В темном, темном лесу

Дом опирался, сгорбившись, на неприступную стену деревьев. Я не помнил этого безвкусного орнамента. Эти причудливые завитушки, украшающие края крыши, не сочетались с моими воспоминаниями о доме. Казалось, что в прямом положении дом удерживали лишь ветви деревьев и стебли плюща. Я слышал, как стонали старые доски, будто дом был готов развалиться в любой момент. В нескольких окнах на втором этаже все еще были стекла. Другие зияли черными дырами либо были забиты досками, как и дверной проем главного входа. Я не помнил, была ли раньше там дверь, и не помнил светло-голубых столбов, поддерживающих осевший портик. Не было никакого дерева, проросшего через дыру в крыше – видимо, тут постаралось мое воображение. Но я не сомневался, что это был тот самый дом. - Здесь, наверное, было крыльцо или веранда, во всю длину дома, - сказал Люк, разглядывая расположенные довольно высоко от земли окна. Если там и были ступеньки, то они давно исчезли вместе с крыльцом, а окна были слишком высоко, чтобы можно было влезть через них, если только один из нас не подсадит другого. Дом зловеще заскрипел от порыва ветра, издав звук, похожий на смех старого безумца, который вывел меня из транса. - Надо убираться отсюда. Я попытался развернуться и пройти мимо Люка, но он что-то сказал и протянул ко мне руку. Я ударил по его руке, увернувшись, когда он снова бросился ко мне. Парень выругался, споткнулся об древесный корень и упал на одно колено. Я сбросил с плеч рюкзак и побежал прочь, как испуганный олень. Вот только я не бежал, а скорее продирался сквозь заросли, кусты и деревья. Мне удалось уйти не дальше, чем на пару метров, когда Люк меня настиг. Он схватил меня за плечо, я развернулся и бросился на него. Парень без труда удержал меня, железной хваткой вцепившись в мое плечо. Я попытался проскользнуть у него под рукой, а когда это не получилось, я попробовал ударить его кулаком. Он перехватил мое запястье и дернул меня за руку, заставив потерять равновесие и упасть ему на грудь. Все еще держа меня за руку, он выкрутил ее, развернув меня к себе спиной. Я вскрикнул от неожиданной боли. - Не сопротивляйся, - сказал Люк, тяжело дыша. – Я не хочу делать тебе больно. - Да ты сейчас мне руку сломаешь! - Тогда перестань дергаться, черт возьми! Другой рукой он обхватил меня за плечи, пытаясь удержать меня на месте и чуть меня не задушив. - Тим… прекрати. Я прекратил. Рука, казалось, была выдернута из плечевого сустава. Я сжал челюсти от боли и кивнул. Люк сразу отпустил мою руку, заведенную за спину; она безжизненно повисла сбоку. Я попытался поднять вторую руку, чтобы растереть плечо, но он все еще держал меня, прижимая к себе. - Придурок. Я ненавидел его так сильно, как никого и никогда. Люк проигнорировал мое гневное обвинение. - Что здесь случилось, Тим? – спросил он. Я чувствовал тепло его дыхания возле уха. – Двенадцать лет назад здесь что-то произошло. Что именно? Я покачал головой. - Ничего, - проговорил я и снова попытался высвободиться. – Послушай, это была плохая идея. Надо убираться отсюда. Его хватка стала сильнее. - Расскажи мне. Что случилось, когда ты был здесь в прошлый раз? - Я не знаю. Пожалуйста… отпусти меня. Дрожь начала сотрясать все мое тело, с головы до ног, и самое странное – я не знал, почему. Мне казалось, что сердце сейчас выскочит из груди. Наверное, Люк почувствовал его биение, так как его хватка ослабла, превратившись в поддержку и утешительные объятия. Я продолжал сопротивляться. Я больше не доверял ему. Это он был во всем виноват. - Куда ты пойдешь, Тим? Подумай хорошенько. Ты же не можешь просто продираться через заросли, не зная дороги. В конце концов ты заблудишься или поранишься. - Я рискну. - Я не могу позволить тебе так рисковать. - Господи, да кто умер и сделал тебя Джоном Уэйном? Он не потрудился ответить. Я подумал – как же странно, что еще прошлой ночью мы занимались сексом и, может быть, думали о чем-то большем. Все изменилось за двадцать четыре часа. Я расслабился и оперся на него. - Люк… я не помню. - Черта с два. Я безнадежно покачал головой. Люк же просто ждал, будто у нас была куча времени. Наконец, я заговорил, так тихо, что ему пришлось склониться ко мне: - На земле было полно костей… будто ковер из ореховых скорлупок или ракушек. Будто галька на берегу. Разбитые черепа животных и… людей. Я знаю, что они были… - Все хорошо, - сказал Люк и обнял меня крепче. - Я подобрал кусочек челюсти. Было видно места, где… должны были быть зубы. Я сглотнул. - Рики хотел попробовать залезть в дом через одно из выбитых окон. Мы подкрались к стене дома. Я глубоко вздохнул, пытаясь контролировать себя. - Мы приблизились к окну, заглянули внутрь, и… вдруг увидели, что там стоит мужчина. - В доме? Я кивнул. - Он просто смотрел на нас. Прямо на нас. А мы смотрели на него, застыв на месте. Как пара кроликов. А потом он поднял руку, словно помахав нам в знак приветствия. У меня сорвался голос. - Рука показалась мне совсем черной. Он прижал ее к стеклу… и там остался кровавый отпечаток. Голос совсем пропал, будто мне не хватало кислорода, хотя именно так я себя и чувствовал. Я в ужасе посмотрел на Люка. - Что вы сделали потом? – хрипло спросил он. - Мужчина отвернулся от окна… и мы убежали. Темный лес моей памяти расступился и поглотил меня. Мы, напуганные до полусмерти, продирались через колючий кустарник, проползали там, где не могли пройти, бежали вслепую, пока ночь опускалась на верхушки деревьев – и все это время зная, что он где-то там, позади… - Что случилось, когда вы добрались домой? – спросил Люк так спокойно, что его слова прозвучали как оплеуха. Я открыл рот, но не мог вспомнить слов. - Вы добрались домой невредимыми, - напомнил Люк. – Что случилось потом? - Ничего. Он выпустил меня из объятий. - Вы никому не рассказали? Я покачал головой, массажируя поврежденное плечо. На лице Люка отразилось непонимание. - Мы были напуганы. Он видел нас. Мы думали, что он может придти за нами. - Тогда почему же вы не рассказали родителям? - Рики… нам нельзя было ходить в лес. Его отец сказал, что выпорет его ремнем, если он снова туда пойдет. Мы не знали, что делать. Мы думали, нам никто не поверит. К тому же, мы вряд ли смогли бы привести их к дому. В тот день мы слишком долго блуждали. Я даже не знаю, что нам помогло выбраться. Удача. И тот факт, что мы были маленькими и могли пробраться сквозь заросли в тех местах, где не мог пройти наш преследователь. Но в основном – удача. - Мои родители приехали на следующий день. Меня забрали домой, и… все начало казаться мне сном. Я убедил себя, что мы все нафантазировали. Люк ничего не ответил. Я прочел осуждение в его молчании. - Мы позволили ему убивать дальше, да? – угрюмо спросил я. – Все исчезнувшие после этого… это наша вина. - Запомни одну вещь, - произнес Люк. – Ничто из того, что сделал этот больной ублюдок – не ваша вина. Вам было тринадцать. Подростки – не самые рассудительные люди в мире. - Я просто… забыл об этом, - прошептал я. – Я позволил себе забыть. Он сухо промолвил: - Да, возможно, ты попытался. Сомневаюсь, что тебе удалось. - Та девушка на фотографии с доски объявлений… - Забудь об этом, Тим. Ты не знаешь, что с ней случилось. Люк полез под рубаху. На нем была наплечная кобура. Я уже знал об этом – почувствовал, когда был прижат к его груди. Он вытащил пистолет и проверил патронник. - Ты знаешь, как обращаться с пушкой? Я устало кивнул. Мой утвердительный ответ, видимо, застал его врасплох. - Правда? - Да. Мой отец – бывший военный. Я умею стрелять. Вырос с оружием в руках. Я понимал его сомнения. На его месте я бы тоже не доверил себе оружие. Люк присел, открыл рюкзак, вынул оттуда тщательно запакованный треугольник, оказавшийся револьвером 38-го калибра, и протянул его мне. Я отступил на шаг назад. - Не надо. Я туда не вернусь. Я не пойду с тобой. Он нахмурил темные брови, не опуская руку с пистолетом. - Я не могу. Не могу. Ты не имеешь права просить меня об этом. - Но я прошу. - Люк… ты лучше других знаешь… что от меня нельзя ожидать слишком многого. - Я не прошу ничего такого, на что ты не способен. Я смотрел на него, раскрыв рот. - Ты что… серьезно? Ты вообще был здесь пять минут назад? Его карие глаза встретились с моими. - Тим, одно дело – когда ты убегаешь, будучи подростком. За это никто тебя не винит. Но теперь ты мужчина. Пора прекратить убегать. Я пару раз моргнул, пытаясь сосредоточиться на смысле его слов. - Но нам не нужно туда возвращаться. Лесник уже, должно быть, умер, - поспешно проговорил я, убеждая его и самого себя. – Он мертв. Должен быть мертв. Его уже там нету. Его не может там быть. Мы могли бы просто… вызвать полицию. - Я и есть полицейский. Я обязан проверить все, прежде чем вызывать кого бы то ни было. К тому же, ты сам не веришь в свои слова, а иначе ты не был бы так напуган. - Нет, был бы! И есть, - выдохнул я. – Если хочешь вернуться… дело твое. Я… просто подожду здесь. Попробую подождать. Но я не могу…. Он просто смотрел на меня. С таким лицом он смотрит на людей, когда они пытаются уговорить его не арестовывать их. - Ты должен пойти. Я не могу тебя бросить. - Нет, можешь, потому что я с тобой не пойду. - Тим, ради всего святого – ты должен посмотреть своему страху в лицо, прежде чем он уничтожит тебя. - Боже мой. Замолчи! Ты меня не знаешь. Ты не знаешь, о чем говоришь. - Я знаю тебя достаточно. Мне нужна твоя помощь. Я не мог отвести взгляд от его карих глаз. Наконец, дрожащей рукой я взял пистолет, проверил заряд и запихнул его за пояс под фланелевую рубашку. - И что же это будет, а? Вторжение к серийному убийце? К моему злобному удивлению, его губы изогнулись, будто он действительно посчитал мои слова смешными. - Только попробуй засмеяться, О’Брайен, и Богом клянусь - я наверну тебе, - еле выдавил я. - Продолжай так злиться – и с нами все будет хорошо, - ответил Люк и посмотрел на меня оценивающим взглядом. - Хочешь выпить? - Это вопрос с подвохом? - Если выпивка поможет тебе собраться… Я не выдержал его взгляда, отвернулся и кивнул. Он достал фляжку, которую он взял с собой для «лечебных целей», и подал мне. На этот раз я не морочился с чашкой, а просто выпил из горлышка.