В темном, темном лесу

Передо мной вырисовывался дом. Десять этажей. Окна отсвечивали красным в свете заходящего солнца. Петли поломанной входной двери заскрипели, и она распахнулась… Я вздрогнул и проснулся. Было очень холодно. В висках пульсировало, а во рту был отвратительный привкус. Мне хотелось отлить. - Страшный сон? – мягко спросил Люк. Я понял, что мы почему-то находимся в одном спальном мешке, и я лежу сверху на Люке, положив голову ему на плечо. Он уже был одет, как, впрочем, и я… хотя я не помнил, ни как одевался, ни как мы ложились в спальный мешок. - Я… нет. Я не помню, - шепотом ответил я, в ответ на его приглушенный тон, не понимая, почему мы шепчем. Где-то слева от нас хрустнула ветка. Я вздрогнул. Люк натянул на мои плечи спальный мешок, мокрый от росы, и снова обнял меня одной рукой. Было очень хорошо лежать в чьих-то объятиях. Даже через джинсы и фланелевые рубашки я чувствовал тепло его тела, успокаивающее меня. Его ладонь скользнула под мою рубашку, рассеянно поглаживая спину. Несмотря на успокаивающие прикосновения, я слышал быстрый, равномерный стук его сердца у себя под ухом. Я медленно осознал, что его вторая рука лежала поверх спального мешка… и держала пистолет. - Что-то случилось? - Не уверен. Кажется, там кто-то есть. Я тихонько ахнул и хотел было встать, но Люк удержал меня. Прижавшись губами к моему лбу, он прошептал: - Т-с-с-с. Не выдавай нас. Я заставил себя лежать спокойно, и посмотрел на его профиль, еле различимый в темноте. - И что мы будем делать? - Ждать. Ждать? Пока кто-то застрелит нас, лежащих тут возле остывающих углей походного костра? А я-то думал, что раньше хотел отлить. Мое собственное сердце начало выпрыгивать из груди. Я нащупал молнию на спальном мешке и тихо потянул за собачку. Люк еле заметно кивнул, продолжая так же автоматически поглаживать мою спину и наблюдая за деревьями, окружавшими поляну. Мне показалось, что мы лежали без движения где-то на протяжении часа. Потом я услышал крик совы – не сонное ночное ухканье, а крик, который они издают во время охоты. Дуновение промозглого, сырого ветра, пахнущего подлеском, обдало мое влажное от пота лицо. Тишина превратилась во множество оглушающих звуков; я буквально слышал, как муравьи ползают вверх-вниз по травинкам, и как капли росы падают с листьев над моей головой. Даже звезды наверху, казалось, ярко потрескивали в черных, бездонных небесах. Слишком ярко для моих глаз… *** Я проснулся с головной болью, дрожа и вообще чувствуя себя отвратительно. - Доброе утро, солнышко, - произнес Люк в ответ на мой стон. Присев на корточки у костра, он указал на кастрюлю. – Кофе? Я пробормотал согласие и выполз из спального мешка. Везде было мокро, будто бы ночью шел дождь. От запаха жареного бекона меня чуть не стошнило. Я доковылял до кустов и облегчился. Когда я устало шел назад в лагерь, то заметил пустую бутылку виски. Она лежала возле кирпичного круга для костра, и внутри поблескивала ложка янтарной жидкости. Какого черта мы все допили вчера? Теперь на сегодня ничего не осталось. У меня похолодело внутри, когда я вспомнил замечание Люка. Да пошел он к черту. Ах да. Мы уже там. Я взял у Люка алюминиевую кружку с кофе, поднял бутылку и вылил туда остатки. Он молча наблюдал за мной. - Это чтобы опохмелиться, - невольно придумал я отговорку. – Иногда при сильном похмелье помогает, если выпить немного алкоголя. Он посмотрел на меня долгим взглядом, потом встал, пошел к спальным мешкам и разделил их. Затем застегнул свой мешок и свернул его в тугой, аккуратный рулон. Я пил свой кофе и пытался перестать дрожать. Люк несколькими движениями запаковал свой рюкзак и безэмоционально произнес: - Мой старик был пьяницей. Меня словно ударили в грудь чем-то тяжелым. Я не мог вздохнуть. Он же на самом деле не думает, что я… - Он был одним из тех, кого называют функционирующим алкоголиком, - добавил он. Может, он говорит не обо мне. Может, он просто… плохо выбирает темы для утренних разговоров. - Я… думал, он был копом? – спросил я. - Был. Тридцать лет. Он пил, выполнял свою работу, возвращался домой и снова пил. Он был неплохим копом и пытался быть неплохим мужем и отцом, но практически прожил всю свою взрослую жизнь, заглядывая в бутылку. В бутылке нету места для других людей. - Я не… у меня нет проблем с алкоголем. Люк не ответил ничего. - Послушай, я признаю, что иногда пью слишком много, но я не… я не алкоголик, - произнес я с нервной улыбкой. – Честное слово. - Я не осуждаю тебя, Тим. Это болезнь. Как сердечное заболевание или СПИД. - Черта с два ты не осуждаешь, - сказал я. – Не то чтобы меня беспокоило твое мнение. Я только надеялся, что ты окажешься лучшим детективом... в этой ситуации или в любой другой. Я вылил остаток кофе вон и пошел запаковывать свой спальный мешок. *** Что и привело нас к текущим событиям. Я смотрел, тяжело дыша, на потертый крест, вырезанный на бледной древесной коре. - Ты никак не мог просто пригласить меня на ужин и в кино, да? - с горечью спросил я. – Именно для этого ты притащил меня сюда – чтобы найти этот проклятый дом. Зачем было притворяться, что у тебя какие-то планы на меня? - Послушай, я тебя не похищал. Ты сам согласился поехать. Мне показалось, что ты тоже был заинтересован. - Я был заинтересован тобой. Мои слова прозвучали жалко, но к тому моменту от моей гордости уже ничего не осталось, поэтому какая разница? Глаза Люка заблестели. - Я тоже заинтересовался тобой. - Да ладно. Настала моя очередь демонстрировать презрение. - Ты никогда не интересовался мной. Тебе просто захотелось раскрыть какой-то воображаемый глухарь. Ты просто… стремишься получить звание детектива первого ранга, - спародировал я ту самую тихую гордость, с которой Люк рассказывал мне о своем звании. Он покраснел. - Чепуха. Я хотел пригласить тебя на свидание еще до того, как услышал историю о доме с черепами. Роб сказал, что я тебя не интересую. - Не интересуешь. Теперь я вообще вел себя как ребенок, но мне было все равно. Я ненавидел его за то, что он затащил меня сюда, за то, что он видел меня плачущим, за то, что заставил меня посмотреть правде в глаза. Люк сжал губы и произнес: - Ладно. Твоя история о Леснике… это местная легенда, о которой знает каждый коп на северо-востоке. - Я ничего не выдумывал! - Я знаю, - уже совсем спокойно произнес он. – Тогда, на вечеринке, я видел твои глаза. Ты не выдумывал. Что, черт возьми, он там увидел? Я не имел ни малейшего представления, продолжая мрачно смотреть на зарубки на дереве. - Что бы ты тогда не увидел, это до сих пор пугает тебя. И я подумал, что если предложу тебе возможность посмотреть своему страху в лицо, ты ею воспользуешься. - То есть, для тебя это всего лишь работа. - Я уже сказал тебе… - Люк замолчал и пожал плечами. – Я подумал, что мы сможем чуть-чуть развлечься заодно. - Развлечься? Да мы же у черта на куличках. В прямом смысле. - Послушай… - начал он, но не договорил, что, может быть, было к лучшему. – Выбор за тобой. Хочешь вернуться, или хочешь узнать, что там впереди? Я хотел вернуться, в этом не было никаких сомнений. Я посмотрел на Люка, и он встретился со мной взглядом. Я знал, о чем он думает. Я знал, чего он хочет. Мы зашли так далеко… Я снова взглянул на тот крестик на дереве. - После вас, король джунглей, - язвительно проговорил я. Мы пошли дальше. И дальше. И еще дальше. Метки на деревьях были мои, но теперь почему-то Люк вел меня, как будто точно знал, куда идти. Я мог только автоматически переставлять ноги. Может, там и была тропинка, но для меня это скорее походило на полосу препятствий из ядовитого плюща, острых камней, змеиных нор, заселенных насекомыми бревен и разных существ, которые нехотя уползали и убегали с нашей дороги. Очень долгой дороги во влажной, осенней жаре. В моей голове тошнотворно гудело с каждым шагом; я чувствовал, как сердце, словно молотом, ударяет в бок. Я сделал шаг, потом другой, потом стащил рюкзак с плеч. Перед глазами все плыло. Я весь покрылся холодным потом, голова кружилась… Я упал на колени и уперся руками в землю, пытаясь определить, станет ли лучше, если меня вырвет. Наверное, я не мог позволить себе дальнейшего обезвоживания. Люк склонился надо мной и спросил: - С тобой все в порядке? - Это самый глупый вопрос… - пробормотал я, с трудом подняв голову, но сил закончить мысль у меня не было, и я шепотом произнес: – Мне плохо. - Я знаю. Люк открыл рюкзак и вынул оттуда серебристую фляжку. - Для лечебных целей, - прокомментировал он, отмеряя крошечную дозу. – Думаю, этого хватит. Я опустился на землю полностью и уткнулся лбом в колени. Мне так хотелось сказать ему, чтобы он засунул эту серебристую чашечку себе в задницу, но я не мог этого сделать. - Возьми. Я поднял голову, и он подал мне чашку, придерживая мою дрожащую руку своей. Я превратился в карикатуру, в киношного алкоголика. Не мог даже донести чашку до рта. - Боже мой, - тихо произнес Люк. Я выпил и прикрыл глаза рукой, все еще держащей крышку от фляги. И сразу же я почувствовал, как алкоголь начал действовать, словно волшебное зелье из сказок, согревая тело, зажигая свет, успокаивая, освещая… Может, ему удастся сделать меня невидимым для Люка; я не хотел, чтобы он продолжал вот так на меня смотреть. Я вытер лицо рукавом и произнес: - Все хорошо. О, да. Прекрасно. Я весь дрожал и меня тошнило, но ради всего святого, не всему была виной ломка – я был измученный, невыспавшийся и не в форме. Но я не потрудился объяснить это Люку. Я уже говорил ему три раза за эти выходные – а может, и больше – что у меня нет проблем с алкоголем, поэтому не было смысла говорить еще раз. Даже зная, что это была ложь. Итак, подведем итоги путешествия: я не могу прожить ни дня без выпивки. Я – алкоголик. Пьяница. - Можешь выпить еще, - сказал Люк. – Но потом ты будешь нуждаться в выпивке еще больше. - Я могу подождать, - ответил я, даже не зная, так ли это на самом деле. Я не смотрел ему в глаза потому, что не мог вынести отражения того, что я уже и так слышал в его голосе: притяжение и симпатию вытеснили жалость и отвращение. - Я пытался остановиться. Не смог, - услышал я свои слова будто со стороны, и пораженно прислушался к отголоску этих слов. Тишина. Наконец, Люк произнес: - Ты когда-нибудь думал о том, чтобы обратиться за помощью? - Ты имеешь в виду… «анонимных алкоголиков»? - Есть и другие организации, но да, типа того. - Я… не могу. - Не можешь чего? Я сглотнул. - Не могу рассказывать кучке незнакомых людей о… своих проблемах. Я не мог поверить, что говорю об этом с ним. Лишь представив, как я стою посреди комнаты, полной незнакомцев, мне становится плохо. Привет, меня зовут Тимоти, и я… Я пристыжено посмотрел на Люка и сказал: - К тому же, мне кажется, что со мной это не сработает. Вряд ли я смогу бросить сам. Я… уже пробовал. Я уронил голову на сложенные руки. Зачем я ему это рассказывал? И все же, как бы унизительно и больно это ни было, присутствовало и невероятное облегчение, просто из-за того, что я произносил это вслух. Признавал это раз и навсегда. Люк положил свою большую, теплую ладонь мне на спину. - А как насчет медикаментозного лечения? - Ты имеешь в виду… больницу? - Да, реабилитацию. - Я боюсь, - тихо признался я. - Реабилитации? Я пожал плечами. - Боюсь потерять контроль над своей жизнью. - Тим, ты уже его потерял, - мягко произнес Люк.