Костер

Будильник заверещал ровно в шесть утра. И Брок, и Мария к тому времени едва успели задремать. Брок попытался было не замечать его, но мерзкий электронный писк не давал себя игнорировать и с каждой секундой только нарастал. Хилл пробормотала откуда-то из-под подушки: — Ненавижу эту хрень. Брок перекатился к краю кровати, пошарил рукой и, отыскав на полу свой слегка обгоревший ботинок, не глядя швырнул его в будильник. Раздался грохот бьющейся пластмассы, и все затихло. Ровно на пять секунд — будильник оклемался от падения и запищал снова. Брок приподнялся на локте и хмуро посмотрел в его сторону: — Он, блять, что, неубиваемый? — Старкиндастриз… — Будильники Тони делает явно понадежней, чем собственную броню. — Скажи ему при удобном случае. — Угу. Мария потянулась и села на кровати. Встать же ей не дал Рамлоу, который быстренько сгреб ее обратно и навалился сверху. — Брок, не смешно. — Ри, расслабься хоть раз в жизни. — Давай в другой раз. Сегодня у меня куча работы, и я не хочу опаздывать на самолет. Он промолчал, знал, что по упертости они друг друга стоят, а разводить бесполезное нытье было ниже его достоинства. Хилл чувствительно ткнула его в бок кулаком и, пока Брок охал от неожиданности, выскользнула из-под него. Недовольный Брок нашел взглядом продолжающий орать будильник и прицельно плюнул в него. Огненная слюна подействовала намного лучше — чертова техника наконец-то заткнулась. — Ты ведь не выспалась, — снова попытал он удачу, когда она полезла в шкаф. — Ты заснешь на этом совещании и будешь глупо выглядеть. — Мне лететь три часа, успею отдохнуть. — О да, я видел, как ты «отдыхаешь». Спорим, всю дорогу проведешь с планшетом в руках. — Спорим. Если желаешь убедиться, что я не жульничаю, можешь отправиться со мной. Броку совершенно нечего было делать в Сиэтле, но он даже не успел задуматься об отказе. — Когда самолет? Она фыркнула: — Да, тебя несложно было уговорить. — А что мне, оставаться здесь и слушать россказни Бартона о том, как ему не хватило вчера стрел? — Ну ты ведь до сих пор остаешься в Башне. — Ты знаешь, почему. Хилл только глаза закатила — говорить о чем-то серьезно сейчас не было настроения. — Я хочу кофе, — заявила она, натягивая борцовку. — Так что сейчас мы идем на кухню. — А может я заслужил чашку в постель? — ухмыльнулся Брок. — Что? В чем я пойду, у меня вся одежда сгорела! — Не вся: кажется, брюки еще можно носить. Брок свесился с кровати и подцепил пальцем то, что еще вчера было частью его боевого костюма. Брюки превратились в элегантно подпаленные шорты, отлично подходящие для позирования Вальехе, но практическую ценность утратившие. — Что, прогорели на ширинке? — Не успели, — язвительно отозвался Брок, натягивая многострадальные тряпки на себя. Мария выглянула из-за дверцы гардероба: — А знаешь, неплохо. — Очень смешно. — О, нет, смешно еще только будет. С этими словами она бросила ему что-то белое и очень знакомое. Брок развернул «это» и увидел ту самую, трофейную, рубашку. Интересно, за коим хреном Мария хранила ее здесь, в Башне, а не у себя дома? Точнее даже, за коим она ее вообще хранила, а не выкинула, когда они расстались? — А моих футболок у тебя не завалялось? — нагло поинтересовался он. — Часть раздала, часть пригодилась по хозяйству, — не менее нагло ответила Хилл. — Твоя любимая теперь служит лежанкой для Уиллоу. — Надо же, он выжил без меня в твоей холостяцкой квартире, — проворчал Брок, застегивая пуговицы. — Ри, прекрати ржать, я и так чувствую себя клоуном. Она пихнула его в плечо. — Пошли, я все еще не хочу опаздывать. Романтичного завтрака у них все равно не получилось. Брок рассчитывал, что после вчерашнего все нормальные Мстители будут спать, как убитые. Но стоило ему пристроиться за столом с кружкой американо, наблюдая, как Хилл строгает быстрый завтрак, как на кухне показался позевывающий Барнс. Следом за ним появилась Наташа, а за ней ввалился сверкающий бинтами и пластырями Бартон. Глядя на последнего, Брок порой всерьез думал, что тот наверняка спасает от банкротства маленькую фабрику по производству перевязочных материалов. — Доброе утро всем психам в этом доме, — мрачно провозгласил Бартон. — Ненавижу будильники. — Аналогично, — отозвался Джеймс. — Нат, зачем мы вообще так рано подорвались? — Потому что вы меня любите и не будете бесцельно валяться в постели, когда я уже встала, — ответила она. Брок только сейчас заметил, что на ней болтается фиолетовая футболка, слишком большая, чтобы принадлежать ей. И что Джеймс и Клинт посверкивают некоторым количество маленьких, но очень ярких засосов. Что ж, не только у него в этой Башне личная жизнь напоминает мексиканский вулкан. — Ребята, я вас, конечно, люблю, но кофе я люблю больше. С этим словами Клинт нагло потянулся к кружке Брока. Тот смотрел на это без возражений, но не выдержал и заржал, когда Клинт с матюками одернул обожженную руку и принялся на нее дуть. — Какого хрена она такая горячая?! — вскричал он. — Некоторые любят погорячее, птаха, — продолжал веселиться Брок. — А тебе нечего хватать чужое, — философски заметила Наташа. — Вижу, мне уже не нужно тебя будить, Хилл? — Я все-таки услышала будильник, — фыркнула от кофе-машины Мария. — И не только я. Поэтому теперь мне нужен новый. Все как по команде посмотрели на Брока. Тот не смутился от внимания, отхлебнул из кружки и выдал: — Ненавижу будильники. Сонный завтрак в тесном кругу протекал под редкие разговоры ни о чем и новостные сводки по радио. Брок слушал про вчерашнее побоище, вяло жевал хлеб с арахисовым маслом и думал о том, как круто, что Мария сейчас сидит у него на коленях, а Вдова на это смотрит. Если еще и Роджерс пожалует к столу прямо из госпиталя, будет совсем хорошо. Хотя, чем дальше, тем лучше он понимал, что мысли эти идут по инерции. Кто такой вообще этот сраный Капитан, чтобы из-за него переживать? Тем не менее, Брок чуть напрягся, когда услышал чьи-то шаги в коридоре. Но затем на пороге появился побитый, но улыбающийся Питер и заявил: — Растущему организму нужна еда! Всеобщее внимание переключилось на него. — Знаешь, я все хотела тебя спросить, — негромко, чтобы слышал только он, заговорила Мария. — Про одну вещь, которую ты, по словам Роллинса, собирался сделать. Брок перебрал в голове все, что примерно подходило под описание, и не понял, о чем она. А потом его осенило: давнишний пьяный разговор с Джеком в баре. Очень давний, забытый разговор, о котором никто не знал. Никто? — А откуда ты знаешь, о чем мы с ним тогда говорили? — подозрительно спросил он. — Ну как сказать… Мне нужно было внедриться в твою группу, чтобы вытащить Наташу и Стива. И чего только не наслушалась про какого-то «лучшего друга». Длинный язык Джека, понимаешь? Девчонки из твоего отряда говорили, что длинный он в буквальном смысле. Брок слушал и медленно тлел. Сейчас ему хотелось оторвать Роллинсу что-нибудь. Необязательно его чертов язык. — Слушай, а ведь из Сиэтла до Аляски не так далеко? — спросил он. — Хочешь сделать крюк на обратном пути? — Почему бы нет? — пожал он плечами. — Холод, белые медведи, крики чаек. Мои руки у него на горле. — Да ты просто романтик. — Еще скажи, что тебе не нравится, — хищно улыбнулся Брок. — И кстати, для галочки — я ему тогда соврал. Так что знаешь ты далеко не все, дорогая. — Вот как? — в ее глазах мелькнуло что-то похожее на досаду. — Именно. Я не выбрасывал кольцо в залив. В его глазах горело пламя, во взгляде Марии — возмущение пополам с восторгом. — Сукин ты сын… — Какой есть. — Мы обязательно заглянем на Аляску, — пообещала она. Брок притянул ее к себе и поцеловал, наплевав на всех людей, которые были здесь с ними. В повисшей тишине раздался громкий шепот Бартона: — Паркер, тащи фотоаппарат.