Философская обитель

      Утопая в тошных объятьях, как в червоточной смоле, когда меня словно тень грешника черти пронзали вилами и бросали в кипящую пучину ада, я гибла на руках у изуверского зверя. Он доставал окровавленными руками из меня душу и стоны, мольбы, но не удовлетворялся этим, приступая с гадким умыслом снова и снова к моему истерзанному телу. Наслаждаясь исчезающим теплом, с моих губ он снимал вопли мук, жадно питаясь их красотой бесследно простывшей в сумерках спальней. И в эту мглу густую я устремляла взгляд, с чувством злобы справиться решалась, и я плача водила рукой по простыням, а в самой глубине невыносимой дрожи в сердце меня не отпускали зловещие слова исполненные смрада. От них бледнее бледность щек моих пылала, и грешною душой надежда утраченная навсегда из мыслей упорхала. Но все равно не прекращалась пытка, и он свои пальцы водил по моей холодной коже, сжимая и играя с ней как сам того захочет.       Мне видеться в кошмарах будет мощный стан его, если только эту ночь Судьбой не будет решено лишить меня и стука сердца, и дыханья. Порой казалось мне в тихие моменты нежных ласк, что не волосы ему падали на плечи, а обвивали шею кольца змей. Душа его, как можно дольше, эти гады позже с шипением сползали по моим ногам. Тогда я становилась верною рабыней сотню раз, покорно слушая приказы господина, вновь и вновь произносила его имя. И мне нельзя было молчать, пока он с диким гласом наслаждения целовал мое лицо и грудь.       - Поверь дальше только слаще… Над тобой надругаюсь не я, а тот, тот чье имя после этой игры будет пробуждать в тебе лишь страх.       Поднимая меня с постели, крепкие, мокрые от моих поцелуев, руки закрыли мне глаза, погружая в полную тьму. Эти мгновенья я мечтала продлить на вечность, зная, что может показать мне свет. Но мои глаза через минуту открылись и погрузились в изуродованный больным разумом совершенный золотой взгляд, что всегда смотрел на меня мягко, а сейчас до мурашек по коже пугал.       И в этот момент, когда руки скользнули, не веря глазам, к холодным струям пшеничных волос и коснулись их тонких нитей, ощутили тепло и знакомую сталь в их блеске, я не побоялась мгновенной смерти или пущей чем раньше боли. От того смело и яро занесла кулак над его фальшивым лицом, ударила быстро и метко, но следующий взмах был оборван. И пока я билась в истерике, кричала обрывисто и колотила бессмысленно воздух, пытаясь дотянуться до головы врага, чтобы вбить его лоб о стену, он молчал.       - Я готова терпеть униженье и боль! Что угодно, но ты не добьешься от меня покорства в преклоненье перед лживым лицом моего друга! — произносила я громко, кусая до ран кожу на сильных руках, сковывающих меня.       Хриплый смех слышался мне в шуме рвущихся простыней и заливающегося в ударах сердца. Все гудело и билось о стены рассудка, но я не уставала играть в сопротивленье, по-прежнему трясясь и извиваясь в сжимающих крепче «кандалах» на запястьях.       И вдруг я услышала голос:       - Тебе не чего бояться, это же я. Я не трону тебя и не причиню боль. Успокойся, все хорошо, — теплые слова и улыбка, блеснувший в полутьме добрый взгляд: его вид заставил меня ослабнуть, и тут же горячие руки прижали меня к себе, окуная в его оголенную грудь, чтобы я вдохнула холодный и строгий запах мужского тела. — Тебе больше не нужно заставлять себя сдерживать крик, тебе все равно не скрыть свою боль и жалость. Ты слабая и ничтожная, ты это знаешь. Так почему не отдашься и не перестанешь, как бабочка бессмысленно трепыхаться в паутине?       - Замолчи… Пожалуйста, замолчи…       - Ты плачешь? - удивленный голос спросил, становясь все ближе и громче, обжигая дыханьем весок, и касаньем руки к волосам сильнее к груди прижимал, — Тебе больно слышать его голос, когда вот так сидишь в объятьях другого мужчины? Правда?! Или же не в этом дело? Скажи, а я в награду признаю, что ты для меня интересна. Прежде не встречал девушки столь сильно обладающей своим разумом и душой. Ты стонешь лишь от проливающейся крови, а когда я тебя целовал на щеках не было и тени румян, словно тебе никогда не было сладко в чужих руках, словно ты не способна возбуждаться от ласк. Это выглядит странно, но меня лишь сильнее заводит в тебе... Немая, пустая, как будто и вовсе не живая. И все же, стоило мне пустить снова кровь, ты оживала, терзала меня глотая крики, но все же рыдала и подчинялась…       Пока слова танцевали во тьме перед глазами, я ощущала по спине гуляющие руки, что заползали под свитер и расцарапывали раны, от чего я как мост изгибалась и сильнее в руках сжимала широкие плечи играющего со мной зверя.       - Так от чего же ты сейчас плачешь? — последний раз проведя по спине и размазав пальцами раскаленную кровь, он опустил руки мне на лицо и заставил встретиться взглядом.       Я уже не замечала, как слезы бегут по щекам, обращая внимание лишь на режущую боль в глазах. Тогда в душе я осознавала, как тяжело будет забыть этот взгляд и убедить себя, что человек, что все это вершит со мной вовсе не тот, чье лицо я сейчас вижу. Тихо, от обжигающей спину боли, я ответила честно:       - Невыносима мысль, что не прощу себя... что допустила такое, и боюсь, каждый раз, теперь, взглянув в глаза Эдварду, буду чувствовать лишь вину и заново ощущать боль по всему телу.       - Вину? - он засмеялся, - Думаешь у тебя были шансы сбежать? Это даже не смешно. Это он будет винить себя всю оставшуюся жизнь, что не уберег тебя, а я буду вечно наслаждается его ненавистью за совершенное с его любимой.       - Говорю же! - неожиданно для себя я вскрикнула и отстранилась от Энви, - Мы не в таких отношениях, он разве что пожалеет, что не защитил меня как любого другого человека. А мне и этого будет много, я не заслуживаю спасения и не жду его, но если бы не мое желание вернуть тело Альфонсу, я бы совсем не боялась за свою жизнь и не сопротивлялась. Но у меня сейчас есть цель, и я хочу ее достичь не только ради себя!       - И неужели тебе и в голову не приходило, что Элрики дорожат тобой? - заботливо положив мою голову на подушку и наклонившись надо мной, продолжил расспрос Энви.       Помедлив с ответом, я внимательно вгляделась в фальшивое лицо Эдварда Элрика, и заметила только сейчас как длинны его ресницы и красивы глаза, как тонко сжаты мягкие губы в уголках. Это пугало и завораживало. И мой дрожащий голос прошептал:       - Нет, не думала. Я чужая для них обоих. Они прекрасные люди и я не хочу терять с ними связь, но ничего больше невозможно.       - Почему-то мне кажется, что ты врешь.. Может мне проверить? - медленно приближаясь к моему лицу говорил спокойный голос Эдварда.       Я следила взглядом за движением губ, пока он говорил, но все же не успела поймать момент, когда эти губы впились в мои. Тогда же сердце остановилось, в одно лишь мгновение лишая меня всего. Но снова возвращая к жизни, когда на губах я ощутила укус, затем снова сердце ударило громко в груди, и вместе с ним в такт глубоко проник поцелуй врага. Моим рукам даже не дали мимолетно шевельнуться, сразу заложив одну кисть за голову, а другую вжав до придела в пастель.       Не в силах я была удержать равновесие, и вымотав свою душу до конца, оборвала замки на дверях сильнейшего из греха. Я сошла с ума. Голову окунув в этот омут, отступилась в блуд, не осознавая, что и этой минуте прийдет свой конец, а за ним настигнет бремя ошибки, ее непосильная тяжба.       - Впервые ты так часто дышала, даже немного меня напугала.. - прикасаясь к горящей от страсти щеке ладонью, Энви продолжил с изумленным лицом - Обжигала щеки дыханием, будто выпускала языки пламени.       Мне пришлось закрыть глаза и прикрыть их освобожденной рукой, чтобы скрыть свое расположение, но через мгновение я вытерла рот и медленно открыла уставшие лить слезы, глаза. В это время пропуская мимо все чувства, я оставила лишь одно — ненависть к себе и тому, кто подвел меня к краю. И в глазах я выражала ясно эту боль и желание увидеть проливающуюся на мои руки кровь ненавистной мне жертвы.       - Этот взгляд, - произнес он и приблизился снова, не успевая словить моих рук, зажавших уже намертво его горло, - ты ненавидишь меня лишь сейчас, после всего что я с тобой сделал, - начиная нервно заглатывать воздух Энви силился продолжать говорить, - только после этого поцелуя ты хочешь убить, - я еще сильнее сжала его глотку, ощущая как мои руки становиться камнем, чужим для меня телом, но сильным и страшным, - хочешь наконец-то убить меня… Все же значит, что-то есть в тебе… от дьявола. А то строишь из себя ангелочка, а сама.. такая как и все - брошенное злое существо. Смешно-о-о..       Под конец он говорил совсем тихо, но я была достаточно близко чтобы услышать. И вот Энви перерастал дышать, и закрыв глаза вяло упал на меня, когда я опустила руки. Не теряя времени я выбралась из-под него и встала с постели. И уже тогда... слышала глубокий вдох за спиной.