Дьявол и Орландо

Дэвид, не сбавляя скорости, влетел в дверь собственного дома, которая, вопреки его ожиданиям, оказалась заперта, и теперь с летящими щепками обрушилась на пол, вырывая косяк. В доме было тихо и по-прежнему уютно, мужчины поспешили на кухню, чтобы налить воды и хоть немного отдышаться. В ту же минуту в своем излюбленном кресле появился Дьявол. Орландо мог поспорить, что слышал треск адских углей, а лицо их покровителя стало сероватого цвета. — Какие новости? — Клинок освящен, — коротко объяснил Хейвуд, приседая на край стола и жадно опрокидывая бокал тонкой, жилистой рукой. — Значит, ждем... — голос Дьявола был сухим, словно хворост, а воздух внезапно потяжелел. На пороге послышались шаги, и скоро Леккс вошла в гостиную. Несомненно, она заметила встревоженный вид всех троих, ибо слова застряли в ее горле. В конце концов, она нашла силы, чтобы заговорить. — Софи собирается нанести вам визит. — Ее мы как раз и ждем, — сурово проговорил Мистер Ди. — Она не одна. С ней человек, но лица его я не смогла разглядеть — он в плаще с капюшоном. — В таком случае, надеюсь, они будут здесь поскорее. Голос Дьявола был столь тяжел и источал такую мощь, что Орландо начало подташнивать. Он взял Дэвида под руку, будто для того, чтобы проводить с кухни в гостиную, и непроизвольно сжал его локоть до боли. Мужчины, изнуренные от длительного эмоционального напряжения, не могли присесть и стояли у журнального столика, время от времени поглядывая на сурового, окаменевшего Дьявола. Леккс тихонько оперлась о стену и была похожа на бледное привидение. Наконец в прихожей послышался шорох. Медленно, словно во сне, Софи вошла в комнату, и вид ее заставил Дьявола подняться с кресла, становясь еще выше обычного. За спиной Софи покачивались белоснежные невесомые крылья. — Покончим же с этим, — низким железным голосом проговорила она, и ее вид теперь был еще прекраснее, чем когда-либо. — Ты сменила веру? — Дьявол пристально наблюдал за ней. — Господь с тобой, — видимо, этот оборот вырвался у женщины ненароком. — Я была такой всегда. — Всегда... — машинально повторил адский властелин. — Еще до того, как стала твоей женой. Стоящий слева от Орландо Хейвуд перестал дышать и побледнел. — Ты архангел? — голос его дрогнул. Софи перевела на колдуна острый взгляд, который сделался чуточку нежнее и печальнее. — Теперь уже не имеет значения. Ее красота и очарование будто сияли, и сила их затмевала грозное, пахнущее серой могущество Дьявола, расстилающееся по земле. Софи почувствовала присутствие четвертого существа и обернулась. Дрожащая Леккс, словно молодая осинка, трепетала у стены. Женщина приблизилась к ней, ласково улыбнулась и накрыла ладонями голову ангела. — Так вот кто был нашим шпионом. Прозрачные глаза девушки потемнели от страха. — Не бойся, дитя мое, я не сержусь на тебя, — она нежно провела подушечками пальцев по щекам Леккс, и выпустила ее, улыбаясь, словно глядела на новорожденного младенца. — Чего ты хочешь? — оборвал ее невинные игры Дьявол. Софи обернулась, нежность улетучилась с ее лица, и мрачная тень легла на него. — Хочу познакомить тебя кое с кем. Она простерла руку к прихожей, и из нее вышел укутанный в плащ человек. Тонкие, цвета слоновой кости руки вынырнули из черных складок, дотронулись до края капюшона и сорвали с лица покров. Если на свете есть дух сатаны — то он был здесь собственной персоной, прямо перед ними. Огненно-красные, длинные волосы волной обрушились на стройную спину, и чем ниже спускался скинутый с крошечных плеч плащ, тем ослепительнее представлялась картина. Молодая, пылающая пожаром девушка, бледная, словно сама смерть, и горячая, как само пламя, повернулась к Дьяволу. В ее взгляде было что-то умалишенное. Контур ее глаз напоминал изогнутые волны, и обрамленные зеленым огнем зрачки стали яркими парусами лодок, скользящих по ним. Вспышка яркого инферно взорвалась в комнате — это Дьявол пошатнулся, прожигая в полу обуглившуюся дыру. — Анжела, — слетело с его уст. — Как это возможно? — Теперь ты знаешь, зачем я родила это дитя. — Что ты говоришь? — помраченный ум властелина не мог сопоставить никаких фактов. Шокированный Орландо, который сам мало что понимал, обернулся к Дэвиду, и отступил на шаг. Хейвуд будто постарел на десять лет, и стоял, недвижимо, словно высеченный из мрамора. Веки его потяжелели. — Как это возможно, — только и мог выдохнуть Дьявол, не решающийся двинуться с места в страхе, что его дочь снова исчезнет. — Ты знаешь, что обратители не могут убить своего сородича, пусть даже полукровку, даже освященным мечом. Так же ты знаешь множество способов, с помощью которых можно сделать тело недвижимым. — Но что тогда лежит в моем склепе? — Одна маленькая несчастная девочка, обратившаяся в прах еще задолго до того, как оказала нам эту услугу. Дьявол сделал несмелый шаг навстречу дочери, и хриплый голос Хейвуда прокричал: — Ты идешь на смерть! — Что ты такое говоришь? Она не может убить меня. Я люблю ее больше всего на свете, — проговорил Дьявол и наконец обнял Анжелу, зарываясь лицом в рыжие кудри, и впервые за много лет в душе его возродилось счастье. Но девушка не шевелилась, и только пронизывала зеленым взглядом воздух до противоположной стены. — Нет, мой милый, — говорила Софи, — ты любишь образ маленького ребенка, совсем кроху. То, чем Анжела была двести лет назад. Ты любишь свои собственные мысли о ней. Ты не знаешь свою дочь даже на сотую долю. Она — чужой тебе человек, как и ты для нее. И сейчас у нее в руках освященный кинжал, который покончит с тобой раз и навсегда. Ничто не помешает этому. Ты простишь ее, как и простишь меня. Так должно было случиться, и сейчас — самое подходящее время. Орландо с застывшим сердцем смотрел на спину Дьявола, обнимающего свое дитя. Его тугие крылья неподвижно висели в воздухе, а черные смоляные волосы, как тысяча тонких кинжалов, устремляли свой прицел в пол. Он был счастлив, как никогда не был счастлив в своей жизни. Его дочь снова была с ним. Она останется с ним навеки. Маленькая частичка отделилась от тела адского властелина и пеплом медленно осела наземь. Вслед за ней воспарила еще одна, и затем — еще... Облако маленьких черных крупиц увеличивалось с каждой секундой, они танцевали в воздухе в неспешном, наркотическом танце, опускаясь все ниже и ниже. Рассыпающаяся фигура постепенно обнажала кончики пальцев Анджелы, затем — фаланги, запястья, предплечья, и спустя минуту на девушке не осталось ни песчинки черной материи. Ее рука крепко сжимала нацеленный вперед маленький нож, а лицо было бледным и безумным.