Сэм
Помещения в клинике всегда освещаются яркими лампами — каждая палата в любую минуту может быть трансформирована в операционную, поэтому в Эрудиции все освещено очень ярко. Везде вмонтированы камеры, но мне они не страшны. Шаги гулким эхом отдаются по всему помещению, я не скрываюсь и не крадусь. Лидер Бесстрашия идет навестить коллегу, что тут такого? Эрик подключен к системе жизнеобеспечения, капельницы вводят регенерацию в режиме нон-стоп. Нет, сейчас нельзя его терять, он слишком хорошая машина для убийств, надо использовать его по полной. Я слишком долго ждал, слишком много положил на это моего времени и сил, чтобы теперь все потерять. Сейчас самая выгодная позиция для меня. Пытаюсь охватить мысленно временной промежуток, который потрачен на эксперимент. С чего же все началось? С того, как меня нашла Джанин и инициировала в лидеры? Или с того момента, как появилась идея регенерации… Скорее всего, с Джанин, не было бы ее, я бы не стал заниматься всем этим. Так что да, это ее заслуга. Когда я понял, что регенерация может давать устойчивый эффект, это был прорыв. Это… Совершенно другой уровень. Другая жизнь, будущее, это то к чему мы все шли, ради чего выжили, ради чего выживали в этих ужасных условиях. Мы должны продвигаться, мы должны выходить на следующие ступени развития и цивилизации. Укол регенерации — это прошлый век. Ну что такое, сделали укол, на несколько часов стало лучше, а потом опять все откатывается назад. Да, конечно, регенерация дала возможность людям быстрее восстанавливаться после травм, но в общем и целом это было долгое топтание на месте. Неуязвимость плюс моделирование создавало поистине непобедимую армию. Армию выносливых, сильных, ничего не боящихся бойцов, которых невозможно убить. Практически невозможно. Армия дает возможность продвигать дальше такие эксперименты, которые закостенелые, зашоренные люди не дали так просто проводить. Они не понимают, что это все делается для их собственного блага. Эксперименты над эмбрионами, детьми, генетические мутации, клонирование, новые виды бактериологического и химического оружия… Да заикнись я только о испытании на эмбрионах, даже выращенных искусственно, в пробирке, как все стали бы орать, что это негуманно… А регенерацию-то все приняли, знали бы вы из чего были сделаны первые уколы и на ком опробованы! Теперь-то понятно, давно уже естественные компоненты заменены на растительные и синтезированные химически, но первые… Кстати, самые действенные, были совсем из других материалов. Я все бы отдал, чтобы у меня была такая сыворотка. Хотя… Так, в общем, и получилось, я все отдал. Эмма… Веселая хохотушка, совершенно бесшабашная, без царя в голове, она, как в омут, бросилась в отношения со мной, стоило мне появиться во фракции Бесстрашие. Она была идеальным вариантом, готова на все, не боялась ничего. Эта девочка просто покорила меня. Можно было даже сказать, что я был влюблен… Да… Я чувствовал, что в ней есть потенциал, что она переживет сыворотку. И она пережила! Я не ошибся в своей девочке, она действительно была молодец. А потом… Она забеременела. И получила еще один укол. Я думал: если она выживет и родит мне этого золотого ребенка, я женюсь на ней, и пусть все горит синем пламенем. Буду растить его и рядом всегда будет такой нужный мне генетический материал. Но она почему-то сбежала. Теперь я уже никогда не узнаю, почему она сбежала… Она никогда не говорила о том, что хочет перейти в другую фракцию, она любила Бесстрашие и эту сумасшедшую жизнь. Может кто-то рассказал ей об эксперименте? Почти сразу я узнал, что она умерла. Когда она переходила, была на шестом месяце, стало быть ребенок не мог выжить в условиях Дружелюбия. Но в Эрудицию не привозили преждевременно разрешившихся рожениц, и ребенка на выхаживании, в тот момент, тоже никакого не было. Я подумал, что Эмма умерла вместе с ребенком. Но оказалось… А у Эрика губа не дура, как я посмотрю. Что ж его так на моих родственниц-то тянет? Джанин, непременно, стала бы искать тут какой-нибудь эзотерический смысл, а я думаю, что это знак. Знак того, что все складывается один к одному. Сколько всяких «если бы» преследуют каждую идею, каждый эксперимент! Самые гениальные открытия были осуществлены случайно, во всяком случае так кажется на первый взгляд. Просто никто никогда не пытался отследить всю цепочку. Отец Эрика занимался моделированием, разработал долговременные и обычные программы и нанодатчики. Они просты, как и все гениальное, просто до этого кто-то должен был додуматься и сказать «Эврика!» Фредерик был именно таким человеком. Его голова работала непрерывно, выдавая на-гора огромное количество самых разных идей. Вот, только в житейском плане он был совсем никудышный, и не смог скрыть от Джанин своих опасений, связанных с моделированием. Мартин сбежал и сгинул среди изгоев, а Фред… Джанин как обычно, решила все слишком быстро и опрометчиво. Джанин дурочка, каких свет не видывал. Но она сделала все, как надо. Поразительно, как в одном человеке может спокойно уживаться абсолютно гениальная личность и тупая бабенка. Придумать столько всего незаурядного, сделать такие большие ставки и так глупо себя вести… Все-таки бабы не могут быть лидерами, как ни крути. Все равно, у них рано или поздно все скатывается на эмоции. Она ухватилась за идею моделирования с того момента, как у нее появилась новая сыворотка симуляции. Откуда она ее взяла, не знаю, я уже перешел в Бесстрашие на тот момент, но факт — когда она увидела, как работает новая сыворотка, она аж заболела идеей моделирования. Пришлось в срочном порядке изучать вопрос и помогать ей, после того, как она убила Фреда. Но как она все замечательно и удачно провернула. Одного не учла только, мне она не нужна, хотя совершенно искренне, считает себя незаменимой. И никому она не нужна, ну, может быть, кроме тупого Макса, который ходит за ней, как привязанный, уже больше семи лет. Ну, хоть, под старость повезло старушке, а то все одна да одна. Не порядок. Она почему-то считает, что Эрик ее неудачный эксперимент. Хотя не вижу ни одной причины так считать. То, что он не скачет перед ней на задних лапках и ведет себя, как считает нужным — является лишь доказательством того, что моделирование на всех оказывает индивидуальное действие. Всего лишь. А уж как управлять человеком под моделированием — это уже отдельная тема, но говорить, что это невозможно, явно преждевременно. Эрик-то, как раз, получился на все сто процентов. Исполнительный, не очень-то умный… То, что надо. Просто Джанин не умеет управлять, не понимает, что управление — это, прежде всего, манипулирование, а в случае с моделированием — не тупое исполнение приказов, а просто ослабленная воля, когда человеку проще подчиниться, чем сопротивляться. Нет, ей подавай полное подчинение, на уровне слепого исполнения приказов, наделала кучу безмозглых дронов и радуется, как ребенок воздушному шарику. А Эрик — это просто шедевр. Надо только знать, какой отдать приказ, на какие точки нажать. Заставить человека действовать так, как тебе нужно, но при этом так, чтобы он считал это своим собственным решением — это настоящее искусство. Овладеть им сложно, но для Эрудита нет ничего невозможного. Наклоняюсь ближе к его уху, хотя в этом нет прямой необходимости. — Джанин — причина твоей боли. Ты должен отомстить ей, за Салли, за то, что она сделала с тобой и с ней. Ты убьешь Джанин. Пойдешь к ней в кабинет и застрелишь ее. Это просто мишень. Джанин — всего лишь мишень. Джанин нужно уничтожить. Он все прекрасно слышал и понял. И он это сделает, я уверен. Теперь остается только подготовить все для сокрытия улик и ждать. А ждать я умею. О, да!Эрик
— Нам надо срочно валить отсюда, Вайро. Джанин меня терпеть не будет. Если она сейчас меня ушлет куда-нибудь, мне точно пиздец. Так что… Будьте готовы, соберите тех, кому доверяете, попробуем завтра вечером выдвинуться отсюда. Около стены наши базы пустующие. Там обоснуемся пока. Давай, брат, не подведи. Вайро кивает и, глядя на меня опасливо, все-таки оставляет одного. Очень, вот просто неебаться, как мне хуево. Сознание почти уходит, темное и вязкое поднимается и затопляет разум. Бороться нет сил. Все самое черное, гнетущее и мерзкое поднимается из глубин сознания. Он. Только он держит меня на плаву. Как человечишко я сейчас ничто. Рана на груди — как портал. Она лишает меня сил сопротивляться этой мерзости, что живет во мне. Эта мерзость — я и есть, но мне хочется думать по-другому. Мне нравится убивать людей. Как бы я от этого не отгораживался, как бы я не вытаскивал людей из лап смерти, когда дело доходит до убийства, ничего не могу с собой сделать. Я всегда убивал. С той самой минуты, пристрелив несчастного безразличного парня, во мне появилась жажда. Я не сразу ее осознал, как человек не сразу понимает свою зависимость от наркотика. Сначала, вроде, все как всегда, а потом ты понимаешь, что не можешь без этого жить. Он питается смертью. Джанин была права, можно дать жизнь убивая. Я дал жизнь ему, моему внутреннему зверю по сути, себе по содержанию. Вот только для того, чтобы он жил, ему нужна смерть. Я отдаю себе отсчет в том, что оказался в полной заднице. Недооценил всего потенциала этой Эрудитки. То, что она задумала и осуществила с моей помощью и с помощью Макса, поистине великолепно. Если бы не одно «но». Мне в этой комбинации нет места. Я должен был умереть. Или стать тупой исполнительной куклой, что-то типа Макса. Лучше сдохнуть, чем быть у Джанин на посылках. Я достаточно долго терпел ее капризы, выполнял ее приказы. Пора это прекратить. Чернота поднимается, все выше и выше, она уже в груди, скоро поднимется к голове, захватит, затопит, не останется ничего кроме черной, вязкой поглотившей меня жижи. Да, Джанин, ты правильно делала, что боялась меня. Ты знаешь, кого или что ты вырастила. Игры со смертью не прощают ошибок. Ты думала, что выиграла, схватила приз, а получилось так, что своими же руками вырыла себе могилу. Я должен убить ее. должен убить ее. Укол регенерации делает свое дело. Практически моментально чувствую себя лучше, бодрее, сильнее. Я уже давно все продумал. Джанин, объявив себя лидером правящей фракции не учла одной важной вещи. Ответственность, загруженность и отсутствие какой-либо деятельности, кроме административной, выматывают и заставляют терять бдительность. Сейчас она находится как раз в таком загруженном состоянии, не может охватить сразу все. Или сейчас, или никогда. Пока она жива, мне не будет покоя. Я очень долго этого ждал. Пять лет ждал минуты, когда мне удастся, наконец, расплатиться с ней за ту боль, что она принесла мне. Она лишила меня всего, только лишь по своей прихоти, она заставила меня увидеть смерть во всей своей красе, во всех ее гнилых проявлениях, страшных, мерзких, вязких. Она заставила взять смерть в руки, прижать ее к своей груди, трогать окровавленную рану, гладить пальцами неживое лицо… Я никогда ей этого не прощу. Она должна была меня убить тогда, вместе с Салли. Но она оставила жить мою оболочку, когда внутри все выжжено, а тело должно двигаться, дышать, смотреть, существовать. И вот теперь, когда я опять начинаю возрождаться, она снова хочет отнять все это у меня. Я не допущу этого. Она создала меня, чтобы рядом с ней был монстр, которым она могла бы пугать Бесстрашных. Но она просчиталась. Я буду пугать того, кого захочу и тогда, когда мне это будет надо. Меня нельзя заставить что-то делать или ставить мне какие-то условия. Я монстр, который живет только для себя. И уж точно никто не будет дергать меня за поводок. Рана на груди сильно саднит, печет, дышать тяжело… Но я поднимаюсь на административный этаж. Я могу перемещаться с закрытыми глазами, я прекрасно помню, где находится кабинет Джанин. Зверь чувствует жертву. Тело преобразовывается, движения становятся более плавными, осторожными. Воздух наполняется новыми запахами, которых я раньше не ощущал. Лекарства, кофе, дорогие сигареты, какие-то духи… Все эти ощущения постепенно наползают, я перестаю воспринимать окружающую действительность в тех красках, к которым привык. Все чувства обострены, у меня есть мишень, я должен убить Джанин. Когда я появляюсь на пороге ее кабинета, она в первую секунду ничего не понимает. Только отрывает глаза от бумаг и скользит по мне взглядом. Но когда я закрываю за собой дверь, она смотрит на меня более внимательно. — Что тебе, Эрик? У тебя ко мне какое-то дело? — Нет, у меня нет никаких дел. Я просто пришел посмотреть в твои глаза. В последний раз. Женщина настороженно смотрит на меня. На лице проскользывает паника. — Ты… что это задумал? Я лишь усмехаюсь. Стою напротив нее, в руке моей зажат пистолет. Времени у меня мало, но я должен впитать все чувства и эмоции этой сучки, которая искалечила меня, лишила меня возможности просто жить. Быть. — Скажи мне, Джанин, — медленно, так чтобы видеть ее всю, целиком, придвигаюсь ближе к ней, поглощая каждую эмоцию. — Что ты чувствуешь, когда сама превратилась в жертву? На твоем месте за эти годы было много людей, которых я убивал по твоему приказу. Ты убила ту, которая была моей жизнью. Пришло время расплаты. Тебе страшно, Джанин? Ты была готова, что в один прекрасный день твое время, когда ты творила то, на что у тебя не было права, кончится? Джанин кивает. Она все знает и понимает. Пытается нащупать рукой тревожную кнопку. — Не дури, Джанин. Я медленно навинчиваю глушитель на пистолет. Она смотрит на мои руки в перчатках не отрываясь. Лицо приняло томное выражение. — Эрик, неужели тебе было плохо со мной? Да в последнее время мы мало виделись, но… — Перестань. Мне не интересно. Это давно уже удел Макса, я больше за ним не подбираю объедки. Я жду ответа на свой вопрос. Тебе страшно? Ты так часто видела людей, которые вот-вот умрут, ты нашептывала мне, что это всего лишь мишень. Теперь ты всего лишь мишень для меня. Каково ощущать себя мишенью? — Она часто дышит, и я чувствую, что ей сейчас больше всего на свете хочется… жить. — Тебя сейчас не станет, Джанин. Жизнь будет продолжаться, мы вернем себе Бесстрашие, вернем себе все, что ты хотела у нас отнять, а ты всего этого не увидишь. Ты сейчас встретишься со всеми своими «мишенями», ты готова? Ты же не думала, что ты будешь жить вечно? Постепенно паника на ее лице сменяется презрением. Эта метаморфоза несколько озадачивает меня, я не готов к такой реакции. — Я всегда знала, что ты слюнтяй. Неужели это всего лишь из-за дебильной девки? Что ты мне выговариваешь тут, Эрик? Я убивала, потому что убивать — это искусство. Ты не понял или не захотел понять это в полной мере. Чужая смерть дает вечную жизнь, ты так этого и не осознал. Я не могу умереть, меня держат столько жизней на этой земле, что даже если ты убьешь мою телесную оболочку, я все равно рано или поздно где-нибудь появлюсь. Моя информация никуда не денется. Эта оболочка уже довольно давно надоела мне. Если бы не идиотские человеческие инстинкты, сама пустила бы себе пулю в лоб, чтобы избавиться уже, наконец, от докуки. Так что вперед, окажешь мне неоценимую услугу. — Ты думаешь, я куплюсь на твои сказочки? Ты мне весь мозг выебла этой хуйней про жизнь, смерть и информацию, сделала из меня жадного до крови монстра. Ради чего, скажи мне? Неужели, ты могла подумать, что это сработает? Что если ты сломаешь меня, ты сможешь управлять мной? — Да. К сожалению, в этом я ошиблась. Я думала дело в мерзкой девке и убила ее. Но ты все равно сопротивлялся. Поэтому этот эксперимент не удался. — Какой еще эксперимент? — Я знаю, это всего лишь уловка, чтобы потянуть время, заставить меня изменить решение, оставить ее в живых. Она скажет, что угодно, только бы сохранить свою шкуру. — Ты, все равно, убьешь меня, так ведь? У меня нет резона тебе рассказывать. Ну ясен пень, конечно, она будет тянуть время до последнего. В надежде, что кто-нибудь зайдет и спасет ее. Все. Хватит. Надоело. Пора положить конец мерзкой, циничной сучке. — Да, в твоей жизни вообще больше смысла нет, сука гребанная. Выстрел оставляет в ее голове аккуратную дырочку. Жаль, что нельзя было из Орла стрельнуть, слишком громко. Да и любимое оружие оставлять не хочется, а сейчас такой случай, когда надо. Тело ее обмякает и валится на стол, задев чашку с недопитым кофе. По кабинету разносится запах нафталина. Странно, но времени выяснять что к чему нет, я уже слышу в коридоре чьи-то шаги. Бросаю пистолет на стол, рядом с телом мерзкой твари. Гори в аду Джанин. Другого ты не заслужила. Снимаю перчатки и кидаю их в отстойник. Все дело сделано. Пищит пейджер. Макс. Все-таки едем. В Искренность.Джанин
. Передо мной стоит Эрик, в руке у него пистолет. Вот он наступил — момент подведения итогов. Я вижу его. Зверь пришел убить меня. Это должно было случиться, если я хотела избежать этого, то надо было действовать решительнее. Можно было его отравить, подослать к нему исполнителя, да просто пристрелить, и мне ничего не было бы за это. Но меня погубило то, что всегда мешало мне безмерно. Любопытство. Эрик совершенно отказался подчиняться моделированию, хотя он точно не дивергент. Он выдал такую реакцию, что это необходимо, просто обязательно нужно было изучить. Он отделил от себя датчик, хотя программа написана таким образом, что это просто невозможно. Жаль, что так и не удастся узнать, как же ему это удалось. А может быть, не в программе дело, а в том, что человеческий мозг поддается только временному воздействию, а долгое воздействие слишком слабое? Хотя Макс, ведь, действует как надо… Если бы не Макс, я давно убила бы Эрика как неудачный эксперимент. Но когда Макс стал именно таким, как я планировала, реакция на датчик была стопроцентной, мне стало невероятно интересно, как такое могло получиться? Почему один человек поддался моделированию, а другой ему отчаянно сопротивляется? Может, дело во фракциях? Эрик — Эрудит, как ни крути, а Макс — Бесстрашный, по рождению… Эх, черт, и не выяснить теперь, хотя… — Да. К сожалению, в этом я ошиблась. Я думала дело в мерзкой девке и убила ее. Но ты все равно сопротивлялся. Поэтому этот эксперимент не удался. — Какой еще эксперимент? Ага, может, и получится. — Ты, все равно, убьешь меня, так ведь? У меня нет резона тебе рассказывать. — Да, в твоей жизни, вообще больше смысла нет, сука гребанная. Я даже не успеваю ничего понять, сказать или почувствовать. Прежде, чем вспышка боли пронзает мой мозг, успевает промелькнуть мысль, что я благодарна Эрику за решительность.***
Вокруг меня темнота. И я ничто в той темноте. Мне очень страшно и больно, меня раздирает на куски, у меня болит все… Умирать страшно, очень жутко… Неизвестность и боль… Сколько так продолжается, не знаю. Я теряюсь во времени, в пространстве, даже к боли привыкаю, ко всему можно привыкнуть. С точки зрения эксперимента, это даже интересно. Теперь я знаю, что есть после смерти что-то, я была права. Только я не думала, что это так жутко… Темнота начинает расцвечиваться яркими точками. Сначала их мало, потом все больше и больше. Точки увеличиваются и каждая превращается в чей-то образ. На самом переднем плане, я вижу лицо Салли, за ней стоят Кристиан Фьюри и его Кимберли. Там же Бен, Фред, Маддисон… В темноте все появляются и появляются белые точки, а на меня накатывает удивление — если это все люди, которых я убила, неужели их было та́к много? Пространство вокруг меня изменилось. Я сижу в комнате залитой очень ярким светом. Сижу привязанная к стулу. Передо мной стоит Салли с пистолетом в руке. О, нет, нет, пожалуйста, я не хочу снова умирать, это страшно, это очень и очень больно!.. Неужели эта добрая, светлая девочка меня убьет? — Даже не сомневайся, — холодно произносит девушка. — Пристрелю, как собаку. — Салли, — со всеми можно договориться, даже с призраками. Может быть, она послушает меня… Страшно и очень не хочется умирать снова! — Девочка, ты же очень добрая… — Не знаю, из чего ты сделала такой вывод, но это твой персональный ад, Джанин, — усмехается она. — Ты будешь умирать из раза в раз от рук своих жертв, до тех пор пока мы тебя не простим. Будешь умирать самыми разными способами, от пули, от неудачных экспериментов, от страха, от истощения, от долгого лежания на препаратах… Ты хотела вечной жизни, Джанин? Ты ее получишь, в виде вечного умирания. Нас много, и мы не собираемся отказываться от мести. Когда-то я поклялась, что убью тебя, и я теперь буду делать это столько раз, пока мне это не надоест. — Но как же… Мне говорили, что жизнь, это информация, что она… — Нравится идея переселения душ? Ну, если так, то как ты могла не знать, что переселение необходимо заслужить еще при жизни? А те, кто не заслуживают, застревают на рубеже. Света и покоя они тоже не заслужили, потому они испытывают самые страшные свои кошмары. Даже, если мы тебя простим, у тебя начнутся новые кошмары, а знаешь почему, Джанин? Потому что та информация, которой ты понабралась за свою никчемную жизнь, она просто… Не нужна. Ты — неудачный эксперимент. А я твой личный ангел смерти! Салли поднимает пистолет, и раздается выстрел…