— Тора-чан? — Орочимару заметил тёмно-коричневого кота с приметными полосками на лбу.
Кот сидел на крыше лаборатории и явно поджидал его. Отличный экземпляр редкой породы. Здоровый, мощный, сильный и очень умный. Кот самого Даймё Страны Огня. Надо быть очень выносливым, хитрым и крепким, чтобы постоянно сбегать из столичного дворца в Коноху. Обычно через день-два к местным генинам поступал заказ на миссию по охоте за Торой-чаном. Не без труда, но кота ловили, доставляли к мадам Шиджими — жене Даймё, та везла своего питомца обратно в Химачи. Затем побег повторялся. Пожалуй, только в семье Учиха знали всю ситуацию и причины такого поведения этого «тигра в кошачьей шкуре», как окрестили Тору пострадавшие от его когтей и зубов молодые шиноби.
Всё просто: через полгода, когда они перебрались в Коноху, на территории квартала объявился этот котяра и начал обхаживать Саюри-чан. Орочимару хмыкнул, вспоминая, как жившая с ними демоническая кошка, упорно продолжающая играть роль домашнего любимца, гоняла настырного кавалера. Но Тора был весьма настойчивым. Он таскал объекту своей любви живых мышек для игры, сворованное в кафешках мясо, мячики и бантики. Пел серенады. Вызывал на бой всех мимопроходящих котов. В конце концов, Комацу-сан стала его подкармливать. Дети — играть. А Саюри благосклонно приняла ухаживания.
— Хочешь проведать Саюри-чан? — спросил Орочимару кота, получив в ответ выразительный взгляд ярко-зелёных глаз.
Тора спрыгнул на землю, потёрся об ноги и хрипло замурлыкал.
— Правила ты знаешь, — Орочимару присел и почесал полосатый лоб. — Ничего не ронять, никуда не лезть, идти только по полу.
Кот коротко мяукнул и нетерпеливо подёргал толстым и пушистым хвостом.
Шесть месяцев назад Саюри напомнила Орочимару о маленьком долге и попросила, чтобы он помог ей с детьми. Принцесса няко-ниндзя, демоническая кошка-полубиджуу, осталась бесплодной по вине храмовников из Страны Неба. Свою историю Саюри рассказала ему сама. Как оказалось, её отцом оказался легендарный и мифический Нэкомата — великий кот-демон, а матерью — двухвостая кошка-биджуу Мататаби. После её рождения они с матерью путешествовали, но как раз в тот момент Сенджу Хаширама решил заняться отлавливанием биджуу, чтобы поделить тех между странами шиноби. Спасая дочь, Мататаби исполнила технику особого кошачьего гендзюцу, которое он сам испытал на себе. Как когда-то Орочимару поверил, что Саюри в образе человека — это его дочь, и какое-то время скорбел по поводу её «смерти», так и малышка-Саюри поверила, что она самый простой сиамский котёнок. Её нашли и отдали в храм Неба, в котором она прожила несколько лет обыкновенной кошачьей жизнью. Встретила свою кошачью любовь, родила котят. Но храмовники утопили её малышей, а местный ирьёнин стерилизовал, чтобы такого больше не повторилось. Вливание чакры прервало долголетнее гендзюцу, и Саюри всё осознала. Тот город в Стране Неба, в котором стоял тот храм, до сих пор считается обиталищем демонов и злых духов. Саюри стала истинной бакэмоно — чудовищной кошкой, убивающей людей из мести.
И только около пяти лет назад этот путь крови и страданий прервал не кто иной, как Узумаки Наруто. Саюри так и не сказала, что поняла или почему осталась с кланом Учиха, но Орочимару думал, что кошка, как и он когда-то, увидела надежду всё изменить.
Он с энтузиазмом взялся за новую сложную задачу, которая, впрочем, вполне укладывалась в его цели по изучению мира и различных техник. Истинная форма небольшой пушистой рыжей кошки была великолепна. Размером с крупного тигра и с резервом чакры примерно как у всей тройки саннинов вместе взятых. Столь малый для полубиджуу объём, скорее всего, обуславливался отсутствием тренировок и «трудным детством» в форме обычной зверушки.
Ещё через два месяца он смог разобраться с проблемой, и Саюри начала вынашивать трёх котят. Из-за искусственности этого решения кошка была вынуждена оставаться в своей истинной форме и вдобавок подпитываться чакрой из накопителя, в который до этого чакру сбрасывала. Беременность длилась вот уже четвёртый месяц и, если судить по развитию плодов, должна была закончиться ещё только через несколько недель. Когда Саюри «пропала», Тора очень переживал и рвался в лабораторию, в одном из отсеков которой и содержалась демоническая кошка. Не выдержав, Орочимару впустил влюблённого кота, который совершенно не испугался изменившейся избранницы. Было забавно наблюдать за этой любовью, с которой маленький, относительно полубиджуу, кот вылизывал похудевшую и чуть осунувшуюся мордочку Саюри. Мурлыкал и словно подбадривал.
— Я принёс тебе поесть и привёл кое-кого, — сказал Орочимару, доставая пищевой свиток. Радостно мяукая, мимо него пролетела тёмная молния и забралась на лежащую кошку.
— Ты странно пахнешь, — сказала Саюри. — Эксперимент с Сенджу? Они уже в тебе?
— Да, — подтвердил Орочимару. — Как ты себя чувствуешь?
— Они толкаются, — проворчала кошка. — Хочу на улицу.
Орочимару сложил печати, коснулся стены и сделал «окно» из подземелья. Снаружи оно выглядело чем-то вроде широкой трубы или низкого колодца, чтобы никто не запнулся и не упал к ним. Свежий ветерок принёс запахи весны и несколько лепестков уже облетевшей сакуры. Отдушину он закрывал, когда уходил, чтобы демоническую кошку не обнаружили.
— Совсем скоро ты родишь, — утешил он Саюри. Та начала вылизывать спинку Торы. Кот мурлыкал.
* * *
— Орочимару-сан, можно с вами поговорить? — после ужина спросил Шисуи.
За спиной старшего Учиха маячил Итачи. И почему-то оба они выглядели крайне подозрительно. Примерно как когда решили предложить «породниться» и заиметь общих детей, лишь чуть позже уточнив, что общие дети должны будут зачаться искусственно.
Они пошли в дом, который занимали братья.
— Что-то случилось? — поинтересовался Орочимару у двоих парней, которые тихо тыкали друг друга, словно определяли, кто должен сказать.
— Немного поздно, но мы хотели поставить вас в известность, — сказал Итачи.
Шисуи кашлянул.
— В общем, мы встречаемся с Карин и Гурэн. С позавчерашнего дня.
— С обеими сразу? — немного удивился Орочимару.
— По отдельности, — уточнил Итачи. — Я — с Карин, а Шии-кун — с Гурэн. Вот.
— И? — не понял Орочимару сути проблемы. — От меня что-то требуется?.. А!.. Дать вам противоядие?
Парни переглянулись.
— Противоядие?!
— Ну да, все девочки проходили специальную токсикацию, и в их крови, слюне и слизистой… Впрочем, вы не должны по этому поводу переживать, их яды на вас не подействуют, вы же тоже часть семьи, и Кабуто с вами тоже работал. Помните, три года назад? Кстати, надо будет повторить, — Орочимару достал из-за пояса блокнот, который ему подарила Нацуми, девочка сама его сшила и сделала рисунок на обложке, и чиркнул пометку.
— Эм… Орочимару-сан, мы, в общем-то, вроде как хотели у вас, как у отца наших девушек, спросить разрешения и заверить, что у нас самые серьёзные намерения, — сказал Шисуи.
— А-а, — протянул Орочимару. — Вот к чему это. Извините, не сообразил сразу. Но девочки же согласны с вами встречаться? Вы, надеюсь, у них спросили?
— Да мы согласны, отоо-сан! — пискнуло за дверью.
И Орочимару понял, что даже не почувствовал чакры прячущихся в ожидании его решения девчонок. Он втянул воздух и ничего не ощутил. Даже вывалил язык — свой главный орган чувств, который мог калибровать резервы и наполненность чакрой, температуру окружающей среды, запахи и некоторые звуковые частоты, и снова ничего не ощутил. В животе стало горько, несмотря на странное чувство, ощущалась именно горечь, а не резь или давление.
— Срочно Кабуто и Карин, — прошептал он, понимая, что сейчас отключится. — Что-то не так.
Потолок дрогнул, и мир закружился в безумной чехарде.
* * *
— Надо сказать наставнице! — разбудил Орочимару шёпот Карин. — Это же из-за…
— Вот поэтому ничего говорить не надо, — ответил голос Кабуто. — Просто их было слишком много. Сенджу оказались очень живучие. Вместо десяти эмбрионов выжила половина, это почти восемьдесят! Поэтому организм отоо-сана и не справился. Невозможно передать чакру сразу стольким для их развития. Они начали иссушать его, из-за этого и случился обморок.
— А Итачи и Шисуи знают? Они так волнуются. Что им сказать? — Орочимару почувствовал, как мягкая и тёплая рука дочери коснулась его щеки.
— Знают, — голос Кабуто стал ближе, и он почувствовал укол. — Я извлёк и поместил в специальные контейнеры хранения большую часть эмбрионов, их даже можно пересадить женщине или попробовать вырастить позже, чтобы у детей клана была разница в возрасте. С отцом всё будет в порядке, не волнуйся, имоото.
— Сколько он пробудет в коме?
— Думаю, около двух недель, — ответил Кабуто. — Отоо-сан потерял много сил…
Орочимару заволновался, через две недели должна родить Саюри. Её нужно кормить и давать медикаменты. О ней он не рассказывал старшему приёмному сыну. Вообще никому. Это была их тайна с демонической кошкой.
Он ощутил, как его руку сжали.
— Всё будет хорошо, отец.
Орочимару почувствовал, как по его сосудам проходит лекарство, и, перед тем, как уснуть, успел порадоваться, что у него такая замечательная семья и такие сообразительные дети. Но как же быть с Саюри-чан? С этими мыслями он погрузился в темноту.
