Я напишу историю другую.

На следующий день, спустившись в Большой Зал, я увидел слизеринский герб над учительским столом. Наш факультет выиграл кубок! Я любил быть лучшим и первым, и то, что мой факультет выиграл, очень радовало меня. Прощальный пир и завуалированная речь директора, которую не каждый воспринимал всерьез, а те, кто понимал, были либо со Слизерина, либо с Равенкло. И вот мои друзья упаковали последние вещи в огромные чемоданы, жаба Невилла нашлась в туалете Плаксы Миртл, и мы уже успели попрощаться. Вместе с Хагридом я пошел на станцию, откуда отходил алый экспресс. Легкий летний ветерок легонько перебирал мои волосы, окутывая их запахом чабреца, который рос около дороги. Хагрид оказался вполне дружелюбным великаном, хоть и немного туповатым. Он рассказывал мне различные истории о своей незатейливой и тихой жизни, о школьных годах, о моем отце и его друзьях, о их шалостях, которые мне казались не очень-то безобидными. Мне было не очень ловко слушать о хулигане-отце, который учился кое-как и задирал некоего Северуса Снейпа. Тогда мне стало стыдно за своего родителя в первый раз. Не желая более разговаривать на эту тему, я переключился на другую. Вскоре все ученики были рассажены по вагонам, и теперь я с легкой грустью смотрел на удаляющийся поезд. После, идя по пыльной дороге вместе с лесничим, я обдумывал свои планы на лето. **** Утренние пробежки и упражнения никто не отменял. Я имел достаточно хорошую физическую форму, но ее было необходимо поддерживать. Далее, мне необходимо развивать свои магические способности. А именно: зельеварение, анимагия, целительство, дар змееуста, маг-стихийник, беспалочковая магия. Зельеварение у меня было на уровне студента-шестикурсника, беспалочковая магия у меня получалась, ну не знаю, если в процентах, то наверное 34. Из стихийной магии я мог только огонек на руке вызвать, но если верить учебнику по этому отделу магии, то это уже большое достижение, и не каждый сможет сделать так. Дар змееуста я развил на все сто процентов. Я понимаю то, что говорят змеи, я могу читать то, что написано на змеином языке, я сам могу говорить на нем. А также, мне рассказал Салазар, есть несколько темных проклятий, придуманных им самим, которые произносятся на змеином языке. Я их с радостью буду изучать. **** Большую часть времени я проводил в библиотеке или в Тайной Комнате. Мадам Пинс полюбила меня, видя мое рвение познавать что-то новое. Однажды она разрешила мне зайти в Запретную Секцию и выбрать одну книгу для чтения. Женщина сказала, что в эту секцию она не пустит меня до следующего лета. Поэтому книгу я выбирал тщательно, долго ходя вдоль огромных стеллажей, которые просто ломились от изобилия всевозможных книг. В конце концов я выбрал книгу, естественно, по Зельям. А как иначе? Мое пристрастие к этому предмету знали абсолютно все жители Хогвартса. Увидев, как я бережно прижимаю к себе толстенный том, библиотекарша понимающе хмыкнула. В выбранной мною книге описывались различные, достаточно темные зелья, которые я захотел приготовить. Благо, в Тайной Комнате была огромная лаборатория и куча ингредиентов, сохранившихся благодаря заклинанию стазиса. Я сумел приготовить лишь одно зелье, которое было в той книге. Это был яд, который в течении дня сжигал все внутренности, также я приготовил к нему противоядие, и если вовремя дать его, то человек выживет. Моей мечтой было приготовление Феликс Фелициса. Жидкая удача. Только дурак не понимает ее ценности. Успехи я делал в беспалочковой и невербальной магии. Я мог призывать нужный мне предмет с помощью щелчков пальцев, я мог поднять в воздух любой предмет весом не более шестидесяти килограмм. Получались заклинания Ступефай и Секо. Стихийная магия мне давалась с трудом. Не раз и не два я таскал сок Горегубки из личных запасов Снейпа, чтобы залечить обгорелые руки, а также пополоскать им рот. Я пробовал вызвать огненный шар изо рта, и у меня почти получилось! Огонь уже вылетал изо рта, и тогда я сильно испугался, посмотрев на это, и потерял контроль, вследствие чего обжег ротовую полость. Заниматься анимагией слишком рано. Займусь ею на третьем курсе. А вот что делать с целительством, я не знал. Решение этой проблемы пришло мне в голову где-то в середине июля. **** - Мадам Помфри! - позвал я медиведьму, зайдя в больничное крыло. - Да, Гарольд? Ты что-то хотел? - Мадам Помфри, произнесите первую часть клятвы Гиппократа. - Клянусь Аполлоном-врачом, Асклепием, Гигиеей и Панакеей и всеми богами и богинями, беря их в свидетели, исполнять честно, соответственно моим силам и моему разумению следующую присягу и письменное обязательство: считать научившего меня врачебному искусству наравне с моими родителями, делиться с ним своими достатками и в случае надобности помогать ему в его нуждах; его потомство считать своими братьями, и это искусство, если они захотят его изучать, преподавать им безвозмездно и без всякого договора; наставления, устные уроки и всё остальное в учении сообщать своим сыновьям, сыновьям своего учителя и ученикам, связанным обязательством и клятвой по закону медицинскому, но никому другому, - удивленная женщина быстро пропела ее. - Зачем тебе это? - Вы же никому не расскажете то, что я сейчас вам скажу? - Мерлин, Гарольд! Гиппократ был великим волшебником, благодаря его клятве мы не можем рассказать другим ничего о пациенте, даже под Сывороткой Правды, Легилименцией и под Империо. Можешь говорить смело. - Хорошо. Я хочу учиться у вас целительству. Я не считаю, что рано, - сказал я, видя, как Помфри открыла рот для вопроса. - Я - Истинный Целитель, - при этих словах женщина выронила все пробирочки, которые она держала, и в изумлении открыла рот. - Ох. батюшки! - всплеснула руками женщина, а ее глаза наполнились слезами радости. - Слава Богу, я дожила до этого дня! Истинный Целитель! И прямо ко мне в руки! Гарольд, ты для меня дар небес, и я с радостью обучу тебя всему, что знаю. Ну а потом, говорят, что Истинные лечат руками, а не зельями. Начнем занятия через неделю, там как раз директор уедет. - Спасибо, мадам Помфри! - Беги уже, дар небес... Я, счастливый, побежал на улицу, впервые за две недели.