/Черный кот/

Ветер нещадно гнул ветви деревьев и попутно без какого-либо труда сносил хрупкое тело юноши, мешая идти вперед. Довольно холодный ливень в первые же минуты заставил Сиэля пожалеть о своем положении в обществе, другого шанса выучиться у него нет и не будет. Так что пропускать занятия он не собирался, даже если наступит Апокалипсис. Может быть, будь все не так сложно в плане денег, он бы просто остался дома и выучил несколько тем вперед, но не сейчас, когда к тебе такое повышенное и совершенно не нужное внимание. Мокрый насквозь, юноша все-таки сумел добраться до места своей учебы, собрав по дороге все лужи. После первых пяти минут уже не было разницы, станет он их обходить или нет. Все дороги превратились в гигантские ручьи, которые невозможно было обойти даже при большом желании. В весенних ботинках отвратительно хлюпало, с волос, лица и одежды вода текла на пол колледжа, оставляя после себя мокрый след. — Смотри, смотри, смотри. — Оборванец пришел, оборванец. — Что он тут забыл? Со всех сторон Сиэля моментально окружило злое шипение сокурсников, стоило только перейти порог. Как будто все лица, похожие на жуткие маски, разом повернулись в его сторону и вперились прожигающими взглядами. Первый год было дико тяжело, он буквально разбивался об стену ехидства и издевательств, пытаясь отстоять свое неизвестное происхождение и низкий статус, но сейчас было уже почти все равно. Шепотом или прямо в лицо — какая разница? Смысл отрицать очевидное? Все внутри парня противилось такому положению дел, кто они такие, чтобы так обращаться с Сиэлем Фантомхайвом? Но разум быстро пресекал все на корню, потому что память о том, насколько могут быть жестоки подростки, еще слишком свежа. Оставалось лишь молчать. Все мимо проходящие от первокурсников, до выпускников и преподавателей оборачивались в его сторону, но Сиэль изо всех сил старался игнорировать неодобрительные взгляды и поджатые губы. Да, он выглядел паршиво, но у него нет машины и личного водителя, который бы привозил/отвозил и провожал с зонтом до самых ступеней здания. Хотелось зайти в туалет и привести себя в порядок, но… у него нет фена или хотя бы полотенца, чтобы высушить волосы и запасной сухой формы, чтобы переодеться, так что юноша сразу отправился в класс. Толстая дубовая дверь открывалась всегда с еле слышимым скрипом, и Сиэль часто ассоциировал именно эту дверь с вратами Ада, потому что за ними находился настоящий Дьявол в лице преподавателя по праву. Он уже перешагнул одной ногой порог, придерживая двери руками, чтобы те не захлопнулись и не защемили его между собой, как по пальцам больно хлестнула длинная деревянная линейка. Шикнув от боли, парень отпустил двери, которые тут же больно ударили по лбу. Из класса раздался оглушительный гогот веселившихся от очередной неудачи парня сокурсников. Фантомхайв всегда был сильным, но сейчас слезы обиды сами собирались в уголках глаз. Только гордость не позволяла разреветься, как малолетке. — Молодой человек. Как Вы посмели появиться здесь в таком виде? Сиэль посмотрел исподлобья на мужчину перед ним. — Простите, профессор, но на улице ураган, в каком виде я еще могу быть? Дерзость — это последнее, что прощалось в этом месте. — Вон. Мужчина поправил прямоугольные очки в тонкой черной оправе на своем носу «картошке», зашел в аудиторию, захлопнув дверь перед носом юноши. Вот так просто. Три буквы. И он отстранен от сегодняшних пар с занесением в личное дело. Еще несколько раз и его легко смогут отчислить. Фантомхайв уже слышал в своей голове веселые возгласы преподавателей, которые терпеть его не могли. Но сразу отогнал такие мысли, ведь он не собирался сдаваться так просто. Такой радости он никому не доставит. Стоять перед закрытой дверью — бессмысленно. Пытаться войти и все объяснить — тоже, его просто напросто выкинут из здания за шкирку. Поэтому парень направился в сторону выхода. Сиэль, немного притормозив на втором этаже, посмотрел в окно — на улице непогода не на шутку разыгралась, дождь отбивал барабанную дробь на стеклах высоких окон колледжа, а ветер завывал подобно Кентервильскому приведению. С каким-то мрачным удовлетворением юноша быстрым шагом отправился к выходу, прямо туда, в грозу, в ураган. Чтобы ливень смыл его злость и слезы, чтобы ветер вышиб из его тщедушного тела всю слабость. Надоело быть изгоем, надоело терпеть это все, сжимая зубы и повторяя как мантру, что это для его же будущего. Как хотелось отомстить… За всю эту боль и унижения. — Эй, эй, Фантомхайв! Стой! Сиэль даже не обернулся на грубый окрик, лишь сморщил нос от этого противного хриплого голоса. Он видел только дверь перед собой. — Кому говорят, стой, щенок! Сиэль умел ненавидеть. О, да, это у него получалось просто превосходно. Так вот, компанию «золотых» мальчиков колледжа, которые шли за ним сейчас, он ненавидел особенно яростно и до глубины души. Эти твари, прикрываясь именами своих родителей, творили что хотели, вертели преподавателями и учениками как заблагорассудится. Плели интриги похлеще местных девушек, издевались над более слабыми и уничтожали любого, кто по их мнению мог представлять угрозу для этой шайки лицемеров. Если кто-то внезапно отчислялся по собственному желанию — можно сказать, этому человеку повезло, что остался жив. Сиэль для них был «исключительным», «удивительным» и «особо обожаемым», — так они сказали ему однажды. Слова подобно клейму въелись в сознание юноши и те намеки, которые часто проскальзывали в их издевательствах, заставляли волосы на голове вставать дыбом. Потому что Сиэль знал — однажды, когда им все надоест, все эти некогда сказанные невзначай фразы могут стать реальностью, и у Сиэля не будет даже шанса дать отпор. Тогда только смерть от позора, ибо он не сможет жить дальше. Всего в так называемой «элите» было пятеро парней, но при каждом из них были свои прихвостни. От этой иерархии выворачивало. — Ну что, шавка. Сегодня ты свободен, не так ли. Даже не вопрос, утверждение. Перед Сиэлем в который раз за это утро возникло препятствие в виде скуластого и светловолосого парня с личной прислугой в виде накаченных старшекурсников, рожами напоминающих мерзких бульдогов. Слюней не хватало изо рта. — Отвали. Фантомхайв никого из них не удостоил даже взглядом, продолжая свое движение в сторону спасительной двери, которая находилась в каких-то нескольких метрах от него. — Нет-нет, ты не понял, песик, — от этого обращения Сиэля передернуло, — ты сегодня остаешься здесь и развлекаешь нас. Самый высокий из парней нахально улыбался и щурил свои темные глаза, видимо представляя, как будет развлекаться сегодня за счет Сиэля. Но Фантомхайв не собирался им поддаваться так быстро. — Я ухожу, пропусти, — в голосе Сиэля звенел металл. Сейчас, его хваленая и тщательно тренированная выдержка давала трещины, позволяя вместо привычной маски отчужденности видеть на его лице гнев. — Ох, ты ведешь себя, словно сам Король. Не слишком ли много чести для такой бледной моли? Сил терпеть не осталось, Сиэль пошел напролом, через стену из учеников, отпихнув одного рукой в сторону, всем своим видом показывая, что не на того нарвались. — М, вот, значит, как… «Боль от физических ран только усугубляет душевные, но отрезвляет и позволяет стать чуточку сильнее, чем ты был до этого», — странные мысли меланхолично крутились в голове юноши, пока он глотал свою кровь вперемешку с грязью, хрипя и задыхаясь, не в силах подняться из лужи, в которую его выкинули. Избиение — лишь малая часть того, что с ним могли бы сделать. Ждать помощи было неоткуда, а силы жалеть себя покинули Сиэля еще на первом курсе. Ему оставался еще год наказания под названием "учеба", чтобы навсегда забыть об этом месте. Горло саднило от криков, которые мальчик не смог сдержать во время драки (избиение звучало слишком унизительно), руки вывихнуты, ребра ужасно ноют, не позволяя вдохнуть нормально воздух, с каждым движением заставляя парня корчиться от боли. Из носа непрерывно текла кровь, мешая дышать, вода заливала уши и глаза. Было мерзко, противно, больно и почти все равно. Сиэль закашлялся, надеясь лишь, что не выплюнет все свои внутренние органы и перевернулся на бок с тихим плеском, заглушаемым шумом дождя. Небо стало еще темнее, а ветер более промозглым, вдалеке явно различались белые росчерки молний. «Вот и долгожданная гроза». Улыбки, ломаной кривой расчертившей миловидное лицо юноши, побоялись бы даже самые страшные маньяки. В душе Сиэля оставалось так мало чувств, словно он уже успел их растерять где-то, а сейчас просто добивает остатки. Лишь сжигающая в огне злоба и ненависть давали силы вставать раз за разом. Он бы многое отдал, чтобы все, кто его унижали, были втоптаны в грязь и наказаны за то, что сделали. Прогремел гром и буквально через секунду небо озарила яркая вспышка молнии, а затем еще одна. Словно разряд тока прошелся по телу юноши и открылось второе дыхание. Как будто кто-то вколол ему адреналин и появились силы встать, более того — дойти до дома. Если любишь что-то, люби в любом состоянии, да? Почти в бреду, подволакивая одну ногу, на протяжении часа под усиливающейся грозой, ломающей тонкие деревья, шел он до своего дома. До своего угла три на четыре метра, чтобы забиться туда, чтобы попытаться забыть, чтобы упиться своим ничтожеством. Но сейчас, Сиэль Фантомхайв не был трусом. Он продрог до костей, был покалечен, потерял много крови и был ужасно голоден, но он не стал играть роль послушной собачки. Никто никогда его не поставит на колени по собственной воле! Ветер ледяными иглами пронзал парня насквозь, раня еще сильнее, но все силы были направлены лишь на одну цель — дойти до дома. Если он этого не сделает, то точно не выживет, а этого он допустить не мог. Он будет идти вперед до последнего хрипа, до последней капли крови. Квартира встретила избитого, измученного душевно юношу теплом, сухостью и приятным запахом еды. От такого яркого контраста истерика накрыла его с головой. В глазах стало мутно, дыхание перехватило. Почему он лишен этого? Почему? Юноша практически вполз на кровать, не реагируя на оклики соседки, стоявшей в дверях, прямо так — в мокрой одежде, накрылся с головой одеялом и в беззвучном крике прикусил подушку. Сил не было. Он же не железный в конце-то концов! Кровать прогнулась под весом незванного гостя. — Пошел прочь! — сипло, но зло прошептал парень, на более он просто был не способен. — Пошел прочь, кому сказал!!! Сиэль уткнулся лицом в подушку, пытаясь сдержаться, хотя руки тряслись от горечи и обиды, и хотелось разрушить все вокруг. Но у черного кота были совершенно другие планы, он примостился рядом с парнем, ровно напротив его сердца, грея продрогшего до синевы парня, и замурлыкал, тихонько, но так приятно, что остановиться уже казалось невозможным. Юноша всхлипнул и зарыдал, притягивая кота ближе и обнимая его, зарывшись носом тому в шерсть, забыв об своей аллергии и не заметив, что кот хорошо перебинтован. — Я так устал, так устал… — в забытие сипел парень, судорожно прижимая к себе кота, — я больше не могу, Куро*… Сиэль подсознательно дал коту имя, пропуская животное в свое личное пространство, куда никому не было хода, и в этот момент весь Лондон сотряс ужасающей силы гром, а молнии, запечатленные энтузиастами, в последствии, еще не раз показывались по новостям. Их было много и они так точно били по уличным фонарям, деревьям и машинам, что кто-то даже выдвигал версию о начале конца света, настолько этот ураган был аномален. Юноша моментально провалился в сон, убаюканный пением кота и впервые ему не снились кошмары. «Давно я не был в Лондоне. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь я вновь очнусь и дорога приведет меня сюда...». Черная тень накрывала город своим непроницаемым куполом. Бродячие животные жалобно скулили, поджимая хвосты, чувствуя опасность. Приближалась новая буря.