Педик

Артур ненавидит педиков. Ненавидит за смазливые мордашки, манерные речи, обтягивающую одежду… Ненавидит за то, что один такой пидор с бабской чёлкой и джинсами в обтяжку разрушил его семью. Ненавидит за то, что, когда эта тварь уходила вместе с молчаливым, нервным отцом, умудрилась напоследок похлопать тогда ещё пятнадцатилетнего Артура по щеке да прощебетать совсем по-девчачьи: «Не расстраивайся, малыш, твой папа обязательно будет тебя навещать». «Надеюсь, не с тобой, мразь», – процедил тогда Артур. Тогда отец впервые поднял на него руку. И это было ещё одним поводом ненавидеть педиков – один из них стал для отца дороже, чем он, Артур, из-за какого-то пидора папа, столь любимый, столь родной, сделался чужим, холодно процедил: «Не прикасайся к нему», а потом ушел… Навсегда. Артур ненавидит педиков. Костя Миронов, его однокурсник, – педик. И это причина ненавидеть Костю. Кажется, у них это взаимно. По крайней мере, Миронов вечно ёжится, опуская свои совершенно по-пидорски голубые глаза, при встрече с Артуром. Тот не против. Он очень даже за. Ему кажется, что, выливая тонны яда, сарказма и ехидства на этого долговязого худощавого парня, он мстит отцу, мстит любовнику отца, мстит этим джинсам в облипку и дурацкой чёлке. Артур бросает сигарету на асфальт, стоит ему заприметить Миронова. Тот в своём чёрном пальто (оно тоже кажется Артуру совершенно пидорским) шагает по улице, пинает ногами, обутыми в высокие кеды, мелкие камешки и покачивает головой в такт музыке – Миронов вечно в наушниках. Артур хмыкает, смотрит на тлеющий бычок, а потом шагает к юноше. Костя вздрагивает, узнав однокурсника, вытаскивает из ушей наушники и интересуется недовольно: – Чего тебе? – Я… Мне… – Артур как-то совершенно не по-мужски теряется, смущается (и сам не знает, какого чёрта), смотрит на носки своих тяжёлых кроссовок, лихорадочно пытаясь понять, почему он подошёл к сокурснику. Костя тихо хмыкает, склонив голову набок, а потом проходит мимо. Артур приходит в себя лишь через пару минут; вытаскивает из кармана телефон и, осознав, что пара начнётся через десять минут, спешит к дверям института, за которыми только что скрылся Костя. Он сверлит спину Кости, сидящего за первой партой, тяжёлым взглядом всю пару. Слушать препода совершенно не хочется, тот нудит о чём-то своём, сейчас далёком и глупом. Артур совершенно точно ненавидит Костю. Не-на-ви-дит. Это слово отпечатано в сознании и полыхает красными буквами каждый раз, когда Артур видит Костю. Костя – педик. Открытый и убеждённый. Он с завидной регулярностью меняет парней (и Артур сам не понимает, почему так злится, замечая, как Костя уходит из универа с очередным смазливым мальчиком под ручку), не боится гопников и гомофобов… В общем, олицетворяет собой всё то, что так раздражает Артура. Артур ненавидит чувство, которое испытывает, замечая, как Костя целует нового белокурого первокурсника (ему по душе блондины, и Артур сердится, потому что сам светловолосый), как шепчет ему что-то, при этом – Артур совершенно точно уверен! – ехидно улыбаясь. Артуру кажется, что Миронов подначивает его, сознательно доводит до крайностей, смеётся над ним. Артур ненавидит, когда над ним смеются. Ненавидит потому, что в детстве, не умея отвечать на колкость колкостью, становился объектом насмешек: из-за роста, из-за чересчур бледной кожи, из-за слишком высокого для юноши голоса… Артур ненавидит себя за то, что так похож на грёбаного педика. И за то, что опять сверлит взглядом затылок Кости, а когда тот поворачивается, торопливо переводит взгляд на висящие на стене часы и отчаянно краснеет. Он снова стоит, прислонившись к стене универа, и выкуривает очередную сигарету. Артур не помнит, когда начал курить – кажется, как раз после ухода отца. Во всяком случае, легче всего обвинить и в этой пагубной привычке того пидора. Артур тяжело вздыхает, вытаскивает телефон, смотрит на время – и раздражённо шипит. Где черти носят этого пидора? Для того, чтобы успокоиться, требуется несколько минут. Артур тяжело выдыхает, кляня свою импульсивную натуру, нервно вжикает замком на кожаной куртке, то и дело снова и снова вытаскивая телефон, чтобы убедиться, что прошла пара минут. Костя, наконец, появляется. Что удивительно – один. И Артур шагает к нему, безжалостно наступая обутыми в кроссовки ногами на осенние листья; те трещат и рвутся, оставаясь на асфальте золотыми и красными пятнами. Артур и сам понимает, что листья ему вообще не сдались, что он попросту волнуется, как первоклассник на первом занятии. Но поделать с собой ничего не может. Костя не выглядит удивлённым. Он хмыкает, выгибает аккуратно выщипанную бровь (Артуру думается, что это совершенно по-пидорски), а потом, демонстративно смахивая с пальто несуществующие пылинки, интересуется: – Что ещё? – Каково быть педиком? – Артур даже не смеётся и не язвит. Ему правда интересно. Правда, о том, что такой вопрос выглядит слишком странным, студент не думает. Он смотрит на явно опешившего Миронова, нервно выстукивает ногтями по корпусу телефона и кусает губы. Хочется крикнуть Косте, чтобы он, наконец, зашевелил извилинами и ответил, потому что у него, Артура, время не резиновое, и времени этого не так уж много. Но почему-то Артур молчит, только сжимает телефон в ладони так, словно бы намеревается сломать. Костя усмехается по-мальчишечьи, хватает Артура за рукав и тянет куда-то. Заинтригованный юноша следует за сокурсником. Когда его толкают в тёмный переулок, и лопатки обжигает лёгкой болью близость стены, Артур непонимающе смотрит на Костю, только в этот момент замечая, как тот высок – на добрые две головы его перерос. Почему-то это сердит Артура, и он хочет оттолкнуть Миронова, заявить, что тот, видимо, совершенно сбрендил, растерял все свои пидорские мозги… Артур элементарно не успевает. Костя целует его, попутно заводя руки за голову и сжимая запястья так, что у Артура ни шанса вырваться. Артур мычит, мотает головой, пытаясь отстраниться, даже кусает Костю за губу – но тот и не думает останавливаться, одной рукой продолжая удерживать руки Артура, другой с силой сжимает его подбородок, раздвигает языком губы юноши, углубляя поцелуй. Артуру не хочется отвечать. Ему хочется сломать Косте нос, а потом… Мысль обрывается, и Артур стонет, когда Миронов сжимает тонкими пальцами его член через ткань джинсов; его подбородок больше не фиксируют, и Артур может в любой момент отстраниться. Но почему-то не делает этого. Когда Костя отстраняется от него, тяжело дышащего, напряжённого, находящегося в полнейшем душевном раздрае, Артур поднимает злой взгляд на юношу и всё-таки исполняет своё маленькое желание. Удар выходит слабоватым, его последствие – красное пятно на щеке Кости. Миронов фыркает, потирает щеку, а потом улыбается довольно: – Ну, узнал, каково быть педиком? – Блять, – шепчет Артур, прижимаясь затылком к холодной стене. Он комкает собственную куртку, то расстёгивая, то застёгивая замок, и повторяет, будто бы одного раза мало: – Блять. Блять. Блять, блять, блять… Костя смеётся заливисто, и, глядя на него, Артур думает, что этот долговязый парень вовсе не выглядит на свои двадцать два. Миронов ловит его взгляд, склоняет голову набок, снова улыбаясь, и Артур морщится, переключая внимание на руки сокурсника. Они ухоженные, с коротко подстриженными ногтями, пальцы тонкие и по-паучьи длинные. Миронов терпеливо ждёт, пока Артур насмотрится, а тот не находит в себе сил поднять глаза, встретиться взглядом с парнем, который только что его… Он снова матерится, обречённо прижимая руку ко лбу, а потом вздыхает и трёт собственные губы, на которых, кажется, остался едва заметный привкус мяты – Костя постоянно жуёт «Орбит». Артур всё же поднимает глаза, смотрит на Миронова растерянно, а потом шепчет, готовый снова ударить сокурсника за то, что он, Артур, говорит это: – Я, кажется… мне понравилось. Костя смеётся, приближается – и Артуру кажется, что даже стена должна загореться от жара тела сокурсника. Миронов склоняется к самому уху Артура и шепчет, обдавая горячим дыханием: – В таком случае, могу я пригласить тебя на свидание? – Да пошёл ты нахуй, – зло огрызается Артур и вскидывает вверх средний палец. Костя хмыкает, отпуская его, и юноша, взбешённый, разозлённый на самого себя, мчится прочь, домой. Игнорирует окрик матери, проносится по коридору, скидывая кроссовки, и заваливается на кровать в своей комнате. В висках пульсирует тупая боль, и хочется взвыть от всей херни, что свалилась на него. Артур трёт глаза, садится, начиная раздеваться, а потом залезает под одеяло. Ему долго не удаётся уснуть. Костя не зовёт его на свидания. И продолжает хмыкать насмешливо в ответ на «пидора» из уст Артура. Вот только после занятий неизменно затягивает в какой-нибудь переулок и целует так, что возбуждение сворачивается тугим комом внизу живота. Артур матерится, нервно курит, костерит Миронова на чём свет стоит… И закидывает в рот жвачку после занятий, потому что Костя обязательно его поцелует. И Артуру это нравится. Может быть, думает он, вплетая пальцы в волосы Миронова и притягивая его к себе во время очередного поцелуя, однажды об этом узнает и сам Костя. А пока… А пока Артур снова матерится, курит, игнорирует недовольное «Хватит дымить» – и выбрасывает переставшую быть жизненно необходимой сигарету, как только Костя не может его видеть. «Наверное, – делает он пометку в собственном сознании, – педик, который лишил меня отца, и Костя – это совершенно разные категории пидоров». Когда Костя зовёт его на свидание снова, – это случается спустя два месяца их своеобразных отношений – Артур с сожалением смотрит на почти полную пачку сигарет, вздыхает, выбрасывая ту в ближайшую урну, и пожимает плечами: «Пошли».