Дружба на стороне

POV Франк Абель После обеда Никлаус вышел из комнаты, сказав, что внезапно понадобился «парням». Перед уходом он ненадолго отозвал Дастина в прихожую и, прикрыв дверь для большей звукоизоляции, стал о чём-то с ним перешёптываться. В это время я терпеливо ждал возвращения друга, сидя в кресле со старым альбомом в руках. Признаться, ранее я подозревал о том, что он уже не один, и сейчас это обстоятельство вызывало у меня противоречивые чувства: с одной стороны я был рад проявлению заботы, исходящей от Никлауса по отношению к человеку, к которому я сам относился с глубоким трепетом, с другой же – пытался побороть в себе болезненные приступы ревности. Последние несколько дней после того, как я очнулся, я провёл в жутком состоянии, близком к депрессии, и с трудом отвечал на вопросы Ирмы – девушки, с которой мы спонтанно решили расписаться. Первые мысли, овладевшие мной в начале «второй жизни», подаренной докторами, были о нём, и только последующие – о ней, круглыми сутками сидящей подле моей больничной койки. Спустя недолгое время Дастин вернулся в комнату и сел в кресло вплотную ко мне. Я сразу же обратил внимание на то, как исхудали его ноги и бёдра, на которых при помощи ремня буквально висели истрёпанные серые джинсы. - Из вещей ты привёз только это? – Он кивнул на альбом. Я кивнул, с улыбкой глядя в лицо, которое из аристократически-бледного сделалось совсем белым. Веснушки уже не украшали его, как раньше, а делали его вид ещё более болезненным. – Как это, Франки? Ты прилетел в чужую страну, чёрт возьми! - Я хотел просто увидеть тебя, на остальное было плевать. - Вот как, - неестественно усмехнулся он. Я был поражён тому, насколько сильно он поблек во всех смыслах. От моего взгляда не ускользнуло множество тёмно-лиловых и красных пятен на теле Дастина, от вида которых мороз проходил по коже. – Тебе не хватило двух лет на то, чтобы собраться? Я опустил взгляд на потёртую обложку, пытаясь не вспоминать о том, как оказался на трассе, вылетев из авто, и в какой-то момент перестал что-либо видеть и чувствовать. При этих мыслях меня охватывала паника, но чувство вины перед Дастином было сильнее. - Мне… было бы сложно объяснить это. Отогнав неприятные воспоминания, я открыл альбом на первой странице. Там была вставлена моя детская открытка бабушке на Рождество, как своеобразная обложка, и я хотел было перелистнуть, как Дастин резко перехватил мою руку. - Боже, неужели это та самая? Та, на которую ты одолжил у меня клей и забыл его закрыть, оставив сохнуть? Франки, ты уже тогда был таким засранцем! Я улыбнулся, прижавшись к нему плечом, и стал листать дальше. На фотографиях часто мелькали наши семьи в те года, когда они ещё общались между собой, и на одной из них даже была запечатлена беременная мать Дастина. Далее попадалось всё больше наших совместных снимков, и в какой-то момент Дастин встал и отпросился покурить. Внимательно проследив за ним, я заметил нарочитую резкость в его движениях, что обычно бывало, когда он не мог сдержать слёзы. Я вскочил с кресла. - Даст, тебя что-то расстроило? Он толкнул меня ладонью в грудь, не оборачиваясь. Дотронувшись до него, я насильно развернул Дастина и прижал его к своему плечу. За многие годы я научился угадывать, когда он пытается скрыть от меня слёзы. - Мама умерла. Я обхватил руками его шею и поцеловал в висок. Мне было ужасно стыдно за то, что я не мог быть с ним в самое трудное время в его жизни. - Я люблю тебя. Я очень сильно тебя люблю. - Чёрт, Франк, прекрати это! - Я ужасно люблю тебя, - не унимался я, игнорируя его попытки вырваться. – Не скрывай свои эмоции, мы ведь знаем друг друга всю жизнь... Дастин недоверчиво взглянул на меня и издал подавленный смешок. От этой реакции мне стало не по себе. - Невозможно просто так пропасть на пару лет, Франк. Ты мог так или иначе дать о себе знать, но ты этого не сделал. Вместо ответа я обнял его крепче, пытаясь как-то утешить. Мне не хотелось, чтобы Дастин узнал об аварии, – это могло бы иметь дурные последствия. - Прости. Мы простояли так некоторое время, после чего Дастин всё же отправился на улицу «подымить», перед уходом попросив меня расстелить постель. Я посмотрел на часы и кивнул: уже было довольно поздно. Когда я спросил, надолго ли ушёл Никлаус, он с улыбкой ответил, что тот объявится только утром. - Не говори, что ты не за этим сюда пришёл, - подколол меня он, зашнуровывая кроссовки, которые он носил ещё с тех времён, как я поступил в университет. – Ещё мы примем душ вместе, иначе у меня попросту не хватит денег на оплату счётчика. Будь готов к тому, что вода начнёт лить изо всех щелей, или же на тебя внезапно посыпется плитка. Я лишь молча кивнул, наблюдая за тем, как он собирается. Мне не хватило смелости на то, чтобы намекнуть ему, что эта идиотская привычка отнимает у него гораздо больше денег и нервов, чем он может себе представить. Однако я знал, что слегка помутившийся рассудок Дастина воспримет это, как покушение на святое, и после подобного заявления он обязательно вспыхнет яростным негодованием, а мне не хотелось вновь провоцировать его на ссору. Закрыв за ним дверь на щеколду, я вернулся обратно в комнату, ступая осторожно, будто там находился кто-то спящий. Я остановился посреди комнаты и медленно повернулся вокруг своей оси; это место выглядело ужасно, но мне ещё нигде не было так уютно и тепло, несмотря на отсутствие отопления. Это место пропиталось им: его интересами, привычками, проблемами. На стенах кое-где были небольшие рисунки и заметки, сделанные обыкновенным маркером, повествующие о чём-то странном и непонятном для окружающих. Подойдя к одной из них, я прочитал: 27. Ещё немножко ближе к смерти. Ощутив прошедшую по телу неприятную ледяную волну, я отпрянул от надписи, но вскоре любопытство взяло верх. Я видел, что чуть ниже написана ещё одна цифра, и уже догадывался, что она означает. 24. Поздравляю, Франческо. Но я всё ещё старше. На другой стене, примерно на уровне колена, находились детские рисунки. Присмотревшись, я понял, что это дело рук Луизы. Всё это выглядело так естественно, что при входе сюда я не сразу заметил эти детали. Мои мысли о том, что я ни разу в жизни так и не увидел дочь Дастина, прервал резкий и продолжительный кашель соседа, который был слышен настолько, как если бы тот сидел здесь и наблюдал за происходящим. Затем я обратил внимание на тумбочку, один из шкафчиков которой был чуть приоткрыт, и осторожно выдвинул его; он оказался доверху набит бумагой. Пробежавшись глазами по тексту, я понял, что это письма, адресованные мне, но не отправленные. 22 мая 19.. г. Милый, Последний месяц стал для меня временем осознания своих ошибок. Как бы странно это ни звучало, я хочу выложить тебе это всё так, чтобы ты об этом не узнал. Меня успокаивает, когда я что-то пишу. Если в моей руке не будет ручки, в ней окажется сигарета или шприц. Ты остановил бы меня, Франк? Я хочу, чтобы ты меня остановил. Иногда я понимаю, что хочу умереть здесь и очнуться в теле твоей жены… Раздался негромкий стук в дверь, и я, осознав, что Дастин вернулся, поспешно затолкал все бумаги обратно в шкафчик. Я встал, чувствуя, как затекли ноги и ощущая в себе болезненную опустошённость, после чего подошёл к двери. Щелчок – и мой взгляд вновь встретился с его, задумчивым и смотрящим куда-то сквозь меня. - Извини, если заставил тебя долго ждать. Я опустил глаза и уставился на его руки. На локтевых сгибах не было никаких следов от игл, зато на запястьях имелось что-то тёмное. Схватив его за руку, я поднёс его запястье ближе к свету и обнаружил несколько рубцов. Дастин сонно отреагировал на это действие и довольно поздно отдёрнул руку. - Ты под чем-то? – тихо предположил я, пытаясь максимально скрыть то, насколько сильно мне хотелось взвыть от ужаса. - Валиум. Не бойся, он безвреден. Он отвернулся и продолжил неспешно снимать верхнюю одежду. После всей информации, подчерпнутой из письма, мне хотелось расспросить его о многом, но я прекрасно знал, что ответов не получу. В ответ на мой продолжительный взгляд Дастин слегка улыбнулся и, подойдя ближе, одним движением руки стянул с себя майку, затем закинул её на плечо и взялся за мою. Его попытки заигрывать со мной смущали меня своей излишней откровенностью. Наши тела соприкоснулись, и я мгновенно напрягся, чувствуя повсюду его остывшие от холода ладони. Как только я привык к объятиям друга, начав ласкать его в ответ, Дастин отстранился и потянул меня за локоть. - Пошли. Я послушно последовал за ним. Те несколько секунд, когда он увлекал меня за собой, держа за руку, позже стали чуть ли не самым странным и романтичным воспоминанием в моей жизни. Всё вокруг внезапно перестало существовать, вытеснившись присутствием одного человека, на котором я сконцентрировал всё своё внимание и все свои чувства. Всё, что нас окружало, запомнилось не иначе, как пустое бесконечное пространство; пару раз я ударялся о различные предметы и едва ли соображал, что произошло. Мы вошли в маленькую комнату, и Дастин небрежно повернул ручку смесителя, отчего на нас сверху бурным потоком брызнула холодная вода. Под её воздействием я ненадолго очнулся и обратил внимание на то, что мы оба всё ещё были в штанах. - Даст, выключи воду! Вместо ответа он страстно поцеловал меня, в то же время регулируя температуру воды одной рукой. Следующим шагом он поспешно расстегнул мне ширинку и плюхнулся на колени, рывком спустив мне при этом штаны до голеней. Не успел я сказать и слова, как дыхание перехватило от резко нахлынувших ощущений, и я машинально вцепился ему в волосы, прижавшись затылком к настенной плитке. Довольно сильный напор воды хлестал меня по лицу, в то время как Дастин там, внизу, доводил меня до безумия. В какой-то момент он остановился и, стянув с себя промокшие насквозь джинсы, поднялся на ноги и буквально уткнул меня лицом в свою грудь. Только тогда я вспомнил, что у меня нет абсолютно ничего, что могло бы облегчить его страдания в самый ответственный момент. - Дастин… - Он откликнулся томным вопросительным мычанием. – Мне нечем тебя смазать. Он приоткрыл глаза и посмотрел на меня мутным взглядом из-под густых светлых ресниц. Его искусанные губы снова растянулись в ухмылке. - .бал я это всё, Франки. После этих слов Дастин прижался спиной к стене и обхватил меня ногой чуть выше бедра, наглядно доказывая, что действительно готов .бать всё, что движется, после чего мы совместными усилиями насадили его на мой стояк. Несмотря на то, что выбранное им положение вряд ли претендовало на звание самого удобного, я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, имея возможность снова иметь с ним близость. При этом я знал, что скоро всё закончится, и данное событие будет считаться ничем иным, как изменой, но самобичевание по этому поводу намеренно было отложено как можно дальше в будущее. Мне хотелось быть с Дастином, пока я имел эту возможность. - Франк, я хочу лечь, - прошептал он мне на ухо, буквально сразу же сорвавшись на очередной болезненный стон. Я приподнял его, бережно взявшись за бёдра, и осторожно опустил на пол. Дастин напряжённо вцепился в меня, требуя продолжения, затем негромко попросил ускориться. Желание доставить ему удовольствие для меня было первостепенно, поэтому я без пререканий делал всё, к чему он меня ненавязчиво подталкивал. Дастин стал наблюдать за мной, заметив, что я уже недалеко от точки кипения, и по мере этого помогать себе рукой. Оргазм настиг нас почти одновременно, и наши голоса наполнили душевую, утопив её, подобно вылитым впустую нескольким кубометрам воды, в лютой какофонии. Я потянулся было к смесителю, но Дастин меня остановил. Он прижал меня к себе, как игрушку, и принял вид утопленника, лежащего на дне океана. Отдышавшись, я попытался начать диалог: - Ты ведь сам говорил, что едва оплачиваешь воду… Дастин открыл глаза и нежно взглянул на меня. - Мне плевать на то, что я там говорил. Скоро Ник заберёт меня к себе, и я больше никогда не увижу эти грёбаные счётчики. Решив не настаивать на своём, я снова лёг ему на грудь и прикрыл глаза, чувствуя на себе поглаживания Дастина и бьющий в спину водяной напор.