Философская обитель

      Медленно толпа вышедших из поезда людей рассасывалась, и на перроне становилось просторней. Еще через пару минут он опустел. Я продолжала стоять у стенда с расписаниями автобусов, отходящих от вокзала, и прочими разнообразными листовками с объявлениями. А спустя еще недолгое время на привокзальной площади я увидела знакомый силуэт и с облегчением выдохнула. Пар густым белым облаком вылетел из моего рта и лениво рассеялся на ветру.       — Долго ждала? Извини, знал бы, что поезд прибудет раньше…       Взяв в руки мою сумку и чемодан, Эдвард внимательно посмотрел на меня. Что-то было в этом взгляде и улыбке, словно он рад меня видеть, но хотел, чтобы это произошло не сейчас, а через еще пару месяцев.       — Нет. Ты и так пришел на полчаса раньше… Ничего, что я взяла с собой инструменты? Подумала, вдруг нужно будет изменить настройки твоей автоброни. Она не подводила?       — С этим все в порядке, ты хорошо настроила ее в прошлый раз. Я не чувствовал никакого особого неудобства в самые сильные морозы.       — Вот и хорошо. А как Альфонс? Ему нравиться в Бриггсе?       Мы вышли из-под крыши вокзала, и на мои волосы быстро попадали снежинки. Маленькие жемчужинки, мерцающие на свете фонарей и фар машин. Я сняла несколько с кончика хвоста: кристаллики быстро растаяли на теплой ладони, но я успела почувствовать их холод.       — Радовался поначалу каждой нашей прогулке, а сейчас уже привык. Да и я тоже, словно всегда жил на севере. Снег уже надоел, везде он. Никакого разнообразия. Город черно-белый… Но вот сейчас праздники, так что на улицах стало немного покрасочней.       — Вечно ты чем-то не доволен… Как старик. Кстати, а почему ты пришел один?       — Ал вместе с Валери гуляют сегодня по городу, но, думаю, сейчас они уже дома и ждут нас к ужину.       — Значит, Вал приехала пораньше? И как ей город?       — Не знаю, я с ней только с утра разговаривал. Она так же как и ты приехала сегодня, но только рано утром. Видимо, как только получила письмо от Ала, села на ближайший поезд в Бриггс. Меня иногда пугает ее стремление поболтать с Альфонсом о любой ерунде… И он такой же. И дня не проходило, чтобы он не вспомнил о Валери. Я с утра даже не почувствовал, что не виделся с ней около месяца. Как будто она все время была где-то рядом, а не за полдня езды. Но я кажется один такой! Ал ни на шаг от себя ее не отпускал все утро!.. Трудно поверить, что он так соскучился по разговорам с Валери. Мне даже стало неловко, что я так с ним не болтал.       — Может, он не по разговором скучал, а по ней?       Неожиданные для самой себя слова сорвались с губ. Во время разговора я не знала, чтобы ответила, внутри было непривычное ощущение ревности, которое не давало мне улыбаться. Эдвард остановился, удивленно посмотрел на меня и с крайне озадаченным видом ответил:       — Совсем мне делать нечего, чтобы думать о таком.       В голове как-то окончательно стало пусто, и я бесконтрольно начала говорить все, что было на уме. Пугаясь своих мыслей и страшась на них ответа.       — А о чем ты находишь время подумать?       По широко раскрывшимся глазам и погасшему взгляду я убедилась, что парень понял, что я скрыла между строк, задавая провокационный вопрос. И поправляя скатившейся с плеча кожаный ремень сумки, Эд с опущенной головой пошел дальше по дороге. Я пошла за ним, терпеливо ожидая ответа.       — Я… — начал он нерешительно и тихо, но почти тут же громко завопил: — Черт, Уинри, может, не сейчас поговорим об этом?! Я все еще не … Ну, ты понимаешь…       — В том-то все и дело, Эд, я не понимаю. И только не говори мне, что ты совсем не задумывался о моих чувствах к тебе.       Его лицо искривилось, а щеки и уши ярко загорелись багряной краской. Он немного вздрогнул при моих последних словах, будто его пронзило что-то острое в живот. Но, не смотря на это, я уже решила добиться от него ответа сейчас и не дам больше себе другого шанса. Не вынесу еще и минуты этой бесконечной викторины из рвущих душу вопросов.       — Думал я, задумывался конечно… Проклятье, но почему именно сейчас? Я просто не представляю себе нас. Ааа! Лучше бы ты меня сто раз гаечным ключом по голове треснула, чем это…       — Ты еще скажи, что готов молоко выпить, чтобы я тебе еще день дала.       — А так можно? Тогда я …       — Нет, Эд, так нельзя. Скажи мне свой ответ, и если ты захочешь, то ничего не измениться.       — И смысл тогда говорить? Уинри, я… Ты для меня очень много значишь, и ты дорога мне. Если я сделаю тебе больно, то не прощу себя… но я не могу понять твоих чувств. Как бы не искал в себе, но не мог даже найти слов выражающих мое отношение ко всему этому. И мне трудно было заставить себя поверить, что… твоя любовь отличается от моей. Ты была для меня всегда как старшая сестра... Понимаю, что не могу оставить тебя без ясного ответа! Но все же, я не могу тебе его дать…       — Этого было достаточно, Эд. Я поняла, и... я знала, что ты скажешь что-то подобное… Но все же надеялась, что получу что-то больше.       Эдвард сжал губы и отвел взгляд. По его лицу было видно, что ему больно и тяжело дались сказанные слова. Ведь так и должно быть. И мне больно. Но не время показывать эту боль, не для этого я добивалась ответа. Наш разговор был таким естественным и очевидным, что мое поведение вызывало у меня лишь улыбку и стыд за то, что знала, чем все обернется, но наивно полагала, что ошибусь и буду счастлива.       Голоса прохожих и шум города я услышала лишь сейчас, когда минуту назад в моем мире не было ничего кроме мягкого голоса Эдварда.