Сожгу все мосты

- Да, дело с убийством окружного прокурора взорвет все новостные ленты. Уверен, что потянешь? - Дружище, ты меня недооцениваешь. Ты разве забыл дело в Канзасе? Я там ловко обошел все острые углы! - Клаус, ты конечно, превосходный адвокат, но не думаю, что тебе повезет дважды. Твой клиент по уши в дерьме. Одного мотивчика хватит с лихвой, чтобы воздействовать на присяжных. Тем более дело грязное, руки вовеки не отмоешь! Покачав головой, блондин только рассмеялся. Сложив руки в замок, он посмотрел на своего лучшего друга с иронией в глазах. - Я тебя умоляю, Стэфан. Мое дело – криминал и убийства, я давно уже увяз в этом болоте. - И тебя даже не волнует, что твоя жена собирается подать на развод? – на всякий случай переспросил Стэфан, резко сменив тему разговора. Он и сам не ожидал от себя, что коснется столь щепетильной темы. Заказав еще один стакан виски, Сальваторе старательно избегал прямого осуждающего взгляда Клауса. Кто дернул его за язык? - А почему меня это должно волновать? – с невозмутимо-циничным видом ответил блондин. - Вы прожили вместе целых пять лет, - замялся Стэфан. - И? - Я тебя не понимаю. Ты даже не боишься ее потерять. - Серьезно? – усмехнулся Клаус. – Мне нечего бояться. Пусть трясется ее любовничек! Стэфан не смог осушить до конца стакан виски, резко подавившись застрявшей горьковатой жидкостью. Кашлянув несколько раз, он долго не мог избавиться от стоявшего комка в горле. - В чем дело, друг? - Прости, но с чего ты взял, что у нее кто-то есть? Мне даже тошно стало! - Ты разве не знаешь мою женушку? – развел руками молодой человек. – Наивная дурочка, которая жаждет мужского внимания. Верит во всеобъемлющую любовь и прочую сомнительную ересь. - Минутку, ты сейчас говоришь о своей жене! – поправил его Стэфан, принявшись защищать Елену. Но Клаус нарочно проигнорировал своего друга, начав с еще большим энтузиазмом вытаскивать «грязное белье» из их семейной жизни. – Интересно, кто ублажал ее по ночам, пока я был в Канзасе. Должно быть, это умелый любовник, хотя нет! – поправил себя блондин, игриво закатив глаза. - Завести Елену не составит особого труда, ты, кстати, в курсе? Стэфан снова чуть не подавился горьким алкоголем. Его руки плотнее сжали наполненный стакан, так что подушечки пальцев крепко вцепились в стекло. Капельки пота медленно скатились по его разгоряченному лбу, словно у него был жар. Тонна смущения отобразилась на его лице, но Клаус с еще большим интересом продолжил свой рассказ. - Достаточно просто провести рукой по ее бедру, дотронуться до низа ее живота и она податливо выгнется вперед. Можно резко сжать ее грудь, слегка надавливая пальцем на чувствительную зону… И тогда тяжелый стон сорвется с ее напряженных губ и она… Он нарочно сделал паузу, с изумлением следя за выражением лица своего друга. - Ты думаешь, мне интересны подробности вашей интимной жизни? – наконец смог выдавить из себя Стэфан, осмелившись поднять на него глаза. - Определенно, моя жена горяча в постели! – хихикнул блондин. - Ее тело всегда предательски отзывается на грубые касания. Можно легко прочувствовать холод на ее коже и красный румянец на ее пухлых горячих щеках. Она любит изображать из себя недотрогу, святую девственницу, но внутри нее живет самая настоящая… - С меня довольно! – резко перебил его Стэфан. – Можешь не продолжать! Бросив недовольный и смущенный взгляд на Клауса, он снова схватил недопитый стакан виски. Клаус печально вздохнул, как капризный ребенок. Отстранившись назад, слегка сбитый и агрессивный тон Стэфана взбесил его как никогда. Мельком глядя по сторонам, непроизвольно выискивая взглядом свидетелей этой встречи, Сальваторе смущался за них двоих, опасаясь, что их могли услышать. - Кому, как не лучшему другу, я могу излить свою душу? – осуждающе взглянул на него блондин. Стэфан промолчал. Он не мог поспорить, возразить или уйти от разговора. За восемь лет крепкой мужской дружбы у них строго распределялись «роли». Клаус всегда задавал движение, Стэфан же следовал за ним. - Кому я еще могу рассказать тайные подробности, пусть даже грязные и пошловатые? Стэфан – ты мой друг, и это твой тяжкий крест! Рассмеявшись громко на последнем слове, он положил руку на плечо закадычного друга. Стэфан с неохотой поднял на него тяжелый взгляд, слегка приспустив плечи, словно это действительно была тяжелая ноша. - Ты, кстати, что-то хотел мне сообщить! – напомнил Клаус, отодвинувшись назад. С особым интересом он глядел на жужжащий телефон, который несколько раз нарушал идиллию их непринужденной беседы. Стэфан в очередной раз сбросил вызов и обратно положил на стол, не обращая на него внимания. - Да так, ничего особенного! – пробурчал неуверенно молодой человек. – Давно мы не общались, просто хотел выловить тебя из конторы. - И всего то? Давай лучше встретимся в пятницу! У нас, кстати, прощальный ужин с Еленой составишь нам компанию! - С ума сошел? Какой еще прощальный ужин? Причем здесь я? - Милый друг, ты всегда будешь к месту! Последняя фраза вырвалась из его губ с особой ноткой веселья. Он любил играть голосом, в силу своей профессии. Любил растягивать слова, выделять интонационно нужные слова и добавлять эмоции в каждый произнесенный звук. На присяжных это производило неизгладимое впечатление, а аудитория превращалась в сцену, где он был главным актером. Вот только в жизни мороз пробегал по коже, когда он применял свои приемы. Произнесенное им «ты всегда будешь к месту» убило все внутреннее спокойствие Стэфана. Если бы эта фраза была сказана без столь сильной экспрессии, то он бы нисколько не смутился. Клаус же манерно улыбнулся, вежливо распрощался с официантом и вышел из кафе. Стэфан долго не мог прийти в себя, задумчиво склонив голову. Он больше напоминал холодную мраморную статую, не двигаясь с места. Лишь когда он снова услышал звук вибрирующего телефона, то смог выйти из пустоты. Тихим неуверенным шепотом он ответил на звонок: - Нет, я не смог все о нас рассказать. Но мне кажется, он уже обо всем догадался, Елена! Его печальный вид был мрачнее тучи. Он предчувствовал самую настоящую бурю, несущую в себе только разрушение…