Bitter Candy

– В чем дело, Мин? – Ни в чем, – Чанмин в очередной раз вздохнул и развернулся к кровати Юнхо. – Просто думаю. – Опасненько, – тихо рассмеялся лидер. – Вредина. Юнхо не стал оправдываться. Вместо этого он просто приподнял уголок одеяла в безмолвном приглашении. Чанмин медлил. Ему не нравилось, что ребята по группе все еще считали его ребенком из-за юного возраста, поэтому часто поступал по-своему, чтобы доказать свою зрелость. Но тем не менее ему иногда не хватало моментов, когда он забирался в кровать к родителям, а те заверяли его, что все будет хорошо и под окнами нет никакого Бугимена. В выражении лица Юнхо не было насмешки, и Чанмин знал, что он не из тех, кто будет всем рассказывать об этом случае, если ему сейчас довериться. Он покосился на дверь, а затем быстро пересек комнату и лег рядом с Юнхо, прижавшись к нему. Чанмин был выше ростом, но Юнхо всегда источал какую-то силу, из-за которой казался больше. Когда они улеглись, он накрыл Чанмина теплым одеялом и вновь спросил: – А теперь серьезно. Ты весь день вел себя очень тихо. Даже не сделал комплимент Джеджуну за его готовку. В чем дело? – Надо будет извиниться перед ним завтра... – Чанмин-а... Вздохнув, он начал теребить рукав рубашки Юнхо. – Я думал о съемках... О признаниях в любви и всем таком... Глубоко дыша, Юнхо кивнул и начал медленно перебирать волосы Чанмина. – Я тоже думал... Ты хочешь поговорить об этом? – Я..., – Чанмин прикусил губу, прислушиваясь к биению сердца лидера. Юнхо был не такой, как другие. И если бы Чанмин не хотел обсуждать это, то он бы не стал настаивать, взамен предложив приятную тишину. – Как ты думаешь... это нормально, так отвечать на признание в любви? – Я думаю, это зависит от того, как ты относишься к человеку, который тебе признался... – А если это парень, например? Юнхо мягко рассмеялся. – Это все еще зависит от твоего отношения к этому человеку, Чанмин-а. – Тебе не кажется, что это... неправильно? Или странно? Чтобы парням нравились другие парни? Чанмин не смог бы поговорить о таких вещах даже со своими родителями. Ведь его простой разговор с отцом о сексе состоял в том, что ему дали книгу и сказали задавать вопросы, если будет что-то непонятно. А когда он всплыл, его отец объявил эту тему непристойной для обсуждений и на этом все закончилось. И хоть интернет был отличным ресурсом для поиска информации по любому виду полового акта, он не смог бы соперничать с надежным голосом того человека, которому ты доверяешь и кто смог бы ответить на волнующий тебя вопрос. – Мне кажется, что человеку нравится тот, кто ему нравится. Чанмин приподнялся на локте и заглянул в лицо Юнхо. – Но разве это не слишком просто? Снова засмеявшись, Юнхо протянул к его голове руку и слегка постучал пальцами по виску. – Ты слишком много думаешь, Мин. Эти чувства очень простые. Это мы их усложняем. Вздохнув, Чанмин лег обратно. Признаться в том, что его мучило, оказалось сложнее, чем он думал. – Когда я был помладше... один парень признался мне, – его голос был едва слышен. – Парень, который был тебе близок? Он кивнул. – Я думал, что мы хорошие друзья. Не такие хорошие, как ты и Джеджун-хен, но тем не менее близкие. – Юнхо ничего не сказал, только издал мягкий звук и подбодрил его, чтобы тот продолжал, за что Чанмин был благодарен. - Это произошло прямо перед прослушиванием. Я думал, что он хотел пожелать мне удачи или что-то в этом духе. Но когда вместо этого он сказал, что я ему нравлюсь... Я сначала подумал: он шутит. А потом... когда он пытался поцеловать меня... я ударил его и убежал, – Чанмин до сих пор помнил, каким разбитым выглядел его друг, но тогда ему было все равно. Он просто хотел уйти от него подальше и забыть обо всем. – Я плохо поступил, я знаю, но тогда… Я… я не знаю... – Люди в удивлении всегда действуют необдуманно, разве не так? – голос Юнхо был серьезным, но не осуждающим, благодаря чему Чанмин смог немного расслабиться. Он и сам не понимал, чего ожидал: разочарования за то, что он ударил кого-то из-за признания, или, может, отвращения, что ему признался парень. – Я никогда прежде не позволял себе думать об этом, но, наверное, ему было нелегко признаться мне, – наблюдая, как они снимали последнюю сцену, а точнее, услышав, как Джеджун произносит те слова, Чанмин впервые за все время подумал о чувствах друга, а не о своих собственных. - Я не должен был его бить. Я должен был отказать ему в более мягкой форме. Чанмин почувствовал, как Юнхо зашевелился и пожал плечами. – Может быть. А возможно, ты выбрал наилучший способ. – Как ты можешь говорить такое? – Чанмин снова привстал, смотря на своего старшего товарища. – Я ударил его. Я ударил человека, который был моим другом. Темные глаза наблюдали за ним. – Ну, по крайней мере, все закончилось быстро, не так ли? Ему не пришлось забирать свои слова обратно и делать вид, как будто он вовсе ничего и не говорил, не говорил того, чего не хотели слышать. Ему не пришлось смотреть, как ваша дружба потихоньку гаснет, и мучиться из-за осознания того, что это он во всем виноват и его чувства, которых он не смог сдержать. Ему не пришлось вечно желать больше, чем ты мог ему предложить, умолять и быть благодарным за все, что ты делаешь. Он, наверное, оставил все в прошлом и нашел кого-то другого, кто принял его чувства и ответил на них... Так что кто может сказать, что ты поступил неправильно? Чанмин в удивлении раскрыл рот, смотря на приятеля широко распахнутыми глазами. Он нервно сглотнул, осознав, какой личной информацией поделились, и не знал, стоит ли ему продолжать этот разговор. – Кто это? Кто... Но разве нужно было спрашивать? С того самого момента, как Чанмин встретил эту пару, у него не возникало никаких сомнений в том, кто был для их лидера самым важным. Заходя в комнату, глаза Юнхо всегда искали только одного человека. Человека, чьи интересы для него всегда стояли превыше всех остальных. Человека, который мог запросто вывести его из себя в один момент, а потом с такой же легкостью успокоить того зверя, которого сам же спустил с цепи. Для Юнхо это всегда был Джеджун. Не удивительно, что они оба так отреагировали, когда им впервые показали сценарий. Мягкий смех сорвался с губ Юнхо, словно какая-то насмешка над самим собой, и Чанмину было больно слышать это. – Я вижу, тебе не нужен ответ на этот вопрос, – сказал он, удобнее устраивая голову на подушке и укладывая Чанмина обратно. Какое-то время они пролежали в тишине. Чанмина мучил интерес, но из уважения к хену он не стал ничего спрашивать. – Любопытство прожжет тебя изнутри, если ты так и будешь молчать. – Хен... – Обычно я с этим справляюсь, – Юнхо сжалился над ним, и Чанмин решил, что не будет задавать вопросов, довольствуясь теми ответами, которые ему предоставят. - Я знаю, что мой БуДже любит меня, хоть и не в таком плане, и, в общем... этого достаточно. Секс можно получить от кого угодно. Но искренней заботы и признания человека, который заставляет твое сердце трепетать... этого намного сложнее добиться, Мин, – Юнхо вздохнул. – Иногда мне жаль, что он просто не ударил меня и не послал подальше. Чанмину было нечего на это ответить. ~*~*~ – Юно-а? Юнхо зевнул и попытался развернуться в сторону нежного голоса, но нахмурился, почувствовав чужое тело, которое не давало ему сделать это. Он несколько раз моргнул, прогоняя сон, и посмотрел на Чанмина, чья голова лежала на его груди. Он вспомнил, что произошло, и провел рукой по его лохматым волосам. – Юно-а? Что Чанмин делает в твоей кровати? Все хорошо? Его глаза скользнули к Джеджуну, встречаясь с его взволнованным взглядом. – Да. Мы заснули, пока болтали, – улыбнулся Юнхо. Джеджун присел на край кровати, подозрительно смотря на них. – Да? – Наш маленький Минни подрос и у него теперь возникли вопросы к его Аппе. Они улыбнулись старой шутке. Затем Джеджун, чмокнув его в лоб, встал. Знакомое чувство желания и тоски накрыло Юнхо, но он отодвинул их в сторону, сосредоточившись на том, что говорил Джеджун. – Значит, все в порядке? Нет. – Конечно. Подростки. - Он слегка повел плечами, стараясь не разбудить Чанмина. Закатив глаза, он смог снять с себя парня и отодвинуть в сторону, благодаря богов за то, что у их младшего мембера такой крепкий сон. – Сколько сейчас времени? Где ты был? С кем ты был? – Поздно. Я бы не стал будить тебя, просто... хотел убедиться, что все в порядке. – Все так же, как и вчера, – это было не совсем так, но Юнхо не хотел лгать. – Тебе следует лечь спать, БуДже. Нам завтра предстоит тяжелый день. Джеджун кивнул и, взяв вещи для сна, вышел из комнаты. Спустя пару минут он вернулся и, закрыв за собой дверь, направился к кровати в слабом свете фонаря, который светил с улицы. Непроизнесенные вопросы, подобны кислоте разъедавшей все внутренности, но Юнхо знал, что не может задать их. Это было частью негласного договора между ними. Повисла тишина, и Юно решил, что Джеджун уже уснул. Вздохнув, он накрыл глаза рукой и поморщился из-за влаги, которая выступила на них. – Юно-а? Было нечестно то, как звучал сладкий голос Джеджуна, долетая до него через мрак, царивший в комнате. Было нечестно то, что этой сказочной мелодии удавалось вот так просто выворачивать Юнхо изнутри, как какой-то горькой конфете. – Да? – Я так рад, что выбрали именно нас пятерых, а не кого-то еще. Юнхо крепко зажмурился. Почему ты меня так мучаешь? – Я так рад, что мы вместе. Просто хочу, чтобы ты знал. Юно с силой надавил на глаза, пока перед ним не замелькали пятна. – Ложись спать, Джеджун, уже поздно. Сейчас не лучшее время для таких нежностей и сантиментов. Послышался шорох, и Юнхо представил, как Джеджун переворачивается на другой бок. – Спокойной ночи, Юнни. –... спокойной ночи, Джеджун-а. Он еще долго не мог уснуть, пока дыхание его друга плавно перерастало в мягкое сопение, о котором Джеджуну никто не решался рассказать. Он думал о том, что сказал Чанмину. Какой способ отказа был более жестоким? Юнхо решил, что это не имело значения.