Костер

Госпиталь Скайлайн, Вашингтон Восемь дней после запуска проекта «Озарение» Приходить в себя Броку не хотелось. Каждый раз возвращение в реальный мир было недолгим, но при этом мучительно болезненным. Первое время он постоянно путал явь с собственным бредом, а когда мозг начинал постепенно соображать, его хозяин сходил с ума от боли. Так что большую часть времени Брок проводил под снотворным и анальгетиками. Была, правда, еще одна причина. Всем, кто оказывался у его койки в моменты бодрствования, Брок задавал один вопрос, ответ на который был очень важен и который он никак не мог получить. Ему не врали, нет. Ему вообще не отвечали и просто отводили глаза. От неизвестности было еще хуже. На настоящую злость Броку не хватало сил, поэтому он предпочел вообще не думать об этом. Сон как раз и приносил это подобие облегчения. Но в те моменты, когда все-таки приходилось контактировать с миром вне затравленного морфином сознания, Броку было страшно. От тоски и полутюремного содержания его все сильнее и сильнее захлестывало отчаяние. Частично он понимал, что эта депрессия вызвана травмами и должна пройти, как только ему станет лучше. Но если ему не скажут, что случилось с Марией, или, хуже того, скажут, а ему не понравится ответ — что делать тогда? Как бы паршиво ему ни было сейчас — станет еще хуже. Поэтому он не протестовал, когда его пичкали лекарствами. Так было легче. Однажды он проснулся среди ночи не от того, что кончилось действие снотворного или снова заныли раны. В этот раз его разбудило что-то приятное. Вглядываясь в темный потолок, Брок пытался понять, что не так. А потом ощутил на своей истерзанной огнем левой руке чьи-то теплые ладони. Брок с трудом повернул голову. Рядом с кроватью, на колченогом больничном стуле, сидела и, кажется, дремала Хилл. Будь он в форме, бросился бы к ней, чтобы обнять и не выпускать. Сейчас его хватило только на то, чтобы немного сжать пальцы. — Ри… — сипло прошептал он. Она резко подняла голову и посмотрела на него. Тревога в глазах быстро сменилась облегчением, и Мария даже слабо улыбнулась. — Привет, Брок. — Привет. Слова давались с трудом, горло держало их за колючей проволокой, но сейчас он был согласен выдержать что угодно. Больше не надо было терпеть неизвестность, не надо было выть по ночам от безысходности: Мария была жива и была рядом. — Мне сказали, ты постоянно про меня спрашиваешь. Даже в скорой успел всех задолбать. — Я этого не помню, — признался Брок. Мария легонько сжала его ладонь и вздохнула. — Рамлоу, почему ты такой идиот? — Я-то думал, ты, как положено, спросишь про самочувствие. — Догадываюсь, что тебе сейчас хреново, — она скривилась. — Но все-таки? Почему ты не ушел? Я ведь сказала, что у меня есть путь отхода. Брок посмотрел на нее прояснившимся взглядом. — Я не слышал. Передатчик по пути потерял. — И поэтому все равно носорогом пер наверх? Ему было немного обидно, что она до сих пор не понимает. Впрочем, Брок помнил, как в ответ на «мудака» во время их ссоры обозвал ее расчетливой стервой. Наверное, что-то такое в Марии все-таки было, иначе и не вылезло бы в самый неподходящий момент. — Ри, я, может, сволочь, но я не мог уйти и оставить тебя там. — Очень мило с твоей стороны после того, как ты сам и запустил хеликарьеры, — заметила она. — А ты их активировала, — не остался в долгу он. — Ты еще скажи, что это я была виновата во всем. Брок промолчал. Не очень-то здорово: мало того, что приходится признавать себя побежденным, так еще на муки совести развести пытаются. Он облизнул пересохшие губы и почувствовал, что боль снова накатывает на него приливной волной. Мария это заметила и встала, чтобы подкрутить колесико капельницы. — Хватит с тебя разговоров, Брок. Отдыхай. — Не уходи, — хрипло попросил он. — Я посижу с тобой, пока не уснешь, — пообещала она. — Набирайся сил. В эту ночь Брок заснул с легким сердцем. После она приходила к нему еще один раз, когда пошла уже третья неделя лежания Брока в больнице. Загруженная чем-то, видимо, работой, но чуть более улыбчивая. Брок прекрасно понимал, что теперь у Щ.И.Т.а столько проблем, что даже кризис двенадцатого года кажется им легкой разминкой. Если быть честным до конца, он сам теперь проблема. Непонятно, почему его сразу не засунули в тюремный госпиталь, а позволили отлеживаться в гражданской больнице Вашингтона. Брок предположил, что постаралась Мария. В причинах решил пока не разбираться — сентиментальность или скрытая пока выгода, но лучше уж быть тут. — У меня для тебя хорошие новости, — Мария почти привычно устроилась на стуле. Брок скорчил жизнерадостную гримасу. Вкупе с его нынешним внешним видом должен был получиться Фредди Крюгер. — Для меня хорошей новостью будет даже сообщение о том, что мне можно самому ходить в туалет, — сообщил он. — Ты об этом? — Почти, — засмеялась Мария. — Я договорилась с начальством, и мне позволили использовать зарезервированную возможность для лечения агентов. — Оу, — не нашелся Брок. — Спасибо потом скажешь. Тебя перевезут в наш госпиталь примерно через неделю, когда ты действительно сможешь ходить. От этих слов Брок напрягся. — Что? — нахмурилась Мария. — Тебе не нравится эта идея? — Нет, я о другом думаю, — медленно произнес он. — Мне обязательно переезжать туда? — Ты и так под круглосуточным наблюдением, — она пожала плечами. — Ничего принципиально не изменится, но зато там есть подходящее оборудование. — А здесь нет ощущения тюрьмы, — мрачно произнес Брок. — Рано или поздно тебе придется отвечать за предательство, — довольно жестко сказала Мария. «Рано или поздно тюрьма все равно будет». — А то, что под конец я предал ГИДРУ, засчитывается как оправдательный аргумент? И кстати, к Пирсу я попал раньше, чем в Щ.И.Т., так что тут полно вариантов. Хилл приподняла правую бровь. — Изворотливая ты сволочь, Рамлоу. — Куда деваться, жизнь такая, — ухмыльнулся он. — Мы еще вернемся к этому разговору, — кивнула она. — А пока я хочу, чтобы ты вел себя хорошо и не сбежал отсюда до того, как тебя подлечат. — Фразу про туалет помнишь? — скис Брок. — Куда лучше я помню, что ты за человек и как умеешь вертеться в непредвиденных ситуациях, — Мария посерьезнела. — Ну так как, мы договорились? Брок посмотрел в ее синие-синие глаза и медленно кивнул. — Даю слово, что не сбегу. — Хорошо. В свою очередь обещаю что-нибудь придумать, когда все закончится. В этот момент Брок впервые подумал, что не хотел бы, чтобы это самое «все» заканчивалось.