Сахарный снег

Феликс недоуменно смотрел на яркий пакет с узнаваемой эмблемой. Торис попросил надеть то, что в нем, и теперь парень терзался – потому что несколько месяцев назад он и сам затаривался в этом магазине. Они вместе уже довольно давно – как только Лукашевич вышел из больницы и решил все свои проблемы в университете, Лоринайтис забрал его к себе жить. И пусть вначале им было неловко и не совсем комфортно, но они оба привыкли со временем. И вот теперь Торис попросил это… Феликс с осторожностью развернул несколько свертков и недовольно поджал губы. Так он и знал – любимый явно терзается от того, что влюбился в парня. Потому что в ярких пакетах было женское белье, чулки и плотно набитая косметичка. - Чувак, ты охреневший! Найди себе бабу в таком случае, раз больше не хочешь меня! Лоринайтис, ожидавший приблизительно подобной реакции, ловко перехватил брошенные в него пакеты. - Я просто хочу снова посмотреть на тебя в подобном виде, что в этом плохого? Феликс терзался. С одной стороны, ему ничего не мешало вновь натянуть женские шмотки – ведь он уже делал это. Но с другой… - Фетишист и извращенец! – припечатал он благоверного и ушел в ванную – переодеваться. – Но это в последний раз, больше я такого делать не стану! Торис лишь улыбнулся. Феликса стоило лишь подтолкнуть, и зря он столько боялся предложить подобное. После длинных месяцев реабилитации, ссор – Лукашевич просто не мог без них – они пришли к некому соглашению. Просто слушать другого, перед тем, как ссориться. Всего лишь выслушать аргументы – и вынести свое суждение. Вроде бы несложно, но они долго к этому шли. Феликс с некоторым трепетом расправил в ладони невесомые кружевные трусики. Неужели Торис действительно жалеет, что завел с ним отношения и предпочел бы девушку? Пусть обломится – с мрачной решимостью подумал парень, и начал раздеваться. Пришлось повозиться, но в результате, когда чулки плотно обняли гладкую кожу ног, он даже порадовался. Приятное, ни с чем не сравнимое ощущение, которое ему нравилось. Дальше – косметика. Чуть подкрасить глаза, губы – всего чуть, но результат выше всяких похвал. Немного подумав, Лукашевич натянул еще и простую беленькую маечку – чтобы скрыть отсутствие груди. Это не поможет, но и не будет так сильно акцентировать внимание на том, что отсутствует, как факт. Почему он должен так делать? Но ни все ли равно, раз им обоим это нравится? Это личное дело каждой пары, что они делают в постели и вне ее. Поэтому Феликс радостно улыбнулся сияющим глазам Ториса. Почему бы и нет, раз они оба хотят этого? Франциск, воровато оглядываясь, чуть подкрасил сворованным у своих девчонок тональным кремом тени под глазами. Все же, справляться с обеими было достаточно сложно, плюс еще и работа – вот и гарантированный недосып начинает себя проявлять. Но он не жалел ни о чем – теперь и смотреть на сторону не хотелось. Сил не было, да и особого желания – его возлюбенные полностью удовлетворяли все его потребности и запросы, угадывая их так легко, словно жили с мужчиной уже долгие годы. И Бонфуа уже подумывает показать их родителям – те бы, наверное, порадовались, что сын нашел свое счастье. Страшно, правда, их папе демонстрировать – старикан вполне может еще попытаться залезть девочкам под юбки. Но ничего, maman его быстро усмирит. Ну а пока – он ведет своих возлюбленных гулять – нужно же оберегать их от всяких посторонних охотников? Скотт отпрашивается погулять, лишь когда на улицах снова падает снег. Ранение долго не позволяло ему войти в форму, да и Артур беспокоился, не хотел отпускать. Но мужчина всего лишь хотел пройтись, не сводить старые счеты, или нечто подобное. Прогуляться по ставшим родным городом, посмотреть, как живут люди. Ощущение отстраненности и в то же время причастности нравилось ему. Он прошел мимо печально знакомого кафе, на несколько секунд остановившись перед ним. За толстым стеклом скучал новый официант – хмурый темноволосый мальчишка. В зале сидел Людвиг, с отстраненным видом изучая газету, пока его сосед – оживленный парень, бурно жестикулируя, пытался что-то объяснить ему. Он видел на вокзале парочку, что никак не хотела расставаться – точнее, парень в чудовищной вязаной шапке все никак не хотел входить в поезд, а его друг, поправляя тонкие пижонские очки, пытался впихнуть его в вагон, что-то увещевая про победу. Видел он и Ивана с Мэтью – они были в парке. Иван терпеливо ожидал на скамейке, пока Уильямс долепит снеговика, и они пойдут домой. Он хотел подойти к ним, но тут же сразу зазвонил мобильный – Артур предупреждал, что пора домой. Словно знал, что хотел сделать Кёркленд. Что ж – рыжий улыбнулся своим мыслям и развернулся. На выходе из парка его будет ожидать машина. Пройдет еще немного времени – и Артур пойдет на новые уступки, подпустит поближе к себе, а дальше главное – не теряться и урвать свой кусок счастья. Кто знает, что обернется в будущем любой наш поступок? Благое дело – проклятьем, неудача – повышением. Кто знает? И Скотт вовсе не собирался сдаваться так легко. Мэтью чуть вздрогнул, заметив в соседней аллее, через лысые ветки кустов, знакомую рыжую макушку. Мог ли он ошибиться? Навряд ли. Жизнь – штука непредсказуемая. То мы находим свое счастье, то теряем, по незнанию думая, что хочется большего-большего-большего. И лишь потом, устав в бесконечной гонке за достижениями, обессилев от постоянного доказывания самому себе непонятно чего, понимаем – мы зря потратили свою жизнь, в суетливой беготне, в призрачной погоне за счастьем. И пусть это уже просто банальные слова – но жизнь слишком изменчивая штука, чтобы воспринимать ее всерьез. Кто знает, что случится дальше?...