Дом его грез

Прохладное утро воскресенья, что может быть лучше? На самом деле есть куча вещей, которые намного лучше этого. Например, семья, что живет вместе, а не разбросана по разным штатам, отсутствие обследований каждые полгода, способность ходить, наконец. Голоса. Я слышу голоса с первого этажа, звонкий смех. Сажусь на кровати, разминая затекшие мышцы. Еще одна бессонная ночь. Все идет своим чередом, ничего нового. Перебираюсь на коляску и отправляюсь на водные процедуры. Помню, как первые месяцы было тяжело. Ванна — это как лестница, думал, сверну в ней шею. Это ужасно, мне было ужасно стыдно перед Майком. Знаете, когда тебе шестнадцать, а ты самостоятельно не можешь залезть в ванну, это чертовски напрягает. Но сейчас все в норме, Майки уехал, а я давно справляюсь со всем сам. Закончив со всеми утренними делами, нужно приниматься за зарядку. Пусть это будет странным, но это часть моего расписания. Я составил его спустя пару дней как вернулся домой, и теперь день за днем, безукоризненно его выполняю. И я шаг за шагом буду приближать себя к цели. К цели — наконец встать на ноги. POV Frank Воскресенье и вместо того чтобы отоспаться в свой выходной, я сижу в доме Уэев. Зачем, спросите вы? Мама решила, что мне просто смертельно необходимо пойти с ней. И в результате я сорок минут сижу в гостиной, сверля взглядом белый потолок. — Фрэнк, можешь позвать Джерарда на завтрак? — наконец прервавшись, обратилась ко мне Донна Уэй, довольно приятная на вид, да и по общению женщина. Но только мое тело покинуло светлый диван в гостиной, они тут, же принялись снова о чем-то оживленно беседовать. О чем можно столько разговаривать? Наверное, я никогда этого не пойму. Поднимаюсь по лестнице, медленно передвигая ноги. Вспомнил вчерашнее перемирие, не думал, что он согласиться, надеюсь, он не успел передумать. Так, кажется это здесь, вторая дверь, да все верно. Тихо стучу, оповещая о своем присутствии, в конце концов, я не хочу, чтобы в меня снова летел костыль.  — Джерард, там это, завтрак, в общем. — Чувствую себя кретином, ей богу. Тишина. Он меня игнорирует или просто не слышал? Приоткрываю дверь и замираю. Он стоял спиной ко мне в темных спортивных штанах, да именно стоял, опершись руками на письменный стол. Было видно, как ему тяжело, мышцы на спине нервно подрагивали, костяшки побелели, так сильно он впивался пальцами в крышку стола. Неуверенный шаг и шумный выдох. Еще один шаг отразился новым шипением парня. Его руки дрожат, и всех его усилий явно недостаточно, чтобы сделать нормальный, уверенный шаг. По подрагивающим плечам видно, как он аккуратно пытается перенести весь вес на ноги. Но он не может, ноги подкашиваются, и Джерард с глухим стуком падает на колени. Пальцы впиваются в дверной проем настолько сильно, что я их просто не чувствую. Хочу подбежать к нему, хочу помочь, но что-то останавливает меня, дает понять, что я здесь лишний, что он сам должен справиться. И я вновь слушаю этот голос, оставаясь на месте. Хриплый вскрик и удар кулаком по столу. Ему больно. Наверно чертовски больно. Даже со спины вижу, как он трет глаза. Невыносимо. Сдался ли бы я? Да. Наверное, сдался. Но Джерард Уэй не был бы Джерардом Уэем, если бы не боролся. Облокотившись на стол, он вновь поднимается, через пару секунд, обессилено падает в стоящую рядом коляску. — Джерард, спускайся к завтраку. — Все, что я мог выдавить из себя по прошествии минут десяти после увиденного. Пулей слетел вниз, усаживаясь на свободное место. Через пару минут спускается и сам Джерард. Темные спортивные штаны, мешковатого типа футболка, что была велика ему на пару размеров и босые ноги, как при первом нашем «знакомстве». На его лице не было абсолютно никаких эмоций, что выражали бы его состояние сейчас. Ничего. Вот он садится за стол, желает матери доброго утра и целует ее в щеку, как только она ставит рядом с ним чашку ароматного кофе, вот он морщится, видимо обжегся горячим напитком, но все эти движения будто выучены, затерты до дыр. Он ест в тишине, опустив глаза и устремив свой взгляд в тарелку, не проронив не слова за все время завтрака, лишь тихое «спасибо» в конце, но мне могло и показаться. Вот он встает и идет обратно в свою комнату. Хотя «идет» это громко сказано, его ноги еле передвигаются, но и эти небольшие движение даются ему явно с трудом. Доедаю и, поблагодарив миссис Уэй, вновь иду к лестнице, что ведет на второй этаж. И вот как я ему должен сказать, что у него одни «неуты» по математике? Хотя с другой стороны, почему я так переживаю? Мы вроде как не особо и знакомы. Листок, что я достал из кармана, и уже крутил в руках довольно-таки сильно смялся, и казалось, что еще немного, и он вовсе порвется. Донна Уэй уже знает, что мне придется приходить в ее дом до тех пор, пока ее сынишка не исправит оценки, и он даже обрадовалась, что ли. Вот только проблема была совсем в другом — Джерард еще не знал этого. Стучу в дверь, перед которой стою уже пару минут. Тишина. Толкаю вперед, проскальзывая внутрь комнаты. Я второй раз здесь, но если честно, тут чертовски круто. Светлые стены завешаны плакатами разных рок групп вперемешку с рисунками, видимо, которые он сам и рисовал. Большое окно с широким подоконником, кровать в углу комнаты, а рядом с ней, до ужаса мягкий ковер. Интересно, он его чувствует? Как и вчера, Джерард сидел, склонившись над альбомом, старательно что-то вырисовывая, разве что сегодня, он ютился не на кровати, а в углу комнаты, на этом самом шикарном, мягком ковре. — Джерард, я не помешал? — По правде говоря, глупый вопрос, ответом на который стала тишина. Я в свою очередь принял ее как знак согласия, и, закрыв за собой дверь, прошел дальше. — Учитель просил передать твои оценки. Честно говоря, по математике у тебя дело дрянь. — Я сел напротив, скрестив ноги по-турецки и протянув ему измученный табель. Знаете, когда я в первый раз шел в дом Уэев, я ожидал всего, будь то безногий астматик или же парализованный, одноглазый пират, знаю, что преувеличиваю, но все же. Но я увидел обычного подростка, нет, не так, он был своего рода особенным. Он не может ходить, это, правда, но это и делало его непохожим на других. У него были свои мысли, свои размышления, страхи, я уверен. Я бы даже сказал, что он симпатичный и если бы у него не было его «особенности», думаю, найти девушку ему бы не составило труда. Бледная, молочного оттенка кожа, она будто фарфоровая, не терпит грубого отношения к себе. Растянутая, большая футболка съехавшая на плече, оголяла заметно выпирающие ключицы. Острый подбородок, тонкая линия губ и чуть вздернутый нос. Говорят, глаза — это зеркало души. Если это так, то я, похоже, уже влюбился в его душу. Не подумайте ничего такого, я не подкатываю к парням или что-то в этом роде, просто его глаза, они до безумия красивые, и даже темные круги вокруг, ничего не изменят. Большие глаза, будто у дорогой фарфоровой куклы, а цвет, знаете, я не селен в этом, но смог бы описать их как ярко зеленые, нет, даже не так, скорее изумрудные, что при свете лампы переливались нежным оливковым оттенком, в радужке которых виделись янтарного цвета вкрапления. Если бы я не видел те рисунки, что были развешаны по всей комнате, я бы принял его за музыканта. По крайней мере на эту мысль меня наводили длинные, тонкие пальцы, хрупкие запястья, ничуть не толще чем у девушек. И что-то мне подсказывает что в этом парне еще много тайн. — Может уже отдашь мне табель, или продолжишь меня рассматривать? Что бы ты знал, это неприятно. — Только после его слов я понял, что и правда таращусь на него. Джерард протянул руку, забирая изрядно помятый листок из моих, а я невольно отметил что с такими прохладными пальцами наверное очень удобно во время летней жары. — Ну и что ты будешь делать? — Я видел, как парень хмурит брови, скользя взглядом по строчкам — Они не могут меня отчислить, ведь я чертов калека, — смяв лист он убрал его в карман штанов — но и аттестат я портить не хочу. Я хотел возразить, сказать, что он не должен так отзываться о себе. Но я не смог, опять. Повисла тишина. Я не смел ее нарушать, было видно, что Джерард что-то явно обдумывал, может взвешивал все «за» и «против», а может просто тянул время, этого уже я знать не мог. Парень шумно выдохнул и прикрыв глаза облокотился спиной о край кровати. — Ты победил, — он сказал это негромко, но мне хватило этого чтобы расслышать. Он что и правда согласится на все это? — видимо мне придется терпеть твое присутствие какое-то время и твои бубнения про математику тоже. — Ну что, тогда начнем?