5 июля. 2011 год. Наммимори. 22.50
Привалившись к стене и сползая на пол, Тсуна прикрыл глаза, крепче сжал пальцы, переплетённые между собой в замок, чтобы хоть так уменьшить дрожь. То, что что-то пошло не так, все осознали сразу, так как напряжение, что буквально клубилось вокруг и оседало тяжестью у них на плечах, невозможно было не почувствовать. Голова непроизвольно опустилась на колено Реборну, который сидел рядом с ним, но на скамейке, и был напряжен как стрела, натянутая на тетиву и готовая сорваться в любой момент. Только он не позволял себе этого, сидел, внимательно прислушивался к тому, что происходило за закрытыми дверьми. Звуки искажались, доходили до них приглушено, и все это мужчине ужасно не нравилось. В палату его не пустили, и даже ствол пистолета, приставленный к голове Шамала, не возымел никакого эффекта. Киллеру прекрасно было известно, что при обычных родах мужей всегда впускали и что хватало минимум людей, а не так как здесь, целая бригада, большей частью состоявшая из носителей пламени солнца и дождя. И это заставляло еще больше хмуриться, непроизвольно предполагать самый худший расклад событий, что совсем не прибавляло положительного настроения. С самого начала эта беременность не была нормальной, Бьянки принимала слишком много лекарств, хотя говорила, что это дополнительные витамины. Слишком часто погружалась в себя, туманно говорила и требовала незначительные обещания, пыталась охватить все, что попадало в поле её зрения, старалась проводить с ними как можно больше времени, как будто прощалась… - Бьянки потребовала обещание, что я позабочусь о тебе и Орфео, - голос приглушенный и тихий, и Тсуна был первым, кто нарушил напряженную тишину, но никто кроме Реборна этого не услышал. Хотя в двух шагах от них нервозно топтался Хаято, выбрасывая уже неизвестно какую по счету сигарету, из которых он еще ни одну не зажег, а только мял в руках и в порыве чувств пытался закурить, но потом резко останавливался. Ямамото не пытался ни шутить, ни развеять обстановку, что воцарилась в этом небольшом коридорчике, а напряженно замер возле стены, и казалось, что он даже не дышал, но сам незаметно для себя и окружающих испускал успокаивавшее пламя дождя, и возможно именно это сдерживало всех остальных на своих местах, не давая совершить глупости. Здесь же сидели Киоко с Хару с влажными глазами, державшие на своих коленях детей, которые тоже были на удивление притихшие и не пытались привлечь к себе внимание. Нана стояла возле них, держа за руку Фууту, который, опустив голову, смотрел в пол, боясь поднять её, как будто его будут в чем-то обвинять. И Тсуна в голове сделал мысленную заметку о том, что обязательно надо будет поговорить с ним о том, что рейтинги не панацея и что всегда существует человеческий непредсказуемый фактор, и есть то, о чем лучше никому не знать, и ему в том числе. Рехей стоял поодаль от них всех, возле входа в коридор, и не произнес еще ни слова с того момента, как попал сюда, хотя от него Савада этого ожидал меньше всего, но он в который раз уже заметил, насколько недооценивал этого человека, как и все окружавшие Сасагаву люди. Рядом со спортсменом было неожиданно видеть Хибари, только тот здесь находился для того, чтобы своеобразно поддержать Хару, к которой он действительно успел привыкнуть, а не ради Бьянки и беспокойства о ней. А больше у Гокудеры и не было никого в этом все таком же родном и одновременно чужом городе. - У меня она тоже потребовала обещание, что я позабочусь о тебе, - и рука непроизвольно запустилась в волосы примата, чтобы хоть чем-то себя занять, а голова запрокинулась вверх, чтобы не смотреть на окружающих людей. Так бы замереть и чтобы время остановилось навсегда, но этого никогда не произойдет. Все это продолжалось на протяжении часа, в течение которого они застыли, боясь потревожить воцарившееся здесь молчание, как дверь открылась, и оттуда вышел измученный Шамал, у которого на лице была усталая улыбка. - Все в порядке. Мальчик. Четыре восемьсот. С Бьянки тоже все в порядке, - стягивая медицинскую шапочку, отрывисто произнес мужчина и уже собирался отступить в сторону, чтобы дать возможность пройти всем присутствовавшим в палату. Как из палаты выскочил паренек и с паникой посмотрел на киллера. - Пламя взбунтовалось, - единственное, что он произнес, и тут же вернулся обратно в палату, вслед за ним ничего не объясняя вошел Шамал. И все присутствовавшие осознали, что самое худшее и то, чего они все боялись, началось.28 июля. 2011 год. Наммимори. 14.40
- Ты тогда мне такую пощёчину влепила, что я потом неделю ходил, кутаясь в шарф, - доверительным шепотом произнес Тсуна, ближе наклоняясь к Бьянки по старой привычке, когда они любили шептаться между собой. Только теперь девушка подалась не навстречу к нему, а наоборот, откинулась дальше, увеличивая дистанцию между ними. - Из-за того, что ты съел мое мороженое? – в голосе недоверие, зеленые глаза насторожено смотрят за каждым его движением. - Ага, - утвердительно кивнул, довольно жмурясь, отпивая приторно сладкий клубничный коктейль. Недалеко от них детвора бегала по детской площадке, находившейся возле кофе, где они сидели. Нана сидела там же недалеко, наблюдая за всем, и укачивала ребенка с невероятными зелеными глазами, которые смотрели на окружающий мир с доверием, на головке был мягкий чёрный пушок проступающих волос, а маленькие ручки уже пытались за что-то зацепиться и потянуть ближе к себе,. Ребенок беззубо улыбался, что у женщины вызывало только умиление. Было тяжело вот так беззаботно сидеть и разговаривать с когда-то самым близким человеком, который ничего не помнил о своем прошлом и был чистым листом, на котором можно было написать что угодно, но она не позволяла этого никому. Закрылась в себе, не доверяла никому из окружающих людей, на всех смотрела с настороженностью и боязливо. Он не видел в этой серьезной и хмурой девушке ту Бьянки, к которой привык, это были два совершенно разных человека. Даже мимика была разной, а коротко обрезанные волосы бросались в глаза, и невозможно было признать её за того же человека. Все началось сразу же после родов, когда, казалось бы, все уже закончилось и все немного расслабились. Именно в этот момент пламя вышло у Гокудеры из-под контроля и стало выжигать её изнутри. Только чудом удалось спасти Бьянки, и то только благодаря Шамалу, который, казалось, был готов к такому развитию событий и сразу начал давать точные поручения людям, с которыми приехал. И только совместными усилиями всех этих людей удалось потушить пламя, которое в итоге само себя и сожгло, а вместе с этим и то, что было от их Бьянки. Проснулась она только спустя неделю, ничего не помня о себе и смотря на окружавший ее мир с подозрением. Она не подпускала никого близко к себе и аккуратно укачивала в своих руках сына, признавала только его. Реборна девушка тоже не признала, посмотрев на него ледяными глазами, в которых больше не было теплоты. А сына, которого родила, никого не слушая, назвала Хирономо, а не Орфео - имя, которое они всей дружной компанией выбирали для этого долгожданного для всех ребенка. И не было никакой возможности вернуть ту Бьянки назад, как будто потухшее пламя прихватило ее с собой, больше она не искрилась, не было того неуправляемого пламени внутри, которое всех завораживало. Тсуну сковал страх, все внутри похолодело, и пламя искры, которое ему все чаще удавалось вызывать, стало восприниматься совершенно по-другому. Страх пронизывал в те моменты, когда гасло его пламя, стало казаться, что вместе с ним гас и он сам. Тсуна начал внимательно всматриваться в окружавших себя людей, замечать то, чему он раньше не придавал никакого значения. Он замечал иногда вокруг них искры пламени, больше всего их было возле Хибари-сана, и когда он видел, как они затухали, подрывался с места, с беспокойством осматривая его. Было страшно представить, как кто-то из близких людей мог бы так же потухнуть, как и Бьянки, и больше не было бы того пламени в глазах, а только холод, обращенный на него. Свое беспокойство всеми силами он пытался скрывать, улыбался так же, как и до этого, вел себя так, как будто ничего особенного не произошло, и, казалось, у него это вполне выходило. Единственное исключение новая для всех Бьянки сделала только для Наны и терпимо относилась к детям, исключая из этого списка Ламбо, а также Хару и Киоку. Шамал предположил, что это все из-за того, что никто из перечисленных не пробудил пламя или его вовсе не было. Это действительно было похоже на правду, так как девушка расслаблялась только в те моменты, когда они находились подальше от неё, и чем сильнее в человеке было это пламя, тем с большим холодом она относилась к нему, и здесь под главную раздачу в первую очередь попал её собственный муж, Реборн, он не только был одним из сильнейших обладателей атрибута Солнца, но и в довесок к этому он был из тех людей, кто искусно умел им пользоваться, что Бьянки так же подсознательно чувствовала и не хотела находиться с ним в одном помещении. Она буквально скрепя зубами давала ему видеться с собственным сыном и оставляла его с ним только под присмотром Наны, в то время как сама уходила в другую комнату, где дожидалась, когда этот мужчина уйдет. Из-за всего происходящего Нана переехала с некоторыми из детей к девушке на время, присматривать за ней, в то время как Реборн переехал в дом Савады, в одну из пустовавших комнат, и продолжал вести себя так, будто ничего не происходило, все так же гоняя примата на тренировки, устраивая подляны, но взгляд у него иногда становился каким-то мрачным и задумчивым. В такие моменты Тсуна старался не оставлять его наедине с собой. Это событие в каждом из них что-то надломило. Но на кого действительно больно было смотреть, так это на Хаято, который ходил как приведение, пугая всех окружающих, и боялся подойти к собственной сестре, только наблюдал за ней издалека, смотрел на своего босса больными глазами, пытаясь скрыть синяки под глазами и делая видимость бурной деятельности на пустом месте, но и слепой бы понял, что с ним что-то не так. И теперь Савада ломал голову, как решить эту проблему, но в голову ничего путного не приходило. - У тебя есть младший брат, - смотря в сторону играющих детей, произнес Тсуна. Долго смотреть на сидевшую напротив него девушку он физически не мог, каждый раз внутри скручивался неприятный и болезненный узел, и он знал, что кроме холода ничего больше не увидит в глазах напротив. - Я и не знала, - произнесла с толикой задумчивости, но ему так и слышалась в этих словах издевка, хоть там её не было. Было только безразличие. - Он боится появляться возле тебя, видя, как ты реагируешь на других людей, - со вздохом сказал Савада и принялся терпеливо дожидаться, что ему ответит Бьянки. С этой новой для него девушкой он не мог ждать мгновенного ответа, иногда приходилось дожидаться и по нескольку минут, что он и принялся делать. Но этого и не потребовалось, через несколько секунд та действительно ответила. - Пусть приходит, - едва слышным шёпотом ответила Гокудера, но Тсуна услышал её и благодарно улыбнулся. - Спасибо, Бья-чан, - вырвалось непроизвольно, и тем больнее было видеть, как от этого дёрнулась Бьянки. Встав со стула, он, не прощаясь, пошел, его еще ждал на тренировке Реборн. Общение с Бьянки выглядело, будто каждый раз принимаешь добровольно смертельный яд, но он не мог никак остановиться и каждый раз повторял эту пытку снова и снова. Только вот Гокудера-кун привык к яду Бьянки, и, возможно, он будет единственным из носителей пламени, кто сможет пробиться к ней. Девушка проводила подростка внимательным взглядом и обхватила озябшие плечи руками, судорожно вздыхая. Страх сковывал изнутри, когда этот мальчишка с наивными глазами находился рядом с ней; когда беззаботно улыбался ей, сердце пропускало удар и билось слишком громко, заглушая все остальные звуки, и в голове была только одна мысль, чтобы он побыстрее ушел куда-нибудь и больше никогда не возвращался. Она подозревала, что он знает все её мысли, а если не знает, то подозревает, но все равно продолжал упорно приходить, а вот этого она никак не могла понять. Она слушала рассказы Наны о том, что раньше она с её сыном были чуть ли не самыми близким друзьями, и все внутри протестовало этому. То же самое Бьянки чувствовала и к своему мужу, но радовалась уже тому, что его видела намного реже, чем этого паренька. И теперь предстояло встретиться с родным братом, о котором она так же ничего не помнила, лишь вспышки обжигающего пламени…1 августа. 2011 год. Наммимори. 10.10
К шуму по утрам Тсуна уже привык, как и к тому, что самый эпицентр этого шума теперь всегда находился у него в комнате, и плевать было на то, что в это время он мог спать, его мнение уже давно никого не волновало. На этот раз виновником этого стал, слава богу, не труп, который мог в любой момент ожить. Реборн не любил повторяться - это то, что он давно осознал и принял. Так что на этот раз это был начинающий ученый Вонголы, которого специально вызвали для того, чтобы улучшить оружие. И киллер в тот момент выглядел слишком довольным, что подразумевало под собой, что с разработками этой семьи он знаком и от этой встречи многого ожидал. Так что без каких-либо сомнений он вывалил свое оружие в умелые ручки техника и стал дожидаться результата. Все происходящее Саваде сразу не понравилось, и то, что не могло здесь быть никаких подводных камней, кроме того, что это все оружие будет использоваться против него, Савада не верил. И он в самом деле оказался прав, этот техник, этот… кудесник! Оказался самой настоящей находкой. То, что он так долго ждал и наконец-то дождался! - Я верно запомнил, вас зовут Джанини? - тон голоса изменился кардинально, в нем проскальзывали заигрывающие нотки, хотя до этого там кроме скептицизма ничего не было. В это время все находившиеся в комнате напряглись, а здесь помимо их троих находились также Ямамота с Фуутой. Механик расцвел, счастливо заулыбался Тсуне и активно закивал, что да, именно так его зовут. – Мой хранитель Урагана хочет стать сильнее, и он пользуется динамитами. Не могли бы вы их усовершенствовать? Я уверен, с вашим непревзойденным талантом вы добьетесь в этом поразительного результата, - улыбка мягкая, лицо доверчивое, а глаза искрились надеждой. Все тихо выругались, уже понимая, что задумал будущий босс, он ведь неоднократно просил, приказывал Хаято прекратить при первой же возможности пользоваться динамитами, и все понимали, что рано или поздно терпение Савады иссякнет, и этот момент наступил, а здесь как раз и подвернулся удобный случай, и просто грех им не воспользоваться. - Для меня это будет честью, Дечимо, - сразу важно закивал механик, в голове прикидывая, как эффективней всего будет изменить оружие самого хранителя урагана десятого поколения, а такой чести не каждый удостаивался. - Я сейчас ему позвоню, - говоря это, Тсуна уже набирал на своем телефоне номер, и поднеся трубку стал ждать, но не прошло и одного гудка, как Гокудера ответил, и было отчетливо слышно, как что-то упало. Савада знал, что Хаято специально на его номер поставил другой рингтон, чтобы сразу узнавать, когда ему звонит обожаемый им Джудайме. – Привет, Гокудера-кун. К нам в Наммимори приехал один из лучших механиков Вонголы, он может усовершенствовать твое оружие. Ты как, согласен? - Да, конечно, Джудайме, сейчас прибегу! – голос полный энтузиазма, и слышно было, как хлопнула входная дверь и уже вслед за этим послышались гудки. - Это слишком жестоко, - мрачно произнес Реборн, вертя в руках теперь уже непригодную пулю, ругаясь на себя за излишнюю доверчивость. - Ничего не знаю, - легкое пожатие плечами и счастливая улыбка. – И, Джанини-сан, что бы вам не говорили остальные, но я буду искренне рад, если вы приедете снова. - Кто бы сомневался, - с опаской произнес Такеши, подальше убирая биту от рук техника, который уже после оружия Реборна нацелился на него. Оставалось только хвалить себя за предусмотрительность и за то, что прислушался к невнятному бубнежу Тсуны, который костерил в тот момент всех, в особенности техника. А вот Хаято явно не повезло, и тот даже не подумает обвинять в чем-то Саваду, вот и преимущество быть боссом.1 августа. 2011 год. Наммимори. 20.05
- Может, ты уже прекратишь это? – голос раздраженный, темные глаза изучающе посмотрели в его. И снова они оказались в похожей ситуации, только вот на этот раз ни о какой вспыхнувшей страсти не шло и речи. Только накопившееся беспокойство, непринятие всего происходящего. Было понятно давно, что кто-то не выдержит и первым начнет вправлять мозги другим, но никто не ожидал, что этим первым будет Реборн. - Прекратить что?! – в ответ бросил вызов, губы дрогнули, и всего его начало колотить от непонятных эмоций, которые Тсуна отрицал. - Прекрати бояться пламени, оно так просто не погаснет. Прекрати прятать свои эмоции, для этого у тебя есть хранители, которые помогут тебе. И запомни, наконец, что больше ты не один, - каждое слово, произнесенное киллером, тяжелым камнем оседало в сознании, а в черных глазах с каждой фразой все ярче разгоралось жёлтое, нет, золотистое пламя. И казалось, теперь оно искрилось вокруг них повсюду, заполняло все пространство, и Савада задыхался в этом огне, не зная, что ему делать дальше, куда скрыться, чтобы эти прожигающие темные глаза больше не преследовали его на каждом шагу. - Я не понимаю, о чем ты, - вышло как-то жалко и на выдохе, из последних сил. Почему-то отчаянно не хотелось показывать свою уязвимость этому человеку, не хотелось, чтобы он считал его еще хуже, чем Тсуна был на самом деле. Примат, надоедливый мальчишка, именно так Реборн говорил с их первой встречи, и менять своего отношения был не намерен, измывался над ним изо всех сил, придумывал новые нелепые тренировки, от которых хотелось убежать на край света. И плевать было на тот порывистый поцелуй. А от того, как иногда он смотрел на него, что внутри все переворачивалось и сердце готово было остановиться, по коже проносились электрические разряды. Плевать на все, все это не имело никакого отношения к происходящему. - Ты действительно думаешь, что мое пламя можно так просто затушить? Что твои хранители настолько слабы, что без борьбы погаснут? Я повторю простую истину, которую не могу втолковать в твою пустую башку хрен знает сколько времени. Небо для хранителей служит лучшей поддержкой, и хранители служат поддержкой для неба. Пока у хранителей есть небо, они никогда не потухнут, а наоборот, ради него будут гореть еще ярче, чтобы затмить всех собой и чтобы их драгоценное небо не потухло. У меня тоже есть свое небо. У Бьянки его не было, и она была слаба, - если все слова до этого Тсуна слушал, затаив дыхание, как будто впервые слыша их, то вот последние ему как будто дали сильный подзатыльник. Не верилось, что эти слова он слышал именно от этого человека. - Бьянки не слабая, - угасший в глазах вызов снова вернулся. - Да, не слабая, - легко согласился мужчина, как будто не он секундами ранее произнес те слова. – Другой любой на её месте умер бы от этого. Как происходило множество раз до этого, в их семье женщины поколениями были слабы, это скрывалось от всех остальных, это было величайшим секретом, про который никто не должен был знать. И узнавали об этом слишком поздно, я узнал от её отца совершенно недавно, и он искренне радовался, что его любимая дочь осталась жива, даже если в таком состоянии, и он обеспечит ей лучшую жизнь здесь под надежной охранной. - Значит Бья-чан, с самого начала знала, что умрет? – в голосе неверие и осознание. Глаза непроизвольно открылись шире. Тсуна не моргая смотрел на Реборна, и теперь уже не дергался от того, что чужое пламя потухало, а лишь отчаянно цеплялся за плечи киллера, боясь нарушить это мгновение. - Да, знала. И все равно пошла на это, - в голосе проскользнуло раздражение. Все равно было больно вспоминать, что тогда он на это не обратил внимание, не смог как-нибудь помочь ей. Закрыв глаза, Тсуна обнял Реборна за талию, прижался к нему ближе, за все это время впервые позволив слезам выйти наружу, и всхлипнул. В ответ его тоже обняли, и почему-то в этот момент он почувствовал себя защищённым. Найдя в себе силы, Савада поднял голову с плеча киллера и, пристав на носочках, впервые сам потянулся к нему навстречу, целуя. В этом поцелуе не было ни злости, ни недоговоренности, ни страсти - все было правильно. Спокойствие, неторопливость, простое прикосновение губ, как будто это у них в первый раз и они только изучают друг друга. И это им обоим нравилось. В доме стояла оглушительная тишина, которую кроме них двоих никто не прерывал.2 августа. 2011 год. Киото. 8.40
Глубокий выдох вырывался вместе с открывшейся дверью электрички, и он сделал первый шаг вперед, зная, что его уже ждут. Вымученная, но все же улыбка, появилась на его лице, самому ему она казалась чуждой, неуместной, но ведь перед ним стояла Мио, и казалось, что прошел всего лишь день с последней их встречи, а не год. Настолько девушка казалась родным, привычным для него человеком, и если бы не чуть отросшие волосы, которые красивым черным шлейфом касались ключиц, то он не увидел бы разницу. Она была все такая же миниатюрная, и вспомнилось сразу, как она пыталась доказать остальным, что обязательно вырастет и покажет им еще всем, но, видимо, не судьба. Темно-карие глаза, почти черные, смотрели на него внимательно и испытующе, приобретая некое сходство с Реборном. Он раздраженно помотал головой, чтобы выбросить все мысли об этом мужчине хоть на то время, что он проведет с Мио. Не успел он подойти ближе, как девушка сделала несколько быстрых шагов навстречу к нему и своими тонкими руками обняла его, заглянула в глаза, и губы тронула улыбка, едва заметная, но самая завораживающая для него. И улыбка сама исчезла с его губ только из-за того, что рядом с ней не хотелось никакой фальши. - Привет, Мио, - обнял в ответ за талию, чуть приподнял её, и легко закружил её, чувствуя, что ничего между ними за время разлуки не изменилось, и это успокаивало, дарило чувство, что что-то еще в этом мире осталось неизменным. - Привет, Тсунаеши, - так обращалась к нему только она одна, без всяких суффиксов, без всяких сокращений имени, ей вообще нравилось всех людей нарывать полными именами, наплевав на их мнение и что им это может не нравиться. Ей вообще по большему счету было наплевать на людей. – У меня по расписанию через двадцать минут плавание, пойдешь со мной? – никаких вопросов о том, что случилось, эта девушка всегда дожидалась того, когда ей сами расскажут, и рассказывали. Давала возможность окунуться в её жизнь, туда, где было миллионов планов на один день, где не было времени о чем-то еще задуматься, кроме неё, она становилась центром вселенной, именно поэтому даже после их расставания он продолжал обожать её. - Я ничего с собой не взял, - с ней невозможно было ничего предугадать, и Савада давно уже не пытался это сделать, а только поспевал за бурлящим потоком, что она создавала. - Я взяла, - протянула пакет, который до этого Тсуна и не замечал. В этом можно было и не сомневаться, Мио всегда умела не оставлять людям выбора, хоть и создавала видимость, что он у них есть. - Кто бы сомневался, - ели слышный шепот, мысли в слух, но она услышала и разжала крепкие объятия, дернула за руку, поведя через поток людей за собой. С ней легко было быть ведомым, не чувствуя от этого никакого дискомфорта или угнетения, все происходило настолько естественно, что не хотелось возражать ни на один её суматошный поступок. Мио совмещала в себе несовместимое. Спокойное, почти ко всему безразличное выражение лица, а вместе с этим резкие, хаотичные телодвижения. Отпускать длинные, до колен волосы, чтобы потом в одно мгновение обстричь их под каре только для того, чтобы свободно вздохнуть и сказать, что какая же все-таки голова легкая. Противоречивая, непонятная для других людей. Замкнутая, не любящая других людей, но самый общительный человек, которого невозможно заставить замолчать. Могла молчать днями, а потом не наслушаешься её длинных витиеватых речей. Сегодня занимается плаванием, завтра уже будет играть на скрипке, еле заметно кривясь только от упоминания любого вида спорта. Человек настроения, и на психологических тестах всегда выходила разной, то флегматик, то через неделю холерик, психологи стенали, думая, что девчушка так издевалась над ними, только Тсуна точно знал, что она всегда на тестах отвечала правду. С ней было тяжело и легко одновременно, он принимал её такой, какой Мио была, а она делала тоже для него. Савада знал, что вне зависимости от того, расскажет он о происходящем с ним или нет, она останется молчаливой тенью за его спиной, готовая в нужный момент поддержать, так же как он сделает для нее. Они уже разделили один секрет на двоих, теперь же появится и другой. И кажется, Тсуна придумал способ, как им насолить другим, но при этом так, чтобы никто не смог и слова сказать против их решения, ведь это будет самой сумасшедшей выходкой с их стороны, и недовольных их решением появится очень много, только вот разумных доводов, чтобы возразить, ни у кого не будет. А в том, что Мио согласится, он не сомневался.4 августа. 2011 год. Киото. 16.45
Реборн был абсолютно спокоен, и нет, это не он сквозь стиснутые зубы шипел и ругался, смотря, как двое подростков свободно лежали на постриженном газоне, переплетя пальцы, и как вторая рука девушки свободно забралась под футболку парня и лежала у него на талии, в то время как сам парень запустил ей в волосы руку, пропуская сквозь пальцы пряди, притягивая их ближе к себе и полной грудью вдыхая запах. Их лица были буквально в нескольких сантиметрах друг от друга, почти соприкасались носами, и шептались они еле слышно, как будто опасались того, что их может кто-то услышать. Все было настолько естественно и выглядело гармонично, что закрадывалась мысль, насколько невероятно счастливыми они смотрятся, и это несмотря на то, что он не был романтиком. Это раздражало, и темное клокочущее чувство поднималось из глубины сознания, непроизвольно заставляло руку потянуться к пистолету, но он тут же отдергивал её. И можно было уже признаться хотя бы к себе, что да, он ужасно ревновал примата, и что такого у него не было даже по отношению к Бьянки. Хотя мерзко было признаваться себе в том, что он почувствовал некое облегчение с изменившимся отношением Бьянки к нему, что ему больше не нужно разрываться между двумя людьми. Киллер знал, что если бы этого не произошло, то он бы так и остался с ней, продолжал бы жить как и до этого, но с осознанием того, что тянет его теперь совершенно к другому человеку, но простое человеческое понятие не позволило ему изменять ей, искать удовольствие на стороне, а особенно с несносным мальчишкой, который был для его бывшей жены одним из самых близких людей, в то время как сейчас он был тем, кого она больше всего не хотела видеть возле себя, как и его. Реборн знал, что за девушка находилась рядом с приматом. Бывшая девушка. По славам Наны они были такой милой парой, удивительно, что они расстались. И всегда, когда Тсуне хотелось от чего-то отвлечься, он приезжал именно к ней, даже после их официального расставания. То же делала и она, в последний раз так называемая Мио гостила у Савады все летние каникулы, и мальчишка ни на минуту не отходил от неё. И тогда его матери показалось, что они снова начали встречаться, но, к сожалению, нет. Сам киллер ничего плохого в этом не видел, но то, что примат поехал к какой-то девице, чтобы отвлечься от него, а в этом он не сомневался, и то, что позволял той явные вольности по отношению к себе, Реборн так просто оставить был не намерен. Пусть даже и не мечтают, особенно после того как он себе поставил в голове заметку, что несносный мальчишка принадлежит именно ему. Откинув периметр быстрым взглядом, он заметил притаившихся нескольких якудз, только они, что удивительное, не собирались ни на кого нападать, все их расположение вокруг говорило о том, что здесь они находились для защиты. И защищали они эту девчонку, что находилась рядом с его приматом. Только из-за этого Реборн решил в открытую подойти к подросткам, хотя ему ничего бы не стоило с ними разобраться, но не хотелось о всякий сброд марать руки, а после этого разгребать дела якудз. Заметил его первым Тсуна, хотя прекрасно зная его, можно догадаться, что заметил он его с самого начала, но как всегда не показал вида, и это ему пригодится в будущем. Сейчас, убрав руку с волос девушки, он приподнялся на локти, заставив этим немного отстраниться девку, но руку свою та не убрала и с едва скрытым любопытством в глазах наблюдала за подходящим к ним мужчиной. Реборн готов поклясться, что на мгновение увидел у неё на губах издевательскую улыбку, которая тут же исчезла, как будто её и не было. Вот же стерва, на таких киллер успел насмотреться в высших кругах мафии, и ничего хорошего от них ждать совершенно не стоит. - Пора возвращаться, примат, - руки засунул в карманы, чтобы не искушать себя тем, чтобы придушить эту девчонку, взгляд направлен в другую от них сторону. - Я понял, Реборн, - мягко убрал руку девушки с талии и встал, после чего подал руку девушке, и та, не задумываясь ни на мгновение, взялась за неё. - До встречи Тсунаеши, - на губах появилась едва уловимая теплая улыбка, потом она сделала шаг ближе к мальчишке и, приподнявшись на носочках, невесомо поцеловала в уголок губ, на что он ответил прикосновением губ к её щеке. Они отстранились друг от друга и обменялись кивками, как будто молча о чем-то договаривались. После чего разошлись в разные стороны, но Реборн остался, и уже Тсуна удивленно смотрел на него, остановившись. А девушка, уже не обращая ни на кого внимания, шла к своим телохранителям. - Что-то случилось? - Ты думаешь, что я поеду на поезде? – раздраженно бросил, но потом глубоко вздохнул и ответил уже нормальным для себя тоном. – Я на прокат взял машину, она стоит неподалеку отсюда, иди за мной, - повернувшись в противоположную сторону от мальчишки, произнес киллер. Тсуна тут же легкой пробежкой догнал его и теперь шел вровень с ним. - Что ты думаешь о Мио? - Стерва еще та, - неожиданно вполне откровенно произнес Реборн. На что Тсуна только рассмеялся и, схватив мужчину за локоть, искрящимися от веселья газами посмотрел на него. - Не ты один так считаешь, - произнес доверительно, чему-то довольно улыбаясь. – Нэ, а разве жена босса такой мафиозной семьи как Вонгола не должна быть такой как она? - Женой? – нет, Реборн не застыл на месте от удивления, а так же продолжил свой ход, не сбрасывая руку мальчишки с своего локтя, только в голосе прибавилось заинтересованности. - Да, именно женой, - довольно кивнул. Было множество сомнений, говорить ли об очередной афере киллеру, который был верен нынешнему боссу Вонголы, но почему-то ужасно сильно хотелось довериться ему, и из-за этого порыва он чувствовал себя ребенком, но ничего не мог с собой поделать. Тем более Мио одобрила его выбор и негласно дала разрешение, что Тсуна может рассказать ему об этом. Так же как и сам Савада дал разрешение девушке рассказать ей об этом одному человеку. - Ты думаешь, вам кто-то это позволит? – просто поинтересовался. - Нет, но если я объявлю об этом на церемонии наследования, а она подтвердит, и приведем такие наивные доводы как страстная любовь между нами, и потом между делом добавим, что это улучшит отношения между теневым миром двух стран... Так как я наследник сильнейшей семьи Италии, а она наследница властвующей в Японии группировки якудза, то нам уже мало кто сможет что-то предъявить. - К этим доводам прислушаются и задумаются прежде, чем возражать. Ты что-то чувствуешь к ней? - Не знаю... чувствовал ли вообще когда-то к ней что-то, нам просто было уютно друг с другом, мы не чувствовали неловкости, как будто знали друг друга всю жизнь, и нам нечего скрывать друг от друга. Это была не любовь и вряд ли будет. Тем более она влюблена в одного из подчиненных отца, и у них это взаимно, и им точно не позволят быть вместе. Это просто возможность и для меня, и для неё обрести хоть и такую, но свободу. - Хорошо, я помогу вам в этом. - Спасибо.1 сентября. 2011 год. Наммимори. 9.00
- Тсунаеши-чан! – крик донесся со спины, полный счастья, от чего Тсуну всего передёрнуло. Вот он, его проклятье во плоти, человек, который снился ему в худших кошмарах; тот, чье существование отравляло его жизнь; тот, кого Савада без единого сожаления убил бы, не задумавшись ни на секунду, и это желание преследовало его с их первого знакомства и не утихло спустя годы. Он бы отдал все на свете, чтобы не быть знакомым с этим монстром, для которого не существовало такой вещи как логика и который жил в собственном мире. - Да, - голос полный уныния, поворачиваться никак не хотелось, лучше выколоть себе глаза, чтобы не видеть его. И где носит Хибари-сана? Вот же прям за его спиной находится самый злобный нарушитель всех правил! А где верный Гокудера-кун? К его боссу пристает явно подозрительный тип! Где Ямамото-кун? Отвлеки этого типа на себя! А Реборн? Просто пристрели его! Хотя бы Киоко или Хана, на худой конец Рехей-семпай… скажите, что я вам срочно нужен… хоть кто-нибудь! - Тсунаеши-чан, ты что, до сих пор стесняешься своих чувств ко мне? – небось сейчас и ресницами у него за спиной наивно хлопает! А вот Саваде просто захотелось пойти и убиться, лишь бы не существовать с этим человеком в одной вселенной. За что Тсуну наказали так изощрённо, послав в его тогда еще спокойную жизнь его?! - Я парень, и нет, я не влюблен в тебя, - отчаяние отчетливо слышно было в голосе, но собеседник оказался глух к его словам. - Не волнуйся, Тсунаеши-чан, я знаю, что тебе приходится скрывать свой пол ото всех остальных, но можешь быть уверенной, я никому не расскажу об этом. И прости меня за то, что не могу ответить взаимностью, - голос, переполненный сожалением и извиняющимися нотками. А Тсуне хотелось крушить, орать, но все, что он делал, так это глубоко дышал, пытаясь успокоиться. Не расскажет он об истинном поле, ага… Да он уже это сделал во всеуслышание! Вот вся школа слушает и посмеивается над этой ситуацией. Гады! Лучше помогли бы! А Мизуки так вообще снимает на камеру, и теперь не стоит сомневаться, что это представление увидят все! Ответить взаимностью? Так отстань наконец-то от него, не трави человеку душу! - Я не волнуюсь, я совершенно спокоен, - глубокий вздох, надо срочно успокоиться. – Ты что-то хотел мне сообщить? - Да! – полный энтузиазма восклик. – Я хотел обрадовать тебя тем, что в этом году мы учимся вместе. - Нет, - еле слышный шепот, и сам обернулся к своему кошмару, из глаз готовы были пойти слезы. – Нет! – отчаянно выкрикнул, не сдерживаясь. – Ни за что на свете! - Я знал, что ты обрадуешься! – довольная улыбка. И Тсуна вполне осознанно пожелал, чтобы он провалился под землю, в сами чертоги ада, там и то будет намного лучше, чем здесь. Сзади него стоял самый безбашенный человек в мире, для которого понятие нормального не существовало вообще. Тот, с кем судьба свела в начальной школе, а в последующем и на уроках танцев, где их поставили в одну пару; тот, кто в свою пустую голову вбил то, что Савада Тсунаеши – девушка. И что она ну просто до беспамятства влюблена в него… Откуда он все это взял, было загадкой века для всех. Тот, чье только присутствие сопровождалось хаосом, у которого настроение менялось каждую секунду. Тот, кто без всякого стыда рассказывал о всех своих неудачах, буквально заставляя всех окружающих слушать и жалеть его. Сзади него стоял Найто Логчемп. Бессильно взвыв, Тсуна побежал. Туда, куда глаза глядят, лишь бы оказаться от него как можно дальше. Бежал, пока не врезался в преградившего ему путь человека. Устоял на ногах только из-за того, что его поддержали, и кто бы сомневался, что спасителем окажется Реборн, который даже не шелохнулся от того, что в него врезались. - И что это было? – приподнял бровь, а в глазах так и видна была издевка. - Это был кошмар всей моей жизни, Найто Логчемп, - раздраженно. - Восьмой наследник Логчемп? - Восьмой ребенок в семье. А вот про наследника ничего не знаю, - зябко повел плечами, только вспомнив его. - Мафиозная семья, что уже поколениями воюет с Вонголой, от них не так много было проблем, сколько нервотрепки. Двадцать лет назад они внезапно сорвались с Сицилии и куда-то уехали. Теперь ясно, куда они делись. - Только этого мне для полного счастья не хватало…17 сентября. 2011 год. Наммимори. 14.00
Было легко идти и непринужденно общаться с Хару, держать её ладошку у себя на сгибе локтя, заливаться смехом, водить её по разным кафешкам, угощать сладостями, делать вид, что не замечает, как она прошла мимо Хибари-сана, не заметив его. То, как с удовольствием она поедала пирожные, которые раньше не любила из-за ананасового крема, как вместо своего любимого черного чая пила горячий шоколад, как зажигались глаза, увидев что-то интересное, что у Хару не вызвало бы никакого интереса. Было искренне интересно и занимательно наблюдать за тем, что его вообще не воспринимали всерьез, позволяли себе отвлечься на что-то другое. И Тсуна не показывал своих подозрений, вел этого человека дальше, в парк аттракциона, когда у него тряслись коленки и он храбро рассказывал, что помнит о своих обещаниях и поэтому они вместе прокатятся на американских горках. Хотя ничего такого не было, и от этой взбалмошной девушки он слышал только то, что горки в их городе её полностью разочаровали, что здесь мало поворотов и перепадов высот. В то время как сам он боялся высоты, но это только укрепляло мысль, что сейчас в теле Хару находился другой человек. Это не пугало, интуиция подсказывала, что скоро он покинет её тело, не причинив ей вреда. Они визжали на горках в один голос, у девушки на лице было смешанное выражение лица, но преобладал шок, после чего появилось осознание, и глаза загорелись в полной уверенности, что теперь они должны опробовать все аттракционы. Здесь Савада понял, что сам себя загнал в ловушку. Но было осознание того, что этому незнакомому человеку он дарит нечто большее, чем просто неподтвержденную информацию о себе, которая даже в умелых руках ничего не даст, поэтому, отведя её домой, прощаясь, он позволил малость раскрыть себя. - Знаешь, есть сладкую вату намного вкуснее в живую, а не через кого-то. Так что я не буду против сходить погулять еще куда-нибудь, - и собрался уже уходить, но его остановил резко поменявшийся взгляд девушки, прежде теплые карие глаза превратились в ледяные, и этот холод обжег его, а прежде эмоциональное лицо застыло восковой маской. Губы, где прежде всегда была веселая улыбка, искривились в усмешке, полностью преобразовывая девушку. - Ку-фу-фу, и как давно ты понял это, Тсунаеши-кун? - такой непривычный смех, голос полный иронии и издевки, на что Тсуна смог только пожать плечами. - С самого начала. Хару, видя меня в первые минуты, не замолкая рассказывает о Хибари, она не любит ананасы и все что с ними связано, предпочитает в любое время пить чёрный чай, аттракционы в нашем городе её совершенно не интересуют, так как слабоваты для неё. Как говорит один мой знакомый, экстремально не круто. Но самое главное, в чем ты прокололся… - и замолчал, испытующе глядя на собеседника, не собираясь заканчивать свое предложение. Внутри поднималась непонятная веселость от всего происходящего, хотя интуиция начала тревожно звенеть, что теперь человек, находившийся напротив него, опасен для Тсуны. Но сам он был больше сосредоточен на том, чтобы держать на своем лице нейтральное выражение лица, а то неуместная улыбка так и хотела появиться. - И что же это? – бросил презрительно, губы сжаты в тонкую полоску. - Хару-чан всегда говорит о себе в третьем лице. И меняться она не будет, как бы остальных это не раздражало, - улыбка все же появилась от уже едва видимого на чужом лице удивления. – Мне пора, еще увидимся, - на прощание помахал рукой, и не задумываясь ни на мгновение повернулся к недавнему собеседнику спиной, не боясь того, что ударят в спину. Чувствовался прожигающий взгляд Реборна, и казалось, что уже ничто на этом свете не страшно для него.25 сентября. 2011 год. Наммимори. 17.55
Ему с самого начала не нравилось происходящее и не вызывало никакого восторга. А особенно то, что его нарочно втягивают в приключения, где жизни близких для него людей будут под угрозой. То, что все спланировали Вонгола, Тсуна не сомневался, он не мог им простить, что они втягивают во все это простых гражданских, потому что именно такими и считались они с Ямамото, что бы там Реборн не говорил. Вообще в последнее время репетитор о многом любил поговорить, но было видно, что многое рассказать он и не может. Даже ему не нравилось все происходящее и то, что приходилось рассказывать своему ученику заведомо неправильную информацию насчет банды, орудовавшей сейчас, и про Рокудо Мукуро. Особенно самому вести примата в заведомо расставленную ловушку, о которой не знали и преступники. Было не по себе продвигаться вперед, оставляя позади себя ребят, надеяться лишь на то, что Вонгола не позволит никому из них серьезно пострадать. Самому сражаться с другим подростком, впервые использовать пламя для боя и краем глаза замечать, как напряженно за всем наблюдает киллер, который готов был вмешаться вопреки приказам Дона. Поэтому Савада дрался на пределе своих возможностей, не хотелось подводить близких людей, не хотелось, чтобы парню, стоящему напротив него, причинила еще больший вред зазнавшаяся мафиозная семья. И именно для него была устроена эта ловушка и вот-вот должна была захлопнуться. И этот момент настал неожиданно, но почувствовали его все. Замогильный холод, неосознанный страх, что пробирался под кожу и грозился остаться там навечно. Бинты, скрывавшие лица и все тела, темные плащи и перезвон цепей, что тянулись к Мукуро, который не мог пошевелиться. Не отдавая отчета, рванул вперед, загораживая его собой, не обращая внимание на попытки киллера остановить его. - Долг, - пересилив себя смог выдавить Тсуна, в то время как внутри всего колотило от испытываемого страха, не перед людьми, нет, они уже давно ими не являлись, перед этими существами, которые полностью погрязли в своей тьме. Если бы не что-то внутри, что твердо было уверенно, что в данный момент он все делает правильно, и если бы не воспоминания о том, как он сам провел время с этим измученным жизнью парнем, то плюнул бы на все и трясясь отошел в сторонку, чтобы они побыстрее убрались отсюда и больше никогда не появлялись. - Вонгола Дечимо, ты уверен, что долг хочешь с нас сыскать именно сейчас и именно на это? – каждое слово тяжестью оседало вокруг, еще больше притягивая к земле, создавая ощущение, что только встав на колени эта тяжесть исчезнет. Только этого нельзя было делать ни в коем случае, поэтому Тсуна продолжал стоять на трясущихся ногах, не позволяя себе даже руками опереться об колени. Сейчас ни в кое случае нельзя было показывать свою слабость. - Вы считаете, что мой хранитель Тумана не достоин того, чтобы за его свободу с вас сняли долг, - голос непроизвольно дрогнул, но в нем чувствовалась невысказанная ярость, которая начала прорастать в его душе. Хотелось выпрямиться во весь рост, высказать громкие слова о том, что он сам уничтожит мафию, и опасаются они совершенно не того человека, но Савада подавил в себе этот порыв, об этом вообще лучше никому не знать. Раздражало, что мафия не воспринимала жизни людей как что-то стоящее, что так просто играли с ними против их воли, не давали право выбора. Это даже не раздражало, а пугало. Ведь с самого начала Тсуна осознавал, что сам такой же, что им сейчас пользовались. Тот, кому уже прописали всю дальнейшую жизнь на каждый день, и уже наверняка была подобрана идеальная будущая жена, у которой обязательно в предках кто-то из предыдущих боссов Вонголы. Ведь если просмотреть всю цепочку родословной, так и выходило, что сейчас семьи отчаянно цепляются за свою кровь, и даже его мама была наследницей Примо, и это действительно удача, что Нана и Емицу любят друг друга. Сам Савада с помощью Ирие смог даже найти предполагаемую будущую жену, Неаль Броуль – потомка второго Вонголы, что вписывалось в идеальную картину родословной, и плевать, что она старше него на восемь лет. Он не согласен с этим, а значит этого не будет. - Мы услышали твои слова, не пожалей о своем решении, - растворяясь произнес Вендичи. И только тогда все смогли свободно вздохнуть и провалиться в спасительную темноту, в которой не было никого. - Что за долг? – шокировано произнес Мукуро, смотря на бессознательно лежавшего парня. Черт, и дернуло же его не послушать собственное здравомыслие и зациклиться на идее захватить тело наследника Вонголы, даже когда сам собственными глазами убедился в том, что тот совершенно не так прост, как убеждал окружающих людей. Уже тогда надо было валить куда подальше и скрывать свои следы, залечь на дно. Но нет же, самые умные, а задуматься, что Вендичи запросто проберутся сюда вслед за ним, не удосужился, представляя то, как он будет в это время полноправным владельцем тела. И к этому не имеет совершенно никакого отношения то, что ему понравилось жить совершенно обычной жизнью, хоть и один единственный день, и что он бы точно не отказался еще когда-нибудь погулять с Тсунаеши Савадой, в то же самое кино, где при просмотре фильма в обязательном порядке надо брать с собой попкорн и пепси. Или же на пикник с большой компанией, или в аквапарк, а можно просто пойти в горы, и плевать, что сам он с Кеном и Чикусой несколько недель скрывались там. Рокудо был уверен, что это совершенно разные вещи. Вариантов было слишком много, слишком о многом тогда Тсунаеши рассказывал, и только сейчас пришло осознание, что то, что ему рассказывали тогда, это не разговор между друзьями, а именно разговор двух незнакомых людей… И сейчас он разрывался между всем происходящим, не зная, что делать дальше, какое решение принять, чувствовал себя несмышлёным ребенком, которого вытащили из удобной для него атмосферы и поместили в совершенно другую, и теперь он задыхался, не зная, что должен делать. Только Мукуро постарался скрыть все свои лишние эмоции, а на лице появилась привычная для всех издевательская улыбка, которая сейчас смотрелась откровенно жалкой. - Не знаю, но выясню, - раздраженно произнес Реборн, сильнее натягивая шляпу, так, чтобы тень упала на глаза. Скоро сюда прибудут медики и заберут всех пострадавших. Взгляд снова с мальца переместился на Мукуро, в их планы совершенно не входило то, что он будет на свободе, и как теперь прикажете искать способы контролировать его. Киллер на всех имеющихся основаниях подозревал, что в этом плане с ним будет намного хуже, чем с Хибари, для которого хорошая драка являлась лучшим стимулом. А вот против этого подростка нет никаких точек давления, кроме его последователей… Плевать. Пусть об этом у других болит голова, он сваливает. - До чего же глупый ребенок, ку-фу-фу, - тихо произнес Рокудо, и, не сдержавшись, в конце рассмеялся. Реборн был полностью согласен с этим утверждением. Иногда примат был слишком глупым.27 сентября. 2011 год. Наммимори. 8.30
Открыв дверь, увидеть перед собой робко стоящую девушку, с утра пораньше он никак не ожидал, но вполне предполагал от кого она. - Ты от Мукуро-куна? - Да, босс. Меня зовут Наги, - стеснительно произнесла она, и это было бы очаровательно, если бы не болезненный румянец. - Проходи, - улыбаясь произнес Тсуна, предвкушая, какой допрос он устроит вредителю, и тот точно не сможет сбежать никуда от него.