Каменные стены не спрячут ледяное сердце

Утром Эльза, уже одетая, едва успела доплести косу, как в дверь постучали. Она вскочила от неожиданности с пуфика перед туалетным столиком, совершенно забыв при этом надеть перчатки, она догадывалась, кто этот гость, и ее догадки подтвердились, когда она открыла дверь. Эльза запустила Джека в комнату, и тот немного помявшись, начал: – Долгое время я думал, что же подарить тебе на Рождество, теперь я понимаю, что придумал подарок как нельзя лучше. У тебя же наверняка были какие угодно подарки… Насколько я теперь знаю, – Джек сбился. Никогда в жизни Эльза не видела его настолько неуверенным. Он сунул руку в карман, доставая небольшую коробочку, и открыл ее: на бархатной подушечке покоилась подвеска – узорчатая, хрустальная, будто изо льда, снежинка, в центре которой горел маленький огонек, Эльза затаила дыхание, рассматривая подарок. Джек вытащил подвеску, за которой потянулась серебряная цепочка, и помог надеть украшение. Они подошли к зеркалу, чтоб Эльза могла полюбоваться на подвеску на своей шее, а Дежек встал у нее за спиной, нервозность прошла, и он продолжил уже печально: – Этот подарок очень кстати теперь еще и тем, что, несмотря на то, что нам в любом случае придется расстаться, у тебя всегда будет подтверждение моей любви к тебе. Иккинг помог мне заколдовать подвеску так, что пламя погаснет лишь тогда, когда я перестану любить тебя или когда сердце мое перестанет биться. – Не опасно? Мало ли, завтра разлюбишь? – так же невесело спросила Эльза, опустив глаза. – И не надейся, – уголки его губ поползли вверх, а во взгляде появилась хитринка, от этого и она, глядя в отражение, приободрилась. Затем Эльза обернулась к Джеку и, положив ладони ему на плечи, прошептала: – Я все больше боюсь, что мой подарок слишком самонадеян… Он тепло улыбнулся и только хотел спросить, что за подарок такой, как она его поцеловала, несмело и осторожно, но он понял и вмиг перехватил инициативу. Руки Джека обвили ее спину, и он твердо, но при этом негрубо прижал Эльзу к себе, а она ладонями зарылась в его волосы. Она чувствовала его губы, слегка обветрившиеся и даже приятно царапавшие, его язык, его зубы, когда он легонько покусывал-посасывал ее губы. Она чувствовала его руки, бережно гладившие ее острые лопатки, ее талию, поясницу. Меж своих пальцев она чувствовалажесткие, но гладкие волосы, так приятно скользившие под руками. Эльзе казалось, что она чувствовала всего Джека и его жаркую, обволакивающую, как кокон, любовь к ней, отдающуюся теплом на коже под подвеской. Когда он отстранился от Эльзы, повеяло неприятным холодом, и, хотя ее никогда холод не беспокоил, совершенно не хотелось, чтобы Джек отходил от нее еще дальше, он усмехнулся. – О да, это очень самонадеянный подарок, – он легонько ее чмокнул в уголок рта, – Но это оправданная самонадеянность. Эльза положила голову ему на плечо с легкой улыбкой, он все так же крепко ее обнимал. – Знаешь, – Джек снова заговорил после нескольких минут объятий, – Когда я узнал, что ты принцесса, то понял, почему ты так холодна была со мной. Кто я такой, чтобы из-за меня портить себе, будущей королеве репутацию? – Нотка горечи промелькнула в его мягком голосе, Эльза зажмурилась, понимая, что его тихая обида абсолютно справедлива. – Но сейчас, после твоего подарка я понял, что если я и не принц, то рыцарем для такой прекрасной дамы быть мне по плечу. Эльза подняла голову и пораженно на него посмотрела. Конечно, рыцарство кануло в лету веков пять назад, но она понимала, что он имел в виду: их совместное будущее невозможно из-за слишком разного положения. Но он мог стать её рыцарем-защитником, заключить магический контракт, и тогда никакие иерархические предрассудки не смогут помешать им быть вместе, он просто физически не сможет покинуть ее. – Джек… Ты это серьезно? – только и смогла вымолвить она. – Я хочу быть рядом с тобой, вот и всё, – просто сказал он. – И если выход всего один, то пусть так! Я буду служить тебе, защищать тебя и твои интересы без возможности притронуться к тебе. – Но как же квиддич? Джек, я не стою твоей мечты! – воскликнула потрясенная Эльза. – Ты стоишь много больше, – Джек прикрыл глаза. Он не видел, как лицо ее скривилось от этих слов, она-то знала себе цену, слабохарактерной и малодушной. Эльза была готова заплакать от отчаяния, уже жалея, что поцеловала его. Лучше бы он на нее накричал за скрытность и высокомерие и перестал бы разговаривать с нею. Она бы пережила это легче, чем осознание, что он оставил свои мечты и собирается провести всю жизнь в разочаровании ею, глядя на нее, но не имея возможности назвать своей, не обладая. Она была против такого развития событий – еще никогда ей так не мешало ее происхождение, как сейчас. Даже опасность смерти не приносила столько отчаяния, как понимание, что она не сможет просто выйти за него замуж да гордиться его успехами в национальной сборной по квиддичу, и заботиться о нем, если он получит травму. Но Эльза не просто так себя считала малодушной, она испугалась, что он бросит ее, если она сейчас ему расскажет свою точку зрения, она не хотела, чтоб он покинул ее, поэтому промолчала, лишь кротко кивнув. Она не могла представить себе, что начни она говорить подобную чепуху, по мнению Джека, он бы и слушать ее не стал, лишь снова бы поцеловал, чтоб заставить замолчать. А раз ничего такого не произошло, то Джек всего лишь ей на ухо прошептал: – Представь мое удивление, когда ты притронулась ко мне голыми руками, и вместо того, чтобы начать морозить, как оно бывало всегда, кинулась целовать, совершенно забыв про свой страх перед своими силами. На завтрак они пошли вместе, Анна сразу заметила, что что-то между Эльзой и ее другом изменилось по тому, как они смотрели друг на друга. Она могла с уверенностью сказать, что Эльза счастлива, но что-то ее и тревожит. Но всё-таки увидев счастье сестры, Анна подумала, что может та смягчится в отношении Ханса. Эльза не высказывала сомнений по поводу его искренности и честности, как Кристоф, но было ясно, что она разделяла его точку зрения. Анна очень надеялась, что в итоге он понравится сестре, ведь он такой отзывчивый и добрый, и так похож на нее саму! Анна улыбнулась своим мыслям, и взгляд ее встретился со взглядом Ханса, он тепло улыбнулся ей, а она, зардевшись, опустила глаза. Вечером того же дня прибыли Мерида, Астрид, Иккинг и Флин. Они с радостью познакомились с Анной и Кристофом, сразу отыскав с ними общий язык. Ханс же показался им слегка неуместным со своей галантностью. До ужина у них оставалось пара часов, и поэтому они решили посвятить это время небольшой поездке на лошадях по окрестностям, по большей части для того, чтобы показать всем, кто не был здесь ранее, или был, но давно, здешние места. В распоряжении поместья были и небольшая роща, и озерцо с речкой, впадавшей в него, но больше всего было конечно газонов, садиков, парков и в отдалении полей. Всё было белым-бело, здесь, в отличие от Хогвартса, природа постаралась на славу, укутав землю и всё, что на ней находилось, уютным, снежным одеялом.

* * *

Спустя несколько дней, в канун нового года, Мерида решила покататься верхом в одиночку. Не сказать, что она была такой уж нелюдимой, но еще с детства у нее это вошло в привычку, поэтому забросив на плечо лук на всякий случай, она направилась в конюшни. Несмотря на то, что, когда ей, дочке крупного землевладельца, понятия не имевшего о магии, пришло письмо из Хогвартса, квиддич и возможность летать на метле для нее были очень привлекательны, лошадей она все равно предпочитала больше. Однако, кода она зашла в конюшню, то оказалось, что не она одна решила прокатиться в одиночестве. Одного из коней седлал этот неприятный друг сестры Эльзы. Мерида даже имя не смогла его сразу вспомнить. Ханс, точно! Он ей совершенно не понравился при знакомстве: слишком уж галантный, любезный, слащавый, хотя Рапунцель и даже Астрид он понравился, только Эльза из девушек на него подозрительно смотрела, но, видимо, только потому, что он имел виды на ее сестру. И только остальные парни были полностью солидарны с ней относительно него. Он был одет в костюм для верховой езды, так же как и она. Но Мерида решила не обращать внимания и прошла к стойлу со своим любимым жеребцом. – Норовистый конь, тебе так не кажется? – отчего-то заговорил с ней Ханс, надевавший уздечку. Он всё так же учтиво ронял слова, как и обычно, когда говорил со всеми в этом доме. Мериду раздражало это до зубовного скрежета. – Послушный, если знать подход, – хмыкнула Мерида. Ханс на нее оценивающе посмотрел, а затем, после недолгого молчания, за время которого успел закончить с конем, уже более просто предложил: – Прокатимся вместе? Мерида скрипнула зубами, будь оно проклято, чертово мамино воспитание! Она бы сейчас сказала этому выскочке, что о нем думает, но это невежливо! Она с тоской посмотрела на открытые двери конюшни, вздохнула по свободной прогулке, не зависящей ни от кого, и мысленно пообещав себе, что не сегодня, так завтра, пожала плечами и ответила: – Без проблем. Она не пожалела: Ханс, когда не любезничал с наигранной приторностью, был неплохим парнем, постоянно рассказывал смешные истории из жизни своих старших братьев, угадывал ее мысли и вообще был очень мил, но не слащав, как ей показалось сначала. Мерида почувствовала с ним близость, ведь они так похожи – воспитание их обоих заставляло делать то, чего они не хотели: ее оно ограничивало в правдивости, а его заставляло быть чересчур любезным и приторным. Оба они шли против себя, как она думала.

* * *

– Эльза, посмотри-ка, – весело проговорила Рапунцель, глядя в окно в гостиной, где они были вдвоем. Эльза оторвалась от чтения книги, подошла к кузине и, отодвинув рукой тяжелую, бархатную портьеру, присмотрелась к тому, что так развеселило Рапунцель: с конюшни, смеясь и болтая, вышли Ханс и Мерида. А Рапунцель, хихикая, продолжила: – Ты посмотри на эту мерзавку! Сама первая нос от него воротила, а теперь, вот, поглядите на нее, общается, смеется, как ни в чем ни бывало! Эльза натянуто улыбнулась: – Да, вот она дает, – а сама думала вовсе не о Мериде. Опять же, Ханс не сделал ничего такого, чтобы заслужить недоверие со стороны Эльзы, даже то, что он ухаживает за ее сестрой, не может быть преградой его общению с кем-либо. Но Эльзе, уже имевшей предубеждение против него, и это показалось подозрительным. Она, хмыкнув, поправила портьеру и вернулась на свое место. Каникулы шли неспешно в праздности и общении с друзьями. Ханс, как и просила его Анна, больше о королевском происхождении Эльзы и Анны не говорил, за что Эльза благодарила небо, а Анна была свято уверена в своем друге. Они чем только не занимались на каникулах! Больше всего, конечно, они, будто им всем было по десять, а не по пятнадцать, развлекались на улице, играли в снежки, катались с ледяных горок, скакали на лошадях, Мерида всех желающих – Анну – обучила стрельбе из лука, а Иккинг показал то заклинание с негаснущим огнем, чтобы все могли греться. Эльзе и Джеку в этом смысле было намного проще, ведь они не мерзли, но если Эльза предпочитала тепло одеваться и делать вид, что ее беспокоит возможность заболеть, то Джек нарочито и с нахальной ухмылкой ходил по снегу босиком и без верхней одежды. Иногда все оставались в поместье и пили горячий шоколад, какао и чай с имберем, гвоздикой, корицей. И тогда они всегда находили, чем заняться: кроме Эльзы, Иккинга и Ханса книжек тут никто не читал, но зато играли в шахматы, карты и бильярд – в компании никогда не было скучно. Иногда поместье затихало, парочки разбредались по укромным местам, чтобы побыть наедине, а остальные либо тоже расходились заниматься своими делами, либо продолжали совместно проводить время. В один такой раз Мерида осталась вместе с Анной, Кристофом и Хансом в бильярдной. С Анной они быстро поладили с самого их знакомства, Эльза была права, – они были очень похожи характерами. Кристоф оказался тоже неплохим парнем, простым, прямолинейным, а с Хансом она была знакома даже больше, чем с первыми двумя. Ее всё интересовал вопрос, ухаживает ли Ханс за Анной, а точнее, может ли она, Мерида, отвечать на его заигрывания. – Вот только не говори, Анна, что ты ни с кем из них не встречаешься, – Мерида спросила, не удержавшись. Анна натянуто улыбнулась, но потом удрученно вздохнула, зная, что за этим неизбежно последует. Ханс первым среагировал: – Мы с ней не встречаемся, это так, – спокойно ответил он. – Да кто тебе позволит даже посмотреть на нее? – прищурился Кристоф. – А что, ты не позволишь, что л? – вспылил Ханс. Мериде это показалось адекватной реакцией парня, которому кто-то чужой указывает, что ему делать, не похоже будто он всерьез претендовал встречаться с Анной. – Вы-то с ней друзья, да и только. Она свободная девушка, и сама может, если что, решить… –ухмыляясь, начал Ханс. – Ты ей тоже только друг, – грозно проговорил Кристоф. Они оба вмиг забыли про бильярд, и Мериде только и оставалось стоять и слушать их перепалку, но потом она взглянула на Анну. – Прости, – прошептала Мерида, – Я не знала, что они начнут препираться. – Ты не виновата, они бы нашли и другую причину, – еще раз вздохнула та. Потом Анна внезапно хихикнула: – Давай их оставим наедине, а сами пойдем отсюда? Я тебе косу попробую заплести. – Можешь попытаться, но мои волосы не укротить косами, мама пыталась, – усмехнулась Мерида. Анна хитро на нее посмотрела. – Это вызов? Вечером после ужина, Анна вновь пришла к Эльзе в комнату и со счастливым видом рассказала ей, что, похоже, Ханс в нее влюблен, и что, похоже, она тоже любит его. Эльза насторожилась. Не далее, как вчера она, проходя по коридору, заметила, что Ханс мило беседовал с Меридой в небольшом закутке у окна. Эльза незамедлительно рассказала сестре о своих наблюдениях, но Анна лишь отмахнулась и сказала, что Эльзе, видно, показалось. Она была так счастлива, что Эльза не решилась настаивать на своем. Эльза позже поделилась с Джеком своими опасениями, но тот уверил Эльзу, что Мерида, если знает об ухаживаниях Ханса за Анной, никогда себе не позволит отвечать на его заигрывания. Да Эльза и сама помнила, что Мерида отвечала тогда сдержано, и на этом и успокоилась.