Ближе к облакам

      Моя двадцать третья весна встретила меня так же, как и две предыдущие: «Алекс, ты такой классный!» — старо, как мир, и повторялось настолько часто, что приходилось сдерживать тошноту от этой однотипной фразы! Особыми навыками обольщения прекрасного пола я не обладал, к тому же имел кучу недостатков, однако моя необычная «работа» привлекала многих девушек. Притом гораздо сильнее, нежели мои, среднего уровня, внешние данные.       Как было уже не раз, после очередной экскурсии обязательно да увяжется какая-нибудь «экстремалка», готовая на все, лишь бы показал ей нечто особенное — те крыши, куда я никогда не вожу экскурсантов. А дальше — как по сценарию: дабы потешить собственное эго давал девчонке несколько минут на то, чтобы уговорить меня, а только потом вел на крышу, где она, счастливая, пребывая в неведении, восхищалась «особенным местом» и иными ракурсами для своих фотографий.       На самом же деле та крыша давно считалась «баяном», и разве что ленивый ее не посетил. Но в начале этого года я ее залочил, правда, навесной замок ломали уже несколько раз, но повесить новый не представляло большой сложности, а последний продержался уже больше месяца. На той самой крыше, бывшей когда-то общедоступной, в моей компании побывала уже не одна девушка, и каждая из них считала, что она почти первооткрывательница этой локации, кроме меня, конечно, а разубеждать я не собирался — ни им, ни мне это было не нужно.         Потом, все само собой складывалось, словно простенькие пазлы: страстные поцелуи за вентиляционной шахтой или же в темных углах черной лестницы, а иногда и сказочно везло — поездка к ней домой на «чай», которая, естественно, чаем не ограничивалась.       Не скажу, что мне не нравилась подобная жизнь, только все это порядком приелось. Постоянной девушки не было, только множество беспорядочных связей с представительницами прекрасного пола. За месяц с открытия сезона, я аж напичкался сексом. Даже не помнил всех имен, собственно, не очень-то и хотелось их помнить.         Сегодняшний день выдался чересчур насыщенным. Утром я провел две экскурсии, а во второй половине дня — целых четыре, ну и, конечно же, не обошлось и без бонуса в завершение. Так что чувствовал себя уставшим, хотя настроение было заебись.       «Что мне не помешает сейчас, так это приятный отдых в одиночестве», — решил я, приоткрыв дверь на балкон.       Апрельский вечер сразу же распахнул мне свои теплые объятия. Я на секунды зажмурился от солнца, висевшего над горизонтом из крыш и тополей, затем сделал шаг к перилам и посмотрел вниз. Нижняя часть дома уже погрузилась в тень — вот-вот начнет смеркаться, но пока что мой последний этаж тонул в розовых лучах. В последнее время обычно мрачный и дождливый город радовал на удивление хорошей погодой, а сейчас абсолютно чистое сиреневое небо, еще не тронутое сумерками, успокаивало и придавало сил.       Взобравшись на балконные перила и подтянувшись на руках за край карниза, я оказался на крыше. Ветер приветственно растрепал мои волосы, откинув несколько прядей на лицо. Здесь он всегда сильнее, чем внизу. Я опустился на прогретое за день солнцем кровельное железо, с наслаждением вытянул вперед ноги и, откинувшись на локти, подставил лицо под ласковые предзакатные лучи.         Моя одержимость небом и крышами началась, когда восемь лет назад я балансировал на обледенелом карнизе между жизнью и смертью. Глупая подростковая безрассудность могла привести меня к печальному исходу, отступись я случайно или сорвись на подъеме. Но наверное, хмурое грязно-серое небо, гневно осыпающее меня ледяными крошками, тогда следило за мной. Ничего не чувствующие ноги, тем не менее твердо, шаг за шагом преодолевали расстояние, а онемевшие пальцы рук, словно магнитом притягивало к кирпичной кладке.         Побег мне тогда удался: я не упал, да и последствия нахождения на холоде оказались незначительными. Тогда после побега я посчитал, что просто обязан преодолеть свою боязнь высоты, и стал усиленно к этому стремиться. Чем старше я становился, тем сильнее привыкал к крышам, и все больше мне хотелось понять небо.       И я его понял, но не сразу. Озарение пришло ко мне позже, когда совершенно случайно наткнулся в интернете на очень интересный факт. В январе две тысячи шестого погода стояла снежная, морозная, температура воздуха во второй половине месяца доходила до минуса двадцати. Но в тот день, когда обстоятельства побудили меня к побегу — потеплело еще ранним утром, а на момент моей безумной идеи вылезти из окна и босыми ногами шлепать по карнизу, отметка на шкале термометра резко поползла вверх и остановилась на минус три, словно по чьему-то приказу свыше.*       Небо спасло меня тогда. Думая, что было бы со мной в минус двадцать, я мысленно благодарил небо. Оно уже тогда оберегало меня и подарило уникальную возможность — принять его покровительство и полюбить это величественное пространство над головой.       Пять лет назад после смерти бабушки я продал оставленный мне в наследство загородный дом, а взамен приобрел скромную однокомнатную квартиру на последнем пятом этаже. В то время я уже серьезно увлекся руфингом, поэтому подбирал подходящее жилье — очень удобно, когда со своего балкона ты, не напрягаясь, попадаешь на крышу.         Мне нравилась и сама квартира, но на крыше все было по-другому. Шум машин внизу и какие-то отдаленные голоса становились не более чем фоном. Время текло медленно, иногда, словно замирало совсем. Эта же крыша стала для меня самым лучшим другом. Здесь, под безбрежным куполом синевы я по-настоящему отдыхал. Можно было полностью погрузиться в свои мысли или же, напротив, ни о чем не думать.         Увлеченность руфингом побудила меня сделать татуировку в девятнадцать лет, символизирующую мое стремление не останавливаться на достигнутом. Черное крыло ангела начиналось на спине, переходя на левое плечо и на заднюю и среднюю часть руки, до локтя. Крыло было лишь одно. Для меня оно значило то, что пока я не могу взлететь, не добился еще того, о чем мечтал.         Безусловно, я много тренировался, ведь зачастую, чтобы попасть на крышу, приходилось пользоваться не только лестницей. И хотя, не прилагая особых усилий, я мог взобраться по стене какой-нибудь пятиэтажки до самого верха, но все же чаще использовал цивильный способ подъема на последний этаж. Пусть и ходил по карнизам крыш, но никогда не висел на одной руке на пятидесятиметровой высоте. Не побывал на самых высоких зданиях в мире, даже из города не выезжал. Это были планы на будущее, тогда я думал: добьюсь всего, о чем мечтаю, и сделаю себе второе крыло.       Но постепенно прежние цели отступили на задний план и были отложены до лучших времен, а я привык ограничиваться тем, что имел. Хотя нет-нет из глубины сознания всплывала юношеская мечта о крышах Дубая, но я гнал ее прочь. Слишком уж много было неизведанных мной крыш здесь, в моем городе, а с каждым годом их становилось больше и больше — новостройки росли, как грибы под дождем.       Каждое восхождение на очередную, новую для меня крышу я совершал в одиночестве, не желая делить свою радость от покоренной вершины с кем-то еще. К тому же я не собирался светить свои места, и на совместные прогулки с другими крышелазами выбирался только для посещения давно известных в нашей руферской среде объектов.       Кроме того, я вел свой блог, и хотя фотографии и видео новых «находок» размещал не ранее, чем через год после посещения — опять же для того, чтобы не сделать крышу общедоступной, но на моей странице и без того было достаточно материалов, способствующих привлечению желающих посмотреть город с высоты птичьего полета.       Как только сходил снег, появлялось множество экстремалов, готовых покорять городские высотки: кто-то ради красивых фотографий, а кто-то — просто из-за адреналина. Я же имел доступ ко многим крышам в центре города и готов был сопроводить, показать, потому со временем мое увлечение превратилось в весьма интересную «работу» на период весенне-летнего сезона, приносившую неплохой доход. А так как больше трех человек на одну экскурсию я не брал, а одна такая вылазка занимала примерно часа полтора, мой «рабочий» график был очень плотным примерно до середины осени.       Однако сколько бы времени я ни проводил среди людей, комфортнее всего мне становилось только лишь наедине с необъятным небесным простором. Развалившись на нагретой солнечными лучами кровле, я подолгу вглядывался в бескрайнюю высь, следя за проплывающими облаками или провожая взглядом, кажущийся отсюда крохотным, серебристый лайнер, оставляющий на лазурном бархате узкую белую полосу. В такие моменты представлял, что ныряю прямо в это безмерное пространство над своей головой и блаженно растворяюсь в нем, словно в теплых морских волнах — тогда я по-настоящему ощущал себя свободным. А свободой я дорожил. Поэтому несмотря на многочисленные попытки девушек сделать меня своим парнем, по-прежнему предпочитал одиночество.       Среди многочисленных фанаток, атакующих меня после экскурсионных вылазок, попадались очень миленькие и довольно неглупые, но к женщинам я всегда относился скептически. А, скорее всего — ни одна из них так и не сумела запасть мне в душу. Я особо не переживал по этому поводу — все же свобода и мое небо были куда важнее выноса мозга какой-нибудь очередной подружкой.       Близких друзей у меня тоже не было — детские контакты я давно растерял, а новых приятелей не приобрел. Хотя нет, за пятилетний период в моей жизни встретились два человека, о которых я думал, пожалуй, как о друзьях. Только другом, а, точнее, очень хорошим приятелем остался лишь один из них.       Интроверту по жизни сложно сходиться с людьми, и я считал, что мир «небо плюс я» будет сложно разделить с кем-то еще. Пока не встретил Даню. Это было в тот год, когда я переехал и, дорвавшись наконец-то до полной свободы, начал бездумно покорять все крыши, где плохо закрыто. На одной из таких совершенно случайно наткнулся на парня в реперской кепке козырьком назад и попытался, было, тихо и мирно свалить, но он, заметив меня, окликнул: «Ты чего тут забыл?»       Сначала он вызвал у меня неприязнь, но я все это свел к тому, что, предпочитая тяжелый рок, реперов недолюбливал. Но в процессе дальнейшего общения с ним мнение поменялось, и парень начал казаться мне классным. Более опытный руфер, нежели я, он хорошо знал город и поначалу привлек меня странными штуковинами, которые извлекая из рюкзака, применял для открытия замков — небольшие, вырезанные из пивных банок пластины непонятной формы или нечто, напоминающее ключи — только с парой насечек.       Поначалу вдвоем было веселее осуществлять безумные идеи апруфа, но немного погодя до меня дошло, что Даня водит меня на одни и те же крыши. Когда я заикнулся о своем желание найти новые он ответил, что компанию мне в этом не составит. Спустя время, я понял почему. Конечно же, как и любой адекватный руфер, он не собирался показывать мне те крыши, о которых не знал никто кроме него. Вот так я и стал искать себе новые крыши самостоятельно.       Что же касается Дани, то мы все равно часто пересекались, иногда бывали на вылазках вместе, а впоследствии и по работе немало общались, но все на свете, как говорится, имеет свойство заканчиваться, так в один прекрасный день и закончилась наша дружба. Сейчас вспоминая свое первое впечатление о Дане, понимаю, что в день нашего знакомства интуиция меня не подвела.       Произошло нечто — не то, чтобы ссора, скорее моя сильная обида на этого человека заставила меня порвать с ним приятельские отношения. Ровно год назад в сети познакомился с одной девчонкой. Тут даже дело не в том, что она мне понравилась — прекрасного пола в моей жизни и так хватало с избытком, хотя по фоткам девица была очень даже ничего, к тому же не малолетка и вроде бы адекватная. Но самое важное, что проживала она на Парнасе — район строящийся, а там вполне можно было найти открытые или плохо закрытые крыши. Стыдно признаться, но я не был там — не получалось, а проще говоря потому, что ехать туда чуть ли не в другой конец города, и приходилось откладывать до удобного случая. Вскоре такой случай представился. Девушка сама пообещала мне показать одну открытую крышу с прекрасным видом на проспект.       Но так вышло, что наше знакомство пришлось как раз на открытие сезона, и я был очень занят две недели, прогуливая навязчивых экскурсантов в поднебесном мире над городским ландшафтом. Все же удалось вырвать свободный будний день. В воскресенье все обсудили, обменялись телефонными номерами, но моему желанию не суждено было сбыться. Во вторник я позвонил, как договаривались, за два часа до встречи. На звонок она ответила не сразу, а взяв трубку, промямлила что-то невнятное про своего парня, из чего я понял — все отменяется.         Причина выяснилась в этот же вечер, когда мне в скайп позвонил Даня. Приятель прямо светился от счастья и с нескрываемой гордостью рассказал о том, что вчера ему удалось развести на интим ту самую чику, которую я якобы уже две недели не мог уломать на свидание. Я-то знал, что «не мог уломать на свидание» — ложь, ведь сам откладывал нашу встречу из-за «работы». А дальше приятель выдал, что она ему понравилась и намерен продолжить с ней отношения — при этих его словах я иронично усмехнулся. Судя по всему, девчонка ему поверила и с другими парнями, в частности со мной, встречаться она не собиралась.       На самом деле я сильно разозлился, но вовсе не из-за девчонки. Меня взбесило, что он опередил меня на один день, и побывал на предназначенной для меня крыше! Я испытал сильное желание врезать ему по морде, хотя понимал, что виноват сам, ведь я, по наивности своей рассказал ему и про девчонку и про планируемое посещение крыши на Парнасе.       Я отключил скайп, испытывая растущую во мне ненависть к Дане, и закинул его в игнор. С тех пор мы почти перестали общаться. Иногда я видел его — он бывал там же, где и я, со своими экскурсиями. Более чем парой слов мы не перекидывались. Я даже не знал, продолжает ли он встречаться с той девчонкой, но это меня и не волновало, как и сам Даня и вся его жизнь, ведь я очень долго хранил обиды.         Другим моим приятелем стал мой сосед по дому Влад. Мы познакомились прошлой весной, через месяц после того, как я перестал общаться с Даней. Парень вылез на крышу моего дома, где уже сидел я, в отличие от меня, воспользовавшись входом с чердака. Как и в первом случае, знакомство произошло на крыше, только на этот раз я сам окликнул его, почти так, как когда-то меня окликнул Даня:       «Эй, ты чего тут забыл?»       «Привет, — ответил парень дружелюбно, — ты тоже любитель посмотреть на город сверху?»       «А тебе-то что?» — буркнул я, не желая продолжать разговор — после горького опыта так называемой дружбы я предпочитал общаться только со своими экскурсантами и с прекрасным полом в моменты интима.       В отличие от первой встречи с Даней и того, что я ощутил тогда, впечатление об этом парне сложилось полностью противоположное. Его волосы словно пылали в лучах солнца, а я внутренне ощущал исходящее этого человека тепло. Он походил на рыжего кота, только более крупного, наверное, поэтому и располагал к себе — этих мурчащих созданий я любил. У бабушки жили несколько котов, и когда я продавал дом и уезжал, очень жалел, что не могу забрать их с собой, не зная, какая жизнь меня впереди ждет. Но им, привыкшим к вольной уличной жизни, остаться в поселке было лучшим вариантом.       «Мы ведь соседи. Ты же в этом доме живешь? Почему бы нам не подружиться?»       «А смысл?» — ответил я, осторожно покосившись на него, и заметил, что «рыжий кот» присаживается рядом.       «Куришь?» — он протянул мне открытую пачку.       «У меня есть».       Мы закурили. Тот вечер мы провели, сидя на кровле, пока солнце не скрылось за горизонтом. Я узнал, что Влад с детства живет в этом доме, старше меня на год и недавно у него появилась любимая девушка. Говорил в основном он, я больше молчал, но все же, под конец он сумел вывести меня на откровенность.       «У тебя есть девушка?»       «Нет, я ценю свободу», — не задумываясь, отозвался я.       «Вопрос времени, всего лишь. Когда-нибудь ты встретишь человека, полюбишь и захочешь быть рядом с ним, тогда поймешь, что свобода — то же самое, что и одиночество, и ты больше не захочешь оставаться свободным».       Может, он был и прав, но о том, что я когда-нибудь встречу такого человека, я не думал. Мне было комфортно одному и не хотелось пускать в свой мир никого абсолютно.       «А чего ты сюда решил переехать?» — поинтересовался он, когда я сказал, что раньше жил за городом с бабушкой.       «Нравятся крыши».       «А где жил их разве не было?»       «Самый высокий дом в пять этажей, а тут есть, где развернуться. А на эту крышу из квартиры попасть можно».       «Как это?»       «Последний этаж».       «Выходит, через балкон?»       Я кивнул.       «Интересно, никогда бы до такого не додумался. Давно увлекаешься?»       «С одного неприятного момента в детстве», — и тут, словно меня за язык тянули, выложил ему о своем побеге от отца.       Я никогда раньше не откровенничал ни с кем, а почему вдруг ощутил доверие к Владу, сам толком не смог себе объяснить.       «А ты смелый».       «Тогда мне так не казалось, но именно с этого все и началось».       «Вот оно как…» — произнес первый человек, которому я доверился.       «Ага», — развел руками я, хотел еще что-то добавить, но спохватился, поняв, что и так слишком много наболтал, потому решил закончить наш разговор на сегодня фразой: «Мне пора».       Рыжий улыбнулся и кивнул. Была перспектива стать близкими друзьями, если бы не мое желание скрывать все, что у меня на душе. Я не откровенничал никогда. Ни с кем. Странно, что с рядом этим человеком воздвигнутая мной от людей стена, стремительно рушилась. Я побоялся, что если дальше пойдет так, то останусь совсем незащищенным, потому решил ограничить общение с Владом, ссылаясь на занятость и работу. Но все равно иногда мы встречались на крыше, только теперь я держал себя в руках и рассказывал лишь незначительные вещи — в основном о своих экскурсиях.         Солнце потерялось за крышами домов, оставив красноватые разводы на небе. На востоке показался бледный молодой месяц. Я лениво потянулся за очередной сигаретой. В последнее время заметил, что стал много курить. Сидя на крыше или дома, за компом, даже не вел счет сигаретам, невольно удивляясь, что слишком быстро заканчивалась пачка, открывал новую. Сильный порыв ветра откинул в сторону кусок кровли недалеко от меня. Становилось прохладно — пора было возвращаться в теплые объятья кресла перед компом.