В прятки с реальностью

Хочу к Тебе… И чаю с бергамотом. И чтоб легли на плечи не мешки, Набитые ответственной работой, А две большие, добрые руки… Хочу к Тебе… Хочу холодным носом, Уткнувшись между шеей и плечом, Назло… пессимистическим прогнозам. Оттаять и не думать ни о чём… авторы: Анна Гречко, Иван Вологжанинов

Музыка: Child Of Books – Passing Out

Глава 1

      — Ты точно решила? — Кейт спросила так, будто собиралась отговорить сестру от какого-то необдуманного поступка. — На полигонах жизнь не очень-то сладкая, поверь!       — А то я не знаю, — отмахнулась Хелен, отбрасывая назад черную толстую косу — предмет вожделения парней и фырканья девчонок: никто из Бесстрашных не носит косы. А эта вот все стерпела: и дерганья, и насмешки — ни за что не захотела избавляться.       — Там гоняют похлеще, чем в Яме. Может, не поедешь?       Это против правил — нельзя, пользуясь родством, отговаривать Бесстрашных от службы, особенно на полигонах, но разница в двенадцать лет давала Кейтлин Палмер, по мужу Сандерс, чувствовать себя старшей и ответственной за сестру. А ведь ещё Джимми есть, но у него инициация только через два года, а значит, сейчас можно сконцентрироваться на сестре, чтобы она не наделала дел.       — Поеду, Кейт. Я уже давно всё решила. Еще с тех пор, как отец погиб на фабрике. Хочу…       — Ну что ты хочешь? Отомстить? Отдав свою жизнь? — покачала головой старшая Палмер и отвернулась. Как же всё-таки тяжко с подростками, которые прошли инициацию и чувствуют себя взрослыми!       — Я просто не могу сидеть тут и смотреть, как эти сволочи хотят отнять у нас наш город, — в глазах девушки на секунду мелькнуло что-то, заставившее Кейт повнимательнее к ней присмотреться. — Они сначала забрали у нас отца, потом мирную жизнь… Невозможно жить под постоянным гнетом, в страхе, что в любую минуту можешь умереть. Или потерять кого-то из близких.       — И ты думаешь, что сможешь это остановить?       — А ты нет? Ты не веришь в наше противостояние?       — Мы с Сандером ещё застали времена войны с Эрудицией и Коутсом. Я просто устала от войны. За исключением детства, мы почти никогда не жили в мире. А ты думаешь, война — это беготня с автоматом и красивая форма?! Война — это…       — Еще одно слово, — перебила сестру Хелен, — и я подумаю, что ты на стороне недовольных и хочешь лишить Бесстрашных нового солдата!       — Я просто не хочу терять тебя, — Кейт подошла ближе и, глубоко вздохнув, обняла сестренку. — Я, знаешь ли, к тебе душой как-то прикипела!       — А я не хочу больше никого терять, понимаешь? И если я хоть что-то могу сделать, я сделаю! — пылко проговорила Хелен, уткнувшись сестре в макушку. Странно, но при среднего роста родителях, она всегда была долговязой и худой, только во время инициации у неё более или менее появились мышцы. Постоянные тренировки и пинки, которыми награждал ее Сандер — муж Кейт и их инструктор, — сделали своё дело. За что Хелен была ему безмерно благодарна.       Вся их команда загрузилась в драгстер, ребята толкались и дико орали — все пребывали в возбуждении от поездки. Хелен только коротко оглянулась — она и так знала, что сестра провожает ее глазами, не отпуская ни на минуту от своей юбки, а ей так хотелось пожить самостоятельно, без этих вечных опекающих взглядов.       Всем прекрасно известно, что недовольные стали последнее время на редкость сильными. В Бесстрашии есть кто-то, кто сливает им информацию, и они на шаг впереди всех… Когда-то этому надо положить конец, надо! Хелен была в этом уверена, а ещё в том, что она сможет, обязательно сможет добиться, чтобы ее взяли в особую группу. Конечно, попасть к лидеру или командиру Тревису она и не мечтала, но… Есть ведь и другие группы — быстрого реагирования, «Альфа», «Дзета», «Олимп»… Среди бойцов о них ходили легенды, все молодые Бесстрашные желали туда попасть, вот только это было не так просто. К счастью, сложности Хелен Палмер никогда не пугали, а смелости и отваги было не занимать. И на что только надеялась Кейт, когда пыталась отговаривать ее? Она будет драться с недовольными, и если придется, то и в рукопашную!       — Хель, сядешь со мной, — помахал ей рукой Гарри, напарник по инициации. Марика прищурилась, но даже плечом не дернула: они ведь с Гарри уже расстались, почти неделю как. М-да…       — Нет, Гарри, я с девчонками поеду! — подмигнула ему Хелен и направилась в противоположный конец драгстера. Кто знает, может они ещё помирятся, а подруги на дороге не валяются.       — Спасибо, — прошептала одними губами Марика Воттински, пробравшись к Хелен и шуганув стайку парней. — Ты-то себе любого красавчика подцепишь, а мне бы запасной аэродром оставить…       — Да брось, Мар, вернется он, никуда не денется, — Хелен сощурила серые глаза и покосилась на Гарри. — Он и ко мне-то подбирается, чтобы к тебе потом подкатить обратно.       Палмер оглядела присутствующих и на мгновение прикрыла глаза. Как же ей хорошо здесь, да, она на своем месте. Нечего было и помышлять, чтобы остаться в Яме и ждать, когда война докатится и туда. Очень хотелось быть в гуще событий, и, кажется, она едет как раз, куда надо!

***

      На полигон они прибыли только к концу следующего утра, порядком уставшие и от дороги, и друг от друга. Если парни ещё более или менее нормально переносили отсутствие удобств, то девочки очень быстро прочувствовали на себе все прелести кочевой жизни.       — Хелли, кого я вижу, привет! — раздался радостный бас, который время от времени всё ещё срывался на фальцет, не успела Палмер соскочить с последней ступеньки боевой машины. — Сколько мы уже не виделись? Неделю, две? Ты уже успела по мне соскучиться?       — А-а-алекс! — натянуто улыбнулась Хелен и похлопала ресницами. — Отвали!       Лидерский сынок не давал ей прохода довольно уже давно и успел порядком поднадоесть. Красавчик, девчачий любимчик, он отчего-то не нравился Хелен, вопреки подавляющему большинству представительниц женского пола фракции, а его самовлюбленность и наглость отталкивали. Он начал докапываться до неё ещё в школе — Джимми, её младший брат, учился с ним в одном классе, не помогло даже то, что теперь, после инициации, они не должны были пересекаться. Однако поди ж ты, он тут, на полигоне. Не иначе, родители посадили его под домашний арест… Напор и бесшабашность младшего Эванса раздражали, хоть Хелен и понимала, что дело тут вовсе не в родстве с лидером, просто Алекс такой — слишком ранний, слишком бесстрашный, но всё равно он себе слишком много позволял для своих шестнадцати лет.       — А чего так? — развел руками парень, поигрывая мышцами, которых не скрывала обтягивающая торс футболка. — Хелли, неужели единственная девушка во всей фракции, почти не уступающая мне в росте, не составит мне компанию на ринге?       — Алекс, тебе что, совсем заняться нечем? — устало поинтересовалась Хелли, вытаскивая свою сумку из багажного отделения.       — Нечем, — бесхитростно ответил подросток. — Родаки меня сплавили сюда, даже школу не дали закончить.       — А я слышала, что ты устроил концерт на крыше небоскреба, которая рухнула, и один из ваших дружков погиб…       — Это тебе Джимми наплел? — возмутился Алекс. — Никто не погиб, а Бад сломал руку. И крыша не рухнула, а просто осыпалась штукатурка — мы не рассчитали звук. Джимми всегда всё преувеличивает…       — Однако ты здесь, а он там. И все твои дружки тоже. И между прочим, в Яме стало значительно тише, — засмеялась Хелен, пытаясь не отставать от своей группы, направляющейся в казармы.       — Скучнее! — радостно поправил её парень. — Без меня в Яме совсем тоска! Ну согласись?       — Нет.       — Может, всё-таки сходим куда-нибудь?       — Алекс, я приехала для прохождения курса молодого бойца, — улыбнулась девушка и покачала головой. — Ты думаешь, командиры мне позволят?       — Со мной — позволят! Ведь у тебя будет свободное время…       — Нет!       Но как бы Хелен ни отпиралась, надо признать, что внимание Алекса ей очень льстило. Даже несмотря на то, что она понимала — он пристает к ней только потому, что все девицы её возраста и младше остались во фракции, а тут в основном старший состав, который на подростка обращал внимания не больше, чем на тумбочку. Суровое наказание для любвеобильного юноши, что уж тут говорить! Но как бы там ни было, улыбка не сходила с её лица ни во время построения, хотя Хелен всячески её прятала, напуская суровое выражение на физиономию, ни во время ужина, ни во время вечерней тренировки.       — Хель, ты никак влюбилась, — пихнула её в бок Марика, когда они уже разлеглись по койкам. — Уж не Алекс ли причина идиотской улыбочки, что не сходит с твоего фейса весь день?       — Нет. Не Алекс. И не Гарри. И никакой другой парень.       — Ну и что же тогда?       — Мари, ты никогда не чувствовала себя, что ты… на своем месте, — спросила Хелен, приподнимаясь на локте. — Что ты идешь правильной дорогой? Что делаешь всё, как надо, и нашла своё предназначение?       — Эм… нет. Я как-то не думала об этом, но в целом… А это важно?       — Для меня да. Я обязательно стану лучшей.       — Да ну тебя! — отмахнулась от неё подружка и вздохнула. — Ты и так красотка. Не то что я — мелкая, вся в прыщах… с тремя волосинками на голове. Куда тебе ещё лучше-то?       — Да разве я об этом? Я не о внешности, я про войну…       — Ой, нет, вот это я точно обсуждать не хочу. Какая война, Хел, отстань! Подумаешь, пару домов взорвали, это ещё не война…       — Неужели ты поехала на полигон проходить курс молодого бойца только затем, чтобы к Гарри поближе быть? — недоумевающе повернулась к подруге Хелен.       — Ну да. Все девки приехали приглядеть себе тут кого-нибудь постарше, а то во фракции одни малолетки и отстой, который больше никуда не пригодился. Все классные мужики по полигонам сидят, это давно известно… Только такие дурочки, как ты, бредят войной и приезжают сюда тренироваться. Остальные — за мужиками.       — Я пока тут только Алекса и видела.       — Ничего, скоро всё будет!

Глава 2

      — Двадцать девять, тридцать… Все, я не могу больше, — отдуваясь, пропыхтела Марика, падая на живот.       — Воттински! — немедленно окликнул их командир взвода. — Подняла свою задницу и приступила к выполнению боевой задачи!       — Если я умру на этой тренировке, можете считать меня героем, — пробормотала Марика, принимаясь снова за отжимания.       — Да ладно, не ной, — контролируя дыхание, ответила Хелен. — Это вначале ещё было тяжко, а после прошедших двух месяцев я уж и не замечаю особой нагрузки…       — Отряд, стройсь! — послышался девушкам рявк капитана, и они незамедлительно принялись исполнять приказ — если ослушаться командование, можно здорово схлопотать. Хелен оглянулась выяснить, что могло случиться, но ничего необычного не заметила. Шла обычная тренировка младшего состава, да Алекс примостился у изгороди, что отделяет плац от жилых помещений, и высматривает девушек в обтягивающей форме, усиленно делая вид, что он тоже пришел на тренировку.       С утра сегодня все были не в себе. На полигоне явно что-то затевалось, и молодняк ставить в известность командиры не торопились, загадочно улыбаясь и поигрывая бровями. Группа новобранцев совсем извелась от неизвестности и любопытства, ходили слухи, ещё там, в Яме, что на полигоны иногда прибывают лидеры или командиры, высматривают себе лучших. Брешут, конечно, ну a вдруг!       Построение, несколько сумбурное, что немало удивило Хелен, закончилось, и почти сразу же к ним подошла группа мужчин. По тому, как Алекс торопливо выкинул сигарету и запрыгнул на турник, ребята поняли, что прибыл кто-то из начальства. Высшего начальства.       — Взвод! Равняйсь! Смирно! — скомандовал капитан, и Хелен, скосив глаза, увидела, что прямо к их шеренге направляется… лидер Эрик Эванс в сопровождении нескольких человек, которых она раньше на полигоне не видела. Высокие, накачанные, в черной и темно-зеленой боевой форме, заросшие бородой, они пристально вглядывались в строй и вполголоса переговаривались с капитаном, попеременно кивая то на одного, то на другого рекрута.       Хелли Палмер знала, что сразу приковывает к себе взгляды — ростом она обижена не была, шутка ли, стоять в шеренге второй, сразу после Макса — самого долговязого Бесстрашного. Правда, по сравнению с ним, гордящимся своими широченными плечищами и раскачанными руками, Хелен понимала, что выглядит доской, но за два последних месяца изнурительных тренировок она отлично прибавила и чувствовала это. Тело подчинялось ей, самочувствие было превосходное, и Палмер шла к своей цели как никогда устремленно. Но женское любопытство то и дело заставляло её коситься на командиров, приковавших всё внимание новобранцев.       Лидер Эванс был выше всех почти на голову и всё время недовольно косился на сына, который заметно тушевался под его пристальным взглядом. Рядом с Эриком, Хелли точно знала, стоял командир подразделения разведки Гилмор и его жена, маленькая, но острая на язык Сани. Огромный, добродушный с виду, бородатый мужик, больше всего напоминающий медведя — это командир стрелкового батальона Бесстрашия, по прозвищу Черри, настоящего его имени Хелен не знала. Блондин с вечной трехдневной щетиной, весь в пирсинге — это командир патрульной службы и внешней разведки Саммерс.       Еще одного командира Хел просто не заметила сначала. Он как-то затерялся среди шкафообразных мужчин; с автоматом на плече и в бронежилете он был больше всего похож на затесавшегося среди взрослых подростка — коренастая фигура при совсем невысоком росте, редкая клочковатая бородка, неровно отросшие кудрявые волосы и… совершенно невозможно заразительная улыбка. Этот контраст всего со всем выглядел настолько необычно, что Хелен на какой-то момент совсем забыла о субординации и пялилась на командиров во все глаза…       — А что это тут у нас за рекрут? — вдруг неожиданно громко и весело спросил приковавший внимание Хелен командир. — Такой высокий и красивый?       — Разрешите доложить, сэр! — гаркнула Хелен, которой совсем не нравились намеки на её рост. Она и так в школе натерпелась — «Какая там, наверху, погодка?» Да за одно только упоминание, она готова…       — Ну докладывай, красавица, — улыбнулся мужичок, подходя ближе и глядя на неё снизу-вверх.       — Новобранец, боец первого года службы, Хелен Палмер, сэр! И погодка тут, наверху, отличная!       Она смотрела прямо перед собой, не решаясь скосить взгляд снова, но боковым зрением прекрасно видела, что лидер и его командиры не очень-то в восторге от её выпада. Хелен была готова на всё — на прохождение полосы, отжимания до упаду, даже наряды вне очереди до конца службы её не пугали, только бы этот мужчина перестал пялиться на неё. Под его насмешливым взглядом ей было не по себе. Да что там, было жарко, да так, что она почувствовала, как лоб покрывается испариной.       — Рекрут будет наказан, сэр! — пообещал куратор новобранцев, и Хелен прямо ощутила, как он мысленно приговаривает её ко всем девяти кругам ада.       — Да будет вам, капитан! — добродушно отозвался командир, оглянувшись на других мужчин. — Мне ж больше никто погодку-то наверху не скажет! А девушка вот позаботилась. Спасибо тебе, красавица!       — Служу своей фракции! — по наитию выкрикнула Хелен, всё также не решаясь посмотреть на командира. Он подошел совсем близко и оказалось, что это только по сравнению с другими мужчинами, он выглядел невысоким. Во всяком случае его роста хватило, чтобы ухмыльнуться ей прямо в лицо.       — А вот это правильно! Молодец, девочка! — и только тогда Хелен решилась посмотреть на него. Ясные, светлые глаза искрились добротой и расходились лучиками в уголках, придавая мужчине ещё более забавный вид. Чтобы не улыбнуться ему в ответ, Хел закусила щеку изнутри, а командир только кивнул и отошел к лидеру.       Черт ведь её дернул ему ответить! С чего она вообще взяла, что он говорил о ней, может, он Макса имел в виду! Черт его дернул к ней подходить! Ну представил бы её капитан, можно ведь, можно было промолчать…       — Сгною на полосе весь взвод, — тихо, но убедительно проинформировал её капитан. И только когда кудрявый командир убрался от неё, Хелли смогла, наконец, вдохнуть. — Пока что вольно, но вечером я вами займусь!       — Ну ты, подруга, даешь, — складывая руки на груди, подошла к Хелен Марика, скептически глядя на неё. — А что ж ты самому лидеру не нахамила, глядишь, и пристрелил бы тебя сразу, чтоб не мучилась…       — Что ты глупости мелешь? — нахмурилась Хелли, поглядывая в сторону, куда отошли командиры. — Лидер не такой!       — А ты нахами ему, как одному из его командиров, и узнаешь! — сделала страшные глаза Воттински и дернула плечиком. — Но он, конечно, смешно рядом с тобой смотрится, ты такая дылда и он, как гриб боровик…       — Слушай, Мар, я, безусловно, понимаю, что вопрос, может, и не к месту, но… ты знаешь, кто это? — Хелен то и дело бросала взгляды на группу мужчин, которые разговаривали в отдалении, о чем-то спорили, дружески хлопали друг друга по плечам. И даже вздрогнула, когда раздался вопль: «А-а-арчи, ты приехал, наконец-то!» — и жена лидера Эванса, которую все звали Кроша из-за небольшого роста, видимо, повисла на шее у кого самого кудрявого командира. Тот подхватил её и закружил, раскатисто хохоча, и даже немного потискал под хмурым пристальным взглядом Эрика.       — А, так это Эшли Эванс, ты не знаешь, что ли? Жена Эрика, мать Алекса… Кажется, она была ещё инструктором у мужа твоей сестры, у Сандера…       — Кто такая Кроша Эванс, я знаю! — несколько раздраженно перебила Марику Хелен. — А вот мужик, который её обнимает и прицепился к моему росту, он кто?       — Сименс? Ты про него?       — Если ты про невысокого кудрявого бородача, то да, про него! — уже начиная не на шутку злиться на непонимание подруги, которая не переставала бросать на неё многозначительные взгляды, процедила Хелен.       — Э-э-э, милая, — протянула Марика, за что была награждена тычком под ребра. — Начальство, вообще-то, надо знать в лицо, моя дорогая, — свредничала Воттински. — Это Арчи Тоддлер, позывной Сименс. Он — легенда, воюет на равных с Бесстрашными вот уже почти двадцать лет, хотя официально Бесстрашным не является.       — Как это? — изумилась Хелен, внезапно осознав, что они с Марикой стоят посреди плаца и пялятся на командование, совершенно не стесняясь. Палмер схватила подругу и потащила её к турникам, стараясь лишний раз не смотреть в сторону по-мирному балагурящих командиров.       — Э, ты че надумала, я не буду подтягиваться, даже не надейся! Пошли лучше в буфет, может, перехватим чего, там я тебе и расскажу…       Хелен отправилась с Марикой в закусочную, терпеливо купила ей пирожок, подождала, когда она его съест, запьет чаем и уже готова была убить тянущую кота за хвост подругу, когда та, наконец, соизволила заговорить.       — Вообще, родился он в Дружелюбии, но на полигоны в числе первых пришел вместе со всеми, после того, как Эрудиты раскатали его фракцию драгстерами, а лидеры Бесстрашия уводили людей за Стену от Коутса и его армии «Вольников». Тренировался вместе с Бесстрашными, да так и остался с ними. Это всё по легенде, вообще-то. Уж не знаю, проходил он инициацию или нет, я свечку не держала. Но с тех пор он выполняет самые опасные задания, собрал группу быстрого реагирования из разных фракций, назвал её «Олимп», это-то хоть слышала?        Хелен кивнула, и Воттински продолжила.       — Сначала в его команде было всего лишь пятнадцать человек, теперь под его руководством работают несколько групп. После войны с Эрудицией участвовал в операциях по обезвреживанию террористов, внедрялся к ним, проводил разведку изнутри. По слухам. Как уж точно было — я не знаю, — покачала головой Марика. — Мне ж никто не расскажет.       — А ты всё это откуда знаешь?       — Повторяю, ты где живешь, подруга? Ты хочешь в особую группу, а не знаешь основных командующих?       — Но ты же сама говоришь, что он работал под прикрытием!       — Ну, вообще-то… Встречалась я с парнем из его бригады, только это тс-с-с, — она прижала пальчик к губам и оглянулась. — Им нельзя ни с кем встречаться, это условие их работы. За отношения можно вылететь из группы, да и… Мне Тони не нравился вовсе, просто интересно было жутко! Но вот эта их фишка носить жиденькие бороденки… Мне сразу изгоев напоминает и… нет, не мое…       — А ты снобка, подруга, — хохотнула Хелен, но скорее не весело, а как-то нервно.       — Может и снобка, мне плевать. Ну так вот. Когда было затишье после битвы в Эрудиции, Тоддлер попытался вернуться к мирной жизни в Дружелюбии, даже освоил профессию каменщика, что ли… Но не смог там надолго задержаться. После первого нападения на полигон, лидер сам приезжал в Дружелюбие, просил его вернуться. И он вернулся. Созвал группу опять, стал тренировать новых рекрутов. Может даже и приняли его в Бесстрашие, особенно после того, как он открыл свою школу подготовки… Тони говорил, что он абсолютно бесстрашен, умеет быстро оценить обстановку и принять оптимальное решение, просчитав возможные варианты. Настоящий командир. Он не разделяет некоторых принципов нашей фракции, может, потому он и не перешел на церемонии выбора, но в душе, что касается войны, он настоящий Бесстрашный. Хел! Хелен, отомри, пожалуйста, или хотя бы моргни!       Марика пощелкала перед носом у подруги пальцами, и Хелен перевела на неё взгляд.       — Что? — недоуменно спросила Палмер. — Чего ты на меня так уставилась?       — Да так, ничего, — загадочно улыбаясь, ответила ей подруга. — Просто твоя совершенно идиотская улыбка навевает интересные мысли.

Глава 3

      — Хел, не зевай! — довольно ощутимый удар по ребрам от Марики вернул девушку к действительности. Как-то надо уже брать себя в руки и перестать пялиться на тренировку старшего состава. Какого черта их поставили вместе? Ну и что, что до конца обучения неделя, и теперь они все вместе считаются одной командой… И да, Хелен понимала, что командиры присматривают себе рядовых, но она вот уже пару недель как чувствовала себя коровой, которую то хотят купить, то нет…       Никто больше к ней не подходил и ничего не говорил, однако нет-нет, да появлялась в поле зрения невысокая коренастая фигура. То Хелен натолкнулась на него с утра, когда он обливался холодной водой прямо из ведра. Ну и зачем, спрашивается, если душ есть? А заметив на груди Тоддлера тату, конечно же, стала пялиться, любопытно же… Чем заслужила насмешливый взгляд теплых глаз и ухмылку, от которой она стала красная как помидор… То она увидела, как толкались Арчи с Вороном, а потом стали подтягиваться на спор, ну интересно же, кто победит… так и стояла, кусая ноготь, пока Гарри не пришел и не дал ей пинка, потому что она опаздывала на построение!       Вот и сейчас, так трудно отвести взгляд от того, как командир Тоддлер тренирует Алекса. Выглядит это забавно — почти шести с половиной футовый подросток и чуть больше пяти футов командир, при этом ни один удар Эванса не достиг цели. Арчи двигался так легко и с такой грацией, что оторвать взгляд было совершенно невозможно. Даже когда подруга зарядила под ребра.       — Черт, — ругнулась Хелли, припав на колено. — Мар, ты специально?       — Да! Иначе ты на этом мужике дыру просмотришь! Нельзя же так откровенно пялиться!       — Не пялюсь я! Просто… интересно!       — Что интересного, как здоровый подросток избивает мелкого мужика? Ты садистка? — нахмурилась Марика и коротко оглянулась на спарринг.       — Если ты присмотришься, у Алекса кровь на губе, а у Арчи только улыбка…       — Арчи… Ты что, на брудершафт с ним пила? — ещё больше возмутилась Воттински. — Он для тебя командир Тоддлер, и не вздумай к нему подкатывать! Он, между прочим, женат!       — Что? — Хелен так удивилась, будто Марика сказала, что он марсианин.       — А что такого? Ты знаешь, что он, вообще-то, не только мелкий, но и старый! Ему уже… — она помахала в воздухе ладошкой и посмотрела на верх. — Больше тридцати!       — Ну да, после двадцати пяти пора на кладбище отползать, я помню, — скептически протянула Хелен и хорошенько врезала Воттински по ноге. — Ты тоже не зевай!       — Ай, ты что! Ногу мне хочешь сломать! У нас же спарринг! И да, не вижу смысла жить после двадцати пяти, там уже старость-не-радость и другие прелести увядания. Первые морщины, первый целлюлит, сопливые спиногрызы… Нет, пожалуйста, только не это…       — Дурища ты… — протянула Хелен, снова невольно бросив взгляд на спаррингующихся. Алекс уже заметно разозлился, а Тоддлер что-то втирал ему, не забывая отвешивать оплеухи. — А ради чего мы воюем-то тогда?       — Не знаю. Я сюда приехала нормального парня найти, но за три месяца никого не присмотрела. Только потрахаться и без обязательств… Вернусь к Гарри, пожалуй…       — Ну вот, ты сама себе противоречишь! Тебе подавай стабильные отношения, но на кладбище после двадцати пяти… — Марика, уже порядком раздраженная, не рассчитав, сильно пнула Хелен ногой так, что Палмер не удержалась на ногах и рухнула на ринг. — Ну ладно, ладно, чего так злиться?       — Ой, Хел, прости, у меня последнее время всё ни к черту… Гарри обжимается с другими девчонками, а я… — Марика села на ринг и закрыла лицо ладонями. — А я просто исхожу на говно из ревности…       — Что за потоп? — весело спросил Алекс, подходя к рингам. — Вы чего девчонки, парня не поделили? Так я могу заменить кого хошь!       — Шел бы ты, Алекс… подальше, — неожиданно для себя огрызнулась Хелен. — И без тебя забот хватает!       — А чего это ты со мной так… разговариваешь! А? — младший Эванс, видно, был и так уже раздражен, а тут Хелен со своими грубостями. — Что это я такого сделал-то?       — Слышь, Алекс, отъебись от девчонок, — окликнул его знакомый голос Арчи Тоддлера, и Хелен призвала на помощь всю свою выдержку, чтобы не оглянуться. Нельзя ведь пялиться! Не сметь оглядываться… — Пойдем, я тебе лучше пару приемов покажу, в тире!       Алекс стукнул по канатам двумя ладонями и, поджав губы, пошел за командиром. А Хелен обняла Марику за плечи и повела буфет. Если что и могло поднять подруге настроение — это пирожок и горячий чай. Что делать со своими чувствами, с которыми черте что творилось, Хелен даже не подозревала. Ей хотелось одновременно стукнуть кого-нибудь и разреветься, но она мужественно шла, пытаясь взять себя в руки и не думать о коренастом мужике, полностью захватившим её воображение последние пару недель, пока его отряд отдыхал на полигоне.       — Ну ладно, будет тебе… — Хел погладила Марику по плечу. — Сегодня у нас последний день курса, командиры разрешат посидеть у костра. Ты придешь? Алекс петь будет, наверное…       — Не знаю. Я, вообще-то, в Яму хотела вернуться…       — Уедешь? — обреченно просила Хелен. Она знала, Марика не хочет служить дальше в войсках, хочет более мирной жизни в городе, во фракции…       — Да. Может быть. Но к костру приду. Так, надо подумать, что надеть… — сразу же оживилась Воттински.       — Что надеть, Мар, мы ведь в форме все… — засмеялась Хелен.       — Ну и что! Подумаешь, в форме! Как будто форму нельзя чем-нибудь украсить! Или кем-нибудь, например, нами!

Глава 4

      В голове у Хелен немного шумело от выпитого пунша и веселой, незатейливой атмосферы. Парни время от времени подбрасывали в костер бревен, и он разгорался с новой силой. Хелли окутывало теплое чувство, пахло дымом и немного подгоревшим зефиром, Алекс спел уже почти весь свой репертуар, а они с девчонками натанцевались до упаду. И не было ничего лучше теплой компании, завораживающего голоса Эванса — какой бы он ни был, а петь он умел. Даже лидер Эрик пришел и остановился в стороне, покуривая и щуря стальной взгляд, но так ничего и не сказал. Не прервал, не остановил.       — Алекс, а спой что-нибудь лирическое, а? Что-нибудь плаксивое, — протянула Марика. — Что-то прям грусть напала, а что нужно, если тоскливо? Съесть шоколадку, порыдать и на боковую. Споешь?       — Я ничего плаксиво-попсового не знаю, — вредничал парень. — То есть знаю, но чужое не пою.       — Врёшь ты всё, Алекс. Джимми написал для тебя много лирики, только ты всё нос от неё воротил. Но для конкурсов вы играли, я помню, что-то очень плаксивое… Да и на ходу ты сочинять умеешь… — пьяненько сдала Алекса Хелен и тихонько засмеялась, гордясь собой. Вот так ему, чтобы не задавался. А то упрашивай его еще…       — А ты меня попросишь, Хел? — подмигнул ей парень, задорно улыбаясь.       — Ну прошу, да, — ответила Хелли, покосившись на него совершенно без задней мысли.       — А поцелуй?       — А пойти на…       — Да ладно тебе, Хелли, — обиженно протянул Алекс, получил свой законный чмок в щеку, и его ловкие длинные пальцы прошлись по струнам гитары. — Пес-ня! — объявил он, уставившись на инструмент и, примостившись на пеньке, запел настолько нежно, что все присутствующие девушки заметно обалдели…

Руки вверх «Как мне сегодня хочется…»

Ты подойди поближе, присядь со мною рядом. Я не могу тебя так долго ждать. Как быстро ночь промчалась и губ слияний нежных Мне больше никогда не испытать… Ты подойди поближе, почувствуй, что я рядом, Пойми, что никуда я не уйду. Позволь мне насладиться твоим влюблённым взглядом. Ну где ещё такую я найду?

      Конечно, Хелен уже слышала эту песню. Ее Джимми написал, она это точно помнила, у Алекса совсем другой репертуар. Но она, как и все, заслушалась. Другие парни стали потихоньку постукивать — кто по дереву, кто по коленке, а кое-кто из девчонок тихонечко запел бек-вокалом… До мурашек. Хелен прикрыла глаза и растворилась в словах, в музыке…

Как мне сегодня хочется, только с тобою рядом быть. Скрасить твоё одиночество, только тебя одну любить. Я прошепчу тебе ласково, нежной рукою обниму. Солнышко ты моё ясное, я не отдам тебя никому.

      Марика положила ей голову на плечо, и Хелли, скосив глаза, увидела, как несколько слезинок всё-таки намочили её толстовку. И только тогда почувствовала, как же зябко всё-таки в начале февраля в одной кофте. Идти в казарму одеваться совершенно не хотелось — пока она пробегает, все уже разойдутся, но и замерзнуть окончательно не вариант.       Она подняла голову и, оглянувшись, уже хотела встать и всё-таки сходить за курткой, когда почувствовала себя… не в своей тарелке. И источник этого ощущения не замедлил найтись — прямо на неё смотрел Арчи Тоддлер. От её мимолетного взгляда не укрылось, что его жиденькая бороденка исчезла, и стрижка стала значительно короче. Странно, что она отметила это только сейчас, и Хелен буквально в жар бросило — до чего же он был… хорош. Она отчего-то вдруг смутилась, не знала куда глаза спрятать, а он просто курил и, тихонько выпуская дым изо рта, рассматривал её, словно пытался просканировать.       Хелен поняла, что не сможет сидеть и знать, что он смотрит на неё. Просто смотрит и ничего не предпринимает. Знала, что его отряд совсем скоро снимается с полигона на задание и, скорее всего, вряд ли они ещё когда-нибудь увидятся. Точнее она его увидит, потому что, ясное дело, ему-то плевать. Хелен отодвинула Марику и, шепнув ей, что пойдёт за курткой в казарму, решительно поднялась с места. Под всё тем же пристальным взглядом, она прошествовала в жилой корпус, долго тупила там — никак не могла вспомнить, зачем же пришла и, наконец, завернувшись в куртку, побежала обратно к костру. Однако не успела она сделать и пары шагов от казармы, как её окликнул рокочущий голос.       — Торопишься?       Хелен встала как вкопанная, не зная, как реагировать. Интерес к этому человеку у неё был запредельный, да что там, она вся мурашками покрылась, когда поняла, кто пошел за ней. Весь этот месяц Хелен не сводила с Арчи Тоддлера взгляда, когда он появлялся в поле её зрения, а появлялся он неприлично часто, будто специально судьба делала всё, чтобы Хелен ежедневно натыкалась на коренастую, невысокую фигуру, заразительную улыбку, ласковый взгляд, пробирающий до озноба голос…       — Нет, — коротко ответила Хелли и повернулась к нему. — У командира ко мне какие-то вопросы?       — Да расслабься ты, — в темноте было плохо видно, Арчи стоял как раз спиной к фонарю, но она точно знала, что он улыбается. — Поговорить хотел.       — О чем? — содержательно спросила Хелен, рассматривая командира украдкой. Тоддлер был в своей неизменной темно-зеленой форме, но сегодня она сидела на нем как влитая, и Хелен обратила внимание на парадные нашивки, что отличали командиров во время праздников и торжеств. Берцы были начищены до блеска, а гладко выбритое лицо и по-военному короткую стрижку Хелли заметила ещё у костра. Палмер едва заметно прикусила губу — это что же получается, командир готовился к их празднику? Кроме сигаретного дыма, от него едва уловимо пахло алкоголем, костром и ещё чем-то совершенно мужским так, что у Хелен начала кружиться голова совсем не от выпитого пунша.       — О тебе. Ты зачем сюда приехала? Расскажешь?       — Служить, конечно. Защищать Чикаго и людей, живущих там и на полигонах…       — Это для рапорта. Ты, сама, для чего? Кого потеряла?       — Бесстрашные — это те, кто гордится ежедневным подвигом…       — Да, я это знаю. И про жизнь большими глотками, и про смерть, ходящую по пятам… Но меня больше интересует — зачем эта война тебе?       Хелен немного помолчала, не зная, что ответить. Конечно, она могла бы сказать, что мстит за отца, но пока проходила КМБ поняла, дело не в отце. Просто она… делает правильно. Как это ещё можно объяснить?       — Я знаю, что твой отец погиб во время теракта, — продолжил командир Тоддлер, делая длинную затяжку и забавно щурясь. — Ты пережила потерю, и теперь тебе легче от того, что ты что-то делаешь, ведь так?       — Не совсем, — совладав всё-таки с голосовыми связками, ответила Хелен и порадовалась, что её голос даже не дрогнул. — Сначала, вы правы, так и было. А потом… я поняла, что я просто на своем месте. Тут. Понимаете?       Тоддлер хмыкнул и опять пристально уставился на Хелен, щуря попеременно то один глаз, то второй. Хелли так хотелось улыбнуться ему в ответ, что она просто не смогла себе в этом отказать. Они смотрели друг на друга несколько долгих секунд, пока Арчи не нарушил тишину.       — Ты очень красивая, Хелен Палмер. Не только внешне. Ты молодая. Смелая. Тебе не нужна война в душе, поверь. Там много места, только не дай заполнить его войной. Не дело это. — Он кивнул ей и сделал уже шаг чтобы уйти, но остановился и повернулся к ней снова. — И у тебя, скорее всего, будут красивые дети. Не упускай этот шанс.       Он растворился в темноте так быстро, что Хелли даже не успела ничего ему ответить. Только стояла и куталась в куртку, будто согревшись, она бы сразу всё поняла…

Глава 5

      Грохот, окружающий Хелен, казался продолжением сна, настолько он был нереален. Вспышки света, слепящие глаза, глушащие все остальные звуки снаружи взрывы — не верилось, что нападение может так нагло вторгнуться прямо на полигон среди ночи, но факт: всё их подразделение пыталось вырваться из казармы и пробраться в бункер — участвовать в бою наравне со старшими новички готовы не были. Им повезло — боевые отряды ещё не успели сняться с места, и теперь пытались отразить атаку недовольных, которые засыпали полигон из ракетных установок.       — Господи, как же страшно! — лепетала Воттински каждый раз, когда слышала свист снаряда. — Мне всё время кажется, что следующий — наш!       — Надо выбираться! — крикнул Гарри, вскакивая с места. — Мы не можем сидеть тут и ждать своей смерти!       — А ну сидеть! — рявкнул командир, тревожно посматривая в разбитое окно. — Когда будет приказ, тогда и будешь действовать! А до этих пор смирно, я сказал!       Хелен на самом деле тоже не по душе было такое выжидание. Адреналин колыхался в крови, требовал действий, а при каждом взрыве их осыпало штукатуркой и осколками так, что почти все ребята были покрыты ровным слоем пыли, а кое-кто и крови. Хелен понимала: ослушаться приказа — это всё равно, что подписать себе смертный приговор, но, несмотря ни на что, нервно косилась на окно, надеясь высмотреть таким образом отмашку к действию. Хотя бы просто сняться с места и перелезть в бункер…       — Смотрите, там кто-то ползет! Прямо под обстрелом! — вдруг пискнул кто-то из ребят, также робко выглядывающий в противоположное окно.       Командир, стараясь пригибаться так, чтобы быть ниже уровня оконных проемов, перебежал к противоположной стене и осторожно выглянул на улицу. Хелен тоже ползком стала подбираться ближе — усидеть совсем никак не получалось, — и когда командир принялся чертыхаться, замерла рядом с койкой, закрыв руками голову: приняла ругательства на свой счет.       — Блять, ну он куда полез, идиот! Вот черт, — шипел командир, ударив по стене кулаком. — Сказано же было по громкой связи, рядовым сидеть смирно до чистого коридора!       Разумно сообразив, что быть «им» Хелен никак не может, она всё-таки продвинулась ближе и приподнялась, бросая украдкой взгляд в окно. Там, привалившись к огромной сосне, недалеко от их тренажерной площадки, сидел, тяжело дыша, Алекс с зажатой гранатой в руках.       — Что делает, засранец?! А? Куда полез? — ругался командир сквозь зубы. — Прямо дети малые, расползаются как тараканы! Палмер! Ты куда высовываешься, хочешь, чтобы тебе башку снесло? А?       Совсем рядом грохнул взрыв, ребята попадали на пол, Хелен снова закрыла голову руками, но в этот раз она отчего-то не почувствовала того животного страха, как в первые минуты нападения, а все её мысли сконцентрировались на Алексе, сидящем прямо посреди взрывов. С ним что-то было не так, он оказался снаружи, хотя не должен был — нападение произошло под утро, с рассветом, всё ещё спали, были в казармах. Как только прозвучала тревога, по громкой связи всем молодым бойцам был приказ не покидать казармы до открытия чистого коридора. Не мог Алекс нарушить приказ так цинично, а значит… Атака застала его на улице.       — Командир, что это с ним? — перекричав канонаду, спросила Хелен у майора. — Почему он не стремится в укрытие…       — Да какое там, голову не поднять, перекрестный огонь ведут! Да и ранен он похоже, — командир снова высунулся немного и опять чертыхнулся. — Так и есть, кровь на ноге. Быстро двигаться не может, ползти медленно — гиблое дело. Да и похоже в ступоре он. Такое бывает с теми, кто первый раз оказался под обстрелом…       — Что же делать, пропадет ведь парень! — Хелен совершенно забыла про свой страх — опасение за жизнь товарища по оружию, пусть и такого бестолкового, вытеснило все остальные чувства. — Надо по рации сообщить…       — Палмер, угомонись! Уроды первым делом связь глушат, когда нападают, ты чем слушала инструктажи? Ему бы по роже сейчас зарядить — в себя бы пришел, глядишь бы и успел до нас добраться! А там… Уж оттащили бы мы его в подвал!       — Я пойду к нему, — твердо отчеканила Хелен. — Броневые вставки на форме уберегут, да и недалеко тут…       — А ну села! — опять рявкнул командир, но уже не было уверенности в его приказе. — Сама себя угробишь, и парня… — Что будет с парнем, Хелен не разобрала — снаряд угодил прямо в левую часть казармы, вздыбив землю, превратив всё, что только можно, в хаос. Девчонки завизжали, а Палмер только успела заметить, как взлетевшие доски посыпались на Алекса, прежде чем командир дернул её на землю и их засыпало обломками здания.       «Все, теперь нам ничего не остается, только ползти, — думала Хелен. — Ползти в бункер. Надо Алекса привести в чувство. Пока он ещё может двигаться, пока крови не потерял слишком много».       Тело было готово к испытаниям, а вот голова не очень. Страшно мутило, в горло, в легкие через рот и нос лезла копоть и пыль, перед глазами висела мутная пленка, делавшая окружающие предметы нечеткими, водянистыми. Как же хорошо, что полная выкладка была в казарме — их ведь готовили к переброске на боевой полигон, вся часть уже была собрана и готова к отправке. Хелен ощупала свой шлем на предмет повреждений — по голове сильно прилетело и она болела теперь нещадно. Шлем превратился в бесполезный кусок пластика, но у самой Хелен вроде бы не было существенных повреждений, надо ползти.       Ребята как-то заторможено пытались найти выход, или хотя бы в каком направлении двигаться, пока командир был в отключке. Осознав, что её никто останавливать не будет, Хелен поискала глазами Алекса — он уже не сидел, а лежал под сосной и выглядел совершенно мертвым.       — Черт, — прошипела Хелен и двинулась по-пластунски в направлении парня так быстро, как только могла.       Снаряд врезался в землю так близко, что Херен подбросило вверх и окончательно оглушило. Она изо всех сил боролась с уходящим сознанием, почти до крови прикусив себе кисть — там Алекс, без сознания, уже давно, пропадет парень! Справляясь с приступами головокружения и даже позабыв о панике, что скручивала её внутренности, она поползла дальше, молясь, чтобы её не настигла врасплох шальная пуля или снаряд не попал бы в неё прямо сейчас…       Под Алексом натекла уже довольно большая лужа, Хелен, то и дело пригибаясь от свистящих пуль, придирчиво осмотрела его рану — задело, да, но, кажется, кость цела. Вкатив ему сразу несколько инъекций регенерации из запаски, Хелен попыталась привести парня в чувство.       — Алекс, — позвала она, похлопывая его по щекам, — надо выбираться, слышишь?       Младший Эванс приоткрыл мутные глаза и тот час же встрепенулся, когда снова совсем рядом грохнул взрыв.       — Не отбились ещё? — натянуто проговорил он, оглядываясь.       — Нет пока. Ты ранен. Но ползти надо, Алекс, если хотим выжить!       — Нереально, бункер слишком далеко, под перекрестным огнем не сумеем, — говорил вроде нормально, но в голосе чувствовалось запредельное напряжение. — Я живым не дамся! — выцедил сквозь зубы, теснее прижимая к себе гранату.       «Вот черт, он всё это время её держал! — подумала Хелен и мельком осмотрела боеприпас, насколько смогла. — Чека вроде бы на месте, а то взлетели бы, пока он без сознания был!»       — Мы выберемся, не глупи! — бросила она, зорко присматривая варианты выхода из коллапса. — Сейчас будет затишье, им же надо установку перезарядить, тогда и полезем!       — А ты уверена, что там установка одна? — скептически поинтересовался Алекс, но глянул в сторону бункера, видимо прикидывая расстояние. — В принципе, можно было бы попробовать…       Хелен оказалась права: буквально через несколько минут непрерывно ахающие взрывы стихли, воздух лишь прорезали редкие снайперские пули недовольных, пробравшихся на территорию полигона и засевших где-то наверху.       — Где твоя форма, ты почему без выкладки?       — Да я подышать вышел, блядь, — морщась от боли в ноге, прошипел Алекс. — Откуда я мог знать, что они, суки, нападут? Нас бы завтра вообще тут никого не было…       — Вот потому и напали, — Хелен наконец закончила с перевязкой, кровь парень вроде больше не терял, можно ползти. — Давай, Эванс, не опозорь фамилию, нам надо добраться до бункера…       Она заметила, что ребята из их казармы, мелкими перебежками уже почти добрались до укрытия, надо бы и о себе подумать.       — Беги, — вдруг спокойно проговорил Алекс, — ты ещё успеешь.       — Обалдел? — скептически поджала губы Хелли. — Бесстрашные своих не бросают. Либо вместе ползем, либо вместе тут валяемся.       — Эх, хотел бы я, чтобы эта фраза прозвучала не здесь и не сейчас… — протянул Алекс, и в глазах его промелькнули задорные искорки. Хелен хохотнула и покачала головой: Алекс даже в критической ситуации остается раздолбаем.       Они полезли, медленнее, чем Хелен бы хотелось — она всё время ощущала спиной, что вот-вот в неё врежется пуля или возобновится обстрел. Не успели они проползти и половину пути, как в здание казармы врезался новый снаряд, после чего они посыпались как из рога изобилия. Хелен замерла, инстинктивно прикрывая голову руками, ползти по вздымающейся от взрывов земле было выше её сил.       — Давай, Хел, надо двигать, только вперед, слышишь? — перекрикивая грохот, заорал Алекс, дергая её за руку. Хелен мелко закивала, пытаясь справиться с собой, но по ушам снова врезало грохотом и её засыпало всю горячей землей.       На какой-то момент ей снова показалось, что взрывы стихли. Она подняла голову и поняла, что ошиблась. Ад продолжался, просто она почему-то оглохла. Хелен сделала попытку пробраться дальше, и отчего-то поняла, что больше не чувствует своего тела, оно совсем не подчиняется ей. Она сделала глубокий вдох, в надежде, что это состояние уйдёт — не было страха, не было паники, только отчаяние из-за того, что так глупо она вдруг потеряла возможность двигаться.       Сильный рывок неожиданно сдернул её с места. Хелен почувствовала, что её буквально тащит кто-то и, тряхнув головой, она попыталась рассмотреть того, кто пришел ей на помощь. И встретилась глазами с командиром Тоддлером, который беззвучно открывал рот, что-то ей крича. Весь в грязи и саже, растерявший своё благодушие, сейчас это был жесткий воин, подобно драгстеру двигавшийся к своей цели. Он тащил её, как на буксире, она почти не помогала ему, только видела, как рядом, превозмогая боль, намертво сцепив челюсти, ползет Алекс.       — …в себя! Ну же, боец, возьми себя в руки! Чуть-чуть осталось совсем! — наконец смогла услышать Хелен знакомый голос, который приобрел стальные нотки, отдавая приказы. Они закатились под развалины котельной, уповая на то, что один снараяд дважды в одно место не попадает.       — Я в порядке, — пролепетала Хелли, ощущая свои ноги и немедленно подбирая их, будто бы спасая.       — Наконец-то, твою мать! — рявкнул Тоддлер. — Я уж думал не утащу вас обоих. До бункера метров двадцать ещё. Алекс, ты как? Сможешь двадцать метров проползти?       — Ебадцать, блядь, — прошипел Алекс, часто и с присвистом выталкивая воздух из легких. Он был ведь в земле, а пот стекал по его лицу каплями, оставляя на грязных щеках размытые дорожки. — Куда деваться-то? Чего спрашиваешь?       — Поговори мне, — впрочем без особого раздражения отозвался Арчи. — Быстро пошел, пока затишье!       Алекс, выдохнув, пополз к бункеру, где его уже принимали старшие товарищи.       — Ну a ты? — повернулся к Хелен Тоддлер. — Какого хрена полезла под обстрел?       — Алекс сознание потерял, я увидела… И полезла. Надо было хотя бы регенерацию сделать, а у меня была в выкладке.       Тоддлер только покачал головой, озираясь и оценивая обстановку.       — Не испугалась, значит, — Арчи прищурился одним глазом и пристально уставился на Хелен, заставив её снова покраснеть. — А что же ваш командир? Отпустил тебя?       — Нет, он без сознания был, — бесхитростно объяснила Хелли. — Снаряд угодил в левое крыло казармы, нас засыпало, командир потерял боеспособность. А Алекс там…       — Ясно, — коротко ответил ей Тоддлер и снова оглянулся вокруг. — Надо ползти, пока не началось, — показал он ей направление, и Хелен юркой змейкой поползла к бункеру.       Как только командир Тоддлер оказался рядом, она растеряла весь свой боевой пыл и чувствовала только, что рядом с ней настоящий солдат, который не даст ей пропасть. Она больше не боялась совсем и даже голову не закрыла, когда возобновились взрывы. Почувствовала только, что на неё наваливается тяжелое тело, закрывая собой, а сверху их обоих засыпает обломками и комьями земли. Когда грохот стих, Хелен почувствовала, что Арчи не спешит с неё слезать, а только часто и глубоко дышит ей в макушку.       — Кажется, после этого я должен на тебе жениться, — насмешливо проговорил Тоддлер. — Вперед, красавица, нас там уже ждут.       Хелен ужом выползла из-под его тела, отчего-то безумно сожалея, что нельзя остаться и полежать ещё немного. Через минуту её уже затаскивали в бункер старшие Бесстрашные.       На следующий день всю группу Хелен перебросили на другой полигон. Арчи Тоддлер отбыл на дальние рубежи ещё раньше, пока медики приводили новичков в чувство.

Глава 6

      Хелен бежала в казарму, сжимая коммуникатор, по которому её только что вызвал командир их группы. Ее вызвали, и вызвали срочно, а это значит — что-то затевается. И что-то очень серьезное. Когда девушка забежала в помещение, все уже были на месте и оглянулись, одновременно уставившись на неё.       — Опоздавшим не повторяют по два раза, так что слушай, Хелен, и не задавай лишних вопросов! Итак, мы выдвигаемся на позицию…       Хелли пробралась поближе к Марике. После обстрела полигона подруга не уехала, не оставила её, чему вот уже месяц могла радоваться младшая Палмер. Воттински не говорила на сколько она заключила контракт и какую специализацию выбрала, но она была рядом и Хелен от этого было легче. Все-таки она успела привыкнуть к циничной, но от этого не менее любимой подружке, и с ней было как-то веселее.       Пытаясь выровнять дыхание и понять, что же говорит командир, она украдкой осматривала рекрутов. Вся их новая группа в полном составе, значит, точно задание. Их первое, настоящее, боевое задание! Ликование никак не переставало бурлить в крови дурным фонтаном, даже когда она поняла, что они должны будут сделать.       — …пробить линию обороны, после чего удерживать позицию до прихода подкрепления. Командую я, думаю, мы справимся с этой задачей.       Справимся так справимся, главное, что теперь можно будет почувствовать настоящий бой. Ее руки почти тряслись, когда она застегивала бронежилет и распихивала по выкладке боекомплект.       — Что, руки чешутся пострелять? — поддел её Гарри, бросая многозначительные взгляды на Марику. Та улыбнулась ему и, дернув плечиком, отошла за ширму.       — Не то чтобы пострелять, просто хочется наконец уже понять, чего мы стоим. Полгода подготовки — это конечно хорошо, но ничто не заменит опыта реального боя!       — Уж тебе ли говорить, Хел, ты уже показала себя при нападении на полигон, — пробурчал Гарри слегка ревниво. — Ползала там с командирами под обстрелом.       — Это не считается, — пожала плечами Хелен. — Я там почти ничего не делала, не обороняла, не стреляла. И вообще, как сказал потом капитан, это была ода безрассудству, и если бы не командир Тоддлер, мы бы оба с Алексом там и остались. А это задание, наше, собственное…       — Ваша задача всем вернуться живыми! — неожиданно перебил её голос с ощутимой хрипотцой. — Но если придется отдать свою жизнь, отдайте её подороже!       Все молодые Бесстрашные как один повернулись на звук и быстренько стали по стойке смирно. Уверенной поступью к ним подошел лидер и обвел всех холодным стальным взглядом.       — Цените жизнь. Но смерть цените ещё выше. В бой, ребята. — И к изумлению рекрутов, лидер шагнул к стенду и принялся снимать оттуда амуницию. — Сегодня я командую. Капитан, ты на подхвате…

***

      Приподняв забрало, Арчи Тоддлер осматривал ущелье в бинокль. Недовольные уроды обосновались там несколько дней назад, устанавливали и испытывали некий прибор, который ему и его отряду поручено изъять. Лидер обещал подкрепление, но похоже его не будет — все рассредоточены, людей мало, надо обходиться тем, что есть. Обойдемся, не вопрос, вот только терять своих ребят не хотелось, ой, как не хотелось. Знать бы наверняка, что там такое, вероятно, можно было бы их выкурить, но командиры Бесстрашия дали ясно понять — им нужен пленный. Хотя бы один, чтобы мог объяснить, что за прибор и как он работает. У них появляются новые разработки, и времени выяснять что это такое опытным путем нет совершенно. Времени всё меньше, недовольные всё злее и наглее…       То нападение, которое он застал на полигоне, одновременно возмутило и озадачило. Ведь он должен был уехать днем раньше, но остался. Из-за новичков, которые затеяли праздник. А если быть уж совсем честным, то остался он из-за одного новичка — девушки, думать о которой уже вошло у него в привычку. Его группа была полностью готова, когда он объявил, что они задержатся на день. Тот, кто слил информацию недовольным, что особая группа отбывает и молодняк остается на сутки совсем без защиты, никак не мог предположить, что суровый командир вдруг изменит свои планы, чтобы… ещё пару часов провести рядом с посторонней девицей. А то, что информацию сливает кто-то из своих, Арчи почти не сомневался.       Командир Тоддлер не успевал готовить новых солдат. Он дал себе слово не брать Бесстрашных в свою группу — считал, что они слишком безрассудны. И никогда не понимал — как можно брать на войну девиц, тренировать их, заставлять воевать… пока не увидел их в действии. Губы его при воспоминании сами собой растянулись в улыбку, как и всегда, когда он думал об этих нескольких неделях на полигоне. Он честно пытался присмотреть себе ребят из новобранцев, но из головы не шла только высокая и умопомрачительно симпатичная девица с толстенной черной косой.       Арчи отпустил оптику свободно болтаться на шее и снял шлем, чтобы хоть немного вдохнуть пыльного горячего воздуха. Конец лета в этом году — это просто ад. А в полной выкладке бегать по ущелью то ещё развлечение. Но он давно уже не знал другой жизни, а менять что-то, наверное, уже поздно — война полностью поглотила его. Во всяком случае для него это было совершенно очевидно… до последнего времени. Он обтер лоб ладонью и прошелся по короткому ежику волос. «Интересно, где эта девица сейчас? Все ещё на полигоне служит или всё-таки уехала обратно, в Яму? Или, может быть, завербовалась куда?»       Наверное, неправильно думать о ней всё время. Наверное, не надо было бы. Но он не мог. Тоддлер жутко жалел, что не спросил у неё, куда она намеревается податься дальше, не оставил своих координат, не поговорил о том… о чем действительно хотел поговорить. «Скорее всего, у тебя будут красивые дети…» Черт, ну надо было такое сказать, да и зачем, спрашивается?       Он же прекрасно видел, как она на него смотрела каждый раз, когда их взгляды пересекались. Заметил, что она совершенно открыто и искренне ему улыбается. А когда вытаскивал её из-под обстрела, понял, что она всецело доверилась ему, настолько, что даже паника ушла.       В ту ночь, когда недовольные напали на полигон, Арчи видел в оптику, что Алекс остался на улице, когда началось нападение и сразу же стал делать всё, чтобы пробраться к нему. Каково же было его удивление, когда он обнаружил рядом с сыном лидера эту Хелен Палмер, сжимающую в панике голову. Тоддлер знал — её состояние это не трусость, просто новички были совсем не готовы к нападению, на то и расчет, но его поразило тогда упорство этой безумно красивой девушки. Несмотря на ужас, полезла спасать раненого боевого товарища — это не могло не вызвать уважение. И теперь Тоддлер совсем потерял покой.       И отчего после не подойти было к ней, не сказать… А что сказать? Он уже не мальчик, командир, у него люди под началом, а она… Слишком молодая, слишком красивая. Все слишком. Да и не готова она ко всему этому, для неё война — всего лишь игра, наверное. И обратной стороны противостояния она ещё не видела. Он сбежал тогда, быстро собрав свой отряд, пока новичками занимались медики, отбыл на дальние рубежи.       И всё равно, перед глазами то и дело появляется её лицо, упрямый взгляд карих глаз перед собой, подбородок задран, а смотреть на неё приходится снизу-вверх… Или её украдкой бросаемые на него заинтересованные взгляды и красные щеки, когда она оказывается поймана с поличным. А сколько раз он видел заплетенную толстую косу, чуть завитую на конце и боролся с ребяческим желанием за неё дернуть… Он, командир «Олимпа», мужик тридцати семи лет… Мечтал дернуть девчонку за косу. И её тело под ним, среди обстрела, не к месту вызывало такое острое желание, что в пору было рехнуться…       Солнце жарило, а у недовольных ничего не происходило. Арчи надел шлем обратно и активировал режим приближения. Ну же, дайте нам хоть зацепку, как же вас оттуда…       — Кто-нибудь… ответьте! — затрещало в ухе, и Арчи переключился на зашифрованную частоту.       — Сименс слушает, что у вас?       — Ты тут нужен, Сименс. Тут… короче мы сейчас поляжем всё нахуй!       И только тут Арчи понял, что Эрик вызывает его по горячей линии, а на заднем фоне слышны взрывы.       — Вы где? — нахмурившись спросил Тоддлер. — Лидер, твои координаты!       — Отследи меня по датчику. Я не могу ничего передать, сознание уходит. Мы на пятой высоте, захватили позицию и не рассчитали силы, они давят нас количеством…       — Кто с тобой? Передай командование Вайро! Я буду так быстро, как могу!       — Я тут с капитаном и молодыми рекрутами. Все, кто не погиб, ранены… восемнадцать человек… Должно было быть простое… Поторопись, Симс…       — Черт. Держись, лидер, мы уже идем…       Тоддлер машинально отдавал приказы, действовал размеренно и слажено, однако озноб каждый раз прошибал спину, когда он думал, что именно могло случиться. Сколько их там осталось, да твою же мать! «Пятерка» могла стать опасным местом только в одном случае — если там их ждали. Видимо, так и случилось, кто-то сдал отряд, и он попал в ловушку…       Пока Арчи с боем прорывался к лидеру, то и дело натыкался на совсем молодых убитых ребят — тех самых, из которых он недавно высматривал себе новичков, — каждый раз чертыхаясь сквозь зубы и холодея от того… что открывая шлем и проверяя пульс, он мог наткнуться на знакомое лицо. Лидер обнаружился в самом эпицентре, почти без сознания, с зажатой в кулаке гранатой без чеки.       — Я им живым не дамся, — пробормотал он, пока Арчи медленно разжимал его пальцы, чтобы вытащить опасную штуку.       — Ты так не шути, лидер, — усмехнулся он, пригнувшись, потому что всё ещё ахали взрывы где-то за спиной. Оглянувшись и прищурившись, Тоддлер оставил Эрика подоспевшему медперсоналу и отправился на поиски оставшихся раненых. Недовольные всё ещё огрызались огнем, отряд сдерживал их сколько мог, но всё не получалось отогнать их на довольно приличное расстояние.       — Парни, всех раненых обнаружили? Вместе с лидером должно быть двадцать человек, сколько нашли?       — Восемь убитых, пятеро раненых, трое ещё дерутся… лидер жив, а капитан совсем плох, — доложили командиру. — Надо уходить, двоих нет, но их могли взять в плен… Сименс, надо уходить, их слишком много…       — Надо точно выяснить, парни! Ищите по передатчикам! Держите оборону! Мы своих не бросаем!       — Есть!       Глаза, засыпанные песком и слезящиеся от гари, почти ничего не видели в этом аду. Арчи приподнял забрало и протер лицо, когда услышал тонкий то ли всхлип, то ли стон… То ли у него вообще галлюцинации…       — Парни, все сюда, у меня тут, кажется, что-то есть, надо прикрыть! — Соваться под пули без прикрытия было бы, и правда, не очень умно. Тоддлер распластался на животе и пополз, изредка приподнимаясь, чтобы отстреляться.       — Давай, командир, я прикрываю, — раздался в наушнике знакомый голос, и Арчи пополз вперед уже целенаправленно туда, откуда он слышал звук. Впереди он видел то ли овраг, то ли выкопанную когда-то траншею, всю заросшую травой, и у него были большие надежды на неё. Ведь если тут где и можно схорониться, так только там… И он не ошибся: как только дополз, увидел их, лежащих почти друг на друге, всех в земле и в крови…       И конечно, одной из них была она. Хелен Палмер. Прислонилась к земляному откосу траншеи, почти уже без сознания от кровопотери; тут же её подружка, мелкая, похожая на мышку девочка, почти не мигая смотрела на Тоддлера, пребывая то ли в испуге, то ли в прострации.       — Все, девочки мои, всё кончилось! — проверяя пульс у Хелен, приговаривал Арчи. — Молодцы, что забрались сюда. Тут вас трудно достать, это факт!

***

      Последнее, что Хелен помнила, это как взорвалась голова Гарри прямо рядом с ней, обдав её осколками шлема и ошметками мозгов. Сердце зашлось, подскочило в горло и уже не покидало это теплое место, не давая нормально дышать ни секунды. «Спастись, надо спастись», — только это всплывало в сознании. Но буквально через несколько секунд, когда она поняла, что всё её тело стремится в укрытие, а вокруг рвутся снаряды, небо поменялось местами с землей, её всё время осыпало чем-то горячим сверху, отовсюду слышно, как стреляют, то одиночными, то целыми очередями, она поняла — не спастись. Никак. Надо бороться за свою жизнь, отсидеться не выйдет! Усилием воли она заставила отключить всё, что могло помешать ей, и хоть страх всё ещё не давал мыслить здраво, она вспомнила, чему учили её командиры.       Делала что-то на автомате, бежала, стреляла… Прямо перед ней выскочил человек в странной, разномастной форме и она, кажется, убила его… Следующее что помнит, как боль обожгла, казалось, всё тело разом, будто сразу содрали всю кожу и переломали все кости. Заползая в овраг, она уже почти теряла сознание, когда наткнулась на Марику, крепко прижимающую к себе автомат, и упала на неё, то всплывая на поверхность сознания, то снова проваливаясь в темноту.       Она не могла сказать, когда она почувствовала тепло, думала уже, что так и замерзнет тут в этом овраге. Сначала просто было больно, а потом к боли примешался страшный холод, всё тело затрясло, и эта тряска приносила даже больше страдания, чем боль до этого. Чьи-то теплые, надежные руки сначала ощупали её, пальцы дотронулись до шеи, а потом тот самый голос, что грезился ей, прошептал: «Девочка, ну как же так?», и её тело взмыло вверх, на секунду почувствовав облегчение и невесомость.       — Больно, — только и смогла пробормотать она ничего не ощущающими губами.       — Знаю, красавица, ты держись только, сейчас мы тебя подлатаем…       Хелен попробовала приоткрыть глаза, чтобы рассмотреть — ей это видится, она уже умерла и теперь всё так, как бы ей хотелось или здесь и правда откуда ни возьмись оказался командир Тоддлер. Но с величайшим трудом сфокусировав зрение, она смогла разглядеть только шлем и закрывающее лицо забрало. Удостоверившись, что это всё ей только кажется, потратив все усилия на попытку отличить сюр от реальности, Хелен позволила себе провалиться в небытие.

***

      Арчи прижимал к себе Хелен и понимал, что отдал бы всё на свете, чтобы её не было в этом овраге, и вообще на этом поле бойни. И той девочки, что наотрез отказывалась покидать, как ей казалось, безопасное место, тоже не было тут. Он не перешел в Бесстрашие в своё время, потому что никак не мог взять в толк — что они хотят от женщин на войне? Как вообще можно не разделять девиц и парней, это же дурость какая-то!       Она сражалась храбро, особенно если взять в расчет, что это едва ли не первый её бой: такое ранение, как у Хелен, можно получить, только если ты бежишь на врага с автоматом наперевес. Но это не отменяло того, что силы были явно неравны.       Тоддлер устроил её голову у себя на плече и стараясь не сильно трясти свою драгоценную ношу пробирался по чистому коридору, который всё-таки удалось его ребятам открыть. Несколько парней уже бежали к нему, намереваясь перехватить девушку, но он не отдал, донес её до драгстера сам, лишь крикнув им, чтобы вторую девицу вытаскивали и сваливали уже отсюда…

Глава 7

      Сначала Хелен лишь слышала звуки, которые пыталась всё время отгонять от себя. Ей не хотелось вставать, отчего-то едва ли не впервые за долгие годы, она готова была многое отдать, чтобы ещё чуть-чуть поваляться в постели. Потом вернулась боль, и она вспомнила, что находится вовсе не в казарме, а в лазарете, и захотелось, наоборот, вскочить и проверить, на месте ли конечности!       — Лежи, ишь, задергалась, — услышала она самый лучший на свете голос, который она просто мечтала услышать. Пискля Воттински не только выжила, она ещё и сидела рядом с ней, разговаривала, а значит, с ней всё в порядке.       — Насколько всё плохо? — разлепив губы, спросила Хелен, оставив попытки открыть глаза.       — Да всё лучше некуда, подруга! — вскрикнула Марика, и Хелли поморщилась. — Мы живые, целые и почти здоровые, а остальное всё приложится!       — Что там было?       Марика помолчала, и это молчание очень встревожило Хелен. Она всё-таки смогла открыть глаза и уставилась на свою подругу, которую никогда раньше не видела такой… Такой… печальной. Она вся осунулась, темные круги под глазами и страшная бледность изуродовали её симпатичную мордашку, волосы растрепанным колтуном торчали в разные стороны. Это была Марика… и в то же время не она. А потом Хелен всё вспомнила.       — Гарри…       Воттински горестно кивнула, и из её глаз опять закапали слезы. Она вытирала их тыльной стороной ладони и шмыгала носом, стараясь остановить этот поток, набирая в легкие побольше воздуха.       — Это так страшно, Хел, так ужасно, кошмарно… Мы все там… как курицы в курятнике разбежались, кто куда успел. Только ты, да ещё пара парней смогли взять себя в руки и отстреливаться, остальные все попрятались… И я тоже…       — Да брось ты, Мар! Гарри жалко… ч-черт, — поморщилась Хелен от боли в боку и опустила глаза. Сразу же заболела голова, но она успела увидеть, что из её тела выходит куча трубок и именно от этого так нестерпимо больно. — Не позовешь медсестру? Не могу терпеть больше…       Марика закивала и понеслась в коридор, а Хелен прикрыла глаза. Она помнила всё очень смутно, будто ей кошмарный сон приснился, единственным доказательством, что всё это было наяву являлись эти самые трубки и боль, которую она ощущала во всем теле. И в голове. Но осталось одно воспоминание, ещё призрачнее самого боя, что всего лишь на миг, когда она уже думала, что всё кончено, ей стало нестерпимо хорошо. Тепло. Надежно. Боль ушла, а остался только голос, шепчущий что-то успокаивающее… Она так часто думала о нем, что он ей стал грезиться, или всё-таки каким-то невероятным образом там оказался Арчи Тоддлер?       Медсестра вкатила ей ещё регенерации и обезболивающих, после чего Хелен жутко захотелось спать. Глаза уже слипались, но она не отпускала от себя подругу, наслаждаясь её теплой ладошкой в своей руке.       — Расскажи, как мы спаслись, — попросила она так тихо, что Марике пришлось наклониться к её рту, чтобы расслышать.       — Все думаешь, был ли это сон? — сквозь слезы улыбнулась Воттински. — Нет, подруга, ни разу. Это был он, командир Тоддлер. Примчался твой рыцарь, вытащил нас. Я, признаться, тоже сначала думала, что рехнулась от страха. Но потом, когда он подхватил тебя на руки так, будто ты пушинка, и потащил, поняла — да нет, всё взаправду. Парни смеялись, что вцепился, как в сокровище, никому не отдал. Ехал с тобой до самого полигона, лично проследил, чтобы оказали помощь, а не оставили в коридоре… Так что… подруга, я тебе отвечаю, всё это неспроста…       Лекарство уже подействовало, и Хелен блаженно закрыла глаза. Значит, ей не показалось. Значит, он там был. Пара слезинок скатилась по вискам на подушку, а улыбка, больше похожая на гримасу, так и застыла на лице, и, как Хелли ни кусала губы, никак не могла её подавить.

***

      — Может всё-таки останешься? — умоляюще смотрела на Воттински Хелен, так и не выпуская маленькую ладошку из своей руки. — Мне без тебя будет очень грустно!       За две недели Палмер почти совсем оправилась, а Марика и ранена-то не была, вот только выражение вселенской скорби застыло на её лице. Некогда игривая хохотушка превратилась в хмурую, замкнутую тень, опасливо слоняющуюся по лазарету.       — Я говорила уже, не могу. Понимаешь? Мне всё тут напоминает о моей трусости…       — Ну о чем ты говоришь, Марика! Это был первый бой, ловушка, мы все должны были там умереть! Конечно, ты испугалась, даже командиры сказали, что это нормально!       — Меня это не успокаивает, Хелли. Я не знаю, как объяснить, вот это мерзкое, противное чувство, когда рядом с тобой падает твой друг с прострелянной грудиной, а ты испытываешь в первую очередь… радость. Радость, понимаешь? — Мар снова заплакала, но как-то тихо и горько, Хелен каждый раз становилось не по себе, когда она принималась так рыдать. — Радость оттого, что это не ты, а потом дикий, животный страх, что это можешь быть ты… Вот у тебя такого не было, тебе проще, а я просто не могу смириться с тем, что я оказалась такой… гадиной!       Было. У Хелен это тоже было, в первые минуты боя точно. Она отлично понимала подругу, но когда её ранили, всё будто бы встало на свои места, боль затопила все эти чувства, убрала эмоции, рассеяла страх. Оставила только желание жить и страшную горечь оттого, что, наверное, не получится…       — Я не могу так. И не смогу дальше жить в этом аду, каждый раз выходя на задание, подвергать опасности всех, кто рядом! И Гарри не стало, а мне тут… без него делать совсем нечего…       — Что же ты будешь делать? — пожимая ладошку, сквозь слезы спросила Хелен. — Мне будет ужасно тебя не хватать…       — Так поехали вместе! Во фракции полно работы и для нас! Я пойду в пекарню, печь шоколадные маффины и торты, а ты… ты можешь возиться с детьми, тебе ведь всегда это нравилось! Или в тату салон! Или в депо, в диспетчерскую…       Но Хелен только помотала головой. Она не могла уехать, понимала, что Марика не может служить, но сама точно знала, что должна остаться. Этот первый бой не только не отпугнул её, наоборот, породил в ней уверенность, что она сможет теперь справиться. Все оказалось ужасно, и ужаснее этого теперь будет только смерть. Но, если так случится, и она погибнет, то будет уже всё равно…       — Нет, Мари, я останусь. Я должна остаться. Пойми…       Не успела Хелен договорить, как в палату ворвался парнишка из их группы, который тоже находился на лечении в лазарете, но был ранен не так сильно, и его сегодня уже выписывали.       — Хел, пошли, тебе надо это увидеть! Истинно тебе говорю! Там такое… Пошли, пошли скорее!       Хелен, переглянувшись с Марикой, поднялась с помощью подруги и вышла в холл. Там уже собралась чуть ли не вся больница, толпа стояла прямо перед голоэкраном с которого… Задорно улыбался Арчи Тоддлер. Съемка велась на небольшую камеру, видно, прикрепленную на шлеме, а сам командир держал его перед собой на вытянутой руке и комментировал всё, что происходит вокруг него.       — …сейчас вы видите. Ну и вот мы держимся тут пока. Там вдалеке, разворачивается боевая установка, а мы занимаем высоту, и пусть только ублюдки попробуют сюда сунуться…       Он что-то ещё говорил, а Хелен уже не слушала. Как же давно она его не видела. И как, оказывается, хотела увидеть! Сердце запрыгало бешеным зайцем, она зажала рот ладонью, чтобы не всхлипнуть.       — …так вот, когда я прибыл на «пятерку», обнаружил гору трупов новичков, убитого капитана, раненного лидера и несколько совершенно перепуганных ребят…       — Это же о нас, Хел, о нас, — радовался как ребенок парнишка. — Мы попали на общественный канал!       — М-да уж, было бы чему радоваться, — угрюмо пробормотала Марика. А Хелен всё смотрела на голоэкран, с которого пропала забавная рожица командира и теперь изображение тряслось и подпрыгивало, подобно её заходящемуся сердцу. — Ты чего так обомлела, Хел, ты что не знала, что он снимает ролики о боях и выкладывает их на общественный канал?       — Нет, — покачала головой Хелен, которой уже трудно было стоять, но она точно знала, что уйти не сможет ни за что.       — М-м-м, а вот он снимает, да. И о своей группе, и об их операциях. Странно, что ты не знала… Пару лет назад был очень популярен, последнее время не снимал правда ничего. Видно, кто-то его вдохновил.       — Но больше всего меня поразила девчушка, — продолжал вещать с экрана командир, — бросившаяся на врага с оружием, пересилившая свой страх, которая храбро сражалась наравне со всеми! Она была смертельно ранена в той схватке, но выжила, и надеюсь, проживет ещё очень долгую жизнь. Ты слышишь меня, Хелен Палмер? Ты должна выкарабкаться, потому что именно на тебя должны равняться Бесстрашные!       Все, кто знал Хелен, уставились на неё, а она в свою очередь, покраснела до ушей.       — Вот тебе и ответ про вдохновение, — пихнула её в плечо Марика, а Хелен чуть не завалилась на бок. — Ой, извини, пошли-ка отсюда, пока ты тут не рухнула в обморок. От счастья.       Марика проводила Хелен до палаты и уложила её на кушетку. После чего встала рядом и пристально на неё уставилась.       — Что? — протянула Хелен, опуская глаза. — Мар, ты меня в краску вгоняешь!       — Я? Да неужели? А мне кажется, тебя в краску вгоняет невысокий кудрявый командир особой бригады…       — Хватит, ты меня угробить решила?! — Хелен попыталась сжать щеки, чтобы наконец уже перестать глупо улыбаться. Она не должна была радоваться, что Арчи Тоддлер говорит о ней, снимает репортажи с упоминаниями о ней, но всё равно улыбалась и заливалась жарким возбуждением до корней волос.       — Так, так, так, подруга, ну-ка давай рассказывай! Вот уж не думала я, что между тобой и командиром может что-то быть, но похоже со всеми предостережениями я уже опоздала и мне теперь нужна сухая информация.       — А между нами ничего и нет… — попыталась отмахнуться Хелен, но Марика громко подвинула стул прямо к изголовью кровати Хелен и потребовала:       — Рассказывай! И не говори, что нечего рассказывать, потому что я видела какие взгляды ты бросала на него, а потом он тебя спасал, на руках таскал, и вот теперь приветы по общественному каналу передает. Даже не думай хоть что-нибудь от меня скрыть!       — Да нечего рассказывать! Ну смотрела, да, мне было интересно, что за человек и вообще… В последний день перед завершением курса, когда я ходила за курткой, он сказал, чтобы я не пускала войну в свою душу. Потом вытащил меня из-под обстела, когда на полигон напали и всё. Больше я его не видела. Теперь вот… я даже и не поняла, что это он меня спас, думала у меня глюки!       — Ну да, глюки. Не про лидера, не про Алекса, который тебе проходу не дает, а именно про Тоддлера. Ну-ну. И что же дальше? — Хелен только снова сжала ладонями пылающие щеки и ничего не ответила, а Марика рассмеялась. — Ну вот что. Понравилась ты командиру, значит. Только имей в виду, что у него жена в Дружелюбии, это мне Тони сказал. А так… Дело твоё, подруга.       Марика ушла, а Хелен перевернулась на бок, из которого не торчали трубки и глубоко вздохнула, не в силах думать ни о чем другом, кроме командира Арчи Тоддлера. Марика сказала, что Хелен нравится ему, но возможно, что это всего лишь боевая поддержка и… Она всё себе надумала. У него ведь жена. Но теплый лукавый взгляд просто преследовал её, она ничего не могла поделать с тем, что ей приятно было внимание этого мужчины. Что со всем этим делать она не знала, но заснула совершенно счастливая.

Глава 8

      — Мистер Коуби, я очень вас прошу, отправьте меня на задание! — уже в который раз взмолилась обивающая пороги начальства Хелен. — Я не могу больше помогать в лазарете, я хочу на передовую!       — До тех пор, пока не будет особого распоряжения врачей, я не могу тебя никуда поставить, Хелен, — пряча глаза, ответил ей новый капитан. — Ты будешь нужнее тут, если уж отказалась покидать полигон, и скажи спасибо, что тебя не депортировали во фракцию по состоянию здоровья!       — Но я нормально себя чувствую, ранение было почти два месяца назад, и сидеть на попе ровно совершенно невыносимо! Я хочу…       — У нас тут не песочница, мисс Палмер, а военное ополчение. Ваши хотелки все остались в Яме, там, где вас распределяли, и вы могли выбирать, куда вам пойти. Тут же ваши капризы могут стоить жизни вашим же товарищам. Идите и не подходите ко мне больше…       Хелен постаралась задрать подбородок повыше, чтобы позорно не разреветься, а затем, судорожно сглотнув и распрямив плечи, вышла из комендантской. Она уже устала упрашивать нового начальника, ей казалось, что она навсегда оказалась похороненной тут, в застенках полигона, без возможности выйти и сражаться. Альтернатива была, но она её не устраивала — можно было, как и Марика, вернуться в Яму или подыскать себе работу в другом месте… Хотя там, лишь только бросив взгляд на историю её ранения, сразу же завернули бы тоже. Хелен развлекала себя тем, что помогала в лазарете и… пристрастилась к общественному каналу.       Она уже выучила наизусть все ролики и репортажи Арчи Тоддлера, увидела его в самом начале «карьеры» — совсем ещё молодого, зеленого юнца с залихватской улыбкой. Голографии и голоролики стали её развлечением — она собрала их в отдельную папку и просматривала перед сном, сама себе не отдавая прямого ответа, что же происходит. Отчего ей так необходимо стало каждый день видеть его, слышать его голос? Ведь ничто больше даже намеком не указывало на то, что этот мужчина помнит о ней, и всё равно, Хелен упорно изо дня в день смотрела на его изображение, улыбалась ему, а уж момент, где он передаёт ей привет засмотрела до дыр.       Палмер не могла объяснить себе, чем её так привлекал этот мужчина. У неё не было раньше отношений ни с кем, пара слюнявых поцелуев, которые кроме брезгливости ничего не принесли ей, были не в счет. Парни нравились Хелен в школе, во время инициации кто-то из переходников пытался ухаживать за ней, но у неё была цель, и она сразу и конкретно отшивала всех. Мужчина, на изображение которого она смотрела каждый день, не был пределом мечтаний. Объективно говоря, и привлекательным-то он особо не был тоже. Но он завораживал её, будто околдовал! От него исходило невероятное, необъяснимое тепло, надежность и уверенность в своих силах, то, чего так не хватало ей и её окружению в это непонятное время.       Но держался так, будто знал, чего хочет и как этого добиться; знал, что будет дальше и что со всем этим счастьем делать. И это очень подкупало, всё остальное, что могли предложить ей окружающие её мужчины, заметно проигрывало странному чувству стабильности рядом с этим человеком.       Хелен знала, что у него есть жена, что она осталась в Дружелюбии. Наверное, ждет его, также, как и она, веря в его надежность и стабильность… Хел не могла объяснить себе всех обуревавших её эмоций. Наверняка, есть объяснение тому, почему он оставил свою женщину и воюет наравне с Бесстрашными, и объяснение тому, отчего, когда она на него смотрит, в её душе всё переворачивается.       Ей безумно хотелось спросить у командира — значит ли она что-нибудь для него? И если да, то почему он ничего не предпринимает в той связи? Она сидела, как привязанная на этом полигоне, и ждала. Ждала, наверное, его. Или какого-то чуда, которое помогло бы развеять этот туман и внести, наконец, ясность в её жизнь.       Она пыталась выяснить о нем через архивы, но информация об Арчи Тоддлере оказалась закрыта. Она звонила Марике и просила её вспомнить всё-привсё, что рассказывал ей тот самый парнишка, с которым она встречалась — из группы «Олимп». Особенно это ничем не помогло — хоть командир и не был замечен в особой тяге к женскому полу, а жену он всё ж таки бросил… Как-то всё это не вязалось с образом смелого воина, который вот уже пятнадцать лет отдает себя службе… Тони рассказал, что жена у него появилась в период, когда он пытался вернуться к мирной жизни, но не смог. Хелен надо было сразу выкинуть командира из головы, когда она только узнала о жене, но и она не смогла.       Она только хотела выключить голомонитор, как в её комнату настойчиво постучали.       — Хелен, тебя вызывают в диспетчерскую! — прокричал из-за двери мужской голос, кажется, парня из их группы. Девушка соскочила с кушетки и рывком распахнула дверь.       — Кто? Что случилось?       — Не знаю. Просят Хелен Палмер, хорошо я сегодня дежурил, а то пришлось бы по громкой связи вызывать…       — А кто просит, не знаешь? И откуда?       — С передовой. Остальное… сама узнаешь, — загадочно ухмыльнулся диспетчер, и у Хелен душа ушла в пятки. Хорошо было то, что не из города, ведь там Кейт и Джимми, а если это не они, значит, с ними всё в порядке.       — Я слушаю, — взволновано сказала она в трубку.       — Ну, привет, Хелен Палмер, — разнесся из динамика насмешливый теплый голос. — Вот, хотел узнать, как ты? Оправилась?       Хелен на секунду прикрыла глаза и попыталась справиться с волнением и каким-то щенячьим восторгом. Она только что слышала этот голос из голомонитора, и вдруг он тут, вживую, спрашивает о её самочувствии… Это просто всё как-то нереально…       — Со мной всё хорошо, командир Тоддлер, — стараясь как можно более незаметно откашляться, проговорила она. — Вот только на передовую не пускают. А вы как?       — Если не пускают, значит, рано ещё, — пожурил её командир. — Скучаешь там?       — Да, — выпалила она, прежде чем поняла всю двусмысленность этого вопроса. Но она ответила чистую правду, по всем пунктам. — Очень хочется туда, к вам, участвовать в боях, — решила она немного объяснить свой поспешный ответ.       — Ну вот, а я уже подумал, что по мне соскучилась! — хохотнул Арчи, и жар бросился в лицо Хелен. Она как-то не ожидала таких откровений через диспетчерскую.       — Я получила ваш привет, спасибо вам, мне было очень приятно! — заверила она его, чтобы не молчать, а хоть как-то увести разговор с опасной темы.       — Это было не трудно, — ответил ей Тоддлер, и Хелен, как наяву, представила его улыбку. Самой при этом не улыбаться было совершенно невозможно. — Хочешь угадаю? У тебя сейчас самая прекрасная улыбка в мире…       — Не знаю, не мне судить, — осмелела Хелен.       — Кстати, кроме тебя, некому мне сообщить погодку наверху! Не просветишь?       — Погодка тут, наверху, отличная, командир! И с высоты птичьего полета, хочу вас попросить…       — О чем угодно, красавица!       — Вернитесь живым… — у Хелен сдавило горло, и ей понадобилось секунда на судорожный вдох. Ладони давно вспотели, и динамик постоянно выскальзывал из них. Она уже даже забыла, что в диспетчерской совсем не одна, только голос на другом конце, где-то далеко, имел для неё значение, был самым дорогим на данный момент.       — Ради тебя, красавица, обязательно. Ну всё, мне пора…       — До свидания, командир!       — Ловлю на слове. Бывай.       Только сейчас, когда голос в трубке исчез, Хелен вся потная и красная смогла оглянуться по сторонам. На неё смотрели три пары изумленных глаз, а в коридоре фыркали девушки из лазарета, которые побежали на зов вместе с ней, чтобы поддержать, как думала Хелен. Оказалось, чтобы фыркать.       — Что? — удивленно спросила Хелли, испытывая страшную неловкость.       — Попроси своего любовничка тебе коммуникатор купить, — насмешливо протянула Грейс, их старшая медсестра. — А то неудобно, наверное, на всю фракцию любовные дела обсуждать!       — Да, да, с женатым мужиком, — поджала губы Лори. — Совсем уже…       Хелен пихнула трубку диспетчеру и почти бегом побежала в свою комнату. Что это такое было и как ко всему этому относиться, она решила подумать… не сейчас.

***

      Через пару недель её снова вызвали, только теперь уже к КПП.       — Посылка, для Хелен Палмер! — зычно прокричал боец, а Хелли вздрогнула. С тех пор, как она поговорила из диспетчерской с командиром и уже замучилась окончательно ломать голову над странным поведением мужчины, она уже почти привыкла ловить на себе заинтересованные взгляды. Отчего-то жизнь на полигоне резко отличалась от жизни в городе, где всем в Яме по большому счету было наплевать, кто с кем спит. Тут же… Неясное чувство обуревало Хелен, будто она что-то крадет или у кого-то отнимает. И приятного в этом было мало.       Спустившись из своей комнаты на первый этаж, она выбежала на улицу и стала высматривать кого-нибудь, кто отвез бы её к КПП. Можно было бы и прогуляться, — но времени бы это заняло часок туда, часок обратно. Хелен страшно не терпелось узнать кто и что передал ей, и она заметалась в поисках отъезжающей машины, пока в конце концов её не подобрал старый разваленный внедорожник, который отправляли на утилизацию. Чихая и останавливаясь через каждые триста метров, машинка всё-таки доставила её к контрольному пункту, и наскоро поблагодарив водителя, Хелен уже бежала к будке, в которой её ожидала посылка.       Парни безропотно всё отдали — на коробке была эмблема, как узнала Хелен, того самого подразделения, командиром которого был Арчи. Она даже не удивилась, что-то подобного она и ждала, не желая даже себе признаваться в этом. Обратно её вести было некому, поэтому она не дотерпев до казармы, разорвала опечатанную коробку прямо на выходе из КПП.       Внутри лежал новенький коммуникатор. Сердце забилось так учащенно, что какое-то время понадобилось, чтобы справиться с эмоциями. Это было едва ли не первое, самое настоящие доказательство, что ему не всё равно. Что он думает о ней. Хочет её слышать… Дрожащими пальцами, Хелен смогла наконец нажать кнопку включения, и на экране немедленно загорелся значок голосового сообщения.       — Привет, красавица, — заговорил коммуникатор голосом командира. — Я подумал, что если мне нужен будет прогноз погоды наверху, — слишком накладно гонять тебя каждый раз к диспетчерам. Может быть, ты сообщишь мне его напрямую? Мой номер в базе. И ещё… Если я вдруг захочу услышать твой голос, ты ведь не будешь против, если я свяжусь с тобой?       Первое, что захотелось сделать Хелен, это набрать номер, но она себя осадила. Не потому что не хотела услышать его или стеснялась, а потому, что очень боялась не вовремя его потревожить. Она нашла в программах центр голосовых сообщений, активировала запись и проговорила:       — Я всегда, в любое время дня и ночи буду рада сообщить своему командиру прогноз погоды!       Шумно выдохнув, когда программа наконец завершилась, она нажала кнопку «отправить» и, крепко зажимая в ладони гаджет, отправилась обратно в казармы. Однако не успела она сделать и нескольких шагов, как коммуникатор ожил, заставив её вздрогнуть от такого ожидаемого, но внезапно раздавшегося звонка.       — Ну, привет, красавица, — услышала она взволнованный голос и улыбнулась совершенно непроизвольно. — И как там наверху погодка?

Глава 9

      Погода совершенно испортилась, если август был душным и жарким, то октябрь принес дожди и вечно плаксивое настроение. Хелен смотрела на стекающие по оконному стеклу капли и думала, что они все похожи на жизненные пути разных людей. Какие-то сливаются, и у них с этих пор один путь, какие-то идут хоть и по искривленным дорожкам, но параллельно и никогда не пересекутся… Она даже провела теплым пальцем по холодному стеклу, в надежде, что каплям это поможет… Но никакое вмешательство извне никогда не работает. Только то, что и так уже предопределено.       — Что загрустила? — пророкотал голос из трубки.       — Дождь, холодно… и меня всё также не выпускают.       — Тебе бы тут не понравилось! — мягко проговорил Арчи. — Слякоть, сырость и холод. Дым вместо того, чтобы уходить наверх стелется по степи, забивается в легкие, от пороха нечем дышать…       — Мне понравилось бы везде, где есть ты… — вздохнув, ответила она. За этот месяц многое было сказано в коммуникатор, Хелен теперь совершенно спокойно могла говорить о своих чувствах. У них было время поговорить, особенно вечерами, после построения, когда она отправлялась в свою комнату, а Арчи звонил ей, рассказывая, как прошел его день. С подробными комментариями и изображениями, которые он делал в течении всего дня. Она уже и не представляла, как будет жить без этих ежедневных, лично одной ей присылаемых живых репортажей.       Каждый день она боялась, что его убьют, каждый день ждала, что он позвонит и скажет, что с ним всё в порядке. Каждый день в его голосе появлялось что-то новое, от чего сердце начинало биться чаще. Ей безумно хотелось увидеть его вживую, прикоснуться, ощутить, как это, когда он рядом.       Она знала, что до того, как он решился ей позвонить первый раз, через диспетчерскую, он почти месяц провалялся в лазарете с тяжелым ранением, где у него было время всё переосмыслить.       Выяснилось, что почти сразу же после того, как у Хелен закончился курс молодого бойца, а команда Тоддлера снялась с полигона после нападения, Арчи прошел инициацию в Бесстрашие — чистая формальность, но теперь он официально один из них. Сказал, что хотел таким образом быть к ней поближе. А Хелен кусала губы и не знала, что ответить…       Говорили они и о его жене, которая официально женой ему не приходилась. Встретил он эту женщину, когда наступила передышка и время было более или менее спокойное, какое-то время они жили вместе, а тут новые конфликты… Арчи стал отлучаться из Дружелюбия надолго, а она не захотела с этим мириться. Да, бросил, уехал, не смог остаться. Вот такой вот он, ничего не поделаешь, война прочно поселилась в его душе, заполнила полностью, не вытравить, не испепелить. Вот и лидер говорит: война — это и есть игра со смертью. Выживешь, значит, победишь, а нет, значит, не судьба. Арчи уже почти двадцать лет так живет, не убежать от себя.       О них не говорили. А что тут скажешь? То, что их тянет друг к другу и так понятно, чего лишний раз мусолить. А встретиться в живую нет никакой возможности, во всяком случае пока…       — Арчи… Мы сможем когда-нибудь увидеться?       — Конечно, красавица. Я только этим и живу. У нас сейчас спокойно, мы тут совсем недалеко расположились от вашего полигона, как только будет возможность, сразу к тебе прикачу. Ты что сейчас делаешь?       — Смотрю в окно. А там дождь и вообще грустно… А ты?       — А я тут с Риком сижу в машине… Покурить вышли, и дождь пошел, ну мы в машину и запрыгнули… Ты сама как там?       — Я ничего. Скучаю только. Знаешь… Многое отдала бы сейчас, чтобы увидеть тебя… здесь, рядом!       Она совсем ничего не ждала от своего признания. Просто сил держать это в себе больше не было. Ей мало было, бесконечно мало тех крохотных минут, что они провели вместе, ей до сжатого в комок сердца было необходимо ощутить его в непосредственной близости. И так сильно этого хотелось, что когда она услышала приглушенное: «Все, братан, не могу больше, поехали к ней…» — Хелен даже подумала, что ей послышалось.       — Жди меня. Я сейчас буду. — Он бросил ей две короткие фразы, но Хелен показалось, что они перевернули весь её мир. Трубка давно молчала, а она одумалась только спустя пару минут, заметалась было по комнате, но не смогла остаться в ней.       Выбежала на улицу — куда бежать? Как вообще ждут, разве это возможно? Заметила, что на ногах легкие туфли только когда совсем закоченела, а до контрольного пункта ещё идти и идти. И тогда поняла — надо бежать. Навстречу, иначе никак. Невозможно справиться с собой.       Хелен не знала, сколько она бежала по мокрому осеннему лесу, жадно хватая ртом влажный воздух, мокрая вся до нитки, чего совершенно не чувствовала. Он где-то едет к ней. Едет. К ней… Неожиданно для неё самой, глаза защипало, когда она сначала услышала звук мотора, а сразу следом за этим из-за поворота выехала машина, осветив её дальним светом. Она зажмурилась и выставила руку вперед, сперва не поняв, что произошло, но уже через секунду до неё дошло, что это за машина, и она бросилась навстречу ей.       Автомобиль остановился, из него выскочила крепко сбитая невысокая фигура и понеслась навстречу девушке, что-то выкрикивая, но Хелен уже не слышала. Она только почувствовала, как её сграбастали теплые мокрые руки, как ладонь притянула её к себе и ощутила его губы на своих губах. И весь мир остановился для неё в тот момент, она уже совсем ничего не соображала, кроме того, что её обнимал мужчина, о котором она мечтала почти год…       — Что ж ты творишь, красавица, кто же выбегает из теплой комнаты под дождь, — спрашивал он, гладя её щеки и не в силах прекратить это. Целовал её до упоения, до помрачения рассудка и не знал, как остановиться и хотя бы сесть в машину.       — Я не могла больше ждать, — заревела девушка, а он засмеялся гортанным и абсолютно счастливым смехом.       — Красавица моя, — прошептал, целуя её мокрые соленые щеки и прижимал к себе до боли, до хруста. У Хелен мелко тряслись руки, она даже толком не могла обнять Арчи, и никак не могла совладать со своими эмоциями. Не поняла даже, как они оказались в салоне машины, водитель вроде кричал им что-то, но они совершенно оглушенные счастьем ни черта не слышали, только сидели, крепко вцепившись друг в друга, время от времени целуясь, будто проверяя, что это всё не сон.       Хелен сползла немного на сидении, положила голову ему на плечо и медленно-медленно вдыхала тягучий мужской запах, время от времени утыкаясь носом в его мокрую форму.       — Ну и куда вас? — скептически спросил водитель, качая головой.       — Ко мне, — ответила Хелен. — Прямо по дороге и налево, там домики для медперсонала.       Когда они, совершенно оглушенные эмоциями, вывалились из машины, друг Арчи окликнул их:       — Симс, нам завтра в рейд…       — Я помню, — отмахнулся от него Арчи, увлекая Хелен за собой к зданию. — Дождись меня.       — Да идите уж, голубки, — усмехнулся Рик, садясь обратно на водительское сидение.       Они всё никак не могли добраться до комнаты, то и дело останавливаясь и целуясь прямо в коридоре. Вода стекала с них буквально ручьем, капала на сплавленные губы с волос, затекала за шиворот, щекоча, но не было людей, которым было бы на это плевать больше, чем им.       Хелен не могла разумно мыслить — голова выключилась, остались только ощущения и инстинкты, а заглянув в светлые глаза Арчи, она поняла, что он соображает не лучше её. Она чувствовала только его руки, лихорадочно изучающие её тело, слушала сбитое дыхание, царапала его плечи и не хотела, чтобы это хоть когда-нибудь прекращалось. Слишком долго она ждала.       Хелен не помнила, как оказалась в комнате. Сильные руки приподняли её, прижимая к стене так, что она стала сильно выше, и только ощутила, как горячие губы обжигают кожу на груди. Мечтала только об одном — добраться уже до кровати, а одежда слетала с неё быстрее, чем октябрьская листва с деревьев. Она обрывочно отвечала на поцелуи, стонала уже совсем не стесняясь, знала, что сводит с ума самого желанного мужчину. И счастлива была сойти с ума вместе с ним.

***

      Дождь разошелся не на шутку, Арчи лениво думал, что Рик, наверное, его кроет последними словами, а ему бы лежать так и не вставать… скажем, никогда. Арчи перебирал и поглаживал темные волосы девушки и понимал, что пропал он, совсем пропал. Она, именно она, лучшее, что произошло с ним в его жизни, определенно. Хелен тихонечко пристроилась на его плече, дыхание постепенно выровнялось, а он не знал, что надо говорить девушкам после первого раза. Он как-то не ожидал, что Бесстрашная в девятнадцать лет окажется девицей, и теперь их молчание разбавлял только барабанящий по карнизу дождь.       — Как ты? — Арчи спросил и не узнал свой голос. Ему ужасно хотелось что-то сделать, спросить, выяснить, что же она чувствует, но он никак не решался. На всё решиться мог, — в пекло броситься, в самые горячие точки, а самое главное, как выяснилось, спросить боится.       — Мне очень тепло рядом с тобой. Тепло и надежно. И это самое главное…       — Здорово. Это то, что я хотел услышать, — он улыбнулся и приподнялся на локте, заглядывая ей в глаза. — А теперь я хочу узнать, что ты чувствуешь.       — А если я скажу, что чувствую любовь, ты просто посмеешься над этим? — дерзко ответила она, не отводя взгляда. Арчи глубоко вздохнул и потерся лбом о её грудь. Нужно было что-то сказать, но слова не шли… — Арчи, ты не молчи, потому что когда ты молчишь, мне начинает казаться, что ты жалеешь…       Он просто поцеловал её в губы, прервав тем самым поток её красноречия. Просто прижался, ощущая её отклик, поглаживая мягкую щеку и чувствуя, как сердце сейчас выпрыгнет из груди. С ума сойти, он уже и не думал, что с ним может такое случиться, думал, что противостояние полностью захватило его в тиски и никогда уже не отпустит. И вот его интересует ещё что-то кроме войны, и это уж точно не обычное вожделение…       — Я когда тебя увидел там, на построении, просто обомлел. Не думал, что ты когда-нибудь сможешь, ну знаешь, заинтересоваться мной. Даже несмотря на то, что ты рекрут, а я командир, больше всего на свете захотелось, чтобы ты стала моей. Ты показалась мне тогда… потрясающей!       — А сейчас что? Уже не так хороша? — засмеялась Хелен, прищурившись. Ну вот, сложный момент пройден…       — Хелли… — Тоддлер глубоко вздохнул и откинувшись на спину, примостил голову девушки на своей груди. — Отношения со мной это… не то, о чем нужно мечтать молодой девушке, понимаешь?       — Это ещё почему? Из-за жены, которая осталась в Дружелюбии?       — Не только, но из-за неё тоже. Я личность известная, я специально становился таким, это часть нашей общей миссии. Это война не только добра со злом, это какая-то непонятная война. Война, где самым страшным оружием является информация, понимаешь? Людям неоткуда знать правду, а что думает большинство, то и является тем, чем они живут.       — Недовольные считают, что Эрик враг, и делают всё, чтобы его убрать, да? Но ведь это не так, лидер он ведь всё делает, чтобы людям жилось лучше!       — Наша задача не только отстаивать интересы лидера, но и донести правду до людей в неизмененном виде. Показать им, как есть на самом деле, не допустить обмана. Это всё очень сложно. Я много времени потратил, чтобы создать себе и своим людям репутацию честных, смелых воинов, цель которых оберегать простой народ, а не нападать… Но как бы я ни старался, всегда найдется тот, кто будет стремиться измазать нас грязью, потому что мы не молчим. Мы говорим, и потому мы опасны.       — На тебя покушались, я слышала…       — Не один и не два раза. И я никогда не боялся смерти, потому что одно действительно важно, должно быть важно и для тебя и для других: ради чего ты живешь и за что ты готов умереть. Но если ты будешь со мной, тебе придется смириться с тем, что я могу погибнуть в любой момент, а ты всегда будешь на виду. Потому я и хотел оградить тебя.       — Арчи… — Хелли прикрыла глаза и только тогда поняла, как же ей хочется спать, оказывается. И она всё отдала бы, чтобы сейчас смежить веки и заснуть прямо так, у него на груди. — Бесстрашных с рождения приучают к тому, что каждую минуту кто-то может умереть. Мы все привыкли к смерти, ну и так далее, ты знаешь. Если единственная причина только в этом… Я думала, что ты всё ещё жену свою любишь!       — А я думал, что вообще не способен кого-то полюбить. Думал, что для меня только война имеет значение. Пока тебя не увидел на том построении.       Хелен приподнялась и потянулась к нему. Потянулась так, будто они лежат тут уже много-много лет в обнимку и всегда так делали. Не было ни неловкости, ни недосказанности.       — Что же с нами будет? — чуть отстранившись, просила Хелли. — В вашей бригаде нельзя вступать в отношения…       — Да отчего же нельзя! — пожал плечами Арчи. — Можно, просто обычно парни сами уходят к семьям. Невозможно жить на два фронта, и семья, и война требуют полной отдачи. Поэтому приходится делать выбор.       — Но в этом случае тебе со мной повезло. Воевать будем вместе!       Арчи засмеялся, прижимая Хелен к себе покрепче. Это всё было как-то слишком хорошо, чтобы быть правдой, но оно было, и он дал себе слово не задумываться о будущем. Он делает, что должен, а противиться себе и чувствам он больше не мог. Хелен покорила его, вошла в его жизнь, и Арчи не хотел, чтобы это изменилось. Пусть так и будет!       — Я люблю тебя, мой командир, — прошептала Хелен, отвечая на его становящийся всё более требовательным поцелуй. — И вряд ли что-то уже может это изменить…       Арчи улыбнулся, пытливо рассматривая лицо Хелен и поглаживая её по щеке.       — Знаешь… я всё ещё считаю, что у нас с тобой будут очень красивые дети.

Глава 10

      Эрик, жестко сцепив челюсти, стараясь не сжимать кулаки до судорог, осматривал то, что осталось от колонны. И в этот раз переброска закончилась неудачно — несмотря на все меры предосторожности: тщательно спланированный маршрут, разведку, работу саперов, колонна особой группы нарвалась на минную дорогу.       Сознание фиксировало искореженные боевые машины, изрытую землю вокруг, воронки, оставшиеся от взрывов и кровь. Много крови, которую ещё не успела впитать рыхлая апрельская земля. Фрагменты тел и погибших уже упаковали в мешки; раненным, которых оказалось всего пять из тридцати ехавших в колонне, уже оказали помощь и отправили в Эрудицию.       Терять людей — Бесстрашных, воинов, которых и так мало, которых всегда не хватает, тяжело, но ещё труднее терять тех, кого с таким трудом удалось воспитать из других фракций. Колонна состояла из группы «Олимп», что была под командованием Арчи «Симменса» Тоддлера, и погибла почти в полном составе. Вместе с командиром… и его молодой женой.       Эрик с трудом разжал кулак и сжал его снова. Перевел взгляд на Черри, что сидел на одном колене возле двух мешков, низко преклонив голову и что-то тихо говорил. Эрик не подходил, но командир был ему нужен, поэтому он терпеливо ждал, когда Черри попрощается с лучшим другом.       В лесу стояла непривычная тишина, только какая-то птица то и дело выкрикивала протяжным свистом, будто тоже не могла справиться с болью от потери. Будто вместе с Бесстрашными оплакивала тех, кого больше не вернуть.       Арчи поехал со своими бойцами — совсем недавно на него и Хелен совершили покушение, когда они ездили в город на личном внедорожнике, и было принято решение ехать вместе со всеми в драгстере — бронивик сложнее повредить и больше шансов выжить. Но недовольные пошли дальше: такой мощной взрывчатки они до этого не применяли. Эрик не мог избавиться от тянущего ощущения, будто несмотря на все меры предосторожности, они что-то упустили.       Мимо него прошел Черри, намерено задев его плечом и уходя дальше, не останавливаясь.       — Данн, — окликнул командира Эванс низким голосом, — есть разговор.       — Я не могу сейчас, лидер, — сдавленно проговорил этот огромный человек, погрязший в печали. — Это пиздец… какой-то, — пробормотал он заплетающимся языком.       — Понимаю. Мне пришло его сообщение…       — Да, я знаю, — кивнул Черри Данн, вытаскивая коммуникатор. — Ему бы подстраховаться и рассказать всё, как есть, но мне он тоже ничего не сказал. И теперь я понимаю почему он погиб.       Данн активировал запись, и из крохотных динамиков гаджета раздался голос их общего друга:       «Я знаю, кто сливает информацию недовольным, Черри. Мы столько раз проходили мимо, и вот теперь я почти уверен. Осталось только кое-что проверить. После того, как я отвезу Хелен в Эрудицию, нам надо будет обязательно встретиться. И вот ещё что — прошу, пока она там будет на сохранении, а меня рядом не будет, позаботьтесь о ней, обеспечьте её безопасность. Потому что, если предатель тот, о ком я думаю, Хелен будет слабым звеном. Лидер, я уверен, поможет, а ты проконтролируй. Из Эрудиции я прямо к вам, надо переговорить. Всё, бывай».       — Может быть он хоть намекнул тебе, кто это может быть?       — Нет. Но уверен, что это кто-то из самого ближайшего окружения. Это сообщение было перехвачено, и от Симса избавились — прямо, нагло, спонтанно. Тут не дорога была заминирована, Эрик. Они не знали в какой машине поедет Арчи и заминировали все. Машины, лидер! Заминированы были драгстеры! Это кто-то свой, никто другой не мог этого сделать!       Эрик почувствовал, как кожу на затылке стягивает холодом.       — Ты уверен, что именно машины были заминированы?       — Почти. Точнее смогу сказать только после экспертизы, но направление взрыва и повреждения уже сами за себя говорят. Это очень мощная штука, раньше у ублюдков такой не было, и у нас такой мощный заряд никто не применял. Кто-то из наших, причем из тех, кто имеет доступ к зашифрованным частотам, контактирует с недовольными, более того, готов убивать своих же, только бы его не спалили. И вот что я тебе скажу — я костьми лягу, но найду эту гниду…       — Мы все будем искать, Черри. Что-то мне подсказывает, что это не последний теракт против Бесстрашных.       — Далеко не последний, Эрик, — подтвердил Данн и повернулся, чтобы уйти. Но через пару шагов остановился и снова повернулся к лидеру. В его глазах стояли слезы. — Когда Хелен… когда они узнали, что у них будет ребенок, Арчи всё говорил, что у них должны быть самые красивые дети, потому что Хелен красавица. Теперь уже никто этого не узнает…

Вместо эпилога

И не нужно оружий и тактик иных, Если способ простой не подводит! Нынче мода пошла: бей чужих — со спины, Бой «в открытую» нынче не в моде… Перемирие — тактика боя, причём Расслабляться не вздумай! Не надо, Не в бинокль смотри на врага! За углом Установлен давно детонатор. И трубит рог угроз, беспокойств и тревог Как при взрыве и как при расстреле, И в сто тысячный раз мы теряем того, На кого бы равняться хотели. А на той стороне перейдя на фальцет Средь погромов и факельных шествий, Их пророки несут нам их старый завет: «Хочешь жить — значит, нам соответствуй!» Перебит ли тот фронт, что зовётся «сплошной»? Для защиты он что, непригоден? …Я остался один на один с той войной От которой живым не уходят… Но не нужно оружий и тактик иных, Если способ простой не подводит! Нынче мода пошла: чужих — со спины, Бой «в открытую» нынче не в моде. автор стихотворения: Арсен Асриян