Черничный джем

Они оба безумны. Сумашествие давно опутало их разум прочными сетями. Для них нет реальности. У них свои, выдуманные миры. Они там одни. Каждый в своем. Они не принадлежат этой реальности. Именно этому миру. Не принадлежат никому. Даже самим себе. Их души не заслуживают света, но все еще надеются вырваться из всепоглощающей и медленно убивающей тьмы. Им давно уже ни хорошо, ни плохо. Они чужие везде. И это их объединяет… Флер некуда идти. Она никто. До света ей уже не дотянуться, а чтобы полностью освободиться от липкой тьмы в сердце нужно время, которое медленно утекает сквозь бледные и тонкие пальцы, и рыжей его не остановить. Никому не остановить. Корона не плачет. Просто не умеет. Ни на что не надеется. Нет смысла. Все это глупо. Флер перебирает свои огненные волосы и задумчиво смотрит в окно. В такие моменты она не выглядит сумашедшей. Скорее, печальной. Флер не умеет искренне улыбаться. Не знает, как и когда. Лишь жуткое искривление губ может хоть как-то выдать ее настроение. Она не нужна никому. Лишь бесполезное существо, коих много на чешуе времени — змея. Ее никто не любит, никто не ждет. Она осторожно слезает с подоконника. Легкие сдавила тяжелая духота помещения. Корона прямо босиком выходит на ночную улицу. Асфальт приятно холодит усталые ноги. Флер давно стерла кожу на пятках в кровь. Она не чувствует боли. Ничего не чувствует. На ней не вульгарное красное платье. Всего лишь легкий летний сарафан того же цвета. Флер легко и спокойно. Ночь действительно срывает все маски. Волосы едва шевелятся от невесомых шагов. Рыжая любит ночь. В ней можно спрятать от людских глаз никому не нужные чувства. Можно спрятаться самой. И ночи можно открыть свое истинное лицо. Никто не будет показывать пальцем. Никто не будет осуждать. Флер устало вздыхает. Идти еще долго. Гажила уже давно достала эта вечная проповедь о всепобеждающей силе дружбы. Он слишком много видел и пережил, чтобы верить во все это ребячество. Он убивал людей целыми группами, а там было много друзей. Помогла им эта дружба против него? Нет. Они только умерли, смотря на друг друга сочувствующими взглядами. Неужели эта глупая ребятня действительно не видит его сущности — безумного убийцы? Они — глупцы. Им никого не доводилось убивать. Им не понять его чувства. Гажил морщится и закуривает. Противный и затхлый на вкус дым проникает в легкие и выходит серым облаком в открытое окно. Редфокс уже не раз пожалел, что ввязался во все это. Джувии повезло, она хорошо смогла скрыть свою натуру за прочной коркой наивной влюбленной дурочки. И лишь Гажил знал, кто на самом деле по вечерам убивает путешественников в лесу. Знал, потому что помогал ей. Ночь срывает маски. Ни он, ни Джувия совсем не изменились, лишь слегка завуалировали свое безумие. Пусть хоть толпы волшебников и полиция сутками разыскивают этих хладнокровных ночных маньяков. Не найдут. Железный драгонслеер хмыкает и стряхивает пепел на газон под квартирой. Они — профессионалы. Их учили убивать с самого поступления в «Фантом Лорд». Без всяких следов. Редфокс спрыгивает с подоконника на газон, проминая на идеально выстриженной траве некрасивые следы. Плевать. Ночной ветер развевает длинные черные волосы, отчего Гажил закидывает голову назад и проводит по ним грубыми пальцами. Джувия сегодня справится без него. Он это знает. Она никогда не зовет его с собой. Сам приходит. Может быть, она сегодня вообще никуда не пойдет. Зависит от Фуллбастера. Если не доведет. Ведь это днем она пропускает все недовольства и скептически-пренебрежительные взгляды мимо ушей. А наутро кто-нибудь подает задание — найти пропавшего человека. Находят. С перерезанной глоткой. Водяные ножи способны разрезать даже сталь. Глупые волшебники. Гажил зевает и, засунув руки в карманы ленивым шагом идет по городу. Флер ступает босой ногой на песчаный берег. Кристально чистая и прохладная вода обволакивает нежную кожу, отчего по всему телу бегут мурашки. Флер поднимает голову вверх, отчего волосы цвета пламени сопприкасаются с холодной гладью и слегка темнеют, и считает звезды. Одна… Две… Где-то на сотне девушка сбивается и просто смотрит на небо, изредка опуская взгляд на воду, чтобы увидеть там мерцающее отражение луны. Тихий шум волн ласкает слух. Это в сто раз лучше ругани и криков ужаса, которые в последнее время Корона только и слышала. Хотелось остаться здесь навсегда. В полном одиночестве. — Где-то я тебя уже видел, — спокойно говорят сзади. Флер медленно и неохотно поворачивается. Если это кто-то из тех жалких людишек, которые только и делают, что показывают в нее пальцем, она просто его задушит. Как обычно. — Здравствуйте, — лениво произносит она, отворачиваясь. Она не сразу узнала этого парня. Согильдиец блондиночки. Убийца драконов, кажется. Плевать. — Повернись, когда я с тобой разговариваю, — прорычал он, схватив ее за волосы. В красных глазах девушки загорелась искра того безумия, которое в ней пробудила Люси. Драгонслеер не ожидал сильного удара коленом в живот и нехватки воздуха из-за стягивающих его шею волос. Все произошло так быстро, что мозг просто отказывался это воспринимать. Встретились два безумия. Флер уже хотела задушить его, но, присмотревшись к лицу оппонента отпрянула с ужасом на лице. Эти сумашедшие глаза и улыбка… Она узнала себя. Она склонила голову и еще раз рассмотрела парня. — Я так понял, в «Вороны» кого попало не берут, — насмешливо ответил он, потирая шею. Флер молчит. Не знает, что отвечать. — Ты та самая девчонка, что шантажировала болельщицу ребенком? Не ожидал, что встречу кого-то с методами борьбы «Фантом Лорд». — Я… — Флер замолкает и отводит взгляд. Ей словно не нужны слова. Он ее понимает. — Тебе тоже идти некуда, — заключает он, садясь на самую толстую ветку близстоящего дерева. — Мы с тобой оба потерянные, не думаешь? Корона молчит, но Гажил действительно понимает ее без слов. Она такая же как и он. Они оба безумны, мечущиеся между светом и тьмой и навсегда потеряны. Они молча смотрят сначала на ночное небо, а потом на рассвет. Она, стоя босыми ногами в холодной воде, а он, сидя на ветке дерева. Они не сумашедшие, они просто живут в своей собственной реальности, чуждой остальным. Просто сейчас они встретились. Встретились два одиночества. Встретились два безумия…