***
Эта миссия выдалась не из легких. Гвин и другой мракоборец, Грюм, попали в окружение семи Пожирателей смерти. Вообще-то, они отправились на вызов о появившейся метке в небе, но это оказалось ловушкой. Хороший бой с хорошим напарником. Гвин уважал Грюма и искренне считал его великим мракоборцем. Биться с ним бок о бок было достойно. - Трое из напавших были убиты во время битвы, - отрапортовал Грюм. – Остальные доставлены мной и Гвином в Азкабан, где будут допрошены. А после суд, как всегда. - Хорошо. Гвин, вы можете идти. А нам с Аластором еще нужно поговорить. Гвин догадывался, о чем. Он вежливо попрощался и вышел из кабинета начальства. Не стоило усилий догадаться, что Грюма приставили к нему не просто так. Все в мракоборческом центре, кто помнил о трагедии его семьи, до сих пор боялись, что Гвин может слететь с катушек во время боя и броситься мстить. Они ведь не знали, что он уже это сделал. А теперь его самоконтроль совершенен. По пути мужчина остановился перекинуться парой слов со знакомыми мракоборцами. - Жаркая выдалась ночка, - подметил один из них. - Три нападения в разных местах одновременно. Два из которых оказались ловушками, - кивнул второй. – Льюис отправлен в Мунго. - Что-то серьезное? – поинтересовался Гвин, чувствуя, что это вопроса от него ждут. - Эй! Гвин!- оклик из-за спины заставил мужчину обернуться и приветливо кивнуть спешащему к нему мужчине. Тот немного хромал, но в целом выглядел довольным. - Мистер Патил, - Гвин протянул куратору новичков-мракоборцев, чьи обязанности когда-то выполнял, - как вы? - Прекрасно, прекрасно, - улыбнулся мистер Патил. – Вчера поступила новая смена. Больше, чем я ожидал. Теперь готовлю их по ускоренному курсу. Ну, чтобы, знаешь, сразу в бой. Гвин свел брови. Он не понимал этого странного оптимизма куратора. В памяти его всплыло покрытое копотью лицо Энджел, которая не пробыла мракоборцем и года, как погибла. И ее полные слез слова – «я не хочу умирать». Они же дети, черт. Все, кто приходят сюда поиграть в героев. Мечтают о славе, но в конце пути их ждет только смерть. - Они сейчас здесь, - продолжал как ни в чем не бывало Патил. – Скоро начнется тренировка по скрытому проникновению в помещение. Ждут, волнуются. Хочешь взглянуть на них? - Зачем? – удивился Гвин. Он не испытывал ничего даже к тем ребятам, которых успел поучить вместо Патила, а уж этих и вовсе не знал. - Пойдем, - позвал его Патил вместо ответа и улыбнулся. Видимо, ему очень хотелось притащить Гвина к новичкам. Что ж. - Ладно,- мужчина согласился, но лишь по одной причине – этим летом выпустились те, кого он учил в школе, кого знал. И кто-то из них может оказаться в той комнате, куда они сейчас идут с куратором. Мистер Патил отворил двери и с порога привлек внимание толпы молодых людей: - Смотрите, кого я привел. Мистер Гвин, тот самый единственный мракоборец, поступивший без учебы и испытаний. Делает из него героя, которым Гвин не является. Он вошел следом за куратором и еще прежде, чем увидел, понял – она здесь. Цветочный запах ее духов замер в плотном пропитанном потом воздухе. Гвин обернулся, и в толпе его глаза встретились с глазами Марлин Маккинон.***
Жрец всегда говорил, как важен самоконтроль. Гвин совершенствовался в этом. Наверное, сейчас Жрец бы гордился своим учеником. Пусть сам юноша и не испытывал ни капли радости от собственных успехов. Сейчас он стоял босиком на белом льду озера, засыпанного снегом, и пытался воспроизвести очередное заклинание, найденное в книге. Чары, берущие силы от воды. Но они не желали так легко покоряться. Гвин не чувствовал холода, но, закрыв глаза, растворялся в мире. Он слышал сотню звуков, недоступных другим, ощущал силы природы, бьющие в каждой капле воды, рождающиеся в земле, текущие в собственной крови. Он слышал, как за несколько миль от него смеются дети, как в церкви поют рождественский гимн, как осыпается с веток снег от ветра, как разрезают воздух крылья летящего ворона и многое, многое другое. Юноша сделал медленный шаг вперед, ступая на тот участок льда, что был им очищен от снега. Абстрагируясь от всех звуков, кроме воды. Стань водой. Ощути себя в ней. Ощути себя ей самой. Каждой каплей. И тогда она отдаст тебе свою силу. Гвин чувствовал, как растворяется в тихом шуме, напоминающем шепот. Его тело растворялось, его сердце замедляло свой ритм. Закрой глаза. - Vieba nuelta, - прошептал юноша, поднимая руку и вытягивая ее вперед. И тут же ощутил резкий удар в висках, похожий на разряд. Крик едва не сорвался с его губ, но Гвин все-таки сумел его удержать. И распахнул глаза. Ресницы отчего-то слипались и казались тяжелее, чем обычно. Но ничего не произошло. Заклинание не сработало. Снова. Гвин пробыл на озере несколько часов, тренируясь, но пока безуспешно. Не зря Жрец всегда отзывался о воде, как об очень своенравной стихии. Покорить ее куда сложнее, чем силу земли. - Черт, - выдохнул рассерженно Гвин. Ресницы по-прежнему были тяжелые, и нечто влажное стекало по щекам. Слёзы? Не может быть. Он резко провел ладонью по глазам и взглянул на нее. Пальцы окрасились в красный цвет. Кровь. У него из глаз текла кровь. Это не пугало, но все же заставило Гвина вздрогнуть. Второй рукой он провел под носом. Тоже кровь. Он читал о подобном. Слишком сильные чары, которые не покорялись. Давление на мозг. На организм. Всё это вызывало субъконьюктивиальное кровоизлияние. Не смертельно. Гвин вытащил из кармана носовой платок, вытер глаза и нос и запихал его обратно. Нет. Древняя магия не на того напала. Он не сдастся от пары капель крови и боли. Он заставит и эту силу покориться себе. Сделает для этого все. Проникнет в тайны Древней магии и поймет, почему не может умереть. А разгадав эту загадку, получит то, что желает больше всего на свете – свободу. Может, его учитель, Жрец, изучал магию для этого же. Так же искал своей смерти. Гвин не спрашивал и уже не узнает правды. Но сейчас он будет бороться снова и снова и победит или умрет без сил. Оба варианта его устраивали. Потому что его победа и есть смерть. И поражение тоже. - Что ж, - Гвин опустился на колени и прижал ладонь ко льду. Вслушиваясь. Дыхание замерло. Мысли растворялись в озере, как и сам юноша. И в ответ вода растворялась в нем. Она упряма, да. Но и он тоже. - Vieba nuelta.***
- Отдыхайте пока, Гвин. А завтра утром жду вас на работе. - Хорошо. Всего доброго. Гвин вежливо попрощался с коллегами и пошел прочь. У него было еще часов семь до того, как снова придется вернуться в Министерство. Более чем достаточно, учитывая, что спал он все равно лишь пару часов за ночь. Но будет время придумать, какое заклинание выбрать для занятия с Мэтью Сноу. Они регулярно встречались каждую неделю, но дни всегда менялись из-за работы. То сам Гвин не мог, то Мэтью. Мужчина спустился в вестибюль, когда услышал позади быстрые легкие шаги, а после его окликнули: - Мистер Гвин! Стоило ли сомневаться, что это произойдет? Гвин остановился и подождал, пока к нему подошла Марлин. Не в школьной форме и с собранными в хвост волосами она казалась действительно взрослой. Не девочкой, а девушкой. - Ваша тренировка по скрытому проникновению уже закончилась? – вежливо поинтересовался Гвин, глядя в это открытое чистое лицо. - Ага, - кивнула Маккинон. – Вы... уже домой, да? - Да. Гвин понимал, что должен идти, но почему-то стоял и глядел на Марлин. Она никогда не должна была стать мракоборцем, но где-то очень глубоко в душе мужчина почти улыбался, видя её. - Вы сердитесь на меня? – совсем по-детски спросила Марлин. – Профессор. - Называйте меня просто Гвин, - мягко перебил ее Гвин. – Ведь мы теперь вроде как коллеги. И нет, не сержусь. - Разве? – девушка недоверчиво вскинула брови. И Гвин лишь покачал головой. - Я надеялся, что не встречу вас здесь, Марлин, в рядах мракоборцев, - тень улыбки промелькнула на его губах. – Но, правда в том, что на самом деле я всегда знал, что вы будете здесь. - Я... – Марлин поправила волосы, внезапно смутившись, - может, мы как-нибудь пообедаем вместе? Эта растерянность, легкий румянец и взгляд из-под ресниц – все это так шло Марлин, делало ее такой невинной, как весна. Но за всем этим скрывалось большое упрямство, храбрость и сильный характер. Маккинон, может, и могла выглядеть как принцесса из сказки, но в спасении и принце явно не нуждалась. Она – та, кто спасет себя сама. И не только себя. - Как-нибудь, - согласился Гвин, неуверенный, что это «как-нибудь» однажды случится. Но ему совсем не хотелось разочаровывать Марлин сейчас. Хотя и не стоило давать ей эту надежду. Он не изменился. Он все так же несет в себе лишь тьму. И ей следует держаться от него подальше. Ей не нужно стараться его спасти. - Я пойду, Марлин. Всего доброго. - До свидания. Гвин направился к выходу, когда услышал в спину: - Гвин! Он оглянулся. - Если мы теперь коллеги, может, перейдём на «ты»? Гвин улыбнулся и кивнул. Ему нужно выспаться и подобрать заклинание для Мэтью. И что-нибудь съесть. А после – вернуться сюда. Теперь зная, что в любой момент он может встретить Марлин в этих стенах. Как было в Хогвартсе. - Хорошо.***
Гвин едва ли помнил, как вернулся в квартиру, наполнил ванну водой и, сбросив одежду, забрался туда. Тело болело от усталости. Словно из него выкачали все силы. Убрали жесткий каркас, как у куклы, превратив лишь в кучу бесформенного тряпья. А предполагалось, что это он должен забрать силу у воды, а не наоборот. Кровотечение из глаз и носа остановилось каких-то пять минут назад, но в висках все еще стучало и ныло. А лицо все было в коричневых разводах. Хорошо, что никто не мог видеть его сейчас. А лучше – вообще никогда. От горячей воды валил пар, но Гвин не ощущал жара. Это же было так легко – переключаться между теплом и холодом, чтобы в итоге не чувствовать ни того, ни другого. Одно из первых, чему он обучился в Древней магии. Ты и только ты выбираешь, как ощущать мир. В какой степени. Не окружающий мир должен определять тебя, а ты его. Юноша плеснул воды в лицо и провел по нему руками, смывая кровь. Если бы так же легко можно было стереть все остальное... Заклинание воды все же поддалось ему на последней попытке. Иначе он бы до сих пор стоял там, на льду, захлебываясь собственной кровью и снова и снова повторяя одни и те же слова. Жрец говорил, что при правильном использовании Древней магии можно научиться не чувствовать даже боль. Но пока Гвин этого не умел. Да, он не плакал, не кричал и даже не стонал, когда голову прожигал очередной внутренний разряд, вызывавший кровотечение, но все же ему было больно. Как напоминание о том, что всегда есть, к чему идти, стремиться. - Mersy ash... – раздался в ванной едва слышимый хриплый шепот. Полуприкрытые глаза озарились золотой яркой вспышкой, и на воде закачался голубой бумажный кораблик. Гвин присмотрелся – на боку неровным детским почерком было выведено название – «Мечта». Это был его кораблик. Из детства. Гвин смотрел на него туманным взглядом и вспоминал. Будто пару дней назад. Родители повели их на пикник к озеру – своих маленьких веселых детей. Одиннадцатилетний Мартин, восьмилетний Мерлин и малышка Марлин, которой только исполнилось пять. Вода была теплой-теплой, а в воздухе кружили стрекозы. Летний ветер шумел в высокой траве и бросал в сидящий на берегу Гвинов брызги. Гвин закрыл глаза, возвращаясь в то время. И словно вновь очутился там и смотрел со стороны на свою живую семью. Сердце его разрывалось от счастья прошлого и горя настоящего. Вот Мартин побежал к воде, и мама едва успела перехватить его. Вот Марлин не поймала стрекозу и заплакала. А вон и сам Мерлин, сидит на коленях отца и учится делать бумажные кораблики. - Сейчас сюда, - улыбается ему папа. – Молодец. Да ты прирожденный кораблестроитель, Мерлин. А теперь осталось самое важное. Мерлин смотрит на голубой кораблик в руках, вертит его, не понимая, и поднимает на отца ясные голубые глаза в форме ракушек. - Что это? – спрашивает он тонким голоском. И тогда отец достает из корзинки карандаш и протягивает сыну. - Название. Гвин содрогается всем телом и открывает глаза. Сердце стучит чуть чаще, чем обычно, бумажный кораблик качается на поднявшихся из-за движения юноши волнах. И Гвин смотрит, смотрит, смотрит на него. Тук-тук-тук. «Мечта». Тук. «Название». Тук-тук. Он резко хватает кораблик мокрой рукой и комкает в кулаке. Не надо. Пожалуйста. Бумага хрустит под пальцами, синяя, старая. Разрывается, смокает. Больно. Больно. Хватит! Гвин прижимает кулак с корабликом в нем к губам, сдерживая хрип. Может, физическая боль больше и не способна вызывать в нем хоть что-то, но горе, его горе, до сих пор ломает его, крошит как стекло, оставляя внутри черную пустоту. И в этот раз из глаз потекла совсем не кровь. А слёзы.***
Гвина еще с двумя мракоборцами отправили в Шотландию, выслеживать объявившихся там пожирателей. Поэтому занятие с Мэтью вновь пришлось перенести. И даже не одно, потому что командировка затянулась почти на месяц. В итоге вернулись они в понедельник ранним утром. - Пэрриш, с тебя отчет перед начальством. Дин, ты отправляйся в больницу, - распорядился Гвин, когда все трое трансгрессировали в дождливом Лондоне. И посмотрел на часы. Полседьмого. Чашка кофе - и он будет готов к новой битве. - А вы домой, мистер Гвин? – Дин всего год как работал мракоборцем и ко всем, кто был старше, обращался уважительно на «вы», неизменно добавляя «мистер» или «сэр». - Нет, - Гвин качнул головой. – У меня еще дела. Увидимся позже. Он взмахнул палочкой, образовывая над головой зонт, кивнул напарникам и зашагал прочь. За всем его опытом, потерями, скорбью и маской люди забывали, как на самом деле он все еще был молод. Ему только и было двадцать – возраст, когда другие начинают жить, когда только взрослеют. Он же был мертв уже семь лет. По дороге Гвин зашел в одно из уже открывшихся маленьких кафе маглов и заказал себе крепкий кофе. Юная официантка в красном переднике с улыбкой приняла заказ и несколько раз уточнила, не жалеет ли он что-нибудь еще. И лишь получив очередной твердый отказ, ушла. В кафе никого больше не было, и Гвин мог насладиться тишиной и отсутствием чужих взглядов, под которыми всегда чувствовал себя настороженно. Он отвернулся к большому витринному окну, увешанному лампочками, чтобы прохожие не могли пялиться на посетителей, и взглянул на улицу. Серый холодный осенний дождь. Мокрые коричневые листья, брызги от проезжающих автомобилей, нахохлившиеся под карнизом здания напротив лохматые голуби. Октябрь. Гвин за вечными заданиями, арестами и боями и не заметил, как пролетело лето и половина осени. В Министерстве он почти не бывал, но каждый раз, оказываясь там, чувствовал, как осколок души внутри беспокойно дрожит. И знал почему. Марлин обладала какой-то невероятной способностью узнавать, когда он оказывался в мракоборческом центре и неизменно находить возможность увидеть его. Пусть на пару мгновений, лишь для того, чтобы просто поздороваться, но всегда. И Гвин разрывался от противоречивых чувств – несмотря на недоверие к самому себе и опасения из-за Древней магии он не мог заставить себя не радоваться, пусть и скромно тому факту, что может видеть Маккинон, но в то же время он еще больше ненавидел себя за это и укреплялся в мнении, что стоит дистанцироваться от нее еще дальше. - Ваш заказ, - улыбчивая официантка принесла его кофе. - Спасибо. Девушка кивнула, напомнила, что он может позвать ее, если захочет чего-нибудь еще и ушла. Такая юная. Пошла бы она воевать, если бы в ее мире объявился враг с армией, желающий уничтожить и подчинить себе все вокруг? Марлин Маккинон тоже стоило бы разносить кофе, а не учиться убивать. Гвин взглянул на часы. Встреча с Мэтью была назначена на восемь. А значит, у него еще много времени. Он бы даже успел заскочить к себе и принять душ. Но вместо этого Гвин вдруг вспомнил, что сегодня ученики Патила сдают маскировку в центральном парке с утра. Не спеша допив кофе, он оставил щедрые чаевые и отправился именно туда. Дождь почти закончился, оставшись лишь естественной для этого времени года моросью в воздухе. В парке было шумно. Молодые мракоборцы толпились в ожидании своей очереди, пока Патил и еще двое представителей центра, призванные в комиссию по выставлению баллов, оценивали маскировку ученика. Гвин замер чуть поодаль, наблюдая. Да уж, по его меркам, маскироваться эти дети совсем не умели. Он вычислил бы каждого из тех, что посмотрел, даже с закрытыми глазами. Марлин стояла в конце шеренги и переговаривалась с высоким широкоплечим парнем, словно сошедшим с картинки античных богов. Вот за кем бы ей стоило бегать, а не за Гвином. Этот выглядит словно герой, а Гвин... он потерян навсегда. В нем дремлет чудовище. Семь сорок. Рыжая девушка отправилась выполнять задание, когда Марлин оглянулась и увидела Гвина. Она что-то быстро сказала и побежала к нему. - Здравствуй, Гвин - яркая улыбка, прилипшие к лицу мокрые волосы и радостные глаза. - Доброе утро, Марлин. - Давно в... ты здесь? – Марлин все еще по привычке порой сбивалась на «вы». Да и сам Гвин тоже. - Нет, - покачал он головой. – Коротаю время. - Чего-то ждешь? – взглянула на него внимательно девушка. - Да, - согласился Гвин. – Разве тебе можно быть здесь? У вас экзамен. Маккинон решительно мотнула головой. - Ничего. Джордж скажет, если что. Гвин слегка усмехнулся. Эта девушка всегда поступает по-своему. - Джордж? – вскинул он брови. – Это тот супергерой? И Марлин покраснела. Но глаза ее упрямо сверкнули. - Он просто друг, - торопливо пробормотала она. К чему? Ведь он ничего не сказал ей. Это не ревность. И он был бы рад за нее, если бы этот Джордж оказался не просто другом. Правда, рад. - Это меня не касается, Марлин,- мягко произнес Гвин. – Ни к чему мне такое говорить. - Нет! – возразила Маккинон. Громче, чем следовало. – Ты знаешь, что касается! Знаешь, что я чувствую... - Эй, эй, эй, успокойся. Гвин осторожно обхватил девушку за плечи, и она удивленно замолчала. - Дыши, - мужчина склонился и заглянул ей в глаза. – У тебя экзамен, а все, кого я успел посмотреть, маскируются словно школьники. Или мертвецы. Так что соберись. Марлин шумно выдохнула и несколько раз кивнула, не отводя взгляда. - Вот и хорошо, - Гвин отпустил ее и взглянул на часы. – Мне пора. Удачи, Марлин. - Спасибо. Эй! Что насчет пообедать... Гвин взглянул в эти полные надежды глаза и ответил ровно то же, что в прошлый раз: - Как-нибудь.***
Он уснул прямо над книгой, положив голову на открытую страницу. От безвылазного чтения, прерываемого лишь на быстрые перекусы раз в несколько дней, душ и практическое применение заклинаний, его тело действительно истощилось. И усталость сморила за столом, не позволив добраться до постели или же в очередной раз утопить сон в нескольких чашках кофе. Но спустя совсем немного времени проснулся с тяжелым дыханием. Ему не хватало воздуха – легкие заполнил запах горящей плоти. Кошмар. Просто кошмар. Гвин провел ладонями по лицу, прогоняя остатки сна. Он был здесь, у себя, а Жрец давно уже сгорел, обратившись пеплом. Юноша поднялся. Ему нужен воздух. Свежий холодный воздух. Накинув мантию, он вышел за дверь, спустился по лестнице и оказался на улице. Даже ночью здесь ходили редкие люди и проезжали автомобили. Город не спал. На самом деле никогда. И Гвину казалось, что теперь он тоже не сможет когда-нибудь уснуть спокойно. В его жизни случилось слишком много плохого, что он блокировал в сознании, но что неизменно выбиралось наружу в единственные моменты, когда контроль ослабевал – во сне. Ночной зимний воздух приятно резал нос и легкие, прогоняя туманные воспоминания о запахе горящего человека. Гвин шел, не зная куда. Просто шел, спрятав руки в карманы и опустив голову. Он был еще так молод, но самому ему казалось, что он столетний старик. Он испытал так много, видел столько смертей и крови, сколько иным повезет не узнать и за всю жизнь. Из всех в его семье именно он больше всего заслужил смерти. Самый виновный. Но по иронии судьбы он тот, кто остался жив. Пленник своих сил. Проклятье. И нет героя, способного это исправить. Потому что сам Гвин, как выяснилось, совсем не герой. Он не смог спасти даже одного человека, которого любил. - Эй! – из проулка, мимо которого проходил юноша, раздался окрик. Не ему, конечно. Встретить здесь знакомых Гвин не мог. - Постой-ка, ты, в балахоне! Гвин оглянулся. Четверо рослых парней в куртках стояли в проулке и смотрели на него. - Вы мне? – равнодушно спросил Гвин. Он просто хотел идти дальше, предаваясь своим самоуничтожающим мыслям. И чтобы его никто не трогал. Разве это так много? - Тебе, тебе, - ответил уже знакомым голосом тот из незнакомцев, что был в кепке, козырек которой торчал из-под капюшона. – Иди сюда. На секунду промелькнула мысль плюнуть на этих людей и просто пройти мимо, но что-то внутри подтолкнуло Гвина вместо этого вступить в проулок. Парни тотчас окружили его, довольные, ухмыляющиеся. - Что ты на себя напялил? – хохотнул тот, что говорил и прежде. Должно быть, главный. - Халат своей бабушки, - поддакнул ему другой. Двое парней, зашедшие Гвину за спину, дружно захохотали. Но на лице самого Гвина ничто не дрогнуло. Без интереса он смотрел на этих глупых людей, воображающих себя королями улицы. Они не понимают, кто перед ними и что он пережил. Четверо придурков не те, кого он будет бояться. По правде говоря, Гвин думал, что уже никогда ничего не испугается. Потому что все самое страшное с ним уже случилось. Мертвецы ведь не знают страха. Потому что им все равно. - Давай деньги, красавчик, если хочешь уйти отсюда целым, - широко ухмыльнулся ему главарь. – И побыстрее. Гвин взглянул в круглое довольное лицо напротив и не ощутил даже презрения. Вообще ничего. - Глухой что ли? – парень толкнул его в плечо. – Деньги давай. - Ага, - закивал его приятель. – У него сестренка болеет, младшая. Так мы для нее собираем. Так что будь хорошим мальчиком, пожертвуй денег для спасения девочки. Гвин слышал их сердца. Каждого из присутствующих. Читал их лица. Взгляды. Вздохи. И ложь увидеть не составило труда. Не было никакой сестры. - Давай, не тупи. Или ты жмот? Позволишь моей сестренке умереть? – от парней пахло перегаром и сигаретами. - А своей бы позволил? Что? Лицо Марлин на миг вспыхнуло в памяти. Мертвой. Позволил, позволил... - Что ты сказал? – прорычал Гвин, чувствуя, как в нем поднимается ярость. Неукротимая, черная, как волна захлестывающая разум. Он резко схватил говорившегося за воротник куртки. И тут же услышал, как начали двигаться другие. Серьезно? Не на того напали. Глаза Гвина озарились золотом, и двое со спины отлетели к мусорным бакам. Ударились со всей силы. А затем снова поднялись в воздух. И отлетели к стене. А затем обратно, и снова, снова, снова... Будто кто-то невидимый бросал их, как игрушки от стены к стене, наслаждаясь их криками. Еще одна вспышка глаз – и третий парень схватился за горло, задыхаясь. Он напрасно водил пальцами по шее, будто пытался разжать руку, душившую его. Только вот ничьей руки там не было, и вместо этого он скреб ногтями собственное горло. Глаза закатились, и жуткие хрипы наполнили проулок. Тот, главный, кого Гвин держал в руках, с ужасом смотрел за происходящим с его приятелями. Он побледнел и затрясся, а по лбу стекали капли пота. Вся спесь пропала, как и противная ухмылка. - Что... – его голос дрожал, - что ты такое? Глаза, полные страха, уставились на Гвина. Но в ответ на него вместо голубизны моря смотрела лишь тьма. Искаженное яростью лицо. Совсем не похожее на того печального юношу в странном наряде, что стоял здесь парой минут назад. - Никогда, - прошипел Гвин со злостью, - никогда не смей врать, что твоя сестра умирает! Никогда не смей прикрываться ее смертью! Ему не нужна была магия, чтобы ударить парня в лицо. Тот, перепуганный до смерти, даже не сопротивлялся. Или это Гвин наложил на него обездвиживающие чары, но не запомнил, когда? Еще удар. И еще. Один. Второй. Шестой. Дыхание сломалось. Хрипы на фоне стихали, как и крики. «Мерлин», - маленькая Марлин вспыхнула в памяти улыбчивым бликом. И разум вдруг прояснился. Гвин отшатнулся, не понимая, что случилось. Он не помнил, что было после того, как зашел в проулок. Ни минуты. - Что... что здесь произошло? – пораженно прошептал он, оглядываясь. У его ног лежал парень в кепке, лицо его превратилось в неузнаваемую кровавую кашу, но грудь опускалась и поднималась. Живой. Еще двое лежали у стены, без сознания и сильно побитые. Четвертый валялся недалеко с расцарапанной шеей и с тихими хрипами глотал воздух. Что случилось? Холод ворвался в душу. Гвин поднял руки и увидел окровавленные костяшки. Он обернулся, еще раз осматриваясь, и ужас заставил его сердце биться быстрее. Это же не... Осознание накрыло, словно вода, пытаясь утопить в себе. Это сделал он. Он сорвался. Он чуть не убил этих глупых маглов. - Я... я не хотел, - Гвин уставился на свои руки и понял, что дрожит. Нет. Он не мог. Он не чудовище. Нет. Он не такой как Жрецы. Он не сойдет с ума и не станет злодеем. Пожалуйста. Но в проулке больше никого не было. И Гвин понимал, что в случившемся здесь был виновен он. Он позволил тьме вырваться, он думал, такое не может случиться, случай со Жрецом был единственным, ведь там месть. Но он ошибся. «...если пустишь тьму в сердце... однажды... она не уйдет... никогда», - вспомнились ему самые последние слова горящего убийцы. За мгновенье до того, как Гвин вырвал его сердце. И это случилось. Тьма теперь жила в нем. И победила. - Нет, нет, нет... Нет! Гвин схватился руками за голову, запустив пальцы в волосы, и упал на колени перед избитыми хулиганами. Его трясло, и он никак не мог вернуть себе прежний контроль. Что он такое теперь? Во что Древняя магия его превратила?***
Гвин пришел вовремя, но Мэтью Сноу уже ждал его. - Доброе утро, мистер Гвин, - юноша протянул руку для пожатия и приветливо улыбнулся. - Доброе, - кивнул Гвин. – Давно здесь? - Нет. Просто освободился раньше, а идти домой уже не было смысла. - Идем. Гвин и Мэтью вместе направились вдоль по улице. Их занятия проходили в небольшом старом домике в отдаленном от центра районе города. Домик когда-то принадлежал бабушке Мэтью, но та умерла, и теперь здесь никто не жил. Противомаггловские чары удачно отводили посторонние взгляды, а несколько дополнительных защитных заклинаний позволили превратить домик в довольно безопасное место. Подходящее для изучения особенных знаний. Им обоим хотелось пройтись, тем более что встретились они не так далеко от дома. Да и трансгрессировать прямо туда все равно было невозможно. - У тебя сегодня выходной? – спросил Гвин Мэтью, пока они добирались до домика. Юноша кивнул. - Хорошо, - слегка улыбнулся Гвин. – Я подобрал непростое заклинание. Не гарантирую, что ты научишься ему без травм. - То есть как всегда? – фыркнул Мэтью. Гвину нравилась в нем эта легкость и простота. Нравилось, что юноша не видел в нем героя, мудреца или мученика. Скорее, просто старшего напарника. - То есть как всегда, - подтвердил он. - Я собираюсь к Эдгару после обеда. Не хотите со мной? Боунс. Сломанный Боунс, потерявший свою Джейн Картер. Гвин не видел его так давно, но мог бы сказать, что тот чувствует и не ошибиться. - У меня не выходной, - ответил мужчина. – Как он? Лицо Мэтью погрустнело. Эдгар Боунс был его другом еще со школы. - Не очень. Часто навещает миссис Картер. Думаю, это его способ справляться. Хоть немного. У каждого свой путь. Разговоры с бабушкой Джейн призваны заполнить пустоту хоть немного. Когда видишь, что кому-то более слабому больно, пытаешься быть сильным для него. Только вот вопрос, кто будет сильным для Эдгара? Гвин бы хотел навещать его чаще, но из-за войны не мог. - Он сражается? – спросил мужчина, зная, что ответ будет утвердительным. - Да. Как и все мы. Все, кто были в вашем кружке. Пусть мы и не стали мракоборцами, это не мешает нам брать в руки палочки и идти в бой. - Знаю. Скажи Эдгару, - сказать что? Разве есть слова, способные помочь в такой ситуации? Гвину ведь ничто не помогло. До сих пор. Но Мэтью смотрел на него внимательными глазами и ждал продолжения фразы. – Скажи, чтобы не лез на рожон. Даже если очень хочется. Мэтью поджал губы и кивнул. - Скажу. Только Сириус Блэк твердит ему это постоянно. Он вроде как беспокоится и хочет помочь. Когда совсем плохо, он рядом. Гвин почти улыбнулся. Он не ожидал такого от Блэка, но был искренне рад, что у Эдгара все-таки есть кто-то, кто будет его защищать. Даже от самого себя.