Основной инстинкт

Сизый дым, исходящий от сигареты, что давно уже лежит нетронутой на пепельнице, заполняет пространство комнаты. В темной квартире единственный источник света, исходящий от ноутбука, освещает силуэт юноши, полностью поглощённого информацией на экране. Его взгляд несется по очередной странице, испещренной мелким шрифтом текста. Дилан долго раздумывал, стоит ли начинать читать сие творение Томаса, но в конце концов, любопытство взяло верх. Предчувствие того, что история как-то переплетена с ним, с каждой сценой оправдывалось. В каждой строчке он узнавал себя. Томас до мельчайших подробностей описывал его. Их встречи. Каждая сцена, описанная им, вставала перед глазами, но видел Дилан её с другого ракурса — глазами Томаса. «Тони познакомился с психиатром в тюрьме. Его глаза были бездонно шоколадными. Доверял ли он ему? На самом деле нужна была помощь, когда он к нему обратился? Он не был в этом уверен. Если бы все прошло хорошо, тогда нужна, если нет - то нет. В любом случае, он был защищен». Описывал ли Томас свои истинные мысли, или это все было лишь вымышленным описанием его литературного героя? Было сложно в этом разобраться, учитывая, что Томас до их пор оставался для Дилана загадкой. Должна ли эта история пролить свет на истинную суть всего происходящего? Хотел ли Дилан знать эту самую правду? Страницы текста сменялись одна другой, глаза опережали, не успевая прочитать слова, от чего приходилось снова возвращать их на строчку назад, а то и на целый абзац, чтобы уловить смысл. Он был уверен - все секреты спрятаны здесь, в этой чертовой книге. Все, прочитанное им, он уже прошел, но что будет дальше? Он был уверен, что сможет вычитать это в строчках, написанных Сангстером. Томас стал автором не только этого, безусловно, бестселлера, но и его жизни. Ведь именно он решает, как будет все развиваться дальше. Даже сейчас, читая этот рассказ, Дилан понимал, что Томас был уверен, что доктор его прочтет. Эта тварь манипулирует им, и, надо признать, делает это блестяще. Так что же будет дальше? «Тони познакомился с Хлоей на вечеринке в Блумсбери. Он сразу почувствовал в этой женщине родственную душу, когда, прислонившись к стене, они оба молча курили. Следующая встреча еще больше их сблизила. Они мило беседовали в саду, пока доктор Грин наблюдал в окно, пытаясь остаться незамеченным. Тони понял, что доверяет ей». Холланд? Что этому ублюдку нужно от неё? Почему он пишет о ней? «Да, ему нравится Хлоя. Она умная, красивая, благородная. Жаль, что Тони придется убить ее». Что? Нет-нет-нет! Невозможно. Это не правда. Глаза в очередной раз прошлись по тем же самым строкам, надеясь, что они поменяют смысл. Это вымысел, он бы не стал этого делать. Он бы не стал говорить Дилану, что собирается совершить убийство. «Он принарядился. Ему нравилось хорошо выглядеть, убивая людей. Он сказал доктору Грину, что собирается убить Хлою. Это было очень рискованно». Это не шутка. Он не шутит! Не дочитав до конца, Дилан отбрасывает ноут, подрывается с места, снося все на своем пути, и тут же хватает телефон. Чертовы кнопки не удается нажать с первого раза, пальцы похолодели, и руки дрожат. Заползая за шиворот, по коже гуляет мерзкий холодок. Только одни губы как мантру повторяют «нет-нет-нет, пожалуйста, нет!» — Давай, Холланд. Умоляю, возьми трубку! — равнодушные гудки не дают покоя. — В данный момент я не могу подойти, оставьте своё сообщение. — Холл, это Дилан. Позвони мне, как только услышишь. Повесив трубку, он громко закричал на всю квартиру. Безысходность. Что он мог сделать? Дилан понимал, все, что бы он ни придумал, Томас уже предугадал. Все его действия просчитаны. Так как же предотвратить все это? Дилан долгое время пытался найти в том погроме, что создал ранее, свои ключи, но, так и не отыскав их, вылетел из квартиры, прихватив планшет и флэшку. Ему нужно всеми силами спасти Холланд. Она единственная, кто всегда была рядом с ним в тяжелую минуту, и именно он должен уберечь её от этого психопата. Можно сказать, что для Дилана Холланд всегда была особенной, и это, кажется, чувствовал и Томас. «Насколько Тони ненавидел своего психиатра, настолько же любил. Он последний раз взглянул в зеркало. Хлоя заслуживала особой смерти. И Тони был к этому готов». Нет, Холланд не заслуживает смерти вообще. Все, кто были убиты до того, они заслуживали этого. Если она умрет, это будет неправильно. Она не должна умереть, только не она! Нужно спасти её! Дилан снова берет телефон, набирая цифры, которые надеялся никогда больше не вспоминать. Долгие гудки, а затем бездушный голос: — Здравствуйте, это Уилл Поултер. Оставьте сообщение. — Уилл, это Дилан ОʼБрайен. Приезжай на Хайгет-стрит, 23, Хемпстед. Кажется, Томас хочет убить Холланд Роден. «Когда доктор Грин добрался до Хемпстеда, было около полуночи». Не обращая внимания на то, сколько денег сунул таксисту, он рванул к двери дома Холланд. Словно обезумевший, он стал молотить кулаками в дверь, надеясь, что не опоздал. — Холланд! Холл! — голос дрожал, в горле стоял ком, и приходилось вопить на последнем издыхании. На радость Дилану, дверь открылась, а в дверях стояла растерянная Роден, вытаращив на него глаза от непонимания того, почему он так к ней ломится. — Дилан, что случилось? — Слава богу! — От сердца сразу отлегло. Он глубоко выдохнул и дыхание возвратилось в норму. Она жива. Она стоит здесь и понятия не имеет, что происходит, но надо торопиться. — У нас мало времени. Ты в опасности. Он хочет тебя убить, — снова затараторил Дилан. — О чем ты говоришь? — с улыбкой отвечала девушка, недоумение до сих пор царило в её глазах. — Кто хочет меня убить? — Томас! — Дилан зашел в дом, плотно закрывая за собой дверь на щеколду. Прошел в гостиную и стал расхаживать по ней, словно загнанный зверь в клетке. — Я думал, что могу помочь ему, но я ошибался. Ты была права! Его нужно поместить в лечебницу, иначе он не остановится, — Дилан остановился и взглянул в глаза девушки, надеясь найти в них отклик. Холланд, словно в ступоре, подошла к журнальному столику, взяла с него пачку сигарет и закурила. Долго смотря куда-то в сторону, она пыталась начать разговор, но каждый раз осекалась. Только раскрывая рот, силясь что-то сказать, она останавливалась и делала затяжку. В какой-то момент, посмотрев на Дилана, она увидела его ожидающий взгляд и поняла, что больше нельзя медлить. — Я уже говорила с Томасом. Он очень расстроен. Ты напугал его. — Я напугал его? — Дилан рассмеялся. Он вскинул руки и словно указывая в его сторону повысил голос, — да он серийный убийца. Он признался. Холланд резко бросила сигарету в пепельницу, и так же, что несвойственно ей, на повышенных тонах продолжила: — Черт возьми, Дилан, ты переспал с пациентом. Ты чуть не утопил его в джакузи. Ты нарушил закон, не говоря уже об этических канонах нашей профессии. — Холл, все было не так… — Дилан, выслушай меня! — Она сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Несмотря на свою профессию, когда ей положено держать себя в руках, она не могла контролировать свои чувства, когда дело касалось её друга. — Ты серьезно болен. Тебе нужна медицинская помощь, — Холланд взглянула на Дилана, на его лице было полное непонимание. — Я позвонила Боэну, и он считает, если ты добровольно согласишься на месячный курс лечения, с тебя могут снять уголовные обвинения, — Дилан вскинул брови в непонимании, но Роден продолжала, — в любом случае, они вынуждены отозвать твою лицензию, — все это время Дилан смотрел на неё умоляюще. Он не мог поверить, что даже она может отвернуться от него. — Мне очень жаль. — Холл, — Дилан стал приближаться к ней, но вдруг откуда-то сбоку донесся голос, заставивший остановиться и впасть в ступор. — Она права. Это для твоего же блага, — в проходе между двумя комнатами, стоял Томас, опираясь о косяк двери и сложив руки на груди. Дилан непонимающе переводит взгляд на Холланд. Девушка виновато опускает глаза: — Он попросил меня поработать с ним, — затем она уже смотрит серьезно на Дилана. — Теперь он мой пациент. Опустошение, растерянность, непонимание происходящего. Почему она предает его? — Прошу тебя, — умоляя, даже готовый встать на колени, он старался вразумить Холланд. — Ты не знаешь, во что влезаешь, — но девушка по-прежнему стояла неподвижно. Она как будто не замечала его, всеми силами стараясь не смотреть ему прямо в глаза. Так обычно поступают, когда перед тобой психопат. Будто он может заразить своим сумасшествием. Дилан поворачивается к Томасу. Тот смотрит на него, на лице еле заметная улыбка, но Дилан уверен, Томас смеется, хохочет внутри себя. Он сделал все как надо. Все и всё теперь против него. Дилан сам закопал себя в яму. Он озлобленно смотрит на юношу и сквозь зубы, старясь не закричать, сдерживая себя, произносит: — Скажи ей правду. Томас по-прежнему стоит, не шелохнувшись, лишь победоносно поднимает голову, а улыбка растягивается. — Скажи ей правду! — его голос переходит в крик, от чего даже Холланд вздрагивает. Озверев, он бросается на Томаса, — я тебя заставлю это сделать. Казалось, до Томаса можно было дотянуться всего лишь за два шага, но вдруг на его ходу возникает препятствие, и Дилан со всей силы, стараясь добраться до этой улыбающейся физиономии, не понимая, что творит, откидывает Холланд, которая пыталась вразумить обезумевшего друга. Она словно тряпичная кукла отлетает от него, ударяясь головой о стоящий у стены комод, и безжизненно падает на пол. Тело девушки лежит не шелохнувшись. Она не двигается! Понимая, что натворил, Дилан бросается к ней. Подняв её тело с пола, стараясь уложить её на кушетку, он замечает, как из раны на лбу течет кровь. Она жива, но без сознания. — Холл! О, господи! Очнись! — Шок и страх сковывают движения. Он не мог! Это случайность! Он бы никогда не причинил ей боль. — А ведь она права, — голос Томаса вырывает Дилана из его состояния. — Тебе и правда нужна помощь. — Тварь! — Отреагировав, словно бык на красную тряпку, он опять бросается на него, сметая все на своем пути. В этот раз никто не помешает ему расквитаться с этим ублюдком. Как только он находится в шаге от него, Томас выставляет перед собой руку, в которой держит пистолет. Дуло пистолета, направленное на Дилана, заставляет его остановиться, уверенный в том, что Томас может нажать на курок. — А это еще зачем? — Для защиты, — Томас удивительно спокоен. Да, убийцы не волнуются перед совершением убийства. Они будто в трансе. — От кого? — Нервно сглатывает Дилан. — От Поултера. Ступор. Причем здесь Поултер? Он верно шутит, пытается снова запутать. — Давай, — Томас убирает пистолет, а затем, разворачивая его, предлагает Дилану. ОʼБрайен, не понимая о чем говорит Сангстер, все же берет пистолет. В его руках оружие, и он, кажется, даже не понимает этого. Он рефлекторно взял предложенный ему предмет. Размахивает им, словно это какая-то указка, когда в запале рассказываешь что-то. — Нет, Тони убивает Хлою, коллегу доктора Грина. Я прочитал книгу. — Значит, ты примчался сюда, чтобы ее спасти? — Смех Томаса вызван будто удивлением. Но Дилан уверен, это игра. Томас опять закатывает представление.— Это всего лишь книга, доктор. А, может, я и правда всемогущий. Понимая, насколько Томас прав в том, что он контролирует Дилана, не в силах дать отпор, он просто ударяет его в скулу. От удара Сангстер немного теряет равновесие, но снова встав перед доктором, держась за щеку, снова уставился на него и заулыбался. — Поздравляю! Наш сумасшедший начинает действовать! — Ты с самого начала этого хотел? Не терпелось уничтожить меня? — Классное ощущение, — Томас чему-то согласно кивал, будто понимал доктора. Он победно улыбался, словно только что раскрыл в человеке психопата. Словно принимал его в клуб анонимных психов. — Теперь не станет совесть мучить, что не смог остановить Хонга. Больше не будешь ныть из-за какой-то ерунды. — Это была не ерунда. — Нет, ерунда! Хонг не убивал тогда свою девушку. Поултер это сделал. — Поултер? — почему он все время о нем твердит? — А о чем, ты думаешь, Тайлер Хеклин писал в тот момент, когда его убили? Он лжет! Это не так. Все слишком гладко, он не мог этого сделать. Полицейский — убийца. Глупость! Зачем? — Ты врешь! Ты все врешь, чертова тварь! — он подошел вплотную к Томасу, прижимая к стене, стискивая руками горло, но почему не мог их сжать, словно боялся причинить ему боль. — Ну, конечно, если тебе так будет легче, Дилан, — опять это чертово спокойствие, которое сбивает с толку. Хорошо, сыграем в твою игру. Как и всегда. — За что? Зачем он убил эту девушку? — Хотел засадить Хонга, — Томас специально сделал паузу. Сказанное им было очевидно, но в его устах звучало иначе. Его засадили не потому что он убил, а хотели посадить за убийство. Каламбур, но от этого суть меняется. И Томас, глядя в глаза доктора, понимал, что тот прозрел. — Именно. Два года адской жизни, твоя депрессия, твоё одиночество. Ради того, чтобы твой друг Уилл засадил наркоторговца. Дилан догадывался об этом, но в реальность сего было сложно поверить. Томас смотрел на него какой-то жалостью: — О, не надо так расстраиваться, — и руками потянулся к его шее, казалось, приближая лицо для поцелуя. Уже когда губы Томаса коснулись Дилана, их прервал резкий стук в дверь, от чего Дилан вынырнул из этого омута, отпихивая от себя юношу. — Дилан! Это Уилл Поултер, — по двери с жутким грохотом колошматили руками и ногами. — Дай пистолет! — Томас, словно обезумевший, стал тянуться опять к Дилану. — Нет! Отвали! — Отдай пистолет! — не унимался Сангстер, — Он знает, что я видел записи Хеклина. Он убьет меня! — Дилан открой дверь! — Уилл сильнее стал стучать в дверь, и казалось старался уже её выбить. — Он убьет меня и свалит вину на тебя, — впервые Дилан видел Томаса таким обеспокоенным. Что это? Он боится? — Бред! Это все полный бред. — Ты не знаешь, что делаешь. Отдай пистолет. Отдай! Он убьет меня! Отдай! — Заткнись! — Дилан больше не мог это слушать, в какой-то момент он поднимает руку и наставляет пистолет на Томаса. Томас тут же затихает, но и его действия сразу начинают походить на нормальные. Он снова спокоен. Парадокс. — Тогда стреляй, малыш, — спокойно, без надрыва, отвечает он, выпрямляясь, словно давая Дилану большую возможность не промахнуться, хоть и пистолет был направлен точно грудь. — Дилан! — входная дверь резко распахивается, и Дилан замечает краем глаза, как на него кто-то несется. В считанные доли секунд он направляет пистолет на ворвавшегося и нажимает на курок. Выстрел звучал оглушающе, Дилан не знал, что от выстрела может так закладывать уши. В голове стоял звон, от чего хотелось сразу закрыть уши. Он опустил пистолет, провожая его взглядом, но не выпустил из рук. После взгляд был направлен на тело, что лежало у двери. Это был Уилл. На груди по рубашке расползалось красное пятно. Дилан только сейчас понял, что натворил. — Уилл! Все так же держа пистолет в руке, он подбегает к Уиллу. Он еще жив, но каждое его слово сейчас может стать последним. — Что бы он тебе ни сказал, это ложь, — Уилл задыхался, но продолжал говорить.— Убей его. Это твой единственный шанс, — на последнем издыхании произнес Уилл и отключился. Не веря в происходящее, но словно получая ценное и единственное правильное указание, он оборачивается к Томасу, точно зная, что надо сделать. Оборачиваясь, он видит, что Томас уже сидит подле Холланд. Она в сознании, он обнимает её, но в то же время находится за её спиной, будто прячется, наблюдая откуда-то из-за плеча, пряча в её кудрях улыбку. Холланд смотрит на него испуганным взглядом, и её глаза расширяются еще больше, когда пистолет уже направлен в её сторону. Надо убить эту тварь! Дилан был готов нажать на курок, когда сзади подлетела полиция, набрасываясь не него, с силой опуская на пол. — Не двигаться! Бросить оружие! — Нескольких копов давили на все тело, плотно прижимая к полу и заламывая руки. Дилан не сопротивлялся. Бежать было некуда, да и сопротивляться он не мог. Краем уха он услышал: — Шеф еще дышит! Скорую! Быстро вызовите скорую! Плевать. Сейчас ему ничто не поможет. Дилан проиграл. Он все так же смотрел на пару в углу. Холланд плакала, пряча лицо в ладонях, заглушая всхлипы. Но Дилан видел её лишь фоном, основным объектом был Сангстер. Он видел лишь глаза, что блестели от удовольствия, и хищную улыбку. Томас опять выиграл. Обессилив окончательно, на последнем издыхания он завыл, словно раненый зверь, переходя на крик, замолкая лишь когда не хватало больше воздуха.