Бог всегда рядом

      Однажды мне удалось познакомиться с удивительным человеком. И я звала его Богом. Смущенный и хилый, как те деревья зимой. В своей привычной рубашке с потертыми карманами, серых джинсах, ждет меня. Я, спустя долгие месяцы разлуки, неспешно подхожу к нему со своим чемоданчиком, тут же попадая в оковы из его рук. Разрываем объятья, он берет мои вещи, и мы направляемся к такси. Пока я усаживалась в автомобиль и пыталась не порвать колготки, мой Бог успевает положить сумки в багажник и занять место рядом со мною. Освежитель с запахом апельсинов навевает воспоминания. ***       Дети из детдома не бывают счастливыми, если только кто-то их не спасет. Подобный шанс был сегодня дарован мне. Тогда мне было семь, краска на детской площадке все так же облуплена, как бы ни старался скрывать обветшалость конструкции мистер Злюка, наш завхоз, но нам нравилось там играть. Конусообразная башенка была пристанищем нашей группы. Как и большинство приютских, мы были озлоблены на весь мир и находили спасение лишь в своей компании. Моим же лучшим другом был мой Бог, не тот, что так популярен и заседает на небесах, а такой вот в старых, потертых штанах, немного вьющимися каштановыми волосами, с родинкой на пальце, и постоянно пахнущий апельсинами. В тот день на нас напали старшие, как коршуны, налетели и решили во что бы то ни стало измазать грязью. Ведь сегодня смотр, приходят потенциальные родители, и если повезет, то нас возьмут. Чем старше ты становишься, тем меньше шансов. А так эти взрослые уродцы пытаются уравнять. А толку то, небось, грудничков еще возьмут и воспитают себе подобных. Их жизнь то не отравлена мерзкими зимами, суровым и хмурым воспитательским взглядом из-под идеально выщипанных бровей, дракой за еду и голоданием по вечерам. Но все было не так плохо, пока у тебя есть верный товарищ, мой же обожал книги. Заберется на ветви тенистых деревьев, а после говорит сверху страшным голосом цитаты про несчастья всякие влюбленным парочкам. А те уже почти готовы вкусить плоть друг друга, резко подскакивают, девушка шепчет о знаках и сбегает. Его не раз хотели поколотить за подобное, да брата его боялись, а он у нас самый великий и ужасный Вождь, с кучей уродливых шрамов. Это я еще идеализирую в пору юного возраста, но в скольких драках тот побывал. Честно говоря, я его также побаивалась. В некий из теплых, летних деньков мы решили выбраться в близлежащий лесок. Я же слегка отстала. Вылезла через дырку в заборчике, иду по тропинке, а навстречу мне человек с лысиной, такой блестящей на солнце, смотрит на мои ножки и спрашивает: «Деточка, где же это твои родители?» Я же тогда едва не заплакала, но все-таки осмелилась сказать ему нечто гадкое. Только вот незнакомец не обиделся, усмехнулся, накинулся на меня. Держит за руки, весом давит да давай лобзать мне шею, спускаясь ниже. «Ах, детское тельце, чудное детское тельце и только мое», – тогда и поняла я, что все – конец мне. Но тогда появился Вождь, попытался стащить извращенца с меня, а тот лишь ухмылялся и продолжал. Тогда мальчишка, тому недавно исполнилось четырнадцать, достал нож и проговорил: «Встань с нее, не то пожалеешь!» Жуть каким серьезным он тогда был. Лысого, кажется, это только завело, он начал было стаскивать с меня одежду, тогда то Вождь его и порезал. Тот, наконец-то, воспринял парнишку серьезно, встал и начал ворковать: «Опусти-ка ножичек, не хочешь ведь проблем, а потом я заберу девочку, ты же никому ничего говорить не будешь, давай его сюда». Наученный же уличными драками так просто не сдается, слегка полоснул оного по ноге, и мы побежали к остальным, сверкая пятками. Так у меня появился спаситель. Правда, травма оказалась весьма сильной, и наша дружба с Богом стала шаткой от этого, всех остальных парней я боялась, как огня, кроме Вождя, конечно, но с ним находиться было еще опаснее, думаю. В одной из перепалок после выпуска из детдома он и погиб.       Спустя пару месяцев настал особый день. Нам с Богом повезло быть в первой десятке для отбора, а значит никакие забияки не успеют испортить одежду. В столовой мы, усаженные на диван. Я располагаюсь в компании девушек, но рядом сидит потерянный Бог, с прилизанными волосами, и кто-то из воспитателей добыл бабочку к его рубашке. Что же, выглядит он довольно обычным ребенком без прикосновения к нашим реалиям. Только бы не смотрел он на родителей своим, полным печали взглядом, так сразу бы его и забрали.       Заходят они к нам, такая правильная парочка, представляются слегка неловкими улыбочками, кто они, чем занимаются. Женщина теребит ремешок сумки в руках, смотря на всех с затаенной любовью в глазах и некой грустью. Ясно все с ними – ребенка больше иметь не могут, вот теперь ищут замену своему воображаемому малышу. Частый типаж, но в большинстве своем они берут помладше. Начинают расспрашивать: чем интересуемся, как живем, нравится ли нам тут. Последнее звучит весьма нелепо, только вот, если судить по тому пути, которым им вели и убранством комнаты, то мы еще хорошо живем, но все не так, не так – хочется мне крикнуть, но нет. Доходит очередь и к Богам, тот начинает объяснять про книги, но потом запинается, неловко смотрит на возможных родителей, видно же, что он им понравился. «Да, это я все от своей подруги узнал, вот она, через три человека от меня». Изъяснялась я его фразами, но понравилась все же. Решили забрать меня, а не приравнивать Бога к смертным. «Зачем?» - спросила я уже после смотрин. «Богам принято спасать нуждающихся», - ответил он, улыбнувшись, обнажив слегка беззубый рот. ***       Я крайне часто прислала ему письма после, но потом все же забыла. Но судьбе явно была угодна наша встреча и в дальнейшем. Я, как и полагает, закончила довольно престижный университет, выросшая в любви и заботе, отправилась на работу в издательство редактором. Тогда в офис к нам ворвался, как мы сначала подумали, оборванец, но нет, оказалось у него назначена встреча со мной. В стареньких джинсах, держащихся на почти разорванном поясе, футболке, полинявшей от многочисленной стирки — он оставался божеством. Все тот же взгляд, все та же прическа. Не верила своим глазам, корила себя, а он сидел предо мною и улыбался. Положил рукопись на стол, попросил найти, если понравится и ушел. Никакого там шороха отодвигающегося стула, никакого хлопка двери. Подтянув к себе текст и прочитав строчку, поняла , что искать его все же придется. Страниц оказалось немало, но в конце была приписка: «Бог всегда рядом». Таковым было и название. И правда, он был одет все так же, сидя на лавочке перед издательством. Душа затрепетала, и Бог понял это. «С тобой хотели бы закл…», - хотела промолвить я, да только он поднес свой палец к моим губам, прошептав «Тсс». Потом обнял меня и расплакался на моем плече. Тихо-тихо, а я смотрела на темно синее небо и желала бы искупаться в нем. Как же прекрасен мир. Наше сотрудничество продолжалось, я стала его агентом. Но он говорил мало, просто кивал или качал готовой, больше писал. Хоть и денег стало вдоволь, но все еще ходил как бедный человек в своих лохмотьях, но чего уж мне было возражать – душою он велик, а большего не нужно. Через парочку новелл мы стали жить вместе. Всецело живя, безо всякой надежды на взаимодействие с реальным миром. Особенно великолепным было лежать с завязанными глазами, руками исследуя лицо Бога. Общение же наше происходило только посредством записей. Нам нравились настольные игры, у нас не было друзей, огромные библиотеки. Были мы в разных странах, только вот один в одном – нет. Моим родителям нравятся его литературные работы, только вот он сам – больше нет, молчанье вынести не могут. Моя мать заболела, ужасная печаль настигла меня, даже Богу не под силу было победить ее. Шесть месяцев мы отвергали смерть, забыв о ней. Смеялись, продолжали разыгрывать жизнь, но у всякого есть предел. Больница, одиночная палата и слова молитвы. Аппарат, следящий за сердцебиением, перестал донимать всех шумом. Она смотрела уже сквозь меня в последние минуты, но могу поклясться, что слышала голос моего Бога: «Спи спокойно». *** «Разве могут боги улыбаться?» – вопрос заполняет такси с лихвой. Он притягивает меня к себе, целует в лоб и, отведя взгляд в окно, отвечает: «А разве можешь их без этого любить?» Потом снова расплакался на моем плече.