***
- Гвин, прикрой меня! – выкрикнул Прайт. И вот они снова работали в паре против зла. Как когда-то безумно давно. Когда Гвин еще был Мерлином. В другой жизни. Гвин высунулся из-за перевернутой машины, стреляя заклинаниями в том направлении, где засели трое пожирателей. Прайт, пригнувшись, побежал в сторону. Он собирался зайти с тыла. - Чёрт! – Гвин услышал его шумный выдох и, спрятавшись за машиной, взглянул влево. Прайт выглядывал из-за угла, и лицо его выглядело крайне обеспокоенно. - В чем дело? – крикнул Гвин, перекрывая звук ударившего мимо взрывного заклятия. - У них заложники. Двое детей, судя по всему маглы. Обоим не больше десяти. - Что? Гвин замер. Дети. Малыши, оказавшиеся в эпицентре чужой войны. А ведь пожиратели убьют их, не сомневаясь, если придется. Эти не ведают жалости и пощады. Особенно к маглам. - Не ходи! – махнул он рукой Прайсу, заталкивая поглубже внутреннюю тревогу за этих детей. – Нельзя их спровоцировать. - Знаю! – Прайс высунулся и пальнул в сторону пожирателей заклинанием. И едва успел увернуться от ответного. – Нам обещали подмогу полчаса назад. И где они? Свистящий звук взрывного заклятия, летящего в машину, за которой прятался Гвин, он уловил заранее и успел откатиться в сторону, прежде чем все вокруг с грохотом взлетело на воздух. Горькая копоть осела на лице и руках. На мгновенье звуки исчезли, сменившись глухотой. Гвин затряс головой, заставляя себя сосредоточиться и побороть это. Нельзя, не сейчас. Не то время, чтобы быть человеком. Он протянул руку к земле – словно короткий разряд тока пронзил тело, и слух вернулся. Как и силы. Нужно что-то делать. Нужно спасти этих детей. - Эй, эй, Гвин, ты в порядке? Слышишь меня? – липкие чужие ладони легли на его лицо. Прайт. Гвин оттолкнул его от себя и кивнул. - В порядке. Ты их видел, да? Напарник кивнул. - Сидят там, между домом и беседкой. Двое отстреливаются, один держит детей на прицеле. Если пойдем на них, они их прикончат. - Я пойду. Прайт уставился на Гвина, будто думал, что тот все еще контужен. - Это рискованно. Они убьют сначала детей. А потом тебя. Гвин бы не стал рисковать чужими жизнями, если бы не был уверен. Рука его сжала плечо Прайта. - Доверься мне. Прайт секунду молча смотрел на него, но взгляд его внезапно потеплел. - Ты все такой же псих, да, Мерлин? – с едва слышимым смешком спросил он. Мерлин. Гвина так давно не звали, это больше не было его имя. Но этот человек помнил его именно Мерлином, тем отважным парнем, что в одиночку побеждал зло. Люди видят в нем героя. До сих пор. Глаза в глаза. Стальная уверенность Гвина и сомнение, смешанное с уважением, Прайта. - Хорошо, - кивнул он, соглашаясь. – Я отвлеку внимание. Будь осторожен. Гвин хлопнул напарника по плечу и, склонившись, бросился в сторону. - Эй, Гвин, - услышал он позади торопливый шепот, - вернись живым, слышишь? Вернись живым.***
Гвин помнил, что в прошлый раз Швейцария восхитила его, словно страна, сошедшая со страниц маггловских сказок. Здесь жил дух романтизма, рыцарей и легенд. Только сейчас он не смотрел по сторонам и не обращал внимание на красоту окружающего мира. Даже не факт, что Жрец жил здесь, что он вообще жил где-то постоянно. У призраков есть дома? Но Гвин не знал наверняка, а начинать лучше всего было отсюда. Здесь Жрец бывал. Последнее его появление прежде чем он пошел в дом Гвинов. Что-то же его сюда привело. Если Гвин поймет, что именно, возможно, он сумеет прокрутить путь Жреца в обратном направлении и вычислить, откуда тот пришел. Наверное, лучше всего начать с той поляны в лесу. Здесь многое изменилось за прошедшее время, но Гвин шел, ведомый Древней магией по старому невидимому следу. Его вело что-то внутри по собственному пути прошлого. К той поляне, где случился роковой бой. В котором он проиграл. И потерял всю свою семью. Пальцы потянулись к лицу и проскользили по тонкому шраму, идущему через нижнюю губу почти до подбородка. Напоминание о тех событиях. Всего лишь очередной шрам на теле. У Гвина их не счесть. Птицы кружили над головой, напевая радостные песни, порхали бабочки, небо казалось синими-синим, без единого облачка, а солнце ослепляло. Слишком счастливая погода для настроения Гвина. Но ведь мир не обязан лить дождь каждый раз, когда юноше плохо. Он хмыкнул от такой мысли. Тогда бы все затопило от непрекращающихся ливней. Лес встретил его тенью и тишиной. Как и в прошлый раз. Тогда Гвин, мисс Хопкин и Прайт разделились. И именно юноша встретил Жреца. Иначе Прайт или та женщина были бы мертвы. В прошлый раз его охватывала тревога с каждым шагом вглубь, но сейчас в душе сквозила пустота. «Мальчишка», - прошипел ветер голосом Жреца. Юноша невольно вздрогнул, вспомнив, как впервые увидел этого убийцу, как его овеянная легендами тень в плаще выплыла из-за деревьев, словно призрак. Как сверкали черные, полные ненависти глаза и кривились в презрении губы. Гвин автоматически потер плечо. Сюда попал один из кинжалов Жреца. Здесь тоже остался шрам. «- Ты не заслуживаешь жизни. И не должен жить», - такой приговор Гвин вынес в прошлый раз Жрецу. И все-таки его исполнил. Убил. Убил, убил, убил. Сломав себя. В той битве в этом лесу Жрец сломал его палочку. Ту, что была с ним с детства, была в каждой его победе и успехе. Ту, что выбрала его первой. И так же, как палочку, Жрец сломал и его. Узнавание ударило внезапно – и Гвин словно вернулся в прошлое. Вот он снова стоит на той поляне, ноги приросли к земле, а в тенях движется нечто. Только теперь юноша не боялся. Стал другим человеком. Совсем. Потому что никто не смог бы остаться прежним после того, как пережил подобное. Никто. Он качнул головой, прогоняя наваждение, и снова очутился в настоящем. Во времени, когда Жрец мертв, и его кровь на руках Гвина. Юноша миновал место, на котором стоял в прошлый раз, и направился туда, откуда вышел Жрец. Около деревьев он замер, прижав ладони к прохладной шершавой коре, и прикрыл глаза. Это будет сложно – ощутить след Древней магии спустя столько времени. Но Гвин постарается. Ведь он действительно Последний. Он Хранитель. И он будет достаточно сильным, чтобы прорваться сквозь потоки времени и уловить магический след.***
Гвин слышал за спиной, как Прайт посылал заклинания в Пожирателей, и те активно ему отвечали. Он поклялся себе когда-то не применять Древнюю магию так, чтобы это видели другие. Никому нельзя знать. Слишком высока цена. Если эти знания и секреты попадут не в те руки, о, спаси небо тогда этот мир. Но никто и не увидит. Гвин все для этого сделает. Если все пройдет хорошо, живы останутся все. Если плохо – только дети и Прайт. Лучшим в этом ситуации было то, что Гвина, в общем-то, устраивали оба варианта. Беспроигрышная ситуация. Он призвал тени блеском золота в глазах, и те скрыли его от чужого взгляда. Растворившийся в сумраке, он незаметно обошел пожирателей и зашел к ним со спины. Их было трое. Двое посылали заклинания в ту сторону, где скрывался Прайт. Один сидел, направив палочку на двух маленьких мальчиков, наверное, братьев. Сердце Гвина дрогнуло от боли. В чем виноваты эти дети? Все это не их война. Они не должны пострадать. Тот мальчик, что был постарше, обнимал младшего, который плакал, но сам не проронил слёз. Защитник. Гвин убрал палочку в карман – сейчас она не будет ему нужна. Склонившись к земле, он дождался очередного сильного залпа взрывного заклинания от Прайта и, прошептав слова заклинания тише ветра, ударил ладонью о землю. Это было так знакомо – неуправляемый яркий поток энергии вырвался из глубин и зажег каждую клетку тела. И вся эта мощь, вся сила, живущая с далеких времен, вдруг оказалась в руках одного человека. Гвин чувствовал огонь, выжигающий все внутри, убивающий. Но прежде, чем это уничтожит мужчину, он сделает, что нужно. Гвин выпрямился, вытягивая правую руку вперед, и резким стремительным взмахом направил всю эту силу на тех, кто и были его целью. В то же время левую ладонь он направил к детям и выдохнул сквозь боль еще одно заклинание. И с последним звуком, тень, скрывающая его, рассеялась. Теперь Гвин стоял на виду у всех. Но это уже не имело значения. Силовая волна вырвалась из его ладони, и тотчас двое пожирателей, стрелявшие заклинаниями из палочек, оказались охвачены болью незримого огня, раздирающего их изнутри. Гвин и сам ощущал эту агонию – проклятье того, кто пользуется столь древней силой земли, но его защищала Древняя магия, их – нет. Они оба упали на колени и закричали. Их руки бесполезно и хаотично двигались по собственным телам, словно хотели сорвать с себя кожу, вытащить изнутри эту боль, спастись. В тот же миг оба мальчика оказались окружены полупрозрачным облаком голубого света. Они удивленно подняли головы, не понимая. Маленький даже перестал плакать. А вот старший из них повернул голову и вдруг увидел Гвина. - Что за дьявол?! – выкрикнул третий из пожирателей. Он выставил вперед палочку, озираясь. В глазах его вопил ужас при взгляде на корчащихся приятелей. Его Гвин не мог подвергнуть тому же заклинанию – он стоял слишком близко к детям. Боль выжигала душу. Но убирать чары было еще слишком рано. Гвин, щурясь от мучений, поднял взгляд и глазами встретился с пожирателем. И тот нацелил палочку в него. Гвин знал, что не может защититься. Если он прервет хоть одно из созданных им заклинаний, все развалится. Он не подвергнет опасности детей, сняв с них защитные чары хоть на миг. И не может прервать поток энергии, ведущей к тем двоим на земле, потому, что они еще живы. И убьют Прайта, если Гвин их сейчас отпустит. - Вот ты и попался, - рыкнул Пожиратель, ухмыляясь. Он взмахнул палочкой, и Гвин вдруг подумал, что не боится. Давно не боится. И его смерть станет смертью и этого человека. Всех здесь. Его тело сейчас словно бомба – полно чужой энергии, настолько мощной, убийственной, что никогда и никому не стоило бы ей пользоваться. И когда чужое заклинание пронзит его тело, вся эта сила вырвется подобно взрыву и всех вокруг уничтожит. Дети спасутся. Они укрыты особым облаком. Тем, что не исчезает, подобно новой магии, со смертью наславшего чары. И, быть может, Прайт тоже уцелеет, если окажется достаточно далеко. Или нет. Шаги... - Stupefy! – красный луч из-за спины пожирателя вдруг взрезался в него, и мужчина упал, потеряв сознание. Позади него стояла Марлин. Лицо покрыто следами копоти – слишком много всего вокруг взрывалось и горело, волосы выбились из хвоста, но глаза горели жизнью. «Хорошо, - простучало в голове сквозь боль. – Хорошо, что это Марлин». Гвин поймал ее взгляд, и она все поняла без слов. Сделав несколько шагов вперед, она наставила палочку на двух пожирателей, все еще скулящих от боли. И лишь тогда Гвин опустил руку. И тотчас упал на колени. Голова его вмиг стала тяжелой, а мир перед глазами закружился водоворотом. Огонь внутри исчез. И лишь левая рука продолжала оставаться направленной в сторону детей, сохраняя оберегающий их кокон.***
Гвин распахнул глаза, резко остановившись. Здесь след обрывался. Должно быть, Жрец переместился сюда с помощью магии. И как теперь узнать, откуда? Разочарование нахлынуло высокой волной, но юноша взял себя в руки, подавляя эмоции. Нет уж, не надо ему никаких чувств, спасибо. И так боли достаточно. Он привык к ней настолько, насколько к подобному можно привыкнуть в принципе. Он ведь до сих пор с этим жил. И будет. Немного расстроено Гвин прислонился к дереву, на котором им еще ощущался давний след Древней магии. Скорее всего, Жрец касался ствола этого дуба, когда переместился сюда. Значит ли, что это было первым, к чему он прикоснулся? Жрец, тот, первый, учитель, всегда отзывался о деревьях, как о памяти мира. И позже Гвин сам читал в книгах о том, как много чужих тайн они хранят в себе. Нужно лишь знать, как из потока прошлого и настоящего извлечь нужное. В отличие от ветров, деревья не знали будущего. Но история, история жила и умирала перед ними, а они все стояли, сохраняя каждый ее миг в себе. Гвин прижался к грубой коре щекой и руками, ощутив ее шероховатую грубую поверхность. Здесь, в тени леса, он не прогрелась лучами солнца, но не было холодной потому, что была живой. «Отступись, - прошептали ветра, коснувшись волос на макушке. – Зачем тебе это? Оставь прошлое прошлому». - Нет, - ответил им Гвин. Совсем не больно. – Я сам только прошлое. И теперь это мой путь. Ветра недовольно фыркнули и, всполошив птиц в кронах деревьев, рванули ввысь, к небу. Они бы тоже могли что-то рассказать Гвину, но никогда не стали бы. Вот уж от кого помощи не дождаться. Юноша вернулся мыслями к дубу. Он повернул лицо, теперь прижимаясь к коре лбом, и закрыл глаза. Он прежде не общался с деревьями так близко, но всегда слышал шепот их историй и песен. «Пожалуйста», - мысленно прошептал он. Деревьям не нужны слова. Они и так все слышат. А Гвин лишь думал о том, что потерял, о своей ненависти и боли, о пустоте в душе и надежде, которой не было. Он знал, что деревья слышат его боль. Как слышали ненависть Жреца, явившегося сюда с одной целью – убить. И постепенно Гвин растворялся. Он уже не ощущал своего тела, как прежде. Его руки, его сердце, весь он словно расплавлялся в дереве, становился им. И наоборот. Дерево погружалось в его мысли, словно в воду. Холодно, холодно. Дыхание не сбилось ни на мгновенье, когда юноша вдруг понял, что больше не находится в своей голове. Не открывая глаз, он видел то, что ему не принадлежало. Бесконечный поток эмоций, чувств и образов. Каждый день, что прожило это дерево, все, что оно видело и слышало, эпохи и жизни тех, от кого не осталось и праха. Гвин сосредоточился на Жреце. Нужно вытащить его образ из этого водоворота. Все это просто ментальная связь с деревом, созданная Древней магией, и это поможет Гвину найти путь. Из пепла и пыли он выстраивал в голове образ убийцы, каждый его штрих, каждую деталь. И дерево отзывалось. Оно видело это человека. Оно слышало, как билось его черное сердце, и ненависть кипела в душе. Оно знало Жреца и знало, откуда тот пришел.***
- Все закончилось, - голос Марлин вернул Гвина в реальность. Он поднял голову – дети все еще дрожали, окруженные облаком, трое пожирателей лежали без сознания, а Маккинон стояла перед ним. – Сюда идут на помощь, тебе нужно убрать свои чары. Верно. Никто не должен знать о Древней магии – увидят, как он создал такое сильное заклинание без палочки, начнутся вопросы. - Qess, - выдохнул мужчина, опуская ладонь. И щит исчез. Гвин и не замечал, как много сил ушло на удерживание этих двух сильных заклинаний одновременно. Слегка покачиваясь, он поднялся с колен, и тут же ощутил на своем локте теплые маленькие руки. Марлин помогла ему, поддерживая. - Мы поздно получили сигнал о помощи, - произнесла она. – И не успели вовремя. Прости. Вовремя. До того, как он применил Древнюю магию. - Ничего, - кивнул Гвин. – Прайт? Раздались голоса, крики. Марлин выпустила в небо столб зеленых искр, и уже вскоре послышались далекие шаги. - Он в порядке, - ответила девушка. – Немного задело плечо. Но он будет в порядке. Мужчина кивнул. И только сейчас осознал, что Марлин по-прежнему его держит. Неловко он отстранился. Появились двое мракоборцев. Они взглянули на Гвина и Марлин, а после склонились над пожирателями. - Живы, - кивнул мракоборец. – Уводим. Гвину было все равно, что станет с этими пожирателями. Вместо этого, ни на кого не обращая внимания, он пошел к детям. Мальчики сидели на том же месте и сейчас оба смотрели на него. Марлин шагала сразу за спиной. Забавно, что ее выпуск мракоборцев состоялся уже пару месяцев назад, но в бою с Гвином она оказалась впервые. Маленькие маглы во все глаза смотрели на приближающегося мужчину, который на их глазах только что творил невероятное. Хотя, учитывая, чего они насмотрелись за этот день, может, действия Гвина и не казались им чем-то особенным. Когда мужчина приблизился, старший из мальчиков рукой прикрыл брата. Сердце Гвина кольнуло старой болью – Мартин тоже всегда защищал его, а вот Гвин сделать то же не смог. Не успел. - Тшш, - Гвин опустился на колени около малышей. – Не бойтесь. Никто больше не причинит вам вреда. Мальчики неуверенно ответили ему лишь настороженными взглядами. Ощутив внезапное странное желание утешить детей, Гвин протянул руку и медленно, словно боясь сломать хрупкую фигуру, провел по волосам старшего ребенка. - Все будет хорошо, - прошептал он, встретившись с ним взглядом. – Главное, береги свое братишку. Вместе вы сможете все преодолеть. Мальчик ничего не сказал, но не отпрянул от прикосновения. Лишь в его больших глазах появилось какое-то особое доверие. Он не боялся Гвина, не смотря на то, что только что видел мужчину в самом ужасном своем проявлении – как Жреца. Но этим детям он казался героем. - Гвин, - появился Сэвидж. – Нужно отвести детей в дом и привести здесь все в порядок. Ни к чему внимание маглов. - Да, - согласился Гвин, поднимаясь. Он снова взглянул на детей и мягко улыбнулся им. Совершенно искренне. Той особой семейной улыбкой Гвинов, которой они пользовались, чтобы кого-то подбодрить и поддержать. Сэвидж протянул мальчикам руку, но старший тотчас устремил взгляд на Гвина в немом вопросе. Но таком очевидном. - Идите с ним, - кивнул Гвин. – Он вам поможет. Вы в безопасности. Рука его легко провела по макушке мальчика, и пальцы на миг ощутили мягкие чужие локоны. Старший брат поднялся на ноги первым и за руку потянул за собой младшего. И лишь после этого ухватился за протянутую ладонь Сэвиджа. - Где их родители? – тихо спросила Марлин, когда мракоборец увел детей в сторону дома. - Мертвы, - так же негромко ответил Гвин, все еще глядя туда, куда ушли братья. И лишь после этого слова оглянулся. Сейчас Марлин меньше всего была похожа на ту школьницу, что он впервые встретил в коридорах Хогвартса два года назад. Красивая, уверенная в себе девушка. И очень храбрая. Маккинон всегда такой была, но сейчас Гвин словно увидел это заново. - И что будет с детьми? – глаза девушки были переполнены сочувствием, и мужчина словно смотрел в собственное отражение того времени, когда он был Мерлином. Тот мальчик так же жалел всех, кого встречал на заданиях, и его сердце так же разбивалось за других. - Им сотрут память, сделав так, чтобы они забыли все, что видели сегодня, а смерть родителей представят как несчастный случай, - просто пояснил Гвин. – Что дальше, решать не нам. Родственники или социальные службы. Марлин невольно закусила губу. Ей было жаль этих малышей, конечно. Она еще не привыкла к подобному и наивно думает, что не привыкнет никогда. - Гвин! – громкий окрик заставил мужчину отвернуться. К нему спешил Прайт с забинтованным плечом. – Ты жив, Мерлинова борода, ты всегда бываешь жив! Он радостно улыбнулся Гвину и протянул руку, будто хотел хлопнуть его по плечу, но вдруг передумал и убрал ее. - Рад, что ты в порядке, - произнес Гвин. Прайт кивнул. - Благодаря тебе. И ты спас этих детей, я не сомневался, что ты справишься. По правде говоря, только ты бы и справился. Как много восхищение в этих словах и взгляде. Гвин заметил, как улыбнулась Марлин, услышав это. Потому что, конечно же, считала так же. - Нужно изменить им воспоминания, - произнес Гвин вместо того, чтобы что-то доказывать. - Хорошо, я займусь, - согласился Прайт с охотой. Но мужчина покачал головой. Нет, все будет не так. Прайт без колебания это сделает, он опытный мракоборец и подобным часто занимался. Так что сегодня не его выход. - Нет, - Гвин обернулся к Марлин. – Пусть это сделает Маккинон. Улыбка тотчас растаяла с ее усталого лица, сменившись удивлением. - Я? – растерянно переспросила она, хоть и слышала прекрасно все с первого раза. – Но я не делала это прежде. Вдруг что-то пойдет не так... Они же дети. В ее больших глазах вдруг появилась мольба. Она не хотела этого делать, не хотела стирать память кому-то, она этого боялась. Но если так, то нечего ей делать в мракоборцах. А раз она здесь, раз выбрала этот путь, нужно идти до конца. - Значит, ничто не должно пойти не так, - жестко отрезал Гвин. – Это приказ. Выполняйте, мисс.***
Гвин трансгрессировал, ориентируясь лишь на ментальную связь с мыслями Жреца, которую уловил в энергетической памяти дерева, и потому сам не знал, где очутился. Это был скальный выступ в горах, не так далеко от подножия. За спиной высились горы, устремляя свои заснеженные вершины к облакам. Внизу зеленели луга, а за деревьями виднелась небольшая деревня с чередой белых домиков, похожих на кукольные. И здесь был Жрец? Гвин оглянулся, и взгляд его уперся в темноту пещеры, уходящую вглубь. «Так вот где ты прятался», - пронеслось в голове. И Гвин вступил внутрь. Темнота, необъятная нерушимая и ледяная, охватила его целиком, словно он упал в глубокие воды океана. Разница лишь в том, что здесь ничто не разрывало легкие. Гвин точно знал. Ведь он тонул прежде. Он хотел утонуть. - Fire, - прошептал он, и в ладони вспыхнул огненный шар, освещая уходящий во тьму коридор, выбитый в камне. Гвин привык пользоваться только Древней магией, когда был один. Это оказалось так естественно, но при этом палочка всегда лежала в кармане. Удерживая огонь на раскрытой ладони, Гвин уверенно отправился внутрь убежища Жреца. Или... его дома? Как воспринимал это место убийца? В тишине и темноте шаги отдавались гулким эхом, а собственная тень казалась гигантской. Но Гвин не был маленьким мальчиком, которого пугали тени. Он обращал на них не больше внимания, чем на все остальное. Всё глубже и глубже уходил он в тоннель. В какой-то момент пол вдруг обрел уклон, и Гвин понял, что теперь медленно спускается. Куда? Что его там ждет? Признаться, уютный домик первого Жреца нравился ему куда больше, чем это логово безумца. Но ведь Гвин не знал, где жил его учитель в то время, когда и сам вслед за братом сошел с ума, в тот период с момента исчезновения до внезапного появления в той деревне в Австрии. Быть может, обитал в подобном месте? Коридор резко повернул влево, и юноша очутился в пещере. Пришел. Его глаза вспыхнули золотым блеском, и шар вырвался из руки к потолку, а там, рассыпавшись на тысячи огоньков, замер в воздухе подобно множеству маленьких солнц. И этого хватило, чтобы полностью осветить пещеру. Дом. Это слово, внезапно вспыхнувшее в голове, болью отозвалось в груди. Гвин остался на месте, лишь глазами осматривая обстановку, в которой оказался. Невысокий каменный потолок, такой же голый каменный пол. Наверное, ледяной. У противоположной стены стоит некое подобие кровати – широкая лежанка, укрытая множеством меховых пледов и одеял. Рядом на полу разбросаны книги, некоторые открыты. Какие-то свитки, перья, склянки с чернилами и бинокль. Стоп. Маггловский бинокль? Весьма... необычно. У другой стены – маленький стол, должно быть, обеденный, но сейчас совершенно пустой. Ни шкафа с одеждой, ни комода. Лишь под столом какой-то небольшой деревянный ящик, даже, скорее, просто коробка. Слишком мала для одежды, но в ней могли бы храниться личные вещи. Только вот что личного может быть у того, у кого нет даже имени. Значит, так вполне могут оказаться артефакты Древней магии, а ведь это именно то, зачем Гвин пришел. Он искал дом Жреца, которого ненавидел лишь с одной целью – найти ответы о своем внезапном бессмертии и как это исправить. Как заставить Древнюю магию перестать его оберегать там, где любой бы умер. Гвин не просил этого, не просил такой жизни... Он пересек комнату и склонился над ящиком. Тот оказался не заперт – Жрец ведь не предполагал, что не вернется, что кто-то окажется здесь вместо него. Убийца. Оба они убийцы. И глупо это отрицать. Теперь больше всего на свете Гвин боялся потерять над собой контроль, боялся сойти с ума и стать тем чудовищем, что были Жрецы. Боялся, что не сможет противостоять зародившейся в сердце тьме. И его смерть – это свобода не только от жизни, но и от этого страха тоже. Внутри ящика лежала книга, старинная, из тех, что едва не рассыпаются от прикосновений, мантия, медальон на цепочке и кинжал. Сердце стукнуло болью. Полузабытые воспоминания, призрак другой жизни. Такой же кинжал был у первого Жреца, многие шрамы на теле Гвина нанесены им во время занятий. Отложив холодное лезвие, юноша вытащил медальон. Тяжелый, с вырезанной в центре круга буквой «A». Гвин не знал, что бы это могло значить. Он вернул кинжал и украшение обратно в коробку и вместо них взял мантию. Легкая, словно сотканная из паутины, она соскользнула по ладони между пальцев и без звука опустилась на пол. Стоило признать, не смотря на собственное нежелание, но она была прекрасна. Волшебна. Гвин поднял почти невесомую ткань и осторожно сжал в ладонях. Она так и дышала Древней магией, тем временем, когда все было иначе. Могла ли она что-то особенное или была просто великолепием той эпохи, Гвин не знал. Но узнает. Он опустил мантию назад и теперь вытащил книгу. Пожалуй, это интересовало его больше всего. Фолиант оказался действительно старинным, его страницы приобрели уже не желтоватый, а коричневый цвет, от них пахло нежилым зданием, влажностью, и они хрустели под пальцами. Пробежавшись глазами по оглавлению, Гвин понял, что это то, что нужно. Древнее учение о магии. Пожалуй, даже в Хогвартсе не было настолько старых книг. Наугад он полистал книгу в нескольких местах, пока не наткнулся на вырванные страницы. Признаком отсутствия их служили лишь клочки бумаги, и отличия в нумерации. Но с семьдесят восьмой по восемьдесят девятую страниц не было. Шесть листов исчезли. Вряд ли просто так. Гвин вернулся к оглавлению. Если вырвана определенная глава, это точно не случайно. - Семьдесят восемь, - пробормотал он, проводя пальцем по строчкам. – «История сердца Тьмы». Что? В висках стукнула боль. Гвин и прежде слышал упоминание о величайшем зле Древней магии, сулящем конец мира, но никогда не придавал этому значения. Это ведь не больше, чем страшилки для детей. Или нет? «В древних легендах говорилось о сердце Тьмы. Может, это твое?» - раздался в памяти вопль умирающего Жреца. - Не мое, - упрямо в тишину ответил Гвин, резко захлопывая книгу. – Не мое. Но все теперь складывалось в картинку. Жрец искал это сердце, чьим бы оно ни было. И вряд ли для того, чтобы уничтожить. Гвин положил книгу в ящик, закрыл его и взял с собой. Подойдя к кровати, он сел на край и принялся рассматривать валявшиеся на полу вещи. Бинокль самый обычный, не заколдованный. Как и чернила и перья. Большинство листов исписаны непонятными символами и рисунками – полукруги, линии, стрелы и треугольники в различных комбинациях. На некоторых листах были только вертикальные черточки, зачеркнутые горизонтально в хаотичном порядке. Все это походило на записки сумасшедшего. И было ими. Отбросив пергамент в сторону, Гвин переключил свое внимание на книги. Они были новее той, что хранилась в ящике, и Жрец обращался с ними куда небрежнее. Но тоже о Древней магии. В основном, слухи, легенды или то, что Гвин уже знал. Но все же эти книги он тоже решил забрать. Ответ для него может скрываться в любой мелочи. Да и чем ему еще заняться? Что осталось от его мира, кроме этого? Гвин запихнул книги в ящик, теперь тот не докрывался, но это не важно, так все равно удобнее нести. Правда, одна книга все-таки не влезла. Когда Гвин попытался засунуть ее в коробку, она выпала и распахнулась, ударившись об пол. Что-то было вложено между страниц. Опустив ящик на пол, юноша наклонился и поднял выпавшие листы. На мгновенье в его голове промелькнула мысль – не те ли это страницы? Но нет. Гвин взглянул на первый лист. Это оказался портрет двух мальчиков. В отличие от колдографий, изображенные на нем люди не двигались. Но это было и ни к чему. Гвин ясно мог представить, как смеялись эти мальчики, когда их рисовали. Веселые, счастливые дети. Их яркие черные глаза блестели жизнью. - Не может быть... – дыхание замерло. И все стало ясно. Это были они – Жрецы. Братья. Прежде, чем потеряли свои имена и сошли с ума. Просто дети, со своими планами и мечтами. Дети, у которых все было впереди. Первый Жрец никогда не упоминал о брате, не хранил его изображений, но второй... «Но ты отнял у меня мое сердце, моего брата». Он мстил за него. Он... любил его? И разве сам Гвин не стал чудовищем по той же причине – ради мести за убитую семью? Гвин встряхнул головой. Ничто не заставит его сочувствовать убийце своей семьи, никогда. Жрец был монстром и раньше. Он заслужил все это. И Гвину было совершенно плевать, что тот чувствовал, что чувствовали оба Жреца и почему расстались, почему не общались и что случилось с их жизнями. Теперь все равно. Он снова опустил взгляд на двух детей на портрете. Такие живые и невинные. Еще не знают, что ждет их в конце. Никто из них не будет счастлив. Видимо, это так. Древняя магия это проклятье. Она только ломает, ломает и ломает. Всех, кто соприкоснется с ней. Гвин собирался выбросить портрет, но отчего-то не смог. Он вернул его в книгу и взглянул на второй лист. Клочок бумаги, на котором красовались шесть неизвестных символов – по три в столбик. А между ними узким почерком горела надпись «Ключи к тайнику сердца». Юноша ощутил слабое любопытство, но проигнорировал его. Сейчас ему не до легенд. Может, он еще займется разгадкой этой тайны – сердца Тьмы. Или хотя бы просто узнает эту историю целиком. Но сейчас. - Как-нибудь, - прошептал Гвин, всматриваясь в символы. – Как-нибудь.***
Гвин вошел в детскую спальню на втором этаже. Тихо горели ночники над кроватками, на полу были разбросаны игрушки, а на полках стояли книги. Все так мирно и спокойно. Мужчине не хотелось думать, что там внизу сейчас двое волшебников убирают дом и размещают тела двух взрослых так, чтобы для маглов все это выглядело как обычное убийство, не связанное с магическим нападением. Марлин сидела на стульчике между кроватками, лицо ее казалось утомленным и печальным. В опущенных руках была зажата палочка. Она подняла глаза, когда услышала шаги, и взгляд ее встретился с взглядом Гвина. На короткий миг мужчина ощутил сожаление за то, что заставил ее стереть память детям самостоятельно. Но тут же отбросил это чувство. Все правильно. Она должна была через это пройти. И лучше сейчас. - Не спросишь, все ли прошло хорошо? – тихо спросила Марлин без тени улыбки. Гвин покачал головой. Пальцы его быстро заскользили по корешкам книг, стоящих на полке. - Нет. Голос прозвучал совершенно ровно и безэмоционально. Как и всегда. Гвин не видел смысла в не прозвучавшем вопросе – он не сомневался в Маккинон, иначе не позволил бы ей рисковать детьми. И она, кажется, это понимала. - Когда я был маленьким, - тихо произнес Гвин с легкой ностальгической полуулыбкой, - то часто убегал из дома к маглам. В их библиотеку. Мне нравились их книжки – сказки и приключения. Они не знали магии, но всегда так слепо верили, что она принесет добро, что может все исправить. Гвин и сам в это верил. Пальцы его замерли на сборнике сказок. - В этих историях всегда находился герой, который спасал мир и в конце получал свое счастье, - прошептал он с тоской. В его глазах возник маленький мальчишка, с упоением читающий книгу с фонариком под одеялом, чтобы родители случайно не увидели свет и не узнали, что он не спит так поздно. Марлин молчала. - Это было чудесное время, - выдохнул Гвин, прогоняя далекий образ. – Но оно прошло. Он резко отвернулся от полки и тотчас увидел, что девушка все это время не сводила с него глаз. Стараясь не отвлекаться на такое внимание, он прошел сначала к постели младшего мальчика. Тот сладко спал, на лице его не осталось и тени пережитого ужаса. Проснувшись, он и не вспомнит о том, что видел. Ни зло, ни спасшего их человека. Но утром он проснется сиротой. Гвин нежно провел ладонью по его волосам, поправил одеяло и подошел к кровати старшего брата. Даже во сне лицо мальчика казалось немного напряженным. Быть может, он видел кошмар, как отголоски пережитого на самом деле. - Держись, - наклонившись, прошептал ему Гвин. – Теперь тебе нужно быть сильнее вдвойне. Мне очень жаль, правда. Очень жаль. Мужчина зажмурился. Какой смысл иметь магию и быть не в силах спасти жизни невинных? В чем здесь волшебство? И все герои оказываются не таким уж героями на самом деле. Гвин погладил мальчика по волосам и еле сдержался от поцелуя. Если бы только он был нормальным человеком, он мог бы забрать этих детей с собой, он бы отказался от магии ради них, они бы стали жить обычной жизнью, и он бы сделал все ради их счастья. Но отцовство – это еще одно из того, что ему недоступно. - Доброй ночи, - попрощался Гвин и, выпрямив спину, посмотрел на Марлин. – Ты хорошо справилась. Девушка улыбнулась от внезапной похвалы. - Пойдем, - позвал ее Гвин, и она кивнула.***
И все-таки с этого выступа открывался изумительный вид. Гвин замер, давая глазам привыкнуть к свету солнца после сумрака пещеры. Здесь все было пропитано Древней магией – Жрец жил здесь если не полжизни, то очень долго. И Гвин практически чувствовал, как тот часто стоял на этом самом месте – краю платформы. И... что делал? Смотрел вниз? Вперед? Постойте-ка... Гвина вдруг осенило. Он опустил ящик и книгу, не влезшую в него, на землю и манящими чарами призвал к себе бинокль. Вот зачем эта вещи у Жреца. Он наблюдал. Только что? Леса, луга, деревня... Лучше всего с этого места, если смотреть, стоя прямо спиной к пещере, прослеживался белый домик с зеленой крышей и садом вокруг. Могло ли там быть что-то, что тревожило Жреца? Волшебники? Или он сам спрятал там какой-то магический артефакт? Гвин присмотрелся. Дом как дом. Милый. Уютный. Маггловский до ужаса. Ничего особенного. И вдруг в поле зрения бинокля выбежала собака. Большой лохматый пес с красным мячиком в зубах. А следом... двое мальчиков примерно одного возраста, оба темноволосые и смеющиеся. Гвин не мог на расстоянии слышать звуки, но не сомневался, что собака громко лает, а дети хохочут. Братья. О небо!.. Юноша резко опустил руки, убирая бинокль, но его трясло. Он не хотел, не мог думать о том, что пронеслось в его голове. Он хотел ненавидеть Жреца как и прежде, он ненавидел его и не желал о нем ничего знать. Но тот стоял здесь часами и просто наблюдал за этими детьми, вспоминая... себя и брата? Так? Он... тосковал? - Хватит! – Гвин замотал головой, пытаясь выбить из нее неправильные, ненужные мысли, и резко швырнул бинокль на землю. Тот со звоном ударился о камни и отлетел в сторону. Достаточно с Гвина всего этого. Ничто не заставит его пожалеть об убийстве Жреца. И ему плевать, что тот мог чувствовать на самом деле. Он убил всю семью Гвина, и этого достаточно, чтобы ненавидеть его всем сердцем. Навсегда. Схватив коробку и книгу, Гвин трансгрессировал. Подальше от этого места – дома Жреца.***
Они не стали сразу трансгрессировать в Министерство, решив немного пройтись. Обоим нужно было проветриться и успокоить мысли. Гвину нравилось так просто шагать по темным улицам, наслаждаясь спокойствием после боя. И ему нравилось, что слева в ногу с ним шла Марлин. Она не могла слышать шепот ветра и песни звезд, не могла видеть мир таким, каким видел его Гвин, но тоже явно получала удовольствие от прогулки. Особенно потому, что это мужчина предложил ей пройтись. - Я знал, что ты станешь хорошим мракоборцем, - произнес Гвин, глядя вперед. - Я им еще не стала, - заметила Марлин, и в голосе ее звучала улыбка. – Но ты ведь был против. Гвин кивнул. - Моя сестра тоже хотела стать мракоборцем, и я был против так же, - вдруг произнес он, удивляясь сам себе. Обычно он не говорил о семье. Марлин, видимо, удивилась не меньше. – Она не знала, что это такое на самом деле. Как и ты. - Но теперь знаю, - возразила Маккинон. Гвин мысленно усмехнулся. О, Марлин, ничего ты еще не знаешь. Тебе так только кажется. Ты думаешь, что уже видела все самое ужасное, но это не так. Ты не знаешь и половины и ничего еще толком не испытала. Все это тебя еще ждет. Всё это еще будет тебя ломать. - Я... – Марлин вдруг покраснела, Гвин увидел это даже боковым зрением, - я немного проголодалась. Может, хм, мы пообедаем? Они оба остановились, и Гвин мягко посмотрел на девушку. Невероятно, но она все еще хочет его спасти! И что она нашла в нем, чтобы так любить? - Прости, - тихо произнес он. Марлин поджала губы, пытаясь скрыть разочарование, но когда ей удавалось спрятать эмоции от Гвина? - Ничего, - уголки ее губ приподнялись вверх. – Я поняла. Наше «как-нибудь» еще не настало. - Да, - согласился мужчина, тоже немного улыбаясь. – Как-нибудь. Увидимся позже, Марлин. Охваченный внезапным желанием, Гвин провел ладонью по ее волосам. Марлин вся подалась навстречу этому прикосновению, в глазах ее вдруг зажглись такие яркие, такие прекрасные звезды. Глаза мужчины вспыхнули золотым блеском, и когда он убрал руку, за ухом девушки остался ярко-синий цветок. - Будь осторожна, - выдохнул Гвин и трансгрессировал.