ашарийском «Иса» - это «снежная сказка», а ты такая красивая, что тебе такое сокращение имени подходит как нельзя лучше! – он отдал девочке сверток и улыбнулся. - Потому что ты точно, как снег – холодная и прекрасная, а еще – желанная, как сказка! - Желанная? – снова переспросила Лиэй. Щеки предательски покраснели. – Могу ли я предположить, что ты за мной ухаживаешь? - Это предположение будет верным, - мальчик степенно кивнул, - но, учитывая наш с тобой возраст, я пока рассчитываю на твою дружбу и предлагаю взамен свою. Но я не буду лгать – я хотел бы, чтобы по прошествии времени ты стала моей не только, как друг. Твоя холодность – прекрасна. Девочка покраснела до корней волос, быстро пряча лицо за подвернувшейся под руку книгой. - Посягатель на личное пространство, нервную психику и свободное время… - Точно! – рассмеялся мальчик и, склонив голову набок, довольно посмотрел на нее. - А теперь – угощайся, и будем играть! Вечер был пышным, шумным, дорогим и… очень скучным. Молодежь, присутствующая на нем без «присмотра взрослых», занималась привычной ерундой: ела, пила, танцевала. Девушки присматривали подходящие пассии и активно строили глазки, парни фактически занимались точно тем же, только в своем ключе. Словом – обычный светский раут, преисполненный корысти и лицемерия, скрытого за пышными нарядами и чрезмерно «искренними» улыбками. Гордон осмотрелся, и, вздохнув, улыбнулся девушке: - Ну, я, пожалуй, скроюсь с глаз этих товарищей. Они вряд ли оценят присутствие в этом месте кого-то, кто ниже их по происхождению. Не волнуйся, я буду постоянно наблюдать за тобой – если что, я помогу. Развлекайся, Лили! - Развлечешься тут… - буркнула Айзенстоун, провожая удаляющуюся фигуру взглядом. «Теперь она еще и при всех парнем выхаживает… хотя, в данном случае, все понятно – здесь это стратегически выгодно. Но… - кинув прощальный взгляд на, как ей сейчас показалось, аппетитную попу, она раздраженно фыркнула, - каблуком Астарты вам по голове, это нечестно! Я все меньше воспринимаю ее, как «ее» - она слишком сильно похожа на парня… с ума меня сводит, честное слово…». Поправив складки на юбке своего пышного бело-голубого платья и убедившись, что все украшения в высокой прическе, которую аккуратно соорудила Мими, на месте, девушка, насколько позволял корсет, глубоко вздохнула и направилась в сторону толпы «пародий на подружек» - девушек ее круга, с которыми волей-неволей приходилось налаживать связь вот на таких мероприятиях. - Лилитка, лапонька, мы тебя просто заждались! – «рыжая пародия на подружку», именуемая в обычной жизни «юной госпожой Кэтрин Адамс», жизнерадостно помахала беловолосой рукой и, шустро подбежав к ней, заговорщически посмотрела на нее. - Это только что был твой телохранитель, да? Одолжишь на пару дней, как подружка-подружке? – рыжеволосая, которая была старше Лилит года на два, хитро улыбнулась ей. - Везет же тебе, а мне мои предки очередную старуху поставили… она меня уже просто достала со своими нравоучениями! - Вообще-то, Гордения – девушка, - мило улыбнулась ей Лили, вставая в неровный полукруг. «О, ну, хотя бы не мне одной так кажется – спасибо хоть за подтверждение, что у меня нет паранойи… но на этом благодарности закончились – в твои загребущие лапы я это чудо не отдам!» – Да еще и хуже всякой старушенции – ей на роду было написано стать гувернанткой. - Ты издеваешься, да? – откровенно рассмеялась рыжая. – Уж прости, милая, но у меня есть опыт общения с мужчинами. И я их ни с чем не перепутаю – походка, жесты. Да один взгляд чего стоит! А этот – определенно на тебя запал, серьезно тебе говорю. Да и по штанам-то видно! – шепнула Кэтрин на ухо беловолосой. - Ему, небось, штаны давят неслабо, ишь, как налился… - Если ты все это так хорошо видишь, зачем тогда просишь одолжить его? – продолжала мило улыбаться Айзенстоун, даже и не пытаясь придать своему выражению хотя бы толики искренности. «Да что ж такое-то!!! Весь мир против меня настроился, что ли?!! Хватит меня убеждать…» – А в твоем… опыте общения, поверь, никто тут не сомневается. Стоящие рядом девушки покраснели, отводя взгляд. - Ответ прост, глупая девчонка, - хмыкнула рыжеволосая, расправляя веер и деловито обмахиваясь им, - мне еще просто не попадались ашарийцы. А что, у него такой маленький, что ты его девкой окрестила? Сочувствую, подружка… - Кэтрин, не доставай юную герцогиню, - вечная подруга Адамс, а заодно и такая же сплетница – Мартина ДэТош - хихикнула, похлопав Айзенстоун по плечу, - она же просто малышка, откуда ей знать, коли она и причиндалий мужских не видела… но ты не расстраивайся, Лилит, на этом вечере полно стервятников, которым одного твоего положения хватит для того, чтобы отдаться тебе со всеми потрохами! Наверное, хорошо быть наследницей герцогской семьи! Хотя… ты же только ВТОРАЯ дочь… но ты – не расстраивайся, конечно… - А чего мне расстраиваться? – пожала плечами Лили, совершенно спокойно реагируя на выпад. – Титул от этого никуда не девается, наследство – тоже, возможность выйти замуж даже за сына императора – куда больше, чем у вас у всех вместе взятых. Правда, меня все это мало волнует, так что – так и быть – уступлю это место вам. По дружбе, конечно же. Девушки фыркнули и, состроив ироничные лица, рассмеялись: - Совсем глупышка! - Мадмуазель Лилит Айзенстоун? – подошедший к ним юноша был довольно привлекательным хорошо сложенным брюнетом, короткие волосы которого были зачесаны назад, а внешность выдавала в нем полукровку – смесь энийской и ашарийской наций. Черные блестящие волосы, ярко-синие глаза, бледная кожа и чуть заносчивая улыбка на глазах в совмещении с безумно дорогим костюмом давали четко понять, что юноша этот, которому на вид было около двадцати лет, принадлежит к более чем высокому роду, - герцог Айслин Дэль Льяро к вашим услугам. Не позволите ли украсть вас на несколько мгновений? - Боюсь, что несколько мгновений уже пролетело, пока я говорила эту фразу… - «Великолепно… только этого мне сейчас не хватало для полного счастья, - девушка обреченно вздохнула, но, взвесив варианты, решила выбрать из двух зол меньшее. – Его лицо хотя бы так не раздражает, как этих фиф… на Мими, кстати, чем-то похож… только она более холодная, что ли... дожила – она мне теперь повсюду мерещиться будет?!» - Но, пожалуй, я все же соглашусь. Неудобно ведь отказывать вежливой просьбе, - улыбнувшись, она приняла поданную руку. – Прошу меня извинить, девочки, но я вас покидаю… - «Слава Астарте! Вот бы всегда так быстро избавляться от курятника!» - Благодарю за честь, - улыбнулся мужчина и, взяв ее под локоть, повел в направлении балкона, - вам, наверное, не слишком весело на этом балу, дорогая. У вас грустный взгляд! - Этот бал – всего лишь формальность. Не вижу смысла лицемерить и строить из себя кого-то другого, - пожала плечами беловласка, чуть хмурясь. – А вас я, кажется, раньше не встречала. Вы впервые в Эледоре? - И да, и нет, милая, - герцог ослепительно улыбнулся, - просто у меня были не самые лучшие отношения с моим отцом, и я предпочитал пребывать в ином месте. Однако, теперь, когда это уже не важно, мне пришлось вернуться сюда, чему я безмерно рад, ибо тут, словно кувшинку на водах грязного озера, я увидел вас, моя милая леди! - Ага. Ясно, - девушка ловко высвободилась. – Извините, господин Айслин, но нам с вами явно не по пути – я все еще иду дорогой детства и не намерена сворачивать с нее еще лет… много. Прошу извинить меня за потраченное на меня время. - Дорога детства извилиста и иногда заводит в такие дебри! – мужчина насмешливо улыбнулся и, быстро «препроводив» ее на балкон, захлопнул дверь, одновременно подходя к девушке и стягивая перчатки. - К примеру, вы слышали о праве первого поцелуя, моя красавица? Лили побледнела, понимая, к чему клонит стоящий перед ней человек. «Твою маковку! Надо было выбирать курятник… ну кто, кто меня за язык тянул соглашаться сюда идти?!!» - Юноша, укравший у девушки первый поцелуй, имеет полное право претендовать на ее руку. Спасибо, до вас человек шесть успело меня проинформировать с попыткой продемонстрировать наглядно, - она отступила назад, готовясь, в случае чего, рвануть куда-нибудь в сторону. «И поскольку я все еще не помолвлена – вопрос о том, был ли у меня первый поцелуй, даже не возникает… наверное…» - И с чего вы взяли, что кому-нибудь из них не удалось-таки это совершить? - Прочитал… - он перехватил руки Лилит и, прижав ее своим телом к перилам, ухмыльнулся, - по глазам. Ну же, ты ведь не будешь сопротивляться, верно? Будь умненькой девочкой, тебе понравится. «Когда он успел?!! – Айзенстоун в ужасе дернулась, тщетно пытаясь вырваться. – Сильный… какой сильный… почему мужчины такие сильные?!! Это нечестно!!! Я не хочу!!!» - Пусти меня!!! – девушка в панике забилась. «Кричи и плачь, сколько хочешь, малышка… - отчетливо раздавался в голове голос, который она, как бы ни старалась, никогда не сможет забыть, - кричи и плачь… но тебя никто не спасет… мир, дорогая, устроен иначе… кричи и плачь, сколько хочешь – твои слезы ничего не стоят… кричи и плачь – мне доставляют удовольствие твои жалкие потуги… бесполезные действия – все, что ты можешь… никто все равно не спасет… кричи и плачь, сколько хочешь, малышка…» На балкон бесшумно, подобно тени, спрыгнула худощавая фигура юноши, одетого в черное. Глаза прибывшего сверкнули холодным алым светом. Руки с ненавистью оторвали герцога от намеченной им добычи и, оттолкнув, сжались в кулаки. - Да как ты смеешь называть себя мужчиной, если даже поцелуй у девушки хочешь забрать силой?!! – Гордон от души впечатал кулак в лицо Айслина. - Настоящий мужчина никогда не боится борьбы. Не страшится трудностей. Не пользуется чьей-то слабостью. Не строит из себя победителя, будучи побежденным. Ты же – просто мразь в ярких тряпках! Девушка застыла, очевидно, не веря своим глазам. Дэль Льяро отер кровь с губ и высокомерно рассмеялся: - А, очередной осмелевший «защитник»! Мальчик, ты забыл свое место! - Это ТЫ забыл свое место, а я свое знаю. Оно – рядом с МОЕЙ Лили! – Гордон стал между ним и девочкой. - А если ты хочешь оспорить это – придется побыть мужчиной и сразиться со мной на мечах за нее! «Что… что она несет? Глупая! Зачем… помогает?» - Я все равно получу то, что хочу, наивный ты простак! – сощурился мужчина. - Нет, не получишь! – Блэкхарт повернулся к беловолосой и, легонько проведя рукой по ее щеке, чтобы убрать выбившиеся из прически волосы, нежно поцеловал девушку в губы. «А? – удивленно уставилась на него Айзенстоун, совершенно теряя связь с реальностью. Вокруг словно выключили изображение и звук, оставляя лишь невероятные ощущения на губах. – Мими? Что ты… делаешь? – глаза непроизвольно закрылись, погружая ее в водоворот ярких чувств, сменявших друг друга с огромной скоростью. – Почему-то… не хочу отпускать… Мими…» Отстранившись и снова закрыв ее собой, он хмыкнул: - Право первого поцелуя принадлежит мне. Но так как брак между мной и Лили невозможен из-за моего положения – она свободна. Любой, даже самый слабый маг докажет, что право – не принадлежит тебе. Съел? А теперь – проваливай, пока я не «забылся» и не порешил тебя! - Так, значит, - мужчина поджал губы и, смерив их презрительным взглядом, хмыкнул: - ты могла остаться герцогиней, а выбрала жизнь крестьянки. Браво. Однако, спешу предупредить. С этого дня – мы недруги… - он впился взглядом в алые глаза оппонента, - а ты, мальчик – покойник. У меня нет привычки прощать. В следующую секунду по округе разнесся резкий звук пощечины. Айзенстоун с удивлением посмотрела на свою руку, будто та сама, без ее воли, совершила рукоприкладство. Раздался смешок. И еще один. И еще. Лили истерично смеялась, не веря в происходящее. «Плачь и кричи, малышка… плач и кричи…» - Тоже мне, напугал… - К черту этот драный вечер! Идем, Лили, - Гордон взял ее на руки и, легко поднявшись на перила балкона, спрыгнул вниз, по-кошачьи мягко приземляясь на ноги и шагая вдоль садовой аллеи, ведущей к воротам поместья: - праздник должен был бы длиться до утра, так что раньше идти домой просто нет смысла – твой отец только распереживается и все. Мы идем в город, будем веселиться там… - он успокаивающе улыбнулся, - не могу видеть твое испуганное печальное личико. Тебе надо отвлечься. Ты была когда-нибудь на празднике Пяти драконов? Беловласка молчала, даже и не думая вырываться, как делала это раньше. Взгляд синих глаз стал отсутствующим, а безумная улыбка, недавно озарявшая лицо, сошла на нет. - Мими… извини… - За что ты извиняешься-то? – юноша чуть прижал ее к себе, целуя в висок. - Это ты прости меня, что задержался и не спустился к тебе сразу. Кажется, это заставило тебя вспомнить о чем-то очень плохом. Верно? - Не то, чтобы... не надо было тебе вмешиваться. Я-то привыкла, а тебе врагов наживать незачем… - Шутишь ты, то ли? Чтобы я этому индюку ряженому твой поцелуй подарил? Нет уж, уволь! – фыркнул Гордон. – И, тем более, я, как бы – твой защитник. Привыкла, говоришь? Отвыкай. Больше такого не будет. - Мне не нужен защитник. Мне нужен друг, - тихо шепнула Лили, пряча взгляд. – А остальное - ты ведь сама говорила: спасение принцесс – дело рук самих принцесс. Оно всегда так было, во всяком случае, у меня. - Глупенькая ты. Друг – это и есть защитник. Человек, который никогда тебя не предаст, не бросит, не оставит в беде. И пока рядом с принцессой находится ее друг – ее спасение должно быть делом его рук, а не ее. Так что, прости, но я все равно буду тебя защищать. А ты – будешь мне улыбаться. Хорошо? - Так происходит чаще, чем ты думаешь… - Ну и что? Или ты думаешь, что я стану отступаться от своих слов? – Юноша поудобнее подхватил ее: - Лили, дело не в обязанностях. Дело в том, что ты мне нравишься. Понимаешь? Первая, кто понравился. Первая, кто почему-то стала очень дорогим и близким человеком. Вот так, сразу. Это – не рационально, но это уже факт. Поэтому, ты не переживай. Все хорошо будет. Вздремни пока немножко, пока я тебя отнесу в более спокойное место. Айзенстоун часто задышала, вцепившись рукой в его безрукавку, и уткнулась лбом ему в грудь. - Нельзя… если я засну – точно не смогу это сдерживать… - Сдерживать что? – Гордон остановился, вопросительно смотря на нее, - Лили, тебе нехорошо? Ответом ему послужил раздавшийся со стороны замка взрыв. Со всех окон мигом повалил пар. Послышались звуки паники. - Вот это… - всхлипнув, пояснила девушка. – Я когда нервничаю, вокруг меня вся вода взрывается… моментальный нагрев… - Ясно, - Блэкхарт снова коснулся губами ее виска, - так им и надо, собственно. Так что – не скисай. Но потом – ты расскажешь, как у тебя такое получается, хорошо? Если захочешь, конечно. - Ладно. Только без подробностей, хорошо? – беловласка кивнула, не отнимая лицо от чужой груди, слушая равномерно бьющееся сердце. – Мими… спасибо… - Не за что. И… - щеки Гордона предательски порозовели, - …ты прости, что я украл твой первый поцелуй… Лили, резко подняв голову, посмотрела на наставницу непонимающим взглядом. Пару секунд смотря в красные омуты, девушка заалела, осознавая, что именно только что услышала. - А… это… - она пару раз моргнула, снова пряча взгляд. – Это… «Блин! Блин-блин-блин орбский!!! Почему так сердце колотится? Мы же… мы обе девушки, да! Ну, скорее всего… да не об этом сейчас речь!!! Я… я теперь что… ле…лесбиянка?!!» - Ты не лесбиянка, Лили, - Гордон, догадавшийся о том, что могла думать сейчас покрасневшая девочка, хмыкнул: - впрочем, как и я. Я извинился потому, что сделал это без твоего согласия. И за то, что мне понравилось – тоже. У тебя очень нежные губы… - И вот после этого не смей утверждать, что ты не лесбиянка! - взвизгнула девушка, тут же завозившись. – Пусти меня!!! Я уже в порядке, так что пусти!!! «Не признаваться же, в самом деле, что и мне понравилось!!!» - Не пущу, так что можешь не дергаться, - миновав ворота, около которых толпилась охрана (рассматривающая клубы пара, все еще валящего из поместья, с чисто детским восхищением), Блэкхарт зашагал в направлении восточной части города, - и, когда ты все узнаешь, ты поймешь, что я – не вру. Я не могу быть лесбиянкой по самой простой и достойной причине. Кстати, по этой же причине и ты тоже не являешься таковой. И – да, мне понравилось. Я не собираюсь от этого открещиваться. А сейчас – просто успокойся, я не стану приставать к тебе, если ты сама этого не захочешь, а так как это вряд ли произойдет – причин для экспрессии просто нет. Беловласка надулась и, в последний раз дернувшись, все же успокоилась, рассматривая подругу синими глазами. - С какой стороны не глянь – ты парень. Что ты за девушка такая? - Ммм… - Гордон сделал задумчивое лицо, прикидываясь, что глубоко задается этим вопросом: - Длинная? Грубая? Лишенная чувства юмора, совести и зачатков женственности? Наверное, такая, - он улыбнулся, чувствуя, как лицо обдувает ветром, приносящим запах моря, скошенной травы и ночных цветов. - Если с какой стороны не посмотришь, а эта девушка – парень, значит, стоит посмотреть на этого парня с разных сторон. Вдруг есть та, с которой он похож на девушку? - Ну… - Лили так же задумалась. – Ты слишком красивая для мужчины. Миловидная такая, совсем не мужественная. От тебя приятно пахнет. И вкус у тебя на женскую одежду хороший… с тобой запросто можно поговорить на любую тему… - перечисляла она, загибая пальцы. По мере увеличения причин на ее губах расцветала улыбка. – Да, все-таки ты девушка. Просто с фигурой и воспитанием не повезло! - Как же оно подмывает-то, - пробурчал юноша, - если бы не эта гребанная печать… - «А ведь тебе надо всего-то лишь самой это проговорить в утвердительной форме, Лили!» - он повернулся к ней, качая головой. - Ты хочешь сказать, что у меня плохая фигура, как для парня? Или то, что мужчины не бывают симпатичными? Или, что они все воняют и не имеют художественного вкуса, да и весьма ограничены в интеллектуальном плане? - В большинстве своем? Да, - безаппеляционно заявила девушка. – Кстати, про умственные способности я ничего не говорила – ты сама добавила. - Совсем нет, я просто логически сопоставила эту величину с тем, что в перечисление женских добродетелей попало «можно поговорить на любую тему». Вот, к примеру, если бы ты узнала, что я на самом деле – парень. Что бы это изменило? Я стал бы тупее, уродливее, вонючее и со мной нельзя было бы поговорить, что ли? - Нет. Но член бы я тебя не просила показывать. - Постеснялась бы? - И просто сторонилась. - А почему? – юноша удивленно поднял брови. - Что тут плохого-то? - Я ведь уже говорила, что недоверчивая. А уж к мужчинам – тем более, - Лили отвернулась, смотря куда-то вдаль. – Так что если бы ты была на самом деле парнем – это бы невольно и на тебя распространилось… так что я рада, что ты – такая же, как и я, Мими… - То есть, если бы уже зная меня, ты узнала то, что я – парень, ты бы стала ко мне недоверчиво относиться, при том, что доверяла, пока не знала этого? – Гордон нахмурился. - Прости, я просто пытаюсь понять тебя. Хотя, мне кажется, что я задел неприятную для тебя тему. Угадал? - Тогда бы вышло, что ты врала мне и моему отцу. Причем, не понятно, зачем вообще. Знаешь, сколько таких людей было в нашем доме за всю мою жизнь? – вздохнула та. – И сколько пыталось обманом воспользоваться мной, чтобы получить привилегии моего рода? Сколько раз меня похищали в целях выкупа, так же путем обмана? Тут невольно станешь недоверчивым… и в большинстве своем это были мужчины. - Если бы на то была моя воля – я никогда бы не лгал, - юноша отвел взгляд. - Я никогда не думал пользоваться тобой, ни в моральном, ни в материальном, ни в каком смысле. Я мог бы тебя похитить только с твоего согласия, и только если бы был уверен в том, что так будет лучше для тебя. Да, ты права – ты имеешь полное право не доверять, но, пожалуйста, не отбирай у меня право на то, чтобы доказать, что я достоин доверия. По крайней мере, за твое доверие мне хочется бороться, Лили. - Э? О чем ты говоришь, Мими? – улыбнулась Айзенстоун, снова поворачиваясь к наставнице. – Тебе вовсе не нужно бороться за мое доверие, разве нет? Оно у тебя уже есть! Я тебе безгранично доверяю, как доверяю только отцу и сестренке. Знаешь, как бы это странно не было, но можно сказать, что для меня ты – самый близкий человек. Вот правда! - А если бы случилось так, чтобы ты узнала, что я вынуждена была солгать о себе, за неимением другого выхода, но все остальное, что было – это правда… ты презирала бы меня, Лили? «Значит, ей есть, что скрывать, да? – с тоской отметила беловолосая. – В чем-то она точно врет… снова оно так… но…» - Ничего, - доверительно улыбнулась девушка. – Если эта ложь не во вред – ничего страшного, Мими… - Когда мы дойдем, я хочу показать тебе кое-что, если ты не против. Я думаю, ты поймешь – по-другому я просто не могу… - «Я устал от этого. Это ведь просто подло!» - Не надо, - покачала головой Айзенстоун, улыбаясь. – Все в порядке. Я доверяю тебе, Мими. И если ты говоришь, что так надо – так оно и есть. - Нет, надо. Это не столько вопрос доверия и недоверия, сколько вопрос понимания. Я хочу, чтобы… - Блэкхарт приостановился около средней по качеству гостиницы. – Я думаю, не стоит идти в люксовские. Там тебя запросто опознают. А тут… тут будет достаточно тихо, чисто и без последствий, - юноша открыл дверь и, осторожно войдя внутрь, так, чтобы не зацепиться своей ношей, подошел к хозяину гостиницы – мужчине средних лет, который на данный момент сидел за стойкой и занимался какой-то документацией: - простите, господин, есть ли у вас свободные комнаты? - Конечно, - хозяин чуть удивленно поднял бровь, разглядывая стоящего перед ним ашарийца, на руках которого была явно не простушка, - что правда, свободная – только одна. Зато – лучшая! - Берем, - Юноша изловчился и, отцепив от пояса кошелек, положил его на стойку, - И еще, пожалуйста, принесите горячее красное вино, мясо, фрукты и листовой хлеб. - Хорошо, - мужчина развязал кошель и, достав из него один небольшой кристалл риолита, отдал остальное Гордону: - моя жена проводит вас, а я пока займусь организацией ужина. - Спасибо, - Юноша пошел следом за взявшейся откуда ни возьмись невысокой пухлой женщиной, все так же неся Лилит на руках. - Эм… госпожа Гордения, можно вопрос? – с дергающейся бровью поинтересовалась Лили, снова вцепляясь ладонью в тунику наставницы, с недоверием осматриваясь. - Можно, - улыбнулся Блэкхарт, - но тогда, когда мы останемся наедине, - он указал взглядом на идущую впереди женщину. «Только не спорь, ты же понимаешь, что я сейчас вру!» Он широко улыбнулся, - мадам, долго ли еще? - Пришли, - женщина остановилась около двери и, открыв ее, вручила девочке ключ, выражая взглядом насмешливое «ай-яй-яй!» - я где-то через час принесу вам ужин, так что пока… - она хихикнула и удалилась. Войдя в чистую и более чем хорошо обставленную комнату, Гордон прикрыл дверь и, пройдя к кровати, уложил на нее Лилит. Отойдя к окну, он чуть отодвинул штору, глядя вниз. - За нами волочатся какие-то черти. От поместья. - А? – Айзенстоун удивленно уставилась на брюнета. – Какие еще черти? Тогда нам следовало вернуться домой! В том поместье итак бедлам из-за меня, так что в любом случае отец скоро об этом узнает… и наверняка поймет, чьих нервов это дело… - Нет, не стоит. Я должен проверить, кто это такие. К тому же, твоему отцу неприятности тоже не нужны. А я не верю в безгрешность тех, кто носит когти тигра, Лили. Четыре урода в капюшонах. Одежда неприметная, в тени держатся хорошо. Когда мы зашли в гостиницу – они держались за углом, сейчас – стоят у входа. Не разделяются. Учитывая то, что поведение у этих «кое-кого» довольно сомнительное – не стоит вести их в дом. А отцу твоему я сообщу, чтобы он не волновался. Кажется, старикан был прав – твой папаша не зря нанимал тебе защиту, Лили. Девушка отвернулась. - Ну, есть, из-за чего волноваться… но раньше я всегда сама справлялась. Всегда ведь возвращалась. Юноша подошел к тумбе около двери и, взяв с нее масляную лампу, вернулся к окну, ставя ее на стол, так, чтобы снизу было видно, что комната занята. Развернувшись на каблуках, он прошел через помещение и, открыв окошко, выходящее на другую сторону, тихонько позвал: - Шесс! Хлопанье крыльев за окном дало понять, что «зов был услышан». Вскоре Гордон выставил из окна руку и, дождавшись, пока на нее сядет сокол, осторожно втянул его в комнату, поднося к кровати: - Лили, знакомься, это и есть Шесс, - он погладил птицу по оперению, передавая ее в руки девочки и строго смотря на сокола: - не поцарапай ее. Она – девушка, понял? Тот довольно щелкнул клювом и гордо нахохлился, спрыгивая на кровать и глядя на Лилит блестящими умными глазками. - Я пока напишу твоему отцу, Лили, - Блэкхарт пошел к столу, на котором были чернильница, перо и бумага. - Угу, - глухо отозвалась Айзенстоун, поднимая руку вверх. Птица тут же опустилась на импровизированный насест, внимательно смотря в синие глаза. Девушка улыбнулась, погладив сокола по оперению. - Красивый. И тебя любит сильно, - она повернулась к столу. – А еще… он жалуется, что напуган. Те ребята, что внизу, пахнут смертью. - Я чувствую, - спина юноши чуть напряглась, выдавая несвойственную ему эмоцию, - готово, - он повернулся к девушке и улыбнулся, скручивая бумагу в маленький свиток, - а ведь ты ему тоже понравилась, гляди, как он грудь раздувает! – он подошел к Лилит. - Всегда поражался способности энийцев так запросто устанавливать контакт с животными и птицами… здорово так! – он взял лапку сокола и, привязав к ней свиток, погладил его по голове: - Отнеси это ее папе. Но только в руки, понял? Сокол склонил голову набок и, щелкнув клювом, повернулся к беловолосой. Чуть прихватив ее за ухо, он спорхнул на плечо хозяина, который, еще раз погладив его, подошел к заднему окну, выпуская птицу на свободу. - А ашарийцы могут путешествовать в пространстве. Это еще более здорово! – восхитилась Айзенстоун, грустно улыбаясь. - Мне бы это очень пригодилось. Попадать домой по желанию. - Ну, только не грусти, Лили! – он подошел к девочке и, усевшись на кровать напротив нее, взял ее руки в свои. - Все хорошо будет. А… да. Я хотел тебе показать это, точно… - он слез с «удобной поверхности» и, стянув тунику через голову, сложил пальцы в магическую печать. Воздух вокруг юноши на мгновение полыхнул огнем и, как только остаточная дымка рассеялась, он повернулся к ней, удерживая печать и указывая взглядом на свою грудь, на которой светился выявленный заклинанием магический круг. «Она должна знать, как выглядит печать молчания…» - Это… - беловласка придвинулась, осторожно обведя рисунок тонким пальцем. «Это… это ведь то, что я думаю, да? Печать, заставляющая молчать об определенной вещи? Зачем храм мог поставить на ней такую? Только если…» Вот и все. Осознание обухом свалилось на голову, заставляя в памяти прокрутить все те моменты, что произошли с ними за последние две недели, заставляя щеки пылать адским огнем. «Чтоб мне сесть на дикобраза… - девушка молча села обратно, не отрывая взгляда синих глаз от рисунка. – Все-таки… все-таки правда… и что мне теперь делать? Она… она обманывала меня все это время… но… но ведь сказала… сказа… черт, не могу даже мысленно произнести… сказала, что если бы могла – не стала бы… храм вынудил? Ну, ведь так получается, да? И зачем я только ищу ей оправдание? Как будто сама не понимаешь, дуреха… - прикусив губу взгляд на лицо наставницы, она вздохнула. – Да кого я обманываю-то… кажется, мне все равно… более того… я даже рада… я рада, черт побери, что я не лесбиянка!!!» – Понятно. Ну, как я уже сказала, ничего, что ты молчишь. Пока это не вредит моей семье – мне все равно, - она улыбнулась, протягивая тунику обратно. – Вот, оденься… «Кулак Орба мне по голове, почему теперь меня этот вид смущает?!!» - Хорошо, - он на секунду замер, касаясь ее рук своими и, чуть заметно вздрогнув, отошел, отворачиваясь и попутно выворачивая тунику нужной стороной. Из-за того, что движения были немного рваными, волосы чуть сместились, обнажая ряд старинных иероглифов, идущий по его позвоночнику от линии роста волос и до середины лопаток. Пять знаков, которые не использовались уже много лет, чернели на фоне бледной кожи, как угли на снегу. - Вреда это не принесет. Но не изменит того факта, что даже очень желая этого – я все равно не смогу тебе рассказать обо всем, пока не будет снята эта печать. Беловласка удивленно рассматривала обнаженную спину. «Этого ведь раньше не было… тоже печать? – она нахмурилась, поднимаясь и подходя ближе, рассматривая знаки. – Но я ничего подобного не видела никогда! Не то, что значение – даже эпоху назвать не могу! Откуда…» Гордон натянул одежду и, сев на кресло напротив нее, опер голову о ладонь. - Надо будет попросить хозяйку, чтобы нам дали еще одно одеяло. - Мы останемся тут на ночь? – опомнившись, Лили тут же отошла, невольно краснея. «Да что ж такое-то?!! Чтоб мне Энию двадцать раз за минуту обойти, что с моей гребанной тушкой?!! Какого реагируешь?!! Так… ничего не случилось… ведь реально, ничего же не случилось! Все так и было! И изменилась вовсе не Мими. Сейчас, зная правду, изменилась я. Но вот менять поведение нефиг!!! Делай вид, что так и надо!!! Все, как всегда!!!» - Мы остановимся тут на двое суток, Лили, - кивнул ей парень, - это время необходимо для того, чтобы проба энергии этих людей попала в Университет магии и оттуда пришел результат. Пока этого не случится – мы в твой дом не вернемся. По той простой причине, что там есть тот, кто накапал этим мальцам о том, где ты была вчера днем и сегодня вечером. Но ты не переживай. Я не буду тебя стеснять, если надо – посплю на балконе, ладно? Просто хозяин этой гостиницы имеет дела с моим храмом, а значит – врагом для нас быть не может. К тому же, как я уже говорил, никто не мог ожидать, что ты согласишься пойти сюда – герцоги в таких местах не останавливаются. Кстати, прости, что притащил тебя сюда. Ты, наверное, не привыкла к такому. Но тут чисто, это точно. И готовят – хоть и просто, но вкусно. Мы тут с учителем жили… - С чего вдруг ты меня стеснять будешь? – недоуменно поинтересовалась девушка, устраиваясь на кровати. – И разные одеяла нам вовсе не нужны – мы и так поспать можем. То, что непривычно… ничего, бывает куда хуже, так что все в порядке, - задумавшись, она добавила: - но я не думаю, что отец все так оставит. Скорее всего, он пошлет солдат, чтобы сопроводить нас к Сандре. - Нет, я отписал ему, что никаких ходов пока предпринимать нельзя и обосновал, почему. Твой отец – умный и рассудительный человек. Сейчас мы в безопасности, но потеряв возможность узнать то, кто за тобой следит – мы окажемся в довольно глупом положении. Я попросил его отправить бумагу с образцами энергии этих товарищей в Университет – открывать портал отсюда просто глупо. Мы их спугнем и все. Так что, пока мы скинемся на то, что я тебя попросту украл. Тем более, что «похищение» видели люди на рауте – морды в окне так и лоснились, сразу перед тем, как мы ушли. Поэтому, просто доверься. Если все пойдет по плану – мы выясним не только личности тех, кто за тобой шастает, но и того, кто за ними стоит. Более того. Учитывая тот факт, что на них налет смерти – Университет заинтересуется этим делом. Сама ведь знаешь, что сейчас отношение между магами накалились. Ну, а если это не даст тех результатов, которых хотелось бы – мы просто ничего не потеряем. К тому же, завтра День Пяти Драконов. Грех пропустить фестиваль. Как думаешь, это компенсирует огорчение в случае провала плана? - Честно? Мне абсолютно все равно, кто за этим стоит и что планирует, - вздохнув, призналась Лили, принимаясь стягивать надоевшее ей платье, корсет которого уже слишком явно давил. – Я умею от них убегать – привыкла за годы практики. Лишь бы ты не пострадала из-за меня… - Не пострадаю, - юноша поднялся и, подойдя к ней вплотную, стал помогать избавляться от платья, - давай я дам тебе свою тунику – она довольно длинная, тебе почти до колена будет. Ну, чтобы было во что переодеться – под платьем-то только белье, а в нем, должно быть, неудобно спать. М? - Ну… я планировала спать голой – так же удобнее всего, верно? – «Твою ж!!! Айзенстоун, это уже перебор!!! Хотя… какая разница? Она меня уже много раз видела голой, чего теперь стесняться-то? Ничего не случилось, ничего не случилось…» - Я не могу сейчас сменить форму, - Блэкхарт в очередной раз покраснел, - поэтому, давай ты лучше все-таки оденешь тунику… да и скоро ведь ужин принесут. Я же видел, что ты ничего не ела на этом вашем рауте… а так – покушаем, искупаемся и спать. - Ты все равно меня уже не раз видела, так что что такого? – пожала плечами Айзенстоун. – Ну, ладно, если так настаиваешь… а ты во что переоденешься? - В бриджах останусь, - улыбнулся юноша, аккуратно перекидывая ее волосы через плечо, - и, между прочим, я старался не подглядывать. Правда, старался… - Зачем? – девушка, разобравшись с завязками, стянула платье, спокойно снимая вслед за ним и белье. - Потому что это… - он замялся, - ты слишком красивая. - В каком месте-то? Да и что такого? Все равно мы одинаковые… - избавившись от одежды, беловласка уселась на кровати. – Тунику… - Везде, - парень резво отвернулся, стараясь скрыть более чем явное смущение, и быстро стянув с себя тунику, вывернул ее «лицом», протянул ее девушке, не поворачиваясь к ней, - вот, возьми, Лили. - Угу, спасибо, - натянув ее на себя, девушка вопросительно посмотрела на наставницу. – Ну и зачем ты постоянно отворачиваешься? И видела уже, и ничего такого, что бы отличалось от тебя, ты там тоже не найдешь… Юноша повернулся к ней, насмешливо изгибая бровь, улыбнулся: - А я, наивный, думал, что днем ты вполне себе убедилась в том, насколько сильно отличается строение наших тел… Лили чуть порозовела. - Все равно ведь оно ненастоящее… - буркнула она, надувая губы. «Типа верю… давай, Айзенстоун, типа верь! Верь, кому сказала!!!» - Да нет, вполне себе настоящее. Притом – с вытекающими отсюда последствиями. Вот поэтому я и стараюсь не смотреть и прошу тебя одеть тунику. Не потому, что мне не нравится то, что я вижу. Потому, что нравится слишком сильно. И, кстати, я видел только твою грудь. Красивая. - А. Спасибо, что ли, - развалившись на кровати, девушка потянулась, выгибаясь кошкой и устраиваясь поудобнее. – Что-то в сон клонит. Безумный день какой-то… еще и этот Асёл, или как его там… В дверь постучали, и через пару мгновений на пороге возникла хозяйка, несущая большой поднос, на котором высился румяный молочный поросенок, свежие овощи, листовой хлеб, ваза с фруктами и две кружки с глинтвейном. - Ваш ужин, - улыбнулась женщина, ставя поднос на невысокий столик около кровати. - Мадам, можно вас попросить принести еще одно одеяло и подушку? - Да, но зач… - женщина умолкла, встретившись взглядом с брюнетом, - да, конечно. Может, стоит пару одеял? На полу достаточно холодно… - Я был бы очень благодарен, - улыбнулся Гордон, - полотенца в шкафу, верно? - Верно. - И еще, - он протянул ей такой же камушек, как тот, которым заплатил внизу и, чуть повернувшись к Лили, мягко улыбнулся, - я был бы вам крайне признателен, если бы вы на завтра купили платье для моей прекрасной спутницы. Боюсь, в ярком вечернем наряде ей будет неудобно. - Какое подобрать? – хозяйка деловито прикинула параметры девочки на глаз. - Такое, которое вы взяли бы для своей дочурки. - Не надо искать что-то особенное! – тут же замахала руками Айзенстоун. – Мне самого простого достаточно! Извините, что доставляю такие неудобства! А ты, - она грозно посмотрела на подругу, - даже и не думай – на пол я тебя не пущу! Спать будем только вместе. Женщина с улыбкой осмотрела молодых и, кивнув, улыбнулась: - Приятного вечера. Завтра утром платье будет уже тут. - До свиданья, - Блэкхарт покраснел и, повернувшись к Лилит, обиженно уставился на нее, - вместе, ты говоришь? А ты не боишься, что я к тебе ночью целоваться полезу, нет? – он поднял поднос со стола и, поставив его на кровать, протянул ей кружку ароматного горячего напитка, прекрасно согревающего в прохладную летнюю ночь, обусловленную близостью моря, - возьми, оно – вкусное. - Не полезешь, - спокойно улыбнулась Лили, принимая глинтвейн. – Тебе оно без надобности, вроде как. Плюс, ты говорила, что не станешь ничего такого делать, пока я не захочу. И что ты хочешь завоевать мое доверие, хотя я и так уже тебе доверяю. С учетом того, что ты ведешь себя, как парень – мужик своего слова не нарушает, - отпив, она задумчиво уставилась в кружку, - странный привкус какой-то. Юноша тоже отпил и непонимающе пожал плечами: - Да обычный глинтвейн, притом – тут его неплохо делают, как бы… - он невольно скосил взгляд на ее ноги. «Спать, как же! Я столько не выпью, чтоб спать отвалится – скорее печень откажет, чем я перестану думать… - он отвел взгляд, уставляясь на поросенка, - …наверное, было бы действительно проще, будь я девочкой. Ну, или опытным, как учитель…» - Мими… это алкоголь? – мило улыбнувшись, поинтересовалась Айзенстоун. - Ты шутишь? – Блэкхарт изумленно на нее посмотрел. - Хоть глинтвейн и делается на основе вина – он практически безалкогольный. Его ведь нагревают почти до кипения, - он погладил ее по руке, - даже детям маленьким можно. А что, ты разве никогда его не пила? - Не-а, - в синих глазах заиграла заинтересованность. – Мне не дают алкоголь. Все-таки странный привкус. Но все равно вкусно. - Почему не дают? Ладно еще бы эль не давали или мед, но есть ведь вкусные вина, шампанские, ликеры… - он улыбнулся, отставляя свою кружку и, взяв в руки нож, принялся разрезать поросенка на кусочки, - много всего. Тот же глинтвейн или грог – прекрасно согревают. Да и спится после них, как медведю по зиме. Серьезно! Главное просто не перебирать, чтобы потом не валяться, как пьянчики, а в остальном – ничего плохого в этом нет… - он взял в руку кусок листового хлеба и, прихватив им часть сочного ароматного мяса, от которого исходил ласкающий ноздри аромат, протянул ей. – Вот, кушай. На голодный желудок – кошмары снятся… Девушка молча приняла угощение. «Думаю, меня и это не спасет, - обреченно вздохнув, она откусила кусочек. – Видимо, придется вообще не спать…» - Вкусно, - довольно улыбнулась беловласка. – Тоже поешь – я маленькая, много еды мне не надо. - Поем - я, если честно, проголодался, - Гордон сделал себе такой же «сверток» и, откусив кусочек, проглотил его. Довольно плямкнув, он улыбнулся: - Слушай… вот насчет воды, которая маленько рванула. Это, насколько я понимаю, у тебя получается потому, что ты не умеешь контролировать силу, верно? Ты говорила, что твои родители не приветствуют занятия магией… - Как думаешь, что сделают Университет магии и герцогство, узнай они о такой силе? – Лили невесело хмыкнула. – Отец не хочет связывать меня с военным ремеслом. Тем более, что у семьи все еще нет наследника – у него ведь две дочери. Кому-то из нас надо родить мальчика… надеюсь, Сандра с этим прекрасно справится… - обреченно вздохнув, она откусила еще кусочек. – Мое мнение, увы, никого не интересует. Так что приходится все делать самостоятельно и тайком. Но я все равно не могу нормально контролировать воду, когда я чем-то взволнована. Вот и происходят подобные случаи. Юноша отложил еду и, отерев руки салфеткой, неуверенно коснулся пальцами ее груди там, где билось сердце. Прикрыв глаза, он сосредоточился на своих ощущениях: - Магия проснулась под воздействием внешнего фактора, стихийно. Она не находится в равновесии, - он улыбнулся, - исправим, когда ты доешь. Тут все просто, тебе надо лишь направить ее в нужное русло. Кушай. - Угу, - девушка послушно откусила еще. – А говорила, что не будешь лапать… - Я ведь не за груди тебя трогал, а над ней! – Блэкхарт покраснел, обиженно моргая. - Я не мастер в этом, посему – мне нужно коснуться области сердца, чтобы определить в каком состоянии находится магический фон! Я помочь хочу, между прочим. Чтобы ты больше не «терпела» и не «сдерживалось» - когда наладим все, оно вырываться без твоего желания не будет больше… - Оно иногда полезно, - хмыкнула Лили, очевидно, что-то вспомнив. И снова вздохнув. – Когда это впервые произошло пять лет назад – взрыв спас мне жизнь. Не думаю, что смогу самостоятельно устраивать подобные салюты… - Сможешь, ведь мы будем с тобой тренироваться. А для того, чтобы сделать такой «салют», тебе надо будет просто «освободить» свою силу. И я так понимаю, что это стоит делать не при твоих родителях или других свидетелях. Твой папа прав, нечего кому-то знать, что у тебя есть такой потенциал. Тот случай, пять лет назад… - Гордон внимательно смотрел на нее, - это из-за него тебя мучают кошмары, и ты не особо чтишь мужчин, да? «Плачь и кричи, малышка…» - Ну да, - пожала плечами девушка, отгоняя лишние воспоминания. – Но, если честно, я не люблю говорить об этом. Просто скажу, что после этого во мне не только магия проснулась, но и способность убегать от преследователей и спасать себя самостоятельно. «Но тебя никто не спасет… этот мир устроен иначе…» - Не грусти, - юноша коснулся ее лица и, погладив по щеке, улыбнулся: - что бы ни было в прошлом – оно уже позади. А то, что ждет – зависит от нас. Мы ведь постараемся сделать так, чтобы все было хорошо, верно? «Наивная ашарийская «девочка»… но умудряется видеть меня насквозь…» - Это кто тут грустит? – хихикнула Айзенстоун, похлопав его по плечу. – Все пучком! А я – тем более. Говорила же ведь уже – привыкла! Так что утешения уже давно ни к чему! – улыбнувшись, она быстро доела свой ужин. – А тут готовят не хуже, чем у нас! - Да, тут вкусно готовят, - улыбнулся Блэкхарт, - знаешь, иногда за спиной есть нечто давящее, то, что сложно проговорить, то, что давит мертвым грузом. Но, Лили, бывает и так, что проговорив эту проблему, поделившись тем, что тебя гложет – этот груз уменьшается и перестает так мучить. Поэтому, когда ты захочешь рассказать, я тебя выслушаю, не осуждая и не жалея. А пока – давай, закуси фруктами и спать. Завтра купаться будем. Согласна? - Окей, - улыбнувшись, согласно кивнула беловласка. – И выбирай: или мы обе спим на кровати, или обе на полу. - Понял уже, - вздохнул Гордон и, стащив сапоги, завалился на кровать, распуская волосы, - только это… Лили. Я хочу тебя предупредить, чтобы не было неожиданностей. Если ты проснешься от того, что в тебя что-то упирается - не пугайся. Это нормально, - он прикрыл глаза, качая головой, - я ведь только один раз спал с кем-то рядом – с тобой... и я очень рад, что первая – была ты. Впрочем, ты у меня во многом первая: первая, кто ко мне прикасался так, первая, кого я поцеловал, первая, с кем я спал в одной постели… я самый счастливый мужчина на свете. Определенно… - Да-да, великая мужчинка, - хихикнула девушка. – Я помню, что это нормально – он же твердый и стоит. Так что не удивлюсь, не волнуйся. Можешь спать спокойно. - Лучше бы он был мягкий и висел, - заметил Блэкхарт и, поднявшись, убедился, что девушка доела. Убрав поднос с постели и расстелив ее, он лег, беря девушку за руки, утягивая ее за собой и укрывая обоих одеялом. Обняв Лилит и уткнувшись носом в ее шею, улыбнулся: - спокойной ночи, Лили. - Спокойной ночи, Мими… - улыбнулась Айзенстоун, приобнимая его. - Лили, - брюнет чуть подтянулся, укладываясь с ней лицом к лицу и разглядывая глаза девушки: - я чуть не забыл. Давай разберемся с твоей магией. Согласна? – он убрал прядь с ее лица. – Это, в принципе, не сложно и не долго, просто надо понять как. - А? Ах да, точно… - сев на постели, беловласка вопросительно уставилась на парня. – Что требуется от меня? - Для начала – ляг, - улыбнулся юноша, укладывая ее обратно и, приобняв, коснулся губами ее лба. – Сосредоточься на том, что сейчас тебе ничего не угрожает. Ты – со мной. Все хорошо. Потом – почувствуй магию внутри себя. Там, где ты ее сдерживаешь. Там, где ты ощущаешь напряжение и тепло. А потом, просто откройся для нее. Перестань ее сдерживать и позволь спокойно течь по твоим венам, биться в сердце, вырываться вместе с дыханием. Она – часть тебя. Она – это и есть ты. Глубоко вздохнув, девушка закрыла глаза, послушно выполняя указания наставницы. «В безопасности? Сложно представить… - старательно расслабляясь, размышляла она. – Я уже и забыла, как это… хотя… - губы расплылись в легкой улыбке, - кажется, это состояние похоже на то, как ощущение, когда погружаешься в воду… тишина, покой, обволакивающая тебя прохлада… прохлада… наверное, было бы лучше, будь это все же тепло… да, тепло, как то, которое я испытываю, когда Мими берет меня на руки… тогда тоже так спокойно… - от сердца по всему телу словно разлилась горячая волна, обволакивающая, согревающая, защищающая. – Так хорошо…» Блэкхарт улыбнулся, наблюдая за тем, как кожа девушки начинает слегка светиться. «Красивая. Какая же она все-таки красивая… теплая, нежная… своя, что ли? – он чуть напрягся. - Странные ощущения. Раньше со мной такого не было. После того, как познакомился с ней – стало… А теперь – все сильнее с каждым днем.» - Ты умница, Лили, - он снова коснулся губами ее лба, - у тебя все получилось. - Угу, - синие глаза приоткрылись, и Айзенстоун улыбнулась. – Благодаря тебе. Спасибо, Мими! Я ее так хорошо ощущаю… не ожидала, что во мне магии так много… - Более чем просто много. Ты вся светишься изнутри, - Блэкхарт нежно посмотрел на нее, гладя беловолосую по щеке, - так красиво… только тебе надо будет немного потренироваться с ней. Я помогу. Что правда – я только по огню и молнии специализируюсь, но учитель говорил, что все стихии в своем корне одинаковы, как и управление ими. Так что просто пойдем к озеру завтра. - Хорошо, - согласно кивнула девушка, садясь. Свечение прекратилось. – Теперь будет легче. Будем спать? - Можем поболтать, если хочешь, или поиграть. Просто я подумал, что ты хочешь спать – говорила же, что тебя в сон клонит. - Я не против поболтать, пока не уснем, - улыбнулась беловласка. «Я спать совсем не собираюсь… но тебе об этом знать не обязательно…». – Например, у меня вопрос возник: откуда ты столько о магии знаешь? В храме учат? - Не только, - брюнет закинул руки за голову и прикрыл глаза. – Я зарабатываю так – шастаю по руинам, собираю всякое. Там полно разной дряни водится, так что – к моим услугам и разные полезные ископаемые: золото, камни драгоценные, и свитки по магии, книги, старинные аппараты для алхимии… это очень интересно – открывать те места, где никого уже не было более тысячи лет. Слой пыли настолько толстый, что ноги проваливаются почти по щиколотку. Зато – в таких местах не только находятся всякие полезности, но и здорово тренируется умение концентрироваться – стремно же… - Завидую, - протянула Лили. – Я тоже так хочу! Всегда мечтала жить именно такой жизнью… и обязательно когда-нибудь стану! Уж что-что, а убегать я умею мастерски. Как и прятаться. Предки не найдут – все пучком! Пережду пару лет – смирятся. - Это не очень хорошая жизнь, на самом деле, - невесело улыбнулся юноша, - да, есть о чем рассказать, но, когда во время очередного путешествия ты останавливаешься на ночлег… перед тобой – руины, костер горит, светит луна. Весь мир сжимается до одного только круга света от костра. Живого, теплого круга. Круга, в котором кроме тебя – никого нет. И вот в такие моменты больше всего хочется волком завыть. От одиночества. От того, что кажется, что так было всегда. От того, что понимаешь, что так, скорее всего, будет всегда. И тогда, более всего на свете, захватывает желание отдать всю жизнь, что у тебя есть, за то, чтобы однажды, пусть всего лишь на пару мгновений, но обнять кого-то, кто будет твоим миром, твоей настоящей любовью. Чтобы сказать, что ты – любишь и получить те же слова в ответ. Но в этом круге – нет никого, кроме тебя и времени, которое отдаляет то, что действительно для тебя важно… «Понимаю… я так и живу… такой жизнью…» - Тогда будем путешествовать вместе. Согласна? – тепло улыбнулась девушка, смотря в красные глаза. – Так нам больше не будет одиноко. - Лили, - юноша открыл глаза, мягко рассматривая ее лицо и чуть задерживая взгляд на губах. «Я тебя люблю… жаль, что я не смогу сказать это вслух.» - Я хотел бы, чтобы ты всегда была со мной. - Взаимно, - хихикнула та. – Пока буду жива – буду с тобой. Если ты позволишь, конечно. - Я и сам этого хочу. Очень сильно, - юноша потянул ее на себя, укладывая сверху и, обняв, прижался к Лилит, - Лили, знаешь… та женщина, Норис… она должна была быть вместо меня. Я не думал, что буду так рад тому, от чего открещивался. А теперь – я счастлив. - И я счастлива, - обняв его, Айзенстоун запустила руки в черные волосы, мягко поглаживая. – Не могу представить кого-то другого на твоем месте. Да и не нужно мне это. Ты – лучшая. Блэкхарт снова скосил взгляд на ее губы и невольно облизнулся. «Близко. Как же близко… - почувствовав острый укол совести он виновато отвел взгляд: - ну что же я за говно такое? Она – такой невинный чистый ребенок, а у меня такие мысли. Черт…» «Она такая теплая… - улыбалась Лили, с наслаждением вдыхая чужой запах. – Пожалуй… пусть все действительно идет так, как идет. Я не лукавлю, когда говорю все это… теперь, когда этой тайны, так сильно выносившей мне мозг, больше нет, мне намного проще все понять. В том числе и то, что со мной происходит… Мими… я не хочу с тобой расставаться… я принимаю тебя любой… видимо, я действительно в тебя влюбляюсь…» «Надо было утонуть, когда была такая возможность… - пальцы Гордона непроизвольно коснулись лица беловолосой, оглаживая его овал и наслаждаясь гладкостью кожи. – Кажется, это то, чем меня так пугали. Первая любовь и все такое… но я не верю в то, что все должно сложиться плохо, только потому, что она – первая, кого я полюбил. Первая и последняя… единственная…» - Я вмешался сегодня не столько из-за обязанностей, сколько из-за того, что заревновал. И еще более, из-за того, что ты была против действий того мужика. Знаешь, если бы ты потянулась к нему, я бы не лез. Смирился бы, чтобы не рушить все. Я, наверное, глупец. - Я думала, ты уже поняла мое отношение к мужчинам, - хихикнула беловласка. – Тем более – из моего круга. Там всех интересует только мой статус. Но все равно… спасибо, что вмешалась. Я тебя по гроб жизни обязана. А еще, ты избавила меня от этого идиотского первого поцелуя… теперь жить будет куда проще… - А я не считаю, что «первый поцелуй» - это что-то идиотское. Скорее – фундаментальное, сакральное и куда более интимное, чем даже секс. Ведь не зря же говорят, что через секс показывают животную похоть, а через поцелуй и взгляд – искреннюю любовь… - «Ой!» - Может быть, - задумчиво протянула девушка, съезжая на дурочку. – Ну, тогда точно все в порядке. Ты же моя лучшая подруга – я тебя люблю! Все отлично! - Знаешь, что меня поражает более всего? – улыбнулся Блэкхарт. - М? – вопросительно посмотрела на него Лили. - Твоя наивность и чистота, - улыбнулся парень и, перевернувшись вместе с ней, склонился к губам беловолосой, - я обещал, что не прикоснусь к тебе без твоего согласия… поэтому – спрошу: можно тебя поцеловать? Сердце пропустило удар. - Зачем? – моргнула беловласка, замирая. - Потому что я очень этого хочу – поцеловать тебя, - честно признался брюнет, - Лили… Девушка сглотнула и несмело кивнула. - Тогда хорошо… я… тоже хочу… Гордон нервно облизнул губы и, опершись на локти, склонился к ней, целуя в уголок губ. «... – сердце забилось в таком бешеном ритме, что ему могли бы по скорости позавидовать крылья колибри, а по шумности – скачущая по ступенькам железная бочка. Поцелуй казался совершенно не таким, как был тот, на балконе. Они отличались настолько, насколько только может отличаться рифма, вырвавшаяся экспромтом от поэмы, слагаемой месяцами. И дело было далеко не в технической стороне вопроса. - …» Девушка всхлипнула, крепко обнимая парня, буквально укладывая его на себя. Было страшно. По коже бежали мурашки, словно от мороза, а внутри все пылало, требовало большего. Стать ближе, почувствовать чужое тело каждой клеточкой своего. И нет возможности сопротивляться. Как и желания. - Горд… - снова всхлипнула Лили сквозь тяжелые выдохи, вновь накрывая чужие губы своими. Брюнет на мгновение отстранился, но, лишь для того, чтобы прижаться к ней теснее и опять слить их губы в поцелуе. Блэкхарт неуверенно коснулся ее уст своим языком и, не почувствовав сопротивления, проник им в рот девушки, принимаясь исследовать пространство внутри него. Одна рука каким-то волшебным образом опустилась на ее бедро, поднимая ногу беловолосой на свою талию. Тело просто пылало, в висках стучала кровь, а мысли упорно роились вокруг лежащей под ним Лилит. Одно только осознание этого весомого факта, заставило его вжаться в нее плотнее и наполнило поцелуй страстью. - Горд… - еще раз выдохнула Айзенстоун, обхватывая его ногами за бедра. Резкий стук в окно заставил девушку испуганно дернуться, случайно ударив брюнета лбом по носу. - Ой! Извини, Мими! - Ничего, - юноша беззлобно рассмеялся и, поцеловав ее «ушибленное» место, осторожно поднялся, - это Шесс. Скорее всего, твой папа прислал ответ. Оперативно! А главное - кстати… - он прошел к окну и, открыв его, втащил сокола в помещение, возвращаясь к кровати. Сев рядом с беловолосой, юноша отвязал записку от лапки птицы и развернув, зачитал два слова, написанных на ней: «Смотрите мне!».