Олечка

— Гарри вырос совсем немодненьким, — вздыхала Лили, на что муж только пожимал плечами. Он склонность сына к старой и немодной одежде не разделял, но уважал его мнение. Потому закупки перед школой детям помогал делать сам, бессердечно оттеснив мать и жену. Эрик и Саманта были на третьем курсе, за ними следить особенно не нужно. Дадли идёт на второй курс, а Гарри на первый. Брат и сестра умчались в книжный, а кузены поплелись в ателье. Уверенный, что мадам Малкин присмотрит, Северус вызвал эльфа и отправился за подарком для Гарри. Когда ещё он выберется по магазинам из мэнора? Нужно пользоваться моментом. Можно ещё заглянуть к Рику Горбину... — О! Мои дорогие! Даже не верю, что мамочки отпустили вас в Хогвартс! — мадам Малкин была похожа на большое лиловое облако. — Мантии. Чёрные. Мало. Без рюш и блёсток, — исподлобья глядя на портниху, произнёс Дадли. — Угу. Желательно модели позапрошлой коллекции, — скривился Гарри, ненавидя себя за то, что он был в курсе об этой самой коллекции. — Проходите, проходите, — радушно замахала руками женщина, указывая на стульчики. Два из них были заняты. На одном стоял Малфёныш, которому Люпин уже разок подбивал глаз за снобизм и зазнайство. Ох и отругала их бабуля за драку в ВАДА! А вот второй... второе... вторая... что это за бедолага в кружевах и рюшах?! — Мисс Поттер! Ваша мантия. — Спасибо, мадам Малкин, — жеманно пискнуло создание. "Девочка. Была бы даже симпатичной, если вытряхнуть её из кружев," — подумал Дадли, поравнявшись с "мисс Поттер". Чем-то она напомнила ему магловскую актрису Джулию Робертс — рот большой, можно даже сказать — лягушачий, но улыбка нереально обаятельная. Мантии купили быстро. Даже не успели ещё раз подраться с Малфоем, хоть тот и нарывался. Отца ещё не было, и Гарри побежал за палочкой. Это же самое важное! Нельзя оставлять напоследок! А вдруг не хватит денег? — О, мистер Снейп! Да, я так и думал, что скоро увижу вас!* У вас глаза, как у вашей матери.* Кажется, только вчера она была у меня, покупала свою первую палочку.* — мистер Олливандер очень загадочно улыбнулся и спросил. — Как будете выбирать волшебную палочку, молодой человек? По начиночке или модненько? — По начиночке, — однозначно выбрал Гарри. Продавец фыркнул. — Что предпочитаете? Ваш батюшка, помнится, подбирал из вишнёвого дерева. — А что вы посоветуете? — Я бы посоветовал выбирать палочку модненько. — Нет, совет никуда не годится, простите, сэр. Ну... ну, давайте дуб. — Да! Дуб — это просто твоя сущность! — заржал Дадли, широко открывая рот и показывая миру крупноватые для обычного человека клыки. Оборотнем Дадли не был, но на внешности папина сущность вот как-то отразилась. Люпин был не по годам крупным мальчиком с буйными каштановыми кудрями и карими глазами, чуть желтеющими в минуты сильного гнева. Дуб не подошёл. И опять не подошёл. И снова. — Вот вы где, — спокойно обозначил своё присутствие мистер Снейп. Он не спрашивал, он констатировал факт. — Добрый день, мистер Олливандер! — Добрый день! — обрадовался продавец волшебных палочек. — Вишнёвое дерево и сердечная жила дракона! Невероятно сильная. Гарри показалось, что мистер Олливандер здоровался не с его отцом, а с волшебной палочкой Северуса Снейпа. — Именно так. Какая палочка выбрала Гарри? — Гм. Боюсь, Гарри выбирает палочку сам, как вы когда-то. — Тогда вишня, пожалуйста, — качнул головой Снейп. Ещё через полчаса. — Вишнёвое дерево и волос пикси. Какое... необычное сочетание... — покачал головой старый мастер. — С нетерпением ожидаю ваших детей, мистер Снейп. Очень жду... — Он до них доживёт хоть? — с сомнением прокомментировал слова Олливандера Гарри, выходя на улицу. — Он же седой весь! И старее динозавров! — Доживёт. Теперь в кафе, — наколдовав темпус, указал Северус. — Нам ещё к Петунье за ингредиентами. И за вашими, и за моими.

***

Первого сентября Гарри Снейп, улизнувший от толпы провожающих, стоял на магловской части вокзала Кингс-Кросс и кого-то высматривал в толпе. Мальчик в растянутой футболке и джинсах, хоть и брендовых, но на несколько размеров больше нужного, притягивал взгляды. Пару раз к нему даже подходил служащий вокзала с вопросом — не потерялся ли он? Гарри только отмахивался. И вот, наконец... — Я так и думала, что тут будет целая толпа маглов!* У входа на вокзал появилось огненно-рыжее семейство. Гарри мечтал познакомиться с Роном Уизли. Он часто слышал от бабушки: "Гарри, нужно примерить эту мантию, а то будешь вместе с Роном — немодненький". Теперь оставалось только подойти и ненавязчиво предложить дружбу. Мама Молли у Рона реально крутая! И совершенно немодненькая.

***

Про распределение Гарри уже всё знал. И посмотрел на Рона как на придурка: как можно, будучи младшим в семье, не знать о школе всё-всё-всё? — Малфой, Драко! — выкрикнула профессор МакГонагалл. Шляпа завопила: "Слизерин", не успев опуститься на голову мальчишке. Да, не повезло Эрику. Такой придурок к нему попал! Не прошедших распределение первокурсников оставалось всё меньше.* Мун, Нотт, Паркинсон, девочки-близнецы Патил, затем Салли-Энн Перкс и, наконец…* — Поттер, Роза! К трёхногому табурету выбежала та девчонка, которую они с Дадли встретили в ателье. Гарри оглянулся. Дэ привстал на лавке; одними губами, без звука, он подсказывал шляпе решение, и по артикуляции отчётливо читалось: "Гриффиндор! Гриффиндор". — Слизерин! — выкрикнула шляпа. Гарри и Рон облегчённо выдохнули. Им хватило того, что на потенциально их факультет распределили зануду Грейнджер. — Что это было? — спросил у кузена Снейп, распределившись-таки на Гриффиндор. Дурацкая шляпа едва не отправила к Поттерше! И к дрыщу-Малфою. Тьфу-тьфу, кошмар какой! — Заткнись, Гарри, я влюбился. — В кого? — Роза. Её зовут Роза... — Сдурел?! Ты видел её маму? — А ты откуда видел её маму? — В газете — она первый помощник министра магии. — Зашибись! Надо уже сейчас свататься. Пока не увели! — А если у вас... я не знаю... дети будут похожи на ту бабушку?! — А если есть хоть шанс, что у девочки мамины мозги? Ты — дуб, хоть и палочка вишнёвая! А Роза — это просто идеал. Я не верю, но надеюсь! — А вкус?! Что насчёт стиля и вкуса?! — Ерунда! Пригласим на каникулы как-нибудь. Мама и твоя бабушка её живо приведут в порядок! — Ага, или навешают ещё больше бантиков и рюшечек. — И в кого ты такой пессимист? — Я фаталист. В папу.

***

Выбор Дадлички в семье оценили. Петуния была даже очень не против породниться с будущим министром магии. Ремус и вовсе успел простить все обиды и скучал по школьным друзьям — Сохатому, Бродяге и даже по Хвосту Питти, хоть в школе, бывало, часто раздражался на крысиные повадки Петтигрю. В выборе сына ему виделся отличный способ помириться с мародёрами. Дэ ухаживал за девчонкой старательно и по всем правилам осады, пускал в ход свой "животный магнетизм" (совершенно у него отсутствующий, по мнению Гарри), воровал фиалки из теплиц Спраут, присылал валентинки, дрался за Роззи с соперниками... Гарри же любовные тревоги избегали. Сын "той самой Снейп" — он был знаменитостью, беззастенчиво этим пользовался, чтобы флиртовать с девицами, но не любил никого. Идеалом женщины для него была Саманта — умение подраться и влезть на дерево было обязательно. Но Сэм, увы, являлась ещё и его родной тётушкой. Отвратительно. Бабушка старательно подсовывала Гарри французскую периодику с фотографиями Флёр и Габриель де Ла Кур. Но старшая была жеманной старухой (три!!! три года разницы! О чём бабушка там себе думает вообще?!), а мелкая — сопля. Она в восемьдесят седьмом году родилась! Он похож на растлителя?! Нет, Гарри решительно не разделял бабушкино "модненько". К тому же у него наконец-то случилась любовь. Уизли, правда, недоволен. Но уж вот, знаете, кто бы говорил? Не Рон ли ухлёстывает за Самантой — только уши пламенеют? Это был сумасшедший пятый курс! Вместо подготовки к СОВ Гарри и Джинни носились на мётлах, ныряли в озеро и бродили по замку. Едва не добродились — табели с оценками впечатлили даже невозмутимого мистера Снейпа. Ни одной СОВы! Это постараться надо! Мама ругалась за оценки. Папа готовил какую-то исправительную пакость (он горазд на гадости). А бабушка... бабушка внезапно сделала вид, что вовсе никогда не была против семьи Уизли. И вообще очень рада за внука. И только Гарри расслабился, нанесла сокрушительный удар. Эх, бабушка Эйлин! Кто кроме неё мог догадаться проверить внука на приворотные? Джинн потом говорила, что это просто шутка. Старая семейная шутка. Ничего серьёзного, быстро выветривается и вообще не о чем говорить. Но сердце Гарри было разбито. Он решил бросить школу совсем. Заперся в своей комнате и провёл там три недели, питаясь подсунутыми под дверь мамиными бутербродами (и вкусняшками, которые таскал ему домовый эльф). А потом к нему в комнату аппарировала бабушка. Никто из семьи так и не узнал, о чём они говорили, но Хогвартс Гарри всё-таки закончил, хоть аттестат получил с тем же курсом, что и бывшая возлюбленная. Помирился с Роном, тем более что с тётушкой у рыжего не сложилось: Саманта посмеялась над малявкой и закрутила роман с Седриком Диггори — ловцом с Хаффлпаффа. После школы Гарри прошёл отбор в команду к "Уимбурнским осам", хоть пока в запасной состав (и чего тогда родители так нервничали? Никто не обеспокоился его СОВами. Даже не попросили показать диплом). А восемь лет спустя, во время дружеского матча во Франции, познакомился с ней. С Габриель. Так что, по мнению мамочки, жена у Гарри модненькая. Гарри же считает её вполне крутой. А уж если знать, в кого она может превратиться в расстроенных чувствах! Мечта, а не женщина!

***

Джинни на самом деле не хотела ничего плохого. И действительно была влюблена в Гарри. Просто... просто так получилось. Сложилась необязательность близнецов с маминым простым отношением к приворотке, всё это наложилось на её неуверенность в себе, на убогость её мантий, на веснушчатость лица, на растрёпанность косы... Джинни знала, что миссис Снейп ей недовольна и не хотела бы сноху наподобие её. И было страшно, очень страшно, что за летние каникулы Гарри её позабудет, бросит, сменит на богатую ухоженную фифу из тех, что в большом количестве вились вокруг него едва ли не с первого курса. Одна слабость, которая перечеркнула всё, что только можно. Джинни плакала в своей комнате куда дольше, чем три недели. Её сердце тоже было разбито, а совы, отправленные к Гарри, возвращались обратно злые и без ответа. Три года учёбы на одном курсе с любимым человеком, который старательно делает вид, что ты стеклянная, были мучительны. Каждый его взгляд, каждое его слово словно ошпаривали её крутым кипятком. Хорошо, что в школе ввели дуэльный клуб и практикум по ЗоТИ для желающих заниматься дополнительно. Она желала. Пачками уничтожала пикси, ломала пальцы гриндилоу, только боггарта просила не выпускать. Не было у неё сил бороться с боггартом. После школы Джинни по рекомендации профессора поступила в школу авроров. Там же учился и Дин Томас, впоследствии ставший её мужем и отцом её детей. Правда, Дину карьера аврора не приглянулась, и он вскоре перевёлся в транспортный отдел Министерства. А вот Джинни выкладывалась на работе по полной. К сорока годам она была не только матерью пятерых мальчишек и бабушкой одного (но с мощью ора, достойной Молли Уизли), но и главой аврората, которую подчинённые боялись и уважали посильнее, чем одиозного Шизоглаза Моуди.

***

Профессор Слагхорн с наслаждением прожевал ананас и стряхнул крошки с бархатной зелёной мантии. Наконец-то долгожданная пенсия! Он заслужил покой, заслужил право пожить немного для себя, пользуясь привилегиями председателя клуба зельеваров. В конце концов, он ровесник директора Дамблдора! А все почему-то об этом забывают, именуя только лишь Альбуса старейшим волшебником. Между прочим, ещё и вонючка Дож жив! Да этот сморщенный гриб ещё их всех переживет, включая Николаса Фламеля! Но как же приятно передавать свои обязанности любимому ученику! Эрик Снейп всегда был многообещающим мальчиком. Вежливым, учтивым, следящим за собой, ответственным. Он даже первокурсником следил за порядком на факультете и воспитывал сверстников. А уж потом по заслугам получил значок старосты Слизерина, потом — старосты школы... Затем, после выпуска, мальчик остался преподавать зелья, взяв на себя младшие курсы. Ну и часть обязанностей декана он тоже добровольно принимал на себя, облегчая жизнь своему старому усталому учителю. И вот теперь он получает должность целиком и полностью. Профессор Снейп, декан Слизерина. Это звучит, да! Выбрав ещё один ананас, профессор Слагхорн довольно почмокал. Лакомство подсластило мысль, что студенты любят профессора Снейпа куда больше, чем старика Слагги. Да, пора уходить, освобождать дорогу молодым... он не какой-то там вечный Дамблдор, которого не сковырнуть с поста директора (разве что вперёд ногами вынесут. Да и то, пожалуй, похоронят на территории школы), он — Гораций — всегда помогал молодым с карьерой. Но любезные слизеринцы ещё поплачут, прибегут к нему в слезах, с жалобами на строгого Снейпа. Вот встанет Эрик, искривит насмешливо свою бровь, тут-то они все и вспомнят про душку-профессора. Принесут подарочки, посидим у камина... да... Гораций потянулся к следующему пакетику засахаренных ананасов.

***

Директор Дамблдор последнее время ходил задумчивый и подолгу пропадал куда-то. Возвращался усталый, замёрзший, а иногда и промокший, словно долго стоял под дождём, позабыв или не имея возможности наложить импервиус. Каких только предположений ни строили маги, но не угадал никто из них. Этот ребус мог разгадать только один волшебник, до сих пор слишком легкомысленный, чтобы разгадывать ребусы. Приближался день, в который Олечка исчезла из своей квартиры, чтобы в магическом мире стать Эйлин Снейп. Директор проверил: в мире маглов действительно есть книжка про Мальчика-Который-Выжил. И фильмы. И фанфики, чтоб их! (у господина директора после прочтения определённо сменился боггарт). И семья Олечки — с мамочкой, папочкой, Олечкой и Севочкой-чихуахуа — тоже была в магловском мире. Вот только Олечка была больна. Директор провёл все мыслимые диагностики и даже обращался в Мунго. Девочка, к которой он действительно привязался как к дочке, должна была умереть. Но как Альбус ни листал старые книги, как ни тряс умников из Отдела Тайн, никак не мог найти возможность для души без помощи извне вселиться в чьё-то тело. Ритуалы. И не самого малого уровня сложности. Дамблдор проверял и перепроверял. Неизменно выходило одно: чтобы Олечка стала Эйлин, кто-то должен провести ритуал. Кто-то сильный, умный... седой и бородатый. М-да. Один из тех двоих, кто вообще в курсе, что Олечка — это Олечка. Но он мог бы и вылечить маглу. И что тогда, интересно? Пойдёт ли всё как в книжках? Или (тьфу-тьфу, не дай Мерлин) как в фанфиках? Было жаль жертвовать милой девочкой ради общего — их всех общего, даже её — блага. Было страшно проверять, что случится, если ритуал не провести. И крутился он как белка в колесе — ОТ — библиотека — город Олечки — ОТ — библиотека — ... А памятный по рассказам девочки день приближался непозволительно быстро. В нужный момент директор аппарировал в её спальню (разумеется, под заклятием невидимости), так и не приняв никакого решения. Но со всем необходимым для ритуала. — Олечка? Олечка, ты легла спать? Тебе завтра рано вставать в институт! — прокричали из кухни. — Да-да, конечно! Уже легла, мам! Усыпить. Маглоотталкивающее на дверь. Расставить свечи, набросать руны и многолучевую схему перемещения энергии, которую для него рисовали всем отделом. Вылечить тело. Он сам не понял — зачем? Просто почувствовал, что так надо. Начать ритуал... И на моменте отделения астрального тела от физического директору в голову пришла совершенно безумная идея... Заклятие копирования сорвалось почти что против его воли, свечи вспыхнули и погасли, разом прогорев до основания. Окно распахнулось, тело на кровати выгнулось дугой и судорожно втянуло в себя воздух. Эта Олечка была жива и теперь навсегда здорова. Взволнованный Альбус наскоро удалил следы своего присутствия и аппарировал в трактир брата. А уж оттуда камином в свой кабинет. Бросил летучий порох в не успевшее осесть пламя. — Северус Снейп! — Директор? Что-то с братом? — высунулась из камина голова собранного и готового к действиям мальчика. Почти что внука. "Он", — с облегчением выдохнул старик, без сил опускаясь в кресло и отстранённо наблюдая, как Северус Снейп в одной пижаме выскакивает из камина, связывается с Мунго, накладывает на него диагностические и поддерживающие работу сердца заклинания... Живые. Они живые. Его семья... А то, что кто-то ужаснётся наличию двух Олечек в мире... что ж, может же так быть, что он всё-таки оказался Дамбигадиком?