***
На улице давно стемнело, повсюду горели фонари в викторианском стиле: большие рассеивали мягкий свет с высоких столбов, маленькие сияли вдоль дорожек. Серебристые гирлянды украшали деревья, медленно-медленно падали пушистые хлопья снега, пахло чем-то сладким - карамелью, имбирными пряниками, и эта рождественская музыка... Только сейчас Лу Хан понял, что она доносилась из громкоговорителя у колокольни, а значит была одинаково слышна и на площадке у центрального входа, и на поляне близ яблоневого сада, где проходили традиционные зимние игры. Сворачивая за главный корпус замка, Хань оглянулся. Укутанный в мантию и шарф Нейтан бежал далеко позади, а задорный мужской голос кричал ему вслед что-то шутливо-подбадривающее. Всмотревшись хорошенько, Лу заметил дядюшку Роу. Почтовая машина, на которой он с префектом ездил за посылками, была припаркована у главных ворот, а значит, и Вайрон тоже, стало быть, вернулся... Испытывая странный винегрет из ощущений - страх и эмоциональное возбуждение, Хань поежился и старательно ускорил шаг, дабы кучерявому прилипале не удалось его нагнать. На поляне уже во всю шли снежные баталии, игры в "Слепого кота", соревнования по лепке снеговиков и крепостей. За участие и, конечно, за победу в конкурсах ученикам выдавались медные монеты с изображением библейских персонажей, которые можно было обменять в милых надувных домиках, установленных по всему периметру поляны, на сахарную вату, расписные имбирные пряники, безалкогольный глинтвейн и сувениры. Мероприятие напоминало городские рождественские ярмарки в Европе, и по количеству участников, к слову, не отличалось от них. На традиционные зимние игры собрались все, кому не лень: от учеников, монахинь и обслуживающего персонала школы, до представителей директората и гостей из Сеула. Лу планировал как можно скорее найти в толпе своего обожаемого Се, но вычислить его среди девчонок и мальчишек, одетых в совершенно одинаковые белые варежки, шарфы и черные мантии с капюшонами, было не так-то просто. Счастливые ученики массово оккупировали все площадки для игр, кто-то с целью поучаствовать, кто-то понаблюдать. Ориентироваться можно было лишь на импровизированных тропинках, да и на тех толком не протолкнуться. Лу замер на месте как вкопанный, хватая морозный воздух ртом подобно выпавшей на берег рыбе. Отовсюду слышался смех, в глазах мелькали серебристые огоньки гирлянд, звездной россыпью украшающие деревья в саду, приятные запахи сладостей и ели окутывали сказочным флером Рождества. Волнение сиропом разлилось по телу, вызывая ощутимую дрожь. Нервозности не поубавилось, даже когда в очереди за глинтвейном у небольшого надувного домика в виде подковы, где собралась львиная доля мальчишек-старшеклассников, Хань увидел Чанеля и Бэкхена. Алкоголь был в школе строго-настрого запрещен, тем более в дни поста, но мысль о том, что можно пить вино, хоть и безалкогольное, вот так, открыто, как взрослые, видимо, приводила праведных католических мальчишек в неистовый восторг. Ребята перестукивались деревянными бокалами, выкрикивали шутливые тосты, старательно подражая завсегдатаем кабаков, а околачивающийся поблизости пастор Хейг снимал все это действо на небольшенькую видеокамеру, подначивая: "А кому не слабо целую кружку залпом? А кто на брудершафт?" - Вот урод. Мало ему тех фоток, что наснимал Бекки, так теперь он еще и на видео с детьми дрочить будет, - смерив священника испепеляющим взглядом, прошипел себе под нос Лу. Забыв про цель своей вылазки в школьный двор, он ринулся было отчитывать друзей за то, что те позволяют пастору снимать их на камеру, но какой-то рослый паренек из выпускного класса одернул его за мантию. - Директор тебя искал, - монотонным голосом доложил он. - Меня? - Лу развернулся и с неверием поднял глаза на старшеклассника. - Вы ничего не попутали? - Ты же Лу Хан? - не меняя меланхоличного тона, уточнил парень. - И? - МакДауэлл хочет показать тебя мадам Бертран. Ты должен рассказать ей, что благодаря здешней системе образования за полугодие смог вырасти из отстающего ученика в хорошиста, понял? - Прикалываешься? - Лу хитро сощурился. - Думаешь, мне настолько нечего делать, что вместо распивания глинтвейна с корешами, я ищу тебя по всей поляне с целью поразвлечь шутейками? Хань недовольно наморщил нос и молча проглотил возмущение. Хамить высокому, крепкому парню не позволяло чувство самосохранения. - И передай директору, что это я тебя нашел, а не Ронни Браунс, - Старшеклассник указал на сборище возле огороженной флажками территории сада, где проходили игры в "Слепого кота". - Всенепременно, - Лу шумно вздохнул и пошел по заданному направлению. Высокая, элегантная леди Бертран, наряженная в эффектное пальто с меховым воротом, и гномовидный директор в помпезной мантии с золочеными крестами стояли в окружении толпы мальчишек и девчонок. МакДауэлл старательно вытанцовывал перед сеульской мадам, нахваливая взахлеб лояльность нынешнего министерства образования по отношению к законодательству частных христианских школ со всеми их устоявшимися традициями, являющимися, по его мнению, если не спасением всего человечества, то уж точно единственной возможностью растить достойное поколение. Бертран слушала внимательно, держа любезную полуулыбку, и тактично подбадривала директора утвердительными кивками. Мальчишки, кучкующиеся поблизости, таращились на статную женщину буквально с открытым ртом. У сеульской директрисы была поистине королевская аура. Про таких говорят: "знает себе цену". И, судя по слишком уж гладенькому и свеженькому личику, при немолодых годах в паспорте, в эту цену входили, как минимум, пара тройка счетов за услуги пластических хирургов. - Ах, ну неужели явился... Это он, наш новый ученик - Лу Хан. Чудненький ребенок, должен Вам сказать! - заметив Ханя, спохватился МакДауэлл и, поймав мальчишку за рукав мантии, потянул к себе, чтобы продемонстрировать директрисе аки трофей. - Здрасте... - Лу расплылся в растерянной улыбке. Мадам Бертран придирчивым взглядом осмотрела его - благоухающего духами, с торчащими из-под капюшона светлыми волосами, и манерно подняла вверх тонкую бровь. - Ну же... - шепотом попытался подначивать МакДауэлл. - Расскажи, как тебе у нас? Ты доволен своими первыми успехами на ученическом поприще? - Ну, так... норм, - промямлил Хань. Директор наигранно рассмеялся. - Мальчик стесняется. На самом деле он в восторге от своих результатов и родители его неустанно рассыпаются в благодарностях. И все это из-за слаженной системы школьного воспитания и упорной работы наших преподавателей, - не дождавшись многословия от Лу, затараторил МакДауэлл. - Прекрасно, - с легким акцентом выдала директриса - Такие яркие и перспективные дети у Вас. Не устаю удивляться. Главное, чтобы не случилось подмены идеалов. Ученики с такой подчеркнутой миловидностью легко путают ориентиры, зацикливаясь на внешней оболочке в ущерб единственно важной ценности - духовности. Вы понимаете о чем я? МакДауэлл нервно хихикнул, пару раз снял и надел очки, но ответа на туманный речитатив самоуверенной мадам так и не нашел. - Что Вы имеете в виду? - наконец прямо спросил он. - Прическу, - отбрасывая лирику, уточнила директриса. - Это не первый ребенок со светлыми волосами, которого я видела за сегодня, были еще и с завивкой... Зацикленность на внешности в такие юные годы может стать проблемой. А ведь то время, что эти милые мальчики тратят на бигуди и прихорашивания у зеркала, они могли проводить с мыслью о Боге или за учебником, в конце-то концов, и показать еще более значимые результаты успеваемости, понимаете о чем я? Думаю, стоит ввести запрет хотя бы на окраску волос. Хань округлил глаза, как полярная сова во время брачных плясок, и раскрыл было рот, чтобы рассыпаться в возмущениях - мол, "какая, к черту краска, это мой натуральный цвет"! Но МакДауэлл, словно почувствовав неладное, вновь наигранно расхохотался и с манерностью примы погорелого театра, пропел: - Чудеснейший совет, дорогая, просто прелестный! Мы обязательно начнем его применять уже в ближайшее время, как только, так сразу... Вы записываете, Мари? Лу проследил за коротким взглядом директора и увидел среди зазевавшихся учеников юную монахиню Марию с блокнотиком в руках. Девушка сделала пару записей на клетчатом листочке и утвердительно кивнула. - А что касается преподавательской методики... - мадам Бертран чуть наклонилась, чтобы заглянуть Ханю в глаза. - Какие предметы Вы находите самыми интересными и кого из учителей Вы бы отметили, как наиболее квалифицированного? - Э-э... - замялся Лу и невольно сделал шаг в сторону. - Ну же, - шепотом подбодрил директор. - Английский? - наобум ляпнул Хань и тут же улыбчиво добавил: - Шучу-шучу. - Значит, английский язык не нравится, - поймала на слове Бертран. - Кто там у вас его ведет, Джеймс Вайрон, если не ошибаюсь? Мальчишка нервно зыркнул на МакДауэлла. Тот стоял с такой гримасой, словно его утюгом пригрели. Ничего хорошего такое выражение лица не сулило, нужно было срочно выкручиваться из ситуации. Лу быстро пришел в себя и принялся все отрицать: - Нет-нет, что Вы. Я обожаю английский, это мой любимый предмет. И господин Вайрон - мой лю... вполне себе... - от собственного вранья уши в трубочку закручивались. Но паралич с лица МакДауэлла частично сошел, а значит, направление было задано верно. - Джеймс хоть и строгий, но учеников очень любит. И они его просто обожают, - перенял эстафету директор. - Нам так повезло с префектом, так повезло... - Джеймс сам еще мальчишка, - вполголоса бросила Бертран, кокетливо поправляя уложенные в идеальный пучок волосы. - Вы рассматриваете на эту должность кого-то более сознательного возраста: Виктора Гроу, Уильяма Хейга, Элизабет Льюис? МакДауэлл вновь замялся и, пару раз нервно сняв и надев очки, вместо вразумительного ответа принялся перечислять достоинства префекта Вайрона. То, что Бертран знатная доносчица, имеющая право гласности и в министерстве, и Ватикане, делало любое высказывание в ее присутствии показанием под следствием. Лу чувствовал себя свидетелем некой странной игры на острие ножа, когда случайное слово могло стать причиной переворота, и готов был схватиться за любую возможность, позволяющую удрать. Как-либо взаимодействовать с Хейгом при иных обстоятельствах он даже не подумал бы, но в данную минуту тошнотворное дружелюбие внезапно появившегося священника сыграло ему на руку. - Полно вам, господа. Не стоит утомлять детей скучными взрослыми разговорами. Пусть лучше поиграют вдоволь перед сном. Сестра Льюис как раз собирает участников для нового забега в "Слепого кота". А господин Лу отлично бегает, правда? Хань резко оглянулся на приторно задорный голос пастора Уильяма, отчего чуть было не задел носом направленный на себя объектив его видеокамеры. Недовольство, как закипающий чайник, забурлило внутри, но не успев поддаться ему, мальчишка вдруг захлебнулся в сладком, томительном волнении. Поодаль пастора, возле ограждения, отделяющего поляну от территории сада, где проходили игры в "Слепого кота", в компании МинКи и Кая, ожидающих начала очередного забега, стоял Ангел, закутанный в черную мантию с капюшоном и белый шарф, закрывающий лицо по самые глаза. Директор в очередной раз неловко рассмеялся. - Вы как всегда правы, Уильям. Негоже в такой прекрасный вечер отвлекать учеников от святочных игр. Пусть дети отдыхают, а мы с мадам Бертран, пожалуй, прогуляемся за глинтвейном. Как Вы на это смотрите, дорогая? Не дожидаясь вердикта сеульской директрисы, Хань поклонился ей, как того велел корейский этикет, и метнулся в сторону очереди из желающих поучаствовать в забеге. Хейг быстрым шагом последовал за ним, отвешивая вслед глупые стариковские шуточки: - Мне нравится такой азартный настрой. С подобным запалом легко будет выиграть все монеты в забеге. Кстати, больше всего забирает тот, кто вылетает последним, монет 20, если не ошибаюсь. А это 10 кружек безалкогольного глинтвейна. Так и безалкоголиком недолго стать! Хань в голос чертыхнулся, чем заставил пастора расплыться в очередной слащаво-задорной улыбке. Мальчишку совершенно не интересовали призовые. Все мысли были только о Се. Но как подойти к нему с извинениями за опоздание на "свидание" (именно так Лу в мыслях называл оговоренную встречу тет-а-тет), если горе-педофил на хвосте? Игра в "Слепого кота" была первым пришедшим на ум предлогом обратить на себя внимание Ангела. - Дети, дорогие мои, только не толкайтесь! По одному проходим. За раз участвуют не больше десяти человек, иначе все превратится в балаган, - строила учеников сестра Элизабет. Мальчишек и девчонок в сад запускали группками. После одобрения монахини, они перелезали через ограждение и становились вкруг. Очередь из желающих была внушительной, но, как бы то ни было, Хань намеревался попасть в одну десятку с Се. - Я за ним занимал... - Лу глубоко сомневался, что Ангел одобрит его вранье, учитывая недовольные возгласы стоящих позади ребят. Однако тот не проронил ни слова, когда мальчишка, ловко протиснувшись сквозь толпу, пристроился рядом с ним. Лишь смешливо сощурил глазки полумесяцами и шагнул в сторону, пропуская вперед. - Не думал, что ты любишь догонялки, - улыбчиво произнес Хань, делая пару неуверенных шагов к ограждению, возле которого монахиня проводила отбор участников. Чхве МинКи и Ким Кай уже попали на территорию сада. Следующими были Лу и О. - Терпеть не могу. - промурлыкал Ангел, с интересом глядя на то, как Хань перелезает через ограждение. - Что? - Лу растеряно оглянулся на Сехуна и поймал на себе мягкий взгляд его насыщенно-синих глаз. Они завораживали и пугали, как бесконечный океан, манящий и затягивающий в бездну. Опять поменяли цвет? Что это значит? К счастью, сестра Элизабет своими воплями быстро отрезвила мальчишку от ангельского дурмана. - ... Десять! Остальные ожидаем следующего забега! - выкрикнула она и жестом указала ребятам, собравшимся у ограждения, сделать шаг назад. - А для участников повторяю правила игры! Один ученик - "кошка". Все остальные - "мыши". С завязанными глазами "кошка" ловит "мышат", а те, в свою очередь, убегают. Одно касание - вылет. Предпоследняя оставшаяся в игре "мышка" получает 15 монет, последняя - 25. Она же становится "кошкой" в следующем забеге. Выбывшим ранее выдается по 2 монеты поощрительных. - монахиня подошла к миловидной девочке из сеульской католической школы, стоящей в центре импровизированного круга, и завязала ей глаза черной повязкой. - "Кошка" у нас - Кристабелла Ли. Она стоит в центре. Все остальные - "мыши", стоим вокруг нее, держась за руки до тех пор, пока я не досчитают до одного. Затем убегаем. За территорию сада игрокам забегать нельзя! Каждый, до кого дотронется мисс Ли, покидает сад и подходит ко мне за поощрительными призовыми монетами. Все понятно? - Да-а! - хором выпалили участники забега. Кто-то из ребят поймал Ханя за руку, призывая встать вкруг вместе со всеми. Мальчишка повиновался, но, словно потерявшийся ребенок, все не переставал оглядываться назад. Сехун остался за ограждением среди других ожидающих ребят. В его глазах не читалось разочарования от того, что не довелось попасть в десятку, напротив. О явно веселился, будучи в роли зрителя, равно как и Хейг, пристроившийся рядом с камерой в руках. - Девять, восемь, семь, шесть!.. - ученики, толпящиеся у ограждения сада, вместе с сестрой Элизабет начали громкий отсчет. Хань осмотрелся по сторонам и поежился. Множество мальчишек и девчонок в черных тау-мантиях с капюшонами на головах, и сеульчанка с завязанными глазами в центре круга - на фоне мерцающего снега и светового рождественского декора все это напоминало некое сектантское сборище. - Жуть... - в голос произнесла Кристабелла Ли, явно пребывая в еще более растерянных чувствах, чем Лу. Когда игра началась, все тут же с дикими воплями бросились от сеульчанки врассыпную. Дезориентированная в пространстве девчонка даже не сразу поняла, что ей, собственно говоря, делать. Хань не без улыбки наблюдал, как та хлопает в ладоши, ловя воздух руками. Однако вскоре девчонка наловчилась и начала бегать. И уже спустя каких-то минут 10 словила двух рослых парней одним махом. Дальше игра пошла значительно быстрее. Прощупав территорию, Ли цапала одного участника за другим. Из-за того, что сад не был расчищенным от снега, убегать оказалось непросто. Но на то, видимо, и было рассчитано - не имея возможности носиться сломя голову, ученики не расшибали себе лбы. Правда без ушибов все равно не обошлось. Кристабелла пару раз смачно угодила в яблоню, причем в одну и ту же, что натолкнуло Ханя на отличную идею - при каждой возможной опасности вставать именно за ствол этого злосчастного дерева. Наученная горьким опытом сеульчанка до конца игры всячески избегала его, что помогло Лу Хану вылететь предпоследним, получив 15 монет призовых. Но это совсем не обрадовало его, ведь победителем стал Ким Кай. Верный, зашоренный прислужник Ангела даже не думал прятаться за деревьями, он бегал по сугробам аки лань, так умело уворачиваясь от "кошки", словно практиковался в этом тысячи раз. "Отвратное чувство" - мысленно подытожил Хань, глядя на то, как вылизанный католицизмом мальчик из свиты, заткнувший его за пояс на глазах у Сехуна, получает призовые монеты. Хотелось срочно взять реванш. Поэтому, когда на территории сада стала собираться следующая десятка, Лу не пошел на поляну к зрителям, а выразил твердое желание сыграть еще раз. Ангел же так и остался в числе наблюдателей, не проявив никакого желания участвовать в забеге. - "Мышки" становятся вкруг, Ким Кай - в центр! - скомандовала монахиня, координируя очередную группу ребятишек. Игроки принялись браться за руки. И тут Хань заметил среди новых участников кучерявого прилипалу Нейтана. Тот стоял на противоположной стороне круга рядом с Кристофером из класса F. Встретившись с Лу глазами, прилипала заулыбался, явно замышляя что-то дурное, и послал шутливый воздушный поцелуй. А когда школьники хором досчитали до одного, и все "мышки" дружно бросились врассыпную, продуманная дурость Нейтана таки проявилась во всей красе - вместо того, чтобы убегать, он ринулся ловить Ханя. - Какого черта? Нас сейчас поймают из-за тебя, - зашипел Лу, пытаясь увернуться от навязчивого преследователя. Хотелось обматерить его по самые помидоры, но каждое громкое слово могло привлечь внимание Ким Кая, с завязанными глазами носящегося по саду в поисках "мышей". Стоит признать, ловил ангельский прислужник не хуже, чем убегал, что серьезно щекотало нервы. Ведь второй раз потерять желанное первое место для Ханя было бы смертельным ударом по самолюбию. - Ну и хорошо, получим по две монеты и быстрее пойдем пить глинтвейн, я уже очередь занял, - раскрыл все карты кучерявый прилипала. - Думаешь, если я вылечу в числе первых, то пойду с тобой праздновать это, попивая безалкогольное винишко? Совсем кукушечка поехала? - процедил Лу сквозь зубы, прячась за ствол старой яблони. - Нет? - с совершенно бесхитростной наивностью вымолвил Нейт, останавливаясь возле Ханя. - Мне нужно 25 монет призовых, понял? Поэтому я здесь до конца, - бросил Лу, пытаясь сделать вид, что вся его инициатива - лишь жажда получить крупный куш. Он хотел было ринуться наутек, но не тут то было. Кучерявый прилипала догнал в два счета, пригвоздив мальчишку к очередной яблоне. - Да забей ты на эти салочки. Нет смысла бегать всю игру. У сестры Элизабет только 25 монет осталось в корзинке, я сам видел. Больше двух даже победителю не дадут. - попытался объясниться Нейт. Будучи прижатым к дереву, Хань, не смог отреагировать на его слова спокойно. Он злился от бессилия и неловкости, и наверняка прибегнул бы к безрезультатному рукоприкладству, если бы матушка Элизабет вдруг не остановила игру. - Дети, минуточку внимания! У нас закончились монеты. Поэтому придется поменять призовые. За первое и второе место теперь будут расписные имбирные пряники - 5 предпоследней выбывшей "мышке", 10 - победителю. Остальным по одному. Надеюсь, никто не против? В ответ послышались разочарованные возгласы. Участники забега забухтели. Видимо, большинство из них рассчитывали купить за выигранные монеты глинтвейн или какие-то безделушки в сувенирной лавке, ведь постных сладостей всем и на вечернем фуршете хватило. А тут опять пряники... Монахиню такая реакция озадачила. Не найдя выхода из неловкой ситуации, она бросилась за советом к пастору Хейгу. Школьники уставились на него, ожидая дельной идеи. А Лу, пользуясь случаем, поймал глазами Се, не без смущения отметив, что Ангел тоже смотрит на него, вернее сказать, сканирует, не моргая, чтобы удобнее было считывать мысли. "Что он хочет разузнать?" - заволновался Лу, невольно глянув на стоящего рядом Нейта, словно ждал, что тот ответит на крутящийся в голове вопрос. Кучерявый прилипала уже не прижимал мальчишку к дереву, но все еще стоял достаточно близко, обхватив рукой ствол яблони, к которой прислонился Хань. Заметив заинтересованность Лу, он улыбнулся и победно выдал: - Я же говорил, что у них закончились монеты, а ты не верил. - Молодец. Можешь подать заявку на участие в следующей Битве экстрасенсов, - буркнул Хань и зашагал по сугробам к центру сада, где столпилась большая часть участников игры. Нейт, как верный сторожевой пес, пошел следом. - Коль две прекрасные леди уже вылетели из игры, и в числе "мышек" остались одни ребята, мы разыграем призы, которые придутся по душе именно мальчишкам, - заговорщическим тоном запел наконец пастор. - Предпоследняя выбывшая "мышка" получит двухлитровый бочонок безалкогольного глинтвейна и любую игрушку из сувенирной лавки, а победитель проведет всю воскресную ночь на шестом этаже, где сможет в компании лучших учеников школы до полуночи поиграть в увлекательные католические игры и посмотреть рождественский фильм. Как вам такая идея? Со всех сторон тут же раздались оглушительно радостные вопли, свист и аплодисменты. - В чем прикол?! - стараясь перекричать учеников, проорал Хань, оглядываясь на Нейтана. - Видимо, победитель всю ночь будет зависать с О Сехуном и его компанией в закрытой гостиной шестого этажа, - пояснил кучерявый прилипала. - Проектор, кино про Иисуса и прочие плюшки... Нейтан что-то там говорил еще, но Лу Хан его уже не слушал. Из всего потока информации, дошедшей до ушей, он воспринял только фразу "ночь с О Сехуном в гостиной шестого этажа". Черт побери, НОЧЬ С О СЕХУНОМ в той самой закрытой гостиной, о которой ходило так много легенд! Сам же Ангел всеобщего восторга не разделил. Он стоял с убийственно холодным выражением лица и, кажется, не ругался только потому, что слов дрянных не знал. Ведь согласия на совместное времяпровождение в качестве призовых ни О, ни его компания не давали. Праведных мальчиков просто поставили перед фактом. Ким Кай был не менее обескуражен идеей Хейга, чем Се. Лу Хан никогда не видел его столь испуганным и озадаченным, даже непонятное злорадство охватило, глядя на то, как вечно умиротворенный прислужник меняется в лице. Но чем заметнее Ангел и его образцовые мальчики из свиты демонстрировали нежелание пускать кого-то в свой мир зашоренного католицизма и нерушимой святости, тем сильнее Ханю хотелось туда попасть. - Десять, девять, восемь... - начался отсчет до старта игры. Все ее участники взялись за руки, а Ким Кай, стоящий в середине круга, показательно вздохнул и вновь натянул повязку на глаза. - Только не бегай за мной, прошу тебя. Давай на этот раз по-честному. Если я выиграю, то отдам тебе все монеты, которые заработал в прошлом забеге, договорились? - принялся молить Хань пристроившегося рядом Нейта. - Мы купим за них глинтвейна и затусуемся ночью в парадном зале, - дополнил условия договоренности кучерявый прилипала. - И как ты себе это представляешь, дурила? - Хань ухмыльнулся, думая, что Нейт шутит. Но тот был серьезен на все сто. - Я и ты в исповедальной кабинке. С нами безалкогольный глинтвейн или бутылочка причастного кагора... Стоявший неподалеку рыжий парнишка из выпускного класса двусмысленно присвистнул, а Лу лишь нервозно рассмеялся. - Ты не подумай ничего такого, просто выпьем, поболтаем... - уточнил Нейт, смекнув, что обновленные условия сделки Ханя, мягко говоря, не устроили. - Поболтаешь себе сам. Этой ночью я планирую хорошенько выспаться, чтобы следующей оторваться в гостиной шестого этажа, - саркастично отчеканил Лу и, услышав командное "старт", бросился наутек. Из достаточной активной, игра теперь превратилась в настоящее безумство. Пытаясь убегать, с воплями, визгами мальчишки сталкивались друг с другом, спотыкались, падали, валялись в сугробах, ползали по снегу на четвереньках. Рыжий парнишка из выпускного класса даже пару раз залезал на дерево, за что знатно получал от сестры Элизабет - в общем то еще зрелище. "Ну и вакханалия" - думал Лу, еле унося ноги. К счастью, Нейт уже не преследовал его, но все же крутился неподалеку, заливисто хохоча с того, как еще не вылетевшие из игры везучие мальчишки, напоминающие в черных мантиях группировку ведьм, пытались пихать друг друга в лапки "кошке". Праведность и доброта, похоже, отошли на второй план, и Сехуну суждено было коротать воскресную ночь то ли в компании самого проворного старшеклассника, то ли в компании самого наглого и нечестного - это уж точно. И Ангел это тоже прекрасно понимал, судя по тому, как многозначительно он закатывал глаза, когда очередной адекватный мальчик с хорошими манерами выбывал благодаря хитрости плохих деток, желающих если не присоединиться такими окольными путями к свите в качестве двенадцатого (поправочка - уже одиннадцатого) участника, то хотя бы пообщаться с О в обстановке, лишенной контроля учителей и воспитателей. В итоге под финал на "поле боя" остались самые отпетые: рыжий безбашенный выпускник Юно, скромняжка Эмильен из параллели - завернутый на католицизме, но почему-то игравший все это время по закону "предай ближнего своего", и на десерт - Нейтан и Хань - по мнению большинства - просто малолетние исчадия ада. Видимо, сообразив, что дело - дрянь, на выручку Ангелу пришел пастор Хейг. Перед забегом последних четырех участников он предложил, чтобы заметно выдохшегося Кая заменил сам О, раз уж именно под его надзором победителю доведется коротать воскресную ночь в закрытой гостиной шестого этажа. Все зрители, включая выбывших игроков, поддержали решение пастора дружными аплодисментами. Не победить, так хоть поглазеть на кукольного недотрогу Сехуна, бегающего с завязанными глазами - тоже неплохая забава. По указке Хейга и сестры Элизабет Ангел вышел в центр сада и осмотрел оставшихся в игре ребят. Его немного колкий внимательный взгляд из-под длинных черных ресниц заставил Ханя невольно поежиться и сделать шаг назад. Остальные участники игры тоже попятились, таращась на Се с восторженным страхом и трепетом. - Не жалеете, что не предпочли пряники? - спокойно и тихо промурлыкал Ангел, снимая с себя объемный шарф. Теперь можно было во всей красе разглядеть белоснежное фарфоровое личико без намека на румянец. Чертов О Сехун - холодное, безэмоциональное совершенство без изъянов, аж тошно. На реплику Ангела зрители отреагировали дружным смехом. Оставшиеся в игре мальчишки тоже захихикали, правда как-то смущенно и нервозно. Лу закусил нижнюю губу, ощущая сладкое, томительное волнение, граничащее с мазохистским возбуждением. - Десять, девять... - начала отсчет монахиня, приподнимаясь на носочки, чтобы завязать Ангелу глаза. - восемь, семь, шесть, пять... - дружным хором продолжили зрители, и у Лу мурашки таким же дружным табуном побежали по спине. - Четыре, три, два... - прокричала толпа. Сестра Элизабет вышла за территорию сада, прихватив с собой шарф Се, и встала рядом с Хейгом, наблюдающим за игрой через объектив видеокамеры. - Оди-и-и-ин! - прозвучало певуче, словно зависая в пространстве. От волнения у Ханя даже уши заложило, как в температурном бреду, полусне. Он собирался бежать, но почему-то вдруг замер на месте. Проворный рыжий парнишка воспользовался этим замешательством Лу и подпихнул его к Ангелу. Но Сехун не позволил схитрить. Вместо того, чтобы словить Ханя, он ловко ухватил за руку его обидчика - в первые же секунды игры. - Поймал, - тихо промурлыкал Се. Рыжий выпускник густо покраснел, глянув на тонкие пальцы Ангела, сжимающие его запястье, а после нервно задышал, словно норовя вот-вот разреветься. Благо, сестра Элизабет среагировала достаточно быстро, чтобы успеть оттянуть школьника от Се и отправить в толпу зрителей. - Юно выбыл! - объявила монахиня, вручая парнишке две монеты поощрительных. - Финальная тройка - Хань, Нейтан и Эмильен! Продолжаем. На этот раз забег проходил под всеобщее улюлюканье и выкрикивание имен желаемых победителей. Лу не мог сконцентрироваться, но даже в своем несобранном состоянии он заметил, что Сехун действует по схеме. О не ловил кого придется, а целенаправленно загонял теперь именно Эмильена, игнорируя остальных участников. Со стороны это выглядело так, словно повязки у Ангела на глазах не было, и он четко понимал за кем и куда бежит. Немудрено, Сехун ведь считывал мысли. Если даже сами игроки не прокручивали в голове свои действия, то об этом думали зрители, неосознанно подсказывая Ангелу координаты расположения всех участников забега. "Пожалуйста, Сехун-и, разреши мне выиграть" - молил Лу, сломя голову носясь по сугробам. И его мысленная просьба, кажется, действительно доходила до адресата, судя по тому, что в итоге игру завершали именно Хань и Нейтан. Перед последним забегом мальчишек вновь поставили на одинаковом расстоянии от Ангела. Все замерли в ожидании. Кто же победит? - Ней-тан! - выкрикивало большинство. Оно и понятно. Кучерявый прилипала восторгался Сехуном до потери адекватности, но не получал от него ответного внимания. Так что совместное времяпровождение этих двоих не могло дойти до чего-то фривольного, если сам О того не пожелал бы. А вот Хань... Он был одним из немногих, кто периодически осмеливался открыто смотреть Се в глаза и в последнее время удостаивался такого лояльно расположения, о котором никто кроме представителей свиты и не мечтал. Может, неспроста? Позволить такому выскочке провести всю ночь с Сехуном и его прислужниками в гостиной шестого этажа - значит предоставить буквально на блюдечке шанс занять место одиннадцатого... - Лови его! Лови Лу Хана! - стало доноситься со всех сторон. Ангел немного помялся на месте, а после развернулся лицом к Лу и стал неспешно шагать по протоптанному снегу в его сторону. - Вот черт... - С полнейшим разочарованием осознав, что никто не хочет его победы, даже сам Ангел, Хань умоляюще глянул на Нейтана и вполголоса произнес: - По поводу вина и исповедальной кабинки, я... я передумал. Я выполню твои условия, если поддашься в догонялках. - Значит, сделка в силе? - засиял кучерявый прилипала. Лу утвердительно кивнул и со всех ног бросился наутек. Сехун ринулся за ним. Нейт побежал следом, стараясь обогнать О, чтобы попасться ему на пути и вылететь из игры первым. В планы Сехуна это не входило. Однако он не проявил ни капли агрессии или недовольства к кучерявому прилипале. Когда тот поравнялся с ним, лишь остановился и тихо промурлыкал: - У тебя проблемы с давлением, Нейтан... На поляне, где-то у сувенирной лавки прохаживался доктор Ван. Следуй к нему. И не забудь по пути сказать пастору Уильяму, что Хань вылетел, а ты победил... Услышав обрывки странной реплики Се, Лу Хан замер на месте. Получивший указание кучерявый прилипала больше не играл в догонялки. Он запрокинув голову назад, а после, как и велел Ангел, ритмично зашагал в сторону поляны, зажимая ладошками нос, из которого стремительно бежала кровь, капая прямо на белоснежный шарф. - Сехун... - ошарашено прошептал Лу, переводя взгляд на Ангела. Тот не проявлял никаких признаков участия в происходящем. Хотя, зная о умении Се сдерживать эмоции, Хань подвергал эту видимую невиновность большому сомнению. - Мне пришлось, он бы не отвязался, - спокойно оправдался Ангел, вновь направляясь в сторону Лу. Ошарашенный мальчишка, путаясь в эмоциях, ринулся от него со всех ног. В попытках удрать, под всеобщий свист Хань вскоре выбежал за дозволенную территорию сада, свернув к окнам больничного сектора. Но Сехуна это не смутило. Он продолжил преследовать мальчишку до той поры, пока зрители, собравшиеся у ограждения, не пропали из виду. - Хань, пожалуйста, не убегай. Я все равно тебя поймаю, - мурлыкал Ангел. От его нежного голоса стыла кровь и холодок бежал по коже. И хоть сдаваться Лу не намеревался, силы уже иссякали. - Что же ты за ангел такой, не можешь честно играть? - захныкал Хань, переходя с бега на быстрый шаг, чтобы немного отдышаться. - Прости. Дать тебе выиграть было бы опрометчивым поступком. Хейг явно неспроста задумал такие правила игры, - тихо произнес Сехун, снимая повязку с глаз. Их цвет был сейчас насыщенно-черным, с отчетливым бургундским оттенком, но постепенно светлел, приобретая глубокую синеву. - О чем ты? - не понял Лу. - К тому же я не мог позволить тебе пойти на свидание с Нейтаном. У него ведь сущий кавардак в голове, ни одной приличной мысли. И как ты только согласился на его глупейшую сделку? - проигнорировав вопрос, все так же мягко продолжил Ангел. - Я согласился на совместную попойку, а не на свидание, если что, - отчеканил Хань. - Не будь столь наивным, - промурлыкал Ангел. - А ты перестань меня воспитывать, - нахохлился Лу. - Я лишь хочу защитить тебя, - тоном проповедника произнес Се. - Да, я в курсе. Это твоя супер миссия - наставлять людей на путь праведный и избавлять от того, что несет разрушение чего-то там. Ынха обо всем рассказала, когда мы с Нейтом ходили к ней гадать, - как на духу отчитался Хань. - Я даже не знаю, как это комментировать, - манерно закатывая глаза, промурлыкал Ангел. - Но по крайней мере теперь понятно, почему ты не явился на оговоренную встречу. - Я пришел, просто опоздал, - смутившись, оправдался мальчишка. - На полчаса? - И что? Так получилось. Мог бы и подождать. - дерзнул Лу. - Не мог. Матушка Розетт устроила обход по комнатам, принудительно отправляя всех на святочные игры в сад, - Сехун ускорил шаг и попытался ухватить Ханя за шарф. Мальчишка дернулся, норовя увернуться, но не рассчитал и упал в снег. Се воспользовался этой ситуацией - прижал Лу, усаживать на него сверху и ухватывая за запястья, чтобы не брыкался. - Поймал, - улыбчиво прошептал он. Хань томно прикрыл глаза, подчиняясь. От запаха нашампуненной чистоты, исходившего от Ангела, закружилась голова, от прикосновений его нежных пальцев, сжимающих запястья тисками, в животе защекотало возбуждение. Но в мыслях Лу все еще крутился Нейтан с выпачканным в крови лицом, и от этих картинок пробирало до дрожи. Да, Лу уже видел раньше, как Сехун проворачивает трюк с изменением давления, еще тогда, на репетиторских занятиях. Однако только сейчас эта способность стала по-настоящему пугать его. Зачем вообще Ангелу дана подобная функция свыше? - Когда даже самому атеистически настроенному человеку становится по-настоящему плохо физически, он тут же забывает про дрянные помыслы и обращается с мольбами к Богу. Удивительно, правда? - промурлыкал Се, без особых усилий удерживая оцепеневшего мальчишку в лежачем положении, после чего наклонился к нему совсем близко и шепотом добавил: - В любом случае, я тебе уже говорил, что не собираюсь применять данную способность в качестве оружия массового перевоспитания, хотя именно об этом ты сейчас думаешь. - По-твоему, принудить к вере в Бога можно с помощью физических истязаний? - тихо вымолвил Лу, не осмеливаясь посмотреть Ангелу в глаза. - Вполне. Через страх, через отчаяние... Но куда увлекательнее делать это с помощью любви, не так ли? - Только если это искренне и взаимно, - прошептал Хань, все же открыв глаза. - Хотя все равно попахивает сумасшествием. Ангел улыбнулся. Услышав на периферии голоса мальчишек, он отпустил руки Лу и отринул от него. В глубине сада вышагивали Кай, МинКи и сестра Мария, которых, видимо, отправили на поиски ребят, покинувших территорию для игр. Се отряхнул черную тау-мантию от снежинок, поправил капюшон и протянул Ханю ладошку, словно хотел помочь подняться. Но Лу почему-то побоялся прикасаться к Ангелу и прытко встал сам. - С ним все в порядке. Однако доктор Ван все равно поведет его в лазарет и оставит там до самого утра, - не теряя умиротворенности, уведомил О, считав в мыслях мальчишки уверенное желание найти Нейтана, чтобы убедиться, что тот в норме. - Ты можешь сканировать мысли на таком далеком расстоянии? - то ли удивился, то ли возмутился Хань. - Давление Нейтана я привел в норму, как только он направился в сторону поляны, а что касается доктора Вана... он такой предсказуемый, не находишь? - промурлыкал Ангел. - Значит, и я пойду в лазарет, - отрезал Лу, прекрасно понимая, что вход туда ему, как и другим не хворающим ученикам, строго воспрещен. - Как пожелаешь, Хань..***
Пробираясь по сугробам к расчищенной дорожке, огибающей территорию замка, Лу подсчитывал собственные шаги, чтобы отвлечься от пугающих мыслей. Несмотря на украшенные гирляндами яблони, близ закрытых плотными шторами окон, ведущих в палаты лазарета, было темно и неуютно. А ведь еще в начале осени, бывая здесь, Хань испытывал чувство восторга: от луговых цветов, густой высокой травы, усыпанных спелыми яблоками деревьев, от ощущения свежести и чистоты, так напоминающем о Се... Сейчас же Лу не мог отделаться от удушающих тисков страха на протяжении всего пути к главным дверям, ведущим в центральную часть школы. Он шел без оглядки и даже не заметил бы следующего за ним на безопасном расстоянии лазутчика, если бы случайно не поскользнулся. Чхве МинКи на мгновение растерялся. Прятаться было некуда, поэтому он просто замер на месте. "Сехун отправил за мной слежку?" - опешил Хань, но решил сделать вид, что не разглядел застывшего статуей мальчишку на расстоянии десяти метров от него. Второй раз Лу оглянулся уже у главных дверей. МинКи больше не следил за ним или, возможно, на этот раз шифровался лучше. - Ты в порядке, мелкий? Выглядишь так, словно от черта убегаешь, - низкий бархатный голос Джеймса Вайрона, курящего у входа в школу, вырвал из мысленной самореволюции, как внезапная оплеуха. Хань вздрогнул и невольно схватился за сердце. Префект рассмеялся и, щелкнув красивой раритетной зажигалкой в металлическом корпусе с гравировкой Fr. Ch, сложил губы трубочкой и выдул сигаретный дым со вкусом ментола, который тут же смешался с морозным воздухом и пряно-древесным ароматом дорогого одеколона Вайрона. - Я в порядке. Просто замерз... и спать хочу, - наспех оправдался мальчишка, бросив короткий взгляд на учителя. Но из-за дыма не разглядел его лица. - Тогда сладких снов. Только не слишком сладких, без рукоблудия, усек? - Слушаюсь, сэр. Этим вечером Ханю и впрямь было не до рукоблудия. До позднего колокола, призывающего готовиться ко сну, он просидел в своей комнате, пытаясь отвлечься от пугающих мыслей разглядыванием фотографий, снятых Бэкхеном на фотоаппарат Хейга. Как оказалось, Бён фотографировал исключительно монахинь, настоятелей и учеников в те моменты, когда они ярко улыбались или смеялись. Наверное, из-за этого от снимков так веяло теплом и уютом. Своих собственных портретов в конверте Хань насчитал аж 7, рекордных 12 было с изображением вечно сияющего Чанеля. А вот с Се... Лу Хан готов был поклясться, что сам фотографировал его в трапезном зале, однако подобного снимка не нашел.***
Видимо, из-за нервного перенапряжения в эту ночь сон Ханя был обрывочным и тревожным. Где-то в часа 3 он проснулся от мучающей жажды и поплелся со свечкой в руках по темному коридору к уборной - путь длинною в жизнь, не меньше. Зайдя в туалетную комнату, он в первую очередь обратил внимание на свет - приглушенный, с синим оттенком. Такой обычно исходит от кварцевой лампы. Но люстры не работали. Из окон - только несколько небольших кругляшка у потолка. Откуда тогда это освещение? Хань поежился, ощущая холод, плавно опадающий с плеч к ногам, и глянул на пол. На плитке была разлита ледяная вода. Она мерцала, отражая выключенные люстры, умывальники и туалетные кабинки. "Может, трубы попротекали? Надо было предугадать такой вариант и обуться, а не идти сюда среди ночи босиком" - Замерз? - послышалось со спины. Лу вздрогнул, словно его молнией прошибло. Но оборачиваться не стал. Этот нежный голос щекотал нервы и был приятен до боли в сердце. Мальчишка прекрасно знал, кому он принадлежит. - Немножко, - тихо ответил он, обхватывая себя руками в попытке согреться. Ангел неспешно прошел чуть дальше, задевая Ханя чем-то мягким, пушистым. Лу с интересом поднял на него глаза и остолбенел. - Господи... - на выдохе произнес он. На Сехуне была церковная распашонка, как те, что ученики надевали на мессы. Аккуратные губы порозовели от перепадов температуры, бледная кожа мерцала. И крылья... У Ангела были безумно красивые крылья за спиной. Их кончики сгибались под конец, укладываясь на мокрую плитку. Страх сжал сердце тисками. И стыд, уничтожающая неловкость перед Божьим созданием. Хань попятился назад, но Сехун подозвал его к себе тонким пальцем и, не отводя взгляда, стал неспешно опускаться на пол. - Се, что ты делаешь? - удивился Лу Хан, ступая навстречу. Ангел ничего не ответил. Он улегся на залитую водой плитку и раскинул руки в стороны. Белоснежные крылья с нескончаемым количеством шелковистых перьев, как мягкая перина распластались по полу. Хань встал на колени, обхватил бледное лицо Ангела ладошками и, чувствуя согревающее тепло от прикосновения к его нежной коже, зашептал: - Ты простудишься. Вода холодная и пол тоже. Нельзя так делать. Вставай. Се отрицательно покачал головой и схватил мальчишку за пижамную кофту, притягивая к себе. Поцелуй не был страстным. Всего несколько горячих причмоков в чуть приоткрытые губы. Но и этого было достаточно, чтобы возбудиться. Лу дернулся назад и испуганно глянул на Сехуна, не веря в происходящее. - Все не реально... Я сплю? Ангел расплылся в хитрой улыбке и отрицательно покачал головой. И Хань поверил бы ему, если бы не заметил у туалетной кабинки собственную мать в образе святой с кровоточащими глазами, совсем как на картинах с изображением экзорцистов в злосчастном подвальном коридоре, соединяющем два корпуса школы. - Отрекись от него... - произнесла она беззвучно. И Лу резко открыл глаза, хватая воздух ртом, словно вынырнул не из сна, а из бездонного колодца. В комнате было темно и жарко. При этом пахло исключительной свежестью и нашампуненной чистотой, словно в SPA на тихоокеанском берегу - пахло Сехуном. Бэкхен спал в своей постели, накрывшись одеялом с головой. Сам Хань лежал в какой-то неудобной позе - левая рука, прижатая собственным весом, онемела, правая нога так сползла, что уже касалась пола. "Надо перелечь к стенке" - мелькнуло в голове. Мальчишка кое-как развернулся на правый бок и попытался поймать одеяло, чтобы подтянуться к другому краю постели. Но вместо этого поймал за майку того, кто лежал рядом с ним. Озноб волной прошел от пальчиков до макушки. В глубине души Лу предчувствовал, он словно нутром учуял присутствие Се. Однако все равно испытал страх, когда понял, что О действительно в его постели. - Сехун, - окликнул Хань, надеясь, что Ангел не отзовется. - Что? - вопреки ожиданиям бросил Се. - Ты мне снишься? - на всякий случай поинтересовался мальчишка. - Видимо, да, время от времени, - немного смешливо ответил Ангел. - Я хочу видеть твои глаза, зажги свет, - настороженно потребовал Лу, чувствуя как всё съеживается в животе от мазохистского страха. Всего один щелчок пальцами - и красивые свечи, подаренные делегацией из католической школы для девочек, озарили комнату убаюкивающе-мягким золотистым свечением. Глаза Сехуна были светло-голубыми. - Что ты чувствуешь сейчас? - шепотом произнес Хань. - Любовь? - сонно промурлыкал Ангел.