* * *
Когда в следующую субботу Джек, Флин, Рапунцель и Эльза пришли на матч, они надели цвета своих факультетов, демонстрируя, что ни за кого не болеют, а официальным объяснением Джека перед сокурсниками были слова, что нужно изучить тактику будущих противников. Но Эльза видела, что с каждым голом Гриффиндора на лицах ее друзей появлялись сдержанные улыбки, а когда Мерида таки поймала снитч, Флин, явно гордясь за бывшую подругу, шепнул Джеку: – Не жалеешь, что в этом году ловцом играешь? – Неа, уже предвкушаю, – был ответ. Так прошел месяц и декабрь был уже совсем близко, а там и Рождество. Теперь уже в Хогсмид по старой памяти ходили новым составом, так же, как и в библиотеку, а когда случалось пересекаться с Меридой и другими, предпочитали не контактировать – слишком были свежи раны с того разрыва отношений. Но разлука давалась тяжело, и, если бы не гордость Мериды, она бы признала свою неправоту, если бы не упрямство Джека, он бы позволил ей это сделать без потери достоинства, так ей важного. На выручку пришла Рапунцель. Ее родители уже пригласили Эльзу и Анну к себе на рождество. Вообще, не только их: Джек и Флин тоже были приглашены, друзей Анны – Кристофа и Ханса так же любезно позвали, но Рапунцель подумала, что это будет предательством остальных своих друзей – их проигнорировать, тем более, она видела раскаяние Мериды и желание Астрид и Иккинга продолжать общаться, и понимала, что это последний шанс их помирить. Поэтому, застав Эльзу одну в библиотеке во время тренировки команды Слизерина, она подсела к ней за стол и осторожно начала: – Эльза, я счастлива буду провести эти рождественские каникулы с тобой, Джеком, Флином, Анной и познакомиться с ее друзьями. Но мои родители очень удивились, когда узнали, что присутствие Мериды и остальных под вопросом, да и я хотела бы их хотя бы пригласить для начала… Ты не будешь против? – Почему ты спрашиваешь меня об этом? – с неподдельным удивлением спросила Эльза. – Я не хочу, чтоб для тебя это было неприятным сюрпризом, – мягко улыбнулась Рапунцель. – Мне было больно видеть вашу ссору, и понимать, что это отчасти из-за меня, – Эльза опустила взгляд, – Я буду рада, если ваша компания помирится. – Отлично, – просияла Рапунцель, – Теперь осталось придумать, как нас помирить! Думаю, это можно попытаться устроить в следующую субботу в Хогсмиде… Она тут же сникла, о чем-то подумав. – Эльза, ты знаешь… – Рапунцель не знала, как сказать, но Эльза, обученная искусству дипломатии, быстро поняла, что встревожило кузину. – Я полагаю, моё присутствие во время примирения может помешать? – Угу, прости, – Рапунцель явно чувствовала себя неловко, признавая это. – Ничего страшного, – улыбнулась Эльза, тем более, что этим утром профессор Питч, когда встретил ее в коридоре, пригласил в субботу к себе в кабинет. Как он сказал, для исследования ее стихийной магии ему необходимо выяснить некоторые вещи, для нее эта встреча была интересна тем, что она могла бы узнать что-то новое о способах себя контролировать. Джеку она об этом еще не говорила, а теперь понимала, что наверно лучше и не говорить, раз он сам будет занят. Он недолюбливал профессора Питча и не понимал ее, когда она говорила, что не хотела бы обладать своей силой. Джек всё время твердил ей, что, если она расслабится, отпустит контроль и перестанет бояться, то быстро овладеет своими способностями так же, как он. Как же ему было несравненно проще с его силой! Когда она думала об этом, к ней начинала закрадываться зависть и обида на него. И ей за себя в такие моменты было стыдно, но ничего не поделаешь, видимо, у всех стихийных магов проявления силы различаются. – А что ты будешь делать? – озабочено спросила Рапунцель, – Ты, наверное, имела какие-то планы на поход в Хогсмид в эту субботу? – О, я действительно имела, – ответила Эльза, и усмехнулась, когда увидела огорчение, – Я планировала не идти. Так что, всё в порядке. Рапунцель благодарно улыбнулась. Она на самом деле, не сомневалась, что Эльза возражать не будет, но теперь ей предстояло самое сложное – уговорить обе стороны превозмочь свою гордость и прийти на встречу мириться. Она тем же вечером решила вытащить Мериду из гостиной Гриффиндора, в то время как с Джеком может поговорить и Флин, и Эльза в любой момент. Так что, простившись с Эльзой, она вышла из библиотеки и спустилась ко входу в башню Гриффиндора, попутно раздумывая, как бы сообщить Мериде, что хочет с ней поговорить, ведь доступа у нее нет, а сокурсники-гриффиндорцы могут и заупрямиться, зная, что Рапунцель с Меридой в ссоре. Но удача была явно на ее стороне: когда она подошла к портрету Полной Дамы, с другой лестницы туда поднялась Астрид. Рапунцель обрадованная невероятному везению, бросилась к ней и рассказала свой план, Астрид заразилась ее радостью: – Я так надеюсь, что ты сумеешь их помирить – она нам уже всю кровь высосала! Я сейчас ее выведу сюда, - с этими словами она скрылась за портретом. Мерида поддалась на уговоры не сразу, и только после того, как Рапунцель соврала, что Джек и сам хочет помириться, согласилась прийти в субботу в Три метлы. Астрид укоризненно посмотрела на Рапунцель, покачала головой, но никак не прокомментировала. Последняя и сама понимала, что ей туго придется в субботу, но так была хотя бы призрачная надежда, что ее затея окажется успешной. Джеком Рапунцель всё же занялась сама, и, поначалу, с ним было проще, но только потому, что она не объяснялась и не уговаривала его - он бы тоже заупрямился, она просто сказала, что Мерида хочет помириться, решив, что, если ее в субботу и попытаются убить, так пусть выстроятся в очередь. Однако Джек всполошился против заявления, что Эльзы там быть не должно. – Как это так, помириться хочет, а Эльзу принять – нет? – недоуменно воскликнул Джек, – Если хочет дружить со мной, пусть дружит и с Эльзой! И Рапунцель, и сидящие рядом Флин с Эльзой потупили взгляд, никто не знал, что ему ответить, чтоб это не привело к большему сопротивлению. Саму Эльзу пугала такая зацикленность на её персоне. Несмотря на то, что ей нравился этот парень, она думала, что совсем скоро придет время расставаться, поэтому она не допускала в себе чувство, которое уже полностью поглотило Джека. Он думал, будто ей нужно было признание его друзей как его возлюбленной, и она решила, что это она его обманывает. Это заставило Эльзу почувствовать себя преотвратительно: он был таким благородным по отношению к ней, а она так себя с ним вела. Сердце ее наполнилось нежностью и болью. Нельзя допустить, чтобы он бесповоротно рассорился со своими друзьями из-за нее. Она взглянула на Рапунцель, на Флина, они так и не придумали, что ему сказать, они сидели понурые, они были расстроены тем, что, похоже, их надежды потерпели крах. Она решительно встала и произнесла: – Джек, мы можем поговорить наедине? – Конечно, – он тоже поднялся, и последовал за ней. Они нашли уединение в промороженном внутреннем дворе. Он имел вид перистиля: мощенная площадка в центре была окружена крытой сводчатой колоннадой. Гробовая тишина стояла в этой части замка. Они присели на скамью под навесом, она сняла перчатку с правой руки и голую ладонь положила ему на щеку. Джек ощутил привычное покалывание мороза, но быстро избавился от него, применив свои силы. Он плотнее прижался к на самом деле теплой ладони - она никогда до этого не была инициатором контакта со своей неприкрытой кожей. – Джек, помирись со своей подругой, пожалуйста. – Почему я должен это делать? Она ненавидит тебя и не признает мои чувства, – он не поверил Рапунцель: он допускал, что его бывшая подруга хотела помириться, как и он сам, но точно осознавал, что она бы в этом не призналась. – Я сомневаюсь, что она так уж ненавидит меня. Но, Джек, я просто тебя об этом прошу, - при этих словах она сделала то, что уже множество раз делал он, и никогда раньше она. Эльза сползла со скамьи и присела на колени у ног Джека, и, глядя на него снизу-вверх, произнесла: – Твоя влюбленность в меня пройдет, а друзей может не остаться. Ее действия поразили Джека, он бросился ее поднимать и оттряхивать, но потом, усадив рядом с собой, понял смысл ее слов. – Ты меня не любишь, верно? – горько усмехнулся он. – Я не могу себе позволить, Джек, – прошептала она, опустив голову. Он ее обнял и проворковал: – Ты моя бедная девочка, я даже представить не могу, что происходит у тебя в жизни, – и, не встретив сопротивления с ее стороны, перекинул ее колени через свои ноги. Она уткнулась ему между шеей и плечом. – Я сделаю то, что ты просишь, я помирюсь с Меридой и обязательно укажу ей, кому она обязана. – Нет, Джек, – глухо произнесла она, – Пожалуйста, не говори ей этого, она слишком гордая, чтоб это вынести, а я слишком хочу, чтобы вы помирились. – Хорошо, пусть будет по-твоему, – он уткнулся носом ей в макушку, – Можно, мы посидим так еще немного? После этих слов она напротив, зашевелилась, но потом оказалось, что она просто решила обнять его в ответ. Он улыбнулся.Глава 4
2 апреля 2015 г. в 16:28
С этого дня было сложно увидеть их порознь: Джек постоянно находился рядом, клал ей голову на колени, когда она сидела на кресле в гостиной, сопровождал ее на уроки и в библиотеку, оставлял ее он только во время его тренировок по квиддичу, да ее дуэльного клуба. Целовать она себя больше не давала и отстранялась, когда он позволял себе обнимать ее на людях. Несмотря на то, что он знал один ее секрет, она всё еще была принцессой, будущей королевой и не могла позволить ему так с собой вести, объяснить это она тоже не могла, но Джек просто принял это, и не отчаивался, помня слова Рапунцель о том, что силы той – это не единственная и не самая важная причина.
В день дуэли он волновался за Эльзу больше, чем она сама. Когда она вышла из своей комнаты на завтрак, он уже стоял за проходом и беспокойно вертелся. Для него были необычны как пунктуальность, так и тревога, так что она сильно удивилась, застав его в таком виде там.
– Эльза, может, ну его, этот дуэльный клуб?
– Нет, Джек, – улыбнулась она, – Всё будет в порядке.
На завтраке он продолжал изводиться так, что Флин не смог сдержаться и посмеялся над ним:
– Джек, ну, ты чего? Если почувствуешь опасность для своей прекрасной дамы, бросишься на заклинание грудью и защитишь ее.
– Мерлин, нельзя допустить этого, свяжи его, Флин! Иначе при первом же заклинании он кинется защищать меня, и меня дисквалифицируют! – усмехнулась она.
Флин захохотал, а Джек насупился:
– Злые вы! Небось, если бы Рапунцель участвовала в таком, ты бы так не смеялся!
– Конечно, нет, – серьезно ответил Флин, – Но она бы и не участвовала в подобном.
Джек хмуро посмотрел на Эльзу. Эльза ответила ему тем же выражением.
Полтора месяца назад в магловском мире началась Вторая мировая война, и родители Эльзы и Анны погибли в результате переворота. Власть в стране захватили противники королевской семьи, и у Эльзы не было другого выбора, кроме как принять приглашение Армандо Диппета перевестись в Хогвартс – в Дурмстранге стало слишком опасно из-за того, что предатели могли решить убрать ее и подослать наемных убийц, там это возможно, хоть и яростно отрицается, дурная репутация имела место быть задолго до Гриндевальда. В Шармбатоне же Анна была в полной безопасности, но к ней ехать было нельзя: убить двух наследниц сразу – слишком притягательная возможность, чтоб не найти способа. Пока они далеко друг от друга, главная цель – Эльза, по крайней мере, она так думала.
Эльза пообещала себе, что вернет трон, но для этого надо было хотя бы доучиться и выжить. Главное – выжить.
– А я, вот, участвую, – ответила она на его взгляд сдержанно.
Она чувствовала, что это ей понадобится, когда придет время возвращать свой трон. Ей приходили письма от ее осведомителей, что народ не признает нынешнюю власть, и готовится почва для восстания. Все ждут, когда принцесса повзрослеет и вернется к своему народу, они верят, что она избавит страну от узурпаторов. Но долго медлить было нельзя, не ровен час, как Эрендел втянут в войну, и избавлять будет уже некого. Так что ей, как минимум, нужно было не терять навыки ведения дуэли.
После завтрака, они отправились в зал, где проводились состязания, и всё проходило достаточно мирно, хотя и зрелищно. Не ожидал Джек, что его будет захватывать наблюдение за чужими поединками. Помимо Рапунцель и Флина, стоявших рядом с ним, он, несмотря, что противником был Гриффиндор, не увидел никого из своей бывшей компании, да и вообще народу было меньше, чем на матчах. Оно и понятно: дуэли не так интересны, как квиддич, Джек и сам впервые за пять лет посетил эти соревнования. Больше похоже было на то, что это развлечение чистокровных отпрысков, привыкших к такому времяпрепровождению.
Судил соревнования профессор Питч, и вот он вызвал на арену следующую пару противников. Эльза изящно ступила на жесткий ковер, и Джека как всегда ее вид заворожил, поэтому-то и не заметил он на себе взгляда Питча.
Профессор внимательно наблюдал за драмой, начавшейся у Джека и его друзей с появлением Эльзы в Хогвартсе. Питча интересовали Джек и его способности, давшие толчок его исследованиям стихийной магии, еще когда тот был на первом курсе, так как всем, кто изучает страх, - его естественное и неестественное происхождение (то есть вне разума живых существ), проявление в магическом влиянии предметов, да воздействие на разум и реакции волшебников, - известно, как хорошо страх сочетается с холодом. Поэтому Питч всегда пытался посадить в разум Джека росток страха, но отчаянная самоуверенность того, постоянная жизнерадостность, и, конечно же, дружба с такими же, как он, не давали развиться страху, и он погибал на корню.
Питч посмотрел на Эльзу, блистательно сражавшуюся сейчас на дуэли. Эта девушка. Она, будучи полной противоположностью Джеку, давала благодатную почву для страха в душе, и, если повернуть его в нужное русло, из нее получится идеальная марионетка, а ее королевское происхождение и намерение вернуть трон только увеличивало привлекательность перспективы владения ее разумом. С самого начала, когда в первый день он вел ее по коридорам Хогвартса, у него возникла мысль использовать ее и оставить свои попытки в отношении Джека. Но теперь, видя его чувства к ней, Питч подумал, что не всё потеряно, и к Джеку можно подобраться через Эльзу, и тогда в его распоряжении будут оба стихийных мага. Но это может подождать, а сейчас Эльза, как и ожидалось, победила в дуэли, и радости Джека не было предела. Питч ухмыльнулся.