Фантастичнее вымысла

Стив нахмурился, пытаясь не паниковать, а анализировать. Как ему говорила психолог, все делалось не просто так, и каждый поступок, как правило, подкреплен любой мало-мальски оправданной теорией. Логикой, наконец. Но что делать, когда имеешь дело с нестабильным человеком, который, возможно, в принципе не испытывает никаких попыток сделать свои действия хоть на йоту логичнее? Что делать, когда имеешь дело с Баки? Баки, который отдалился от него? Ему говорили, что это нормально. Что нужно дать Солдату время. Что он постепенно вспоминал и пытался освоиться. Но никто из них не читал Баки как открытую книгу. А Стив читал. Он видел, что тот все давно вспомнил. Он видел, что тот говорил: «Я не Баки» на автомате. Он видел, что ему не нравилось, когда его называли Джеймсом или Солдатом, но почему-то продолжал молчать. А еще Стив видел, как Баки старался лишний раз не дотрагиваться до него. Оградить какие-либо контакты. Так просто больше не могло продолжаться. Стив решил не темнить, не придумывать велосипед, а просто заявиться к Баки, требуя объяснений. Ведь каждое, абсолютно каждое действие можно объяснить. Наверное. *** Поймать Баки для разговора оказалось не так просто, как он рассчитывал. Тот, будто чуя происходящее, ловко уходил, закрывал дверь, находил дела. Но Стиви всегда был упрямым малым. — Бак, нам нужно поговорить. — Я Джеймс, — ощетинился тот, не очень, впрочем, правдоподобно. — Да-да, — кивнул Стив, запирая дверь. Тот вмиг напрягся. — Я хотел с тобой поговорить. — Это можно делать и с открытой дверью. — Но я не хочу это делать с открытой дверью, — Стив оперся спиной на дверь. — Что происходит? — Прости? — Почему ты игнорируешь меня? Почему делаешь вид, что ничего не помнишь? Делаешь вид, будто бы ничего не было? — Я ничего не помню, капитан. — Ты можешь обмануть психолога, но не меня, понимаешь?! Не меня! Ты не представляешь, как больно осознавать, что ты мне, черт тебя дери, врешь. Как это больно видеть, что ты просто отталкиваешь меня. С каждым словом из Баки, как будто, вытягивали все силы. — Какая теперь разница? — Ты действительно так думаешь, или смеешься? Бак, я чуть душу не продал, прежде чем найти тебя. Ты для меня — все. И ты говоришь такое? От этих слов Баки нахмурился сильнее. — Зря старался. Я бракованный, Стиви. Он говорил это своим обычном голосом. Тем голосом, что в далекие сороковые говорил ему о том, что он вовсе не устал, после двенадцатичасового рабочего дня. Что они со Стиви еще повоюют. А теперь… — Закончи мысль, — потребовал он. Баки поднял на него злой взгляд: — Неужели ты не понимаешь?! Не осознаешь своей дурьей башкой, что я, чёрт возьми, просто машина для убийств?! Ты в курсе, что это я убил всех людей? Я, Стив! Тот человек, который клялся тебя защищать, которому ты доверял. А кто я теперь? — Ты — мой друг, — Стив сделал медленный шаг вперед. Баки закатил глаза. — Как был наивным, так и остался. Нам лучше оставить это. Сделать вид, что ничего не было. Стив вздохнул и медленно выдохнул. А потом подумал, что какого хрена он себя сдерживает и грубо притянул Баки за шею к себе. — Забыть? — спросил он, резко целуя его губы. Поцелуй вышел острым, влажным и горячим. С привкусом крови и отчаянья. Они сталкивались зубами, что-то шипели, но не могли оторваться друг от друга. — Ты хочешь, чтобы я забыл это, Бак? — Да, — отчаянно зашептал он, сжимая в руках ворот стивовой рубашки. — Хочу. — Ты никогда не умел врать. Только не мне, — Стив это шептал в ухо, вызывая волны дрожи по телу. Как тогда, когда они только изучали друг друга, они делали это вновь. Стив толкнул Баки от стены так, что тот упал на кровать. Где-то на краю сознания сквозило то, что они делали это так отчаянно, как будто в последний раз. Но Стив старался откинуть эти мысли, снова и снова целуя то шею, то подставленные сухие губы Баки. —Зачем ты поддаешься, если не хочешь этого? – Стив сжал его член, ловя губами очередной хриплый на изломе стон. — Может быть, потому что это последний раз? Стив зарычал, прикусывая ключицу, и одним махом стягивая с него штаны с бельем. — Думаешь свалить с поля боя, да, Солдат? — Баки скривился, притягивая голову Стива ближе к своей груди, лишь бы не слышать его слов. Лишь бы не осознавать, что все его аргументы летят крахом. Лишь бы не давать поводов самому себе с этим соглашаться. Соглашаться с тем, что он сам не хотел все бросать. — У меня уже есть опыт невыполнения заданий, тебе ли не знать. Стив снова заткнул его поцелуем, раздвигая коленом ноги Баки и отстраняясь, чтобы раздеться самому. Это не было похоже ни на одну их совместную ночь. Это не было похоже ни на что, что было с ними. Но так было нужно. Так было необходимо. Стиву хотелось в буквальном смысле этого слова вытрахать из Баки все его бредовые мысли. Сделать так, чтобы он, наконец, начал думать головой. На подготовку много времени потратить не получилось; они слишком сильно горели. Баки слишком сильно дергался, прося еще, глубже, быстрее. Перестать, наконец, быть таким правильным. — Я не хрустальный, Стив! Какая ирония. Где-то в сороковых, в прошлой жизни, он сам говорил ему это. Только разница в том, что Роджерс был не сломлен. Ему не нужно было что-то доказывать. Ему вообще ничего кроме Баки не нужно было. Ожидание действительно давило. Поэтому, смазав себя и наскоро растянув Баки, Стив вошел в него, до крови кусая того за губу. — Все еще хочешь уйти, Барнс? Их секс был злым, быстрым, ни намека на нежность, но в то же время не сквозящий яростью и безразличием. Он был убеждением, искуплением. Стив крепко держал Баки за бедра, не прекращая целовать, кусать, шептать. Баки же, растворялся, запоминал и просто дышал Стивом, скрещивая ноги за его спиной, подгоняя, раззадоривая. Он тоже хотел, чтобы все демоны ушли. Он тоже в этом нуждался. В момент, когда они подошли к краю, когда разрядка должна была их оглушить: Стив замер. Тяжело дыша он пытался сфокусировать взгляд на лице Баки. — Скажи это. — Боже, что, — из-за непрекращающихся стонов голос Баки был надломлен. — Скажи, что не оставишь меня. Скажи, иначе ты никогда не кончишь. Баки бы хотел сказать, что ему плевать, да только это была бы ложь. Он замолчал, пытаясь отдышаться. В глазах вскипели злые слезы. — Я не могу, Стив! Я чудовище! — Ты мое чудовище. В этом есть разница. Ты мой. Я ждал и любил тебя почти сто лет. Так что пообещай. Пообещай немедленно. Наверное, у всего есть предел. И Баки подошел к нему. — Вместе и до конца, — прошептал он. И тут же выгнулся, почувствовав сильный толчок внутрь и руку, ласкающую член. Их оргазм был ярким, но в то же время вытягивающим все соки. — Я ведь мог тебя обмануть, — хрипло дыша, сказал Баки. Стив только покачал головой, обнимая поперек живота. Не мог бы. Потому что не захотел. Потому что нужен.