Родинка на груди

— Мам-пап, привет. Марина ждала своих родителей на улице, пока Артем помогал Тимоше подготовиться к концерту внутри. Мужик мужика лучше поймет, понятное дело, мама не нужна пока. Настраиваться надо по-мужски. Усмехнувшись этой мысли, девушка стала обнимать родню крепче. Они ведь понятия не имели о Теме и их свадьбе, а уже тем более о том, что внук с уверенностью называет маминого мужа папой. — Привет, Маринка. Ну что, как Тимофей? Готовится к бою? — искренне засмеялся седовласый мужчина, пропуская своих женщин внутрь первыми. — Готов уже! Пошли смотреть! — таким же настроем ответила брюнетка, доходя до почти забитого актового зала. Глазами она стала искать свою семью. И нашла. В дальнем углу, Тимоша сидел на краю сцены, болтая ножками, а Тема прикладывал все усилия, чтобы натянуть ребенку на голову такую ненавистную уже самим Артемом шапку с заячьими ушами. Смотреть на нее уже не мог, но возмущался только Марине — как так-то, его сын, и какой-то кролик паршивый?! Его сын, черт побери. Надо разбираться с этим садиком. — А кто это с Тимкой? — нахмурилась женщина, уже собираясь возмущаться нахалу, крутящемуся рядом с мальчиком. Развелось тут, понимаешь ли. — Тем, привет. — не ответив матери, девушка обняла любимого со спины, проходясь руками по его груди. — Как вы тут? — Папа мне эти уши натягивает. Сто часов уже натягивает. — пробурчал малыш, даже не обратив на шок своих прародителей. Бабушка с дедушкой сейчас уставились на свою дочку, как на восьмое чудо света. — Папа не уши натягивает, а шапку, Тимоха. И уже натянул, кстати. Голову подними. Посмотри на маму. — улыбнулся парень, завязывая то-то на подобие бантика на шее сына. Вышло кое-как, зато сильными папиными руками. — Молодец, солдат. И не зайчик, а заяц. — Хорошо. Кулак? — рыжик вытягивает вперед сжатый кулачок и его отец тут же легко ударяет его своим, таким же сжатым, но в несколько раз больше и сильнее, кулаком. — Держи кулак. Молодец. Улыбнувшись и помахав всем, Тимофей встал на сцену ногами и погнал к воспитательнице, строиться в ряд и дожидаться начала. Артем, помахав ему, повернулся окончательно к своей жене, внаглую перед родителями обнимая ее за талию и целуя в волосы. Марина хотела отдернуться, потому что даже сейчас, в двадцать пять лет, казалось неприличным перед родителем с любимым обниматься, но его руки не давали этого сделать. — Мам, пап, это мой муж, Артем. И папа Тима. — тихо сообщила брюнетка, глядя на реакцию семьи. Она была явно неоднозначной: маме можно было уже капать валидол, а вот отец смотрел с явной непоняткой. До него дошло, но… Не дошло. — Приятно познакомиться. — кивнул парень, протягивая руку отцу своей жены. Мужчина пожимает с явным натиском, желая доминировать, но и шатен был не промах. Это не могло не порадовать новоиспеченного тестя. — Я тебя видела где-то. — с недоверием заявила вдруг мать Марины. Мало ли, может, на стенде «Их разыскивает полиция». А то с его всеми татуировками, и вообще… — Вполне возможен. Я работаю в музыкальной группе. — объяснил Пиндюра. — А вы как долго женаты? И почему мы вдруг узнаем последние? Какая свадьба была? — засыпала вопросами дочку женщина. — Мам-мам, погоди. Мы все расскажем. — Марина погладила мамину руку, кивая папе на стул позади. Отец быстро его подвинул. — Свадьбы не было. Мы просто расписались. Ввиду Теминой работы, никто об этом не знает. Даже Тимошка пока не знает. — Тим меня признал. Я на этом счастлив. Формальности остались. Ему мы не говорили о том, что расписались, потому что маленький, болтливый. Когда будет можно мне о своей свадьбе объявлять, мы сыграем настоящую красивую свадьбу, и Тиму, конечно же, скажем. Для меня было важно чтобы не только Маруся согласилась, но и Тимофей был не против. — вмешался Артем, помогая любимой объясниться. То, что случилось между ними за такой короткий срок вообще интересно, но не надо шокировать родителей сходу. — Если бы он не спросил выйдешь ли ты за меня замуж и будешь ли его папой, мы бы так и не расписались. — улыбнулась брюнетка, вспоминая казус ребенка, который сначала довел их до почти ссоры, а потом до самой счастливой ночи в Новгороде. — Вообще, да. — засмеялась Маринка, махая рукой Лисуне и Роману, стоящих в дверном проходе и пытающимся их найти. Блондинка увидела и потянула мужчину в их сторону. — Так что, все хорошо у нас. — Ты не беременна хоть? — вздохнул отец, понимая что и спрашивать уже нечего. Не разведешь же их. — К сожалению, пока нет. Но я надеюсь это исправить в самом скором времени. — оскалился Артем, заглядывая в глаза своей пунцовеющей от стыда жене. — Ты мне смотри, боец, а то я тебе устрою. Мне второго вот такого вот, не надо. Взашей выгоню. — погрозил с улыбкой тесть, но глаза оставались серьезными. — Пап. — вмешалась Маруся. — Этот вам ничего не обещал, а я вполне могу. — продолжил разговор Артем, сжимая жену крепче в своих объятиях. — Виделись уже, что ли? — парень кивает. — Морду сильно набил? — У него Тим на руках был, он не мог. Прекратите. Сейчас не до этого. — заткнула своих мужчин Марина, улыбаясь пробирающимся сквозь толпу детей друзьям. Убедившись, что закрыла такую ненавистную и больную для себя тему прошлого, брюнетка осторожно скинула с себя руки Артема и подошла поближе к начальнику и к своей лучшей подруге, сразу обнимая обоих. Рамки, в которые они с Романом должны себя ставить в виду положения на работе, сейчас существовали только в студии и только с девяти до шести. В остальное время и другие места, они вели себя как старые друзья. Их отношения с Лисуней искренне радовали Марусю; не только потому, что женила его, а и потому, что в последнее время Настя прекратила всем, кроме Тима, язвить и намного чаще стала улыбаться. — Привет-привет! — засмеялась в подтверждение мыслям подруги Анастасия, не отпуская руку мужчины и обнимая подругу. — Привет, Мариш. — Роман тоже приобнял коллегу за плечи. — Вы в полном сборе, я так вижу? — Да, в полном. Теть … дядь-Юра, здравствуйте! — уже воскликнула Настя знакомым. — Тем, привет. — Настя, девочка, привет! У меня к тебе теперь вопрос. — сразу деловито начал Юрий. — Мне уже страшно. — поперхнулась воздухом блондинка, прижимаясь обратно к Роме. — Наша Мариша вышла замуж. А ты-то как устроилась? — А Настю забрал себе я, добрый день всем. — подал голос Роман, обнимая девушку и подавая руку отцу коллеги. — О, Роман. Знакомые все лица. Захомутала тебя Настя-то? Тоже к свадьбе помаленьку, или как? — смеялся Юрий. — К свадьбе, конечно, куда я от себя отпущу ее теперь. Не дождется. — таким же смехом ответил брюнет. — Все, мать, всех детей замуж повыдавали. Теперь сидим. Ждем. — мужчина растер плечи своей супруги, которая все еще отходила от шока помаленьку. Для нее было слишком много новостей. — Дорогие родители и гости нашего праздника, прошу присаживаться!

***

Отвлекаясь от готовки с Ромой и Тимом, девушка бегло вытерла руки о фартук и пошла брать трубку. Увидев номер, тяжело вздохнув, она поднимает. — Здравствуй, Максим. — Роман нахмуривается при звучании имени. Такого ее сотрудника он не помнит. — Да, Тим со мной. А ты Марину спрашивал? Ну логично. Хорошо, но если сегодня только. Потому что я потом с ним и еще кое с кем уезжаю отдыхать. Договорились, помнишь, где я живу? Умерь пыл, малышня. Жду. — Это еще кто? — спросил Роман, прибирая малого на руки и усаживая себе на колени, пока тот ответственно отрывал хвостики от малины. — Это дядя Макс, правда? — успел поинтересоваться малыш. — Да, Тимоха. Дядя твой приедет. Брат Маринкин. В Москве. Малого хотел увидеть. — фыркнула Настя, усмехаясь сама себе. — А почему у тебя такая реакция на него? Что за человек? — нахмурился мужчина. — И чего он решил увидеть Тимку именно когда Марины нет? — Увидишь, все увидишь. Ты только из кухни сразу не выходи и сразу все поймешь. — попросила блондинка, присаживаясь и увлекаясь нарезанием фруктов. Максим прилетел и стал тарабанить в дверной звонок, как не прошло десяти минут. Окончательно мальчишка заигрался… Рома, конечно, человек спокойный, но испытывать терпение не надо, не хочется. — Привет, Настюш. Выглядишь прелестно. — услышал высокий голос Роман, и аж скривился. Такой сопрано был подвластен девушкам с оперными голосами, но не мужчине. Фу. Как же ее не воротит? Или это просто отчетливый слух музыканта? — Это маленькая вещь для тебя. — Здравствуй, Макс. Не вырос ни черта с нашей последней встречи. Не нужно было почти что старшей сестре подарки. Ты иди племянника повидай. На кухне. — милым голосом заявила Анастасия, указывая на дверь. Мальчик глубоко вздохнул, но повернулся к дяде и заерзал на месте, пытаясь слезть с колен Ромы. Затем, совсем по-взрослому, прошагал к дядюшке, который появился на пороге кухни. Мужчина встал, чтобы поприветствовать не такого уже и желанного гостя. Пока Тимка вис на нем, Роман медленно проходился взглядом и изучал мальчишку. Он едва Тима был старше, честное слово. Мальчишка, молодой, лет на десять-двенадцать моложе самого музыканта, с попыткой намека на мужество. Он сильно пытался понравиться Насте, видно сразу. Заметив его какое-то недовольство, девушка моментально подскочила, обнимая за торс. — Малыш, ты не предупреждала о гостях. — ледяным спокойствием обдал он комнату. Слишком ледяным. — Максим. — парень подал руку для рукопожатия, одновременно пытаясь удержать рыжеволосого кудряша, чтобы не упал. — Брат Маринки, матери вот этого чуда, и Настин друг. — Роман. — кивнул мужчина, все с тем же спокойствием. Девушка рядом с ним вздрогнула, но сумела подстроиться, целуя его в напряженную щеку. — Мы встречаемся. — подправила ситуацию блондинка, расслабляясь в уверенных руках любимого человека. — Нет! — воскликнул Тимофей, чем на секунду обрадовал Макса, но тут же и заставила обратно помрачнеть. — Он мой дядя! Дядя Рома для Лисуни как папа и мама. Только вместо их ребенка, тут я. — малыш правда, на чудо сообразительный, и сейчас подыгрывал в пользу неродного дяди как никогда полезнее. — Ладно, вы пока поиграйте пойдите, а мы здесь подождем. — решила чуть-чуть разрядить обстановку девушка. В гляделки явно проигрывал Макс. Он ревностно наблюдал за тем, как девушка, в которую он с лет четырнадцати влюблен, с удовольствием позволяет другому мужчине трогать себя. И гладить. Становилось противно от такого, но и проигрывать молодая кровь не желала. Тогда мальчик решил пойти ва-банк. — Насть, я с тобой бы еще поболтал тоже. Не виделись сколько. — попросил Максим, всматриваясь в глаза блондинки. — Хорошо, если хочешь. — безразлично пожала плечами блондинка, с трудом освобождаясь от цепких рук любимого мужчины. Настя прошла вместе с Максом и Тимошкой в гостиную, где они присели на диван. Пока мальчишка сидел между ними и игрался в машинки, а гость баловался вместе с ним. Девушка терпеливо ждала — он хотел говорить, а не она. — И как тебе живется? Как дела? — решился начать Максим. — Все отлично. Живу-работаю, вон, у Тимохи дядя еще один есть. — на ее слова рыжик довольно улыбнулся. — А ты как? Как школа? — Вообще, я уже в универе. — сказал мальчишка с такой гордостью, что сейчас попрет. Настя сделала вид, что ей по барабану. — А. Нет, ну университет тоже хорошо… Но не закончил ведь еще. Поверь, что это большая работа. Подрастешь, работать начнешь. Втянешься. — улыбалась блондинка. Издеваться над мальчиком сильно не хотелось, но что поделаешь. Других слов даже в голову не приходило. Не может она видеть его мужчиной, нет. Слишком часто голышом видела в далеком детстве. — Настюш, прекрати, а? Я же уже далеко не ребенок. — покривился Максим, касаясь лежащей на спинке дивана руки девушки. Настя аккуратно ту забрала, и стала играться с кудряшками Тимофея. — Ты чего? — Ты прекрасно знаешь мой ответ. Нет. И он таковым останется, а тем более, когда я обрела любящего меня мужчину. И ко всему, я люблю его в ответ не меньше. И ты мой родственник — я крестная мама твоего племянника. Так что очередное «нет». Прости, конечно, но таков ответ. — цокнула языком блондинка, пожимая плечами. Атмосфера становилась все более неуютной. — Тим, расскажешь о своих машинках? — закатив глаза, Максим перевел свое полное внимание на ребенка. Тимоша сразу стал занимать дядьку чем-то своим, болтать о своем мирке. Для Насти это была возможность уйти обратно, к Роме. Мужчина заканчивал готовку и вообще то, что они начали все вместе. За эти пару деньков и правда, они стали маленькой, пусть и своеобразной, семьей. Точнее, он начал вливаться в жизнь Насти и Тимки, ведь он был чужаком для них. Ему было куда привычнее сидеть по выходным одному, с гитарой в руках, или с бокалом коньяка на крышке рояля. — Ромаш… Ты как тут? Справился? — тихо спросила Настя, обнимая мужчину сбоку. — Конечно, малыш. Живу один последние двенадцать лет, ну. — Роману даже как-то стало смешно с ее вопроса. — Какой ты у меня хороший. — при воспоминании о госте в соседней комнате, улыбка с его лица поползла вниз. — Ромаш… Родной. Ты же меня не ревнуешь, правда? — Нет, милая. — он скинул все грязное в умывальник и вытер руки полотенцем. — Просто терпеть не могу, когда что-то мое присваивают, и еще пытаются забрать. Тем более, малолетка какая-то сопливая, что в развитии равна своему племяннику. Выплюнув это, брюнет дернул девушку на себя, крепко прижимая к своему торсу. Затем поцелуи в волосы, легки и почти невесомые. Такие приятные для нее. Неужели он и правда к этому сопляку ревнует? Макс и ногтя его не стоит. — Ромаш, ты что? Ты же мой. Я на молодых мальчиках накололась уже, они не умеют пока так любить. Ты любишь, сильно-сильно. Я знаю это. — Настя запустила руку в короткий ежик волос мужчины, мягко поглаживая и успокаивая. — Мне с тобой так хорошо, Ром. Ты же знаешь. — Нет, я в тебе не сомневаюсь. Мне хочется эту шмакодявку выкинуть за шкирку к чертовой матери из квартиры, чтобы глаза не мозолил. — самое интересное, что по старой привычке он даже не изменил тон голоса. Как обычно, спокойно. Гладил по волосам, и по спине. — Раздражает. Еще претендует на какое-то внимание. — Я тоже тебя моложе сильно. — ворковала блондинка, стараясь успокоить мужчину. Его легко отвлечь. — Нет. Ты моложе меня на пять лет, а была бы на десять, то тоже было бы все равно. Ты со своей головой на плечах даже тогда была. А он нет. И не посмотрю, что брат Марины. Серьезно. — ответил Рома, чуть-чуть растаяв под мягкими руками девушки. Он правда прекратил уже так сильно сжимать ее талию, а просто держал рядом с собой. — Я придумала куда твою энергию направить. Но это будет чуть-чуть попозже. Когда мы Тима ужином, все-таки, накормим, и уложим спать. И нужно учиться очень-очень тихо. Потренируемся на будущее. Заодно покажешь, насколько тебя не стоит ревновать. Посмотрим, тьфу или нет. Или, может, мне снова стоит тебе повод дать. — Настя чуть-чуть поерзала своим телом по телу любимого, создавая даже такое электрическое поле между ними. Затем потянулась поцеловать. Роман сам не выдержал, целуя первым. Он резко касается ее губ, открывая их и впуская свой язык внутрь. Девушка позволяла делать все, прекрасно понимая его нужду в этом. В такой момент даже вкуснее было целовать своего мужчину, позволять ему любить себя. Мужчина покусывал, даже кусал до ран в некоторых местах, ее губы. — Ты пока подумай что ты со мной, непослушной, делать будешь, а я вытолкаю вон Макса. Тиму надо поесть и ко сну готовиться. Люблю тебя. — еще раз чмокнув сама, Настя отошла от мужчины и пошла в другую комнату. — Макс, извини, но Тимке пора уже кушать и скоро ложиться спать. Мужчина довольно улыбнулся. Правду сказал, особой ревности он не пылал, но, черт возьми, ведет себя как хозяин, а сам щенок сопливый. Противно от таких. Кстати, надо спросить, какой партитурой обладает, а то такие голоса нынче полезно в шоу-бизнесе; смазливых любят. — До свидания. — мальчик Тима привел обратно на кухню, с неким презрением кивая Роману. — Ага. — Я к тебе хотел. С тобой лучше. — Тимофей подергал Романа за пальцы. Мужчина, прыснув смехом, взял малого на руки. — Правда. — Я рад. Сиди сколько хочешь. Настя сейчас дядю Макса выпроводит, а мы с тобой ужин поставим на стол. Договорились? — рыжик кивает, рассматривая виднеющиеся из-под футболки брюнета татуировки на предплечье. — Молодец, Тим. Давай, будешь ставить тарелки и стаканы. Пока они занимались оформлением стола, Настя все так же пыталась выставить дядю Тимохи и своего настойчивого малолетнего ухажера вон из своей квартиры. — Насть, прошу, позвони мне. Встретимся, поговорим при каком-то случае. — улыбался Максим, оставляя записку на злосчастной тумбочке. — Выпьем. — Я тебя еще на свадьбу к себе позову. — отмахнулась с улыбкой Анастасия, тоже становясь в проходе. — Ладно, Макс, пока. — Пока, Настюш. — мальчик со всем рвением решил чмокнуть ее в щеку на прощание, но блондинка отошла, головой кивая на входную дверь. Парень молча ушел, захлопывая дверь за собой. Девушка стала закрывать все замки, спокойно выдыхая. Единственное, что осталось от Макса в доме — это слишком сладкий, едкий запах его парфюма. Фу, надо Ромашкины украсть и запшикать здесь все, как раньше было. — Знал бы ты, Максюш, что ни один номер телефона, который тут лежал, еще не был набран мной. — буркнула со смехом Настя, опираясь на дверь и выбрасывая бумажку вон. Она заметила и другой листочек. Номер Романа, сейчас уже так прочно засевший в памяти, до сих пор лежал на этом месте. Девушка с нежностью коснулась старого, замусоленного и затертого кусочка бумаги, напоминающей об их первой ночи вместе. Какая-то сила не давала поднять руку во время уборки, и каждый раз Настя оставлял номер там, где он лежал. Циферки были видно частично — прошло много времени, да и сам листок от времени немного пожелтел. Фрагмент, который и правда остался виден, и каким-то чудом не стерся, это сердечко, нарисованное под номером. Не изменилось, не выцвело. Такое же большое, по сравнению с почерком, и какое-то даже нелепое, как для такого взрослого мужчины. И такое же большое, как и его любовь сейчас к ней. — Ой, какие вы у меня умнички! Спасибо большое! Тимошка, а ты какой молодец! Неужели дядя Рома не помогал вообще? — девушка, после своего лирического отступления в коридоре наедине с собой, пошла обнимать и целовать кудрявого мальчика, гордо стоявшего на стуле и державшего в ручках два стакана. — Не помогал. Он мужик уже большой, ты чего? — довольно улыбнулся Рома, подыгрывая Тимофею. — Сам, вон как справляется. — Молодец, Тимка. Ромаш, садись рядом, дальше я уже сама. — оттолкнув мужчину от плиты и всего происходящего там, девушка там уместилась самостоятельно. Разлив суп (который Тимоша с легкой руки еще одного мужчины в доме согласился скушать) по тарелкам и нарезав своим парням еще овощей и немного колбасы и сыра на отдельное блюдо, Настя уселась рядом с ними. Дальше дело пошло за фруктово-творожным тортом, готовившимся в полной идиллии до приезда Макса. Выпросив у тети чашку пареного молока с медом перед сном, малыш хитро заулыбался и с еще большим рвением стал кушать. Прелесть. — А мы завтра в снежки поиграем? — попросил Тимофей, зная, что тетя Лисуня не устоит перед его просьбой. — Если ты сейчас быстро допьешь все, поблагодаришь свою маму, — Роман заметил, как сильно дернулась Настя на этом моменте, но ребенку не подала виду. — Крестную, приготовишься ко сну, то я тебе обещаю, что мы будем завтра после обеда, перед тем, как тебя приедут забрать, лепить снеговиков и закидывать снежками тетю Лисуню. — Ура! — воскликнул малыш, почти одним глотком допивая остывшее молоко. — Спасибо, тетя Лисуня. После этих слов, мальчик встал на диванный уголок ногами, крепко обнимая тетю за шею. Девушка сама чмокнула его и, шлепнув по попе, поставила на пол. Убежал быстро, только пятки сверкали. За эти дни, уже знал, что дядя Рома обещания исполняет. Как и с просмотром мультиков, с тем, что дал микрофон (или микрофорон, как называл его Тимон), и с тем, что позволил побибикать в машине. — Я осознанно тебе сказал, что ты мама. Не дергайся, а привыкай. Потому что это я вливался к вам. И в некотором роде, Тим меня принял к себе, как дядю. И понимает, что рано или поздно, я им стану. И у него будут братики и сестрички. Пусть не сейчас, не через полгода, но скоро. Так что я пойду уложу этого непоседу рыжего, а тебе большое спасибо. Ужин был просто замечательный. — мужчина поцеловал в лоб, все еще пунцовеющую девушку, которая тут же руками ухватилась за него, обнимая его. Выдохнув, уткнулась лицом ему в шею, целуя выпирающую венку с левой стороны. Ей как-то не верилось. — На здоровье. — тихо ответила девушка, все так же, не меняя положения. Вдохнув его запах еще раз, она медленно расцепила пальцы и позволила ему отойти. Роман ушел в гостиную, где сейчас временно была спальня Тима. Так как мальчик вполне помещался на диване не разложенном, он попросил его не раздвигать — так было удобно. Сейчас рыжик сидел на краешке кровати и пытался натянуть пижамные штаны и кофту одновременно. Увидев тщетные попытки, мужчина присел на корточки рядом с ребенком и стал помогать. Пара благодарных глаз уставилась на него, из-под пелены запутавшихся рыжих кудряшек. — Ложись, Тим. Завтра будет новый день, будем играться, я же обещал. — Рома сел на пол, подтягивая одеяло к Тимофею, накрывая его почти с головой. — Хочешь какой-то мультик посмотреть? Эти каникулы и правда были каникулами: дома, мама с папой заставляли читать и учиться, чтобы подготовиться к школе, а еще — читать. Здесь же, мама сказала, что уже пусть отдыхает и позволила слинять от учебы, помимо чтения. Мальчик и на том был благодарен. Роман подозревал, что тут больше стеснение Марины было попросить позаниматься, чтобы не доставлять хлопот, нежели отдых малого. — Хочу. Мы можем про собаку посмотреть? — брюнет нахмурился, немного не понимая. Мальчишка поворочался, в попытках выговорить название правильно. — Ну, Скурби-ду. — Скуби-Ду, Тимош. — поняв, мужчина не сдержал улыбку. — Хорошо, если захочешь. Выберешь сам. Только надо тетю Лисуню обнимать, а то она боится. — Хорошо! — с энтузиазмом ответил рыжик. Ни капли не соврал, кстати. Настя и правда, как-то дергалась при всех этих чудовищах. Ей было неприятно, но ничего не говорила, периодически пряча лицо в груди брюнета. Тот улыбался, и всего лишь гладил ее по волосам и спине. Блондинка расслаблялась и смеялась в тот час, целуя его, чтобы малой не видел. — А ты для тети Насти, как папа для мамы? Ты ее любишь? — из-под одеялка прозвучал тихий голос. Мальчик начинал засыпать, но любопытство брало свое. — Да, я люблю тетю Лисуню. Спи, боец. Спокойной ночи. — улыбнулся брюнет, поправляя ему подушку. Не дождавшись (или дождавшись, но не успев среагировать) ответа, Тимофей уснул. И молодец. Возиться не придется абсолютно. Приглушив свет ночника, на время поставленного тут, Роман встал с пола и вышел, тихо закрывая за собой дверь. Свет горел только из Настиной спальни. Мужчина остановился на пороге, едва увидел, как его девушка красуется перед зеркалом, расчесывая беспорядочные светлые локоны. Она переоделась. Увидев Романа в дверях, Настя мило улыбается в зеркало и начинает играться с пояском от чересчур коротенького халатика, склонив голову на бок. Наигранно вздохнув, девушка надувает и выпячивает губи, в знак скуки. Брюнет улыбается уголком губ, припоминая разговор полуторачасовой давности. — Ну, как хочешь. Я спать пойду. Устала. Вымоталась. — облизнув слегка пересохшие губы, девушка скинула халатик и направилась к кровати. Видно, долго он ревность свою вспоминал. Под куском (даже кусочком) шелка, скрывался замечательный черный комплект. Вот откуда эти чулки под ее платьем тогда. Громко вздохнув, так, чтобы он наверняка услышал, Настя присела на краешек кровати, подтягивая чулочки повыше. На его половину кровати. Усмехнувшись, Роман присел на корточки, точно так же, как и с Тимом, и кончиками пальцев коснулся капрона. Тот отдал неприятными ощущением нейлона, скользкого и ненастоящего, словно фальшивого. Зато вот блондинку этот жест заставил закусить верхнюю губу. — Знакомая вещица. Взгляд явно потемневших карих глаз поднялся вверх по чулкам, к трусикам, едва заметным. Это трусиками тяжело назвать. Треугольник ткани на полноватых бедрах и округлой попе, максимум. С двумя веревочками. Выше, почти плоский животик. На не была совсем худышкой, но ее фигурка была пропорциональной, что не могло не быть красивым априори. Грудь сейчас выгодно была подчеркнута бюстгальтером и приподнят вверх, ни капли поролона. — Нет, я тебя с ней еще не знакомила. Разве что, ты сам успел. — «безразлично» пожала плечами девушка, извиваясь и отодвигаясь дальше, на середину кровати. Увидев удивленное выражение лица у мужчина, блондинка поманила его пальцем к себе. Сделала это зря. В эту же секунду, Роман поднялся и потянул ее за лодыжку обратно, пониже, чем сейчас. Не сказав ей ни слова, наклонился и стал отстегивать чулки от трусиков; одну, а затем другую. При том, ни на секунду не оторвал глаз от ее бегающего взгляда и начинающего сбиваться дыхания. Сегодня выдержку надо тренировать, как никогда. Тимофей уснул, но детский сон очень чуткий. Пикнуть нельзя, по большому счету. — Малыш, а чего ты решила от меня спрятаться? — прошептал брюнет, указательным пальцем помассировав лобок блондинки, тут же позволяя тому съехать ниже, к ее промежности. Дернув попой, Настя глухо застонала. — Тише, ребенок в гостиной. — Ребенок уедет, я тебе покричу в твоем доме. — захныкала возбужденная девушка, сжимая бедра так, чтобы ему стал неудобно держать руку между ее ног. — Рома-а-а… — Да, милая? — Сволочь, все-таки. Он нагло усмехается, наклоняясь совсем низко и оставляя свой поцелуй на внутренней стороне гладкого женского бедра. Воспользовавшись ее минутным замешательством, быстро развел ее ноги в стороны и улегся там, чтобы девушка не смогла ничего сделать. Она удивленно заморгала, едва до ее дошло, что именно он хотел сделать. — Белье и правда просто замечательное. Тебе еще такое нужно белое. Пригодится. Плюс, я не ручаюсь за целостность этого сейчас. — чуть осевшим голосом произнес Роман, отодвигая полоску черного цвета с белоснежной кожи. Из-под подушки, которой Настя старалась заглушить свои стоны, послышался глубокий вздох. — Ни звука. Учимся по-новой. Мужчина опускает голову ниже и оставляет влажный поцелуй на ее промежности. Мышцы ее ног тут же напрягаются, а ладонь опускается на его затылок. Ее реакция казалась ему такой забавной: чем ближе они были, тем с большим смущением она отвечала на его ласки. В первую ночь она сама на коленях стояла, и без всякого стеснения. А тут здрасьте. Только сейчас девушка про себя отметила, какой у него длинный, все-таки, язык. В прямом смысле слова. Когда он целовал ее туда, казалось, что просто съедает ее снаружи. Одной рукой Настя держала подушку, застонав прямо в нее. Девушка чувствовала обильное количество выделяющейся смазки, и заелозила на месте. Пульсация внизу живота заставила еще раз дернуться с места. В последний раз, когда губы коснулись горошинки клитора, она уже не выдержала и напрягла мышцы тела, содрогаясь в оргазме. В ушах зашумела кровь от такого бурного конца. — Молодец, милая. Почти ни звука. — пока мышцы живота у Насти все еще периодически сокращались, Рома скинул с ее лица подушку. Лицо у девушки было пунцовым; то ли от стыда, то ли от сильного оргазма. Или от того и другого вместе. — Ром… — девушка зовет совсем тихо, восстанавливая дыхание. Мужчина вопросительно смотрит. Она кивает на его футболку и запускает свои ладони под нее. Едва он снимает свой верх, Анастасия садится и начинает целовать его шею и грудь. Мужское тело пробирает дрожь, как только губы касаются татуировок. Она не просто целует, она ставит свои отметины; свои метки. Что он в ее полном распоряжении. И он не против этого. — Повернись на живот. — попросил брюнет, успокаивая теперь себя и помогая ей исполнить свою просьбу. Видно было, что после порции удовольствия, тело плохо слушалось. Он быстро расстегивает джинсы, позволяя им упасть, вместе с боксерами. Конкретно подзабив на все вопросы о резинках и прочем, просто стал медленно входить в нее. Теперь осталось только самому сдержаться от резких порыкиваний, довольно часто вырывающихся обычно, ведь ее уже похвалил. Роман погладил любимую по животу и мягко сжал грудь. У нее вырывается по-настоящему громкий стон. Руки брюнета по всему телу доставляли необычное удовольствие. Пусть трогает сколько хочет, просто трогает. Ничего особенного ей и не нужно. Еще несколько очень быстрых толчков и она сжимает в руках белоснежное одеяло до побелевших костяшек. Стон прячется в складках постельного белья хозяйки квартиры, позволяя ей задрожать, когда внутри ее влагалища разливается вязкая жидкость. Блондинка шепчет имя любимого мужчины и обмякает еще сильнее. — Моя милая. Молодчинка. Детей заводить можем, экзамен сдали. — спустя несколько минут, помогая ей встать, шепнул Роман. — С чего. С чего ты решил? — все еще борясь с дрожью и периодическим сокращением мышц, спросила Настя. — Если еще рыжеволосое чудо не пришлепало, то да. А то у него крестная мама обычно очень громкая. — он издевался. На трясущихся ногах, она встала и скинула бюстгальтер прочь. Он мешал спать. Затем упала на место, рядом с Ромой, уже участливо приготовленное им, окинув взглядом постель. Мда, придется поменять завтра. Больно запачканная обоими. — Почему ты сделал так? — тихо спросила блондинка, поглаживая ногтем грудь мужчины. — Что сделал, малыш? — Ну. Сам знаешь. Щеки снова порозовели. Ей было неудобно говорить на такие темы с ним. Да, опытная, но не с ним. — А что? Я любимой женщине приятно сделать уже не могу? И чего ты смутилась снова? Мы возвращаемся обратно к началу? — Роман погладил ее по щеке, снова призывая кровь обратно туда. — Одно дело когда это кто-то на один раз, а это — ты. Не знаю. Просто как-то это ты. — путано объясняла Настя, снова ворочаясь на месте. Даже лежать ровно при одном воспоминании не могла. — Не отодвигайся. Я захотел. Ты очень-очень приятная на вкус. — рукой мужчина снова притянул ее к себе, проводя ладонью по животику и спускаясь снова к ее промежности. Мысль о еще одном оргазме сейчас, заставила дернуться. — Ро-ом, я не выдержу. — заскулила девушка, все так же лежа спиной к нему и схватываясь за одеяло пальцами. — Зато будешь знать, что Макс этот здесь ни к чему. Сам такое проворачивал в восемнадцать лет, таким же был. Только я понимал слово «нет». Это сейчас мне все равно, как ты тихо хнычешь, чтобы я тебя не заставлял еще раз кончать. С каждым словом, брюнет проникал в нее все глубже своими пальцами, снова вынуждая ее прятать свои стоны и всхлипы где-то в подушках. Он доставлял столько удовольствия, вызывал столько желания. — Ро-ома… — тихонечко выдохнула блондинка, схватывая его руку, и резко вдыхая снова. Усмехнувшись, брюнет осторожно забирает ладонь и обтирает о постель. Фиг с ним уже. Затем гладит покрывшееся испариной тело и целует в оголенное плечо. Восстановив дыхание, блондинка разворачивается к нему лицом. Глаза расширились от возбуждения, а и без того обычно алые губы сейчас покраснели еще больше. И приятно припухли. В порыве оргазма, она закусила нижнюю до крови.