Каталог Монстров

Джинны – это существа с татуированной кожей, предпочитают жить в больших развалинах с большим количеством мест, чтобы спрятаться. Они питаются человеческой кровью и могут отравить своих жертв с помощью прикосновения. Их яд вызывает галлюцинации, изменения реальности и могут быть использованы для того, чтобы убить своих жертв быстро или оставить их в коме, в то время как джинны будут питаться их кровью в течение длительного периода времени. Джинны могут читать мысли человека, чтобы узнать их сокровенные желания, они посылают своих жертв в вымышленный мир, где они полагают, что их желание было исполнено, в то время как джинн может выпить их кровь медленно, в течение нескольких дней. Слабости: Серебряный нож, смоченный в крови ягненка.

Из дневника Джона Винчестера.

Дин резко подскочил на кровати, пытаясь отдышаться. Сон был слишком странным, слишком похожим на явь. Аластор, сверкая желтыми, словно сладкий мед, глазами, наклонялся все ближе и с нежно-изощренной лаской касался зашитых губ длинными холодными пальцами. Дин, содрогнувшись, с силой проводит руками по лицу, словно пытаясь избавиться от воспоминаний. Ему интересно, когда наступит тот момент, когда прошлое подернется серой дымкой, перестанет быть таким ярким, и он сможет спокойно спать всю ночь, не вздрагивая от фантомной боли в губах и искалеченной ступне. Он, стараясь не шуметь, встает с кровати, бросает взгляд на спящего на соседней кровати Сэма и уходит в душ. Напор ледяной воды оглушает теплое. размякшее после сна тела, и сдержать тихий стон не удается. Дин стоял в душе, уперевшись руками в стену и низко наклонив голову, до тех пор, пока кожа окончательно не онемела, а губы мелко затряслись. Только после этого мужчина выключил воду, небрежно отерся полотенцем и босиком ступил на кафель. Кожу снова обожгло, но Дин не обратил внимания. Физическая боль пустяки, ее можно перетерпеть, и она всегда проходит. Гораздо сложнее было справляться с монстрами, что поселились внутри. Каждую ночь его терзали кошмары, не давая забыть о гостеприимстве Алостора, к нему примешивалось чувство вины за то, что он, благодаря демону, теперь не может надолго покинуть Сэма, и висит на нем обузой. По поведению Сэма Дин понял, что тот уже давно вычеркнул брата из своей жизни и впускать обратно не намерен. Сэм стремился максимально сократить их общение, четко проводя между ними дистанцию. Не было задушевных разговоров, как раньше, успокаивающих прикосновений и той душевной близости. Дин понимал, что не имел права требовать от брата всего этого, особенно после восьми лет разлуки, но все равно что-то внутри не давало покоя. И самое главное, что она сам был в этом виноват. Ведь именно из-за него Сэм уехал из дома. Когда брату только-только исполнилось 18 он усиленно начал качаться, до скрипа в зубах ненавидя свое длинное тощее тело. Дин тогда с удовольствие смотрел, как брат старается, представляя, каким красивым Сэм станет через несколько лет. Сэмми часто замечал эти взгляды, смущался, уходил, а Дин лишь смеялся ему вслед, поддразнивая. У брата тогда забавно алели скулы и подергивались губы, Сэм забавно оскаливался, словно молодой волчонок, и бросался в драку. Конечно, тогда Дин с легкостью одерживал верх, однако чем дальше, тем сложнее ему давалось уложить брата на лопатки, обездвижить и обидно щелкнуть по носу. Когда Сэм впервые опрокинул его на спину, намертво сжав острыми коленками бедра и с силой сдавив пальцами запястья, он, разгоряченный первой победой, счастливо сверкая рысьими глазами, низко наклонился к лицу брата, обжигая дыханием кожу Дина, и шепнул: - Сдавайся. Дин не знал, почему ему так важно было показать брату, что он не повержен. Может ему хотелось показать, что он все еще остается старшим братом-героем, что Сэмми еще не вырос, не стал самостоятельным, не может жить без Дина. Поэтому он резко подался вперед, коснувшись обветренных губ брата. Это даже нельзя было назвать поцелуем – просто секундное, едва ощутимое прикосновение губ. Сэм тут же окаменел, затем с пылом подался вперед, но Дин ловко, словно змея вывернулся из его хватки, на мгновение зафиксировал брата на полу, вывернув ему руку, а затем легко поднялся на ноги, хохотнув: - Подрасти еще, мелкий. С тех пор Сэм старался обходить его стороной, бросая на Дина задумчивые взгляды и упорно продолжая выматывающие тренировки. Он застиг Дина врасплох, когда старший брат, выйдя из душа в застиранной футболке и старых спортивных штанах и бросив очередную шутку, отвернулся, не ожидая нападения, тогда Сэмми и бросился на него. Буквально за пару минут, ошарашенный Дин оказался на полу, обездвиженный прижатым к нему горячим сильным телом. - Сдавайся, - тяжело дыша, шепнул ему на ухо Сэм, сильно сжимая предплечья и нетерпеливо ерзая. Дин лукаво усмехнулся и дернулся на пробу, проверяя хватку брата, но Сэм, видимо решил, что он собирается повторить свой трюк с поцелуем, чтобы ошеломить противника. Поэтому он, долго не раздумывая, с силой схватил Дина за волосы, дернул вниз, запрокинув и зафиксировав его голову, не давая двигаться и оскалившись, словно молодой волчонок, впился в распахнутые губы Дина диким, голодным поцелуем. Дин тут же дернулся от удивления и боли в губах – Сэм, словно звереныш, кусал его острыми зубами, и тут же, извиняясь, зализывал укусы. Дин, застонав, попытался оттолкнуть брата, но Сэмми рыкнул что-то похожее на «Мой», и, с еще большей силой, сжав Дина, чтобы тот даже помыслить о сопротивлении, продолжил наслаждаться. Дин даже помыслить не мог, что его младший брат способен на такое. Его затопила дикая паника, от осознания собственной беспомощности. От позора его спал отец. За окном заворчала импала и Сэм медленно отстранился, глядя Дину прямо в глаза. - Я не мелкий, - разделяя каждое слово, четко произнес он. Дин ошеломленно кивнул. Когда Джон открыл дверь Сэм уже сидел за своим любимым ноутбуком, а Дин лежал на кровати, спрятав голову под подушку, чтобы отец не увидел, как горят от стыда щеки. Через неделю Дина на охоте основательно потрепал вендиго, пока он отлеживался в гостиничном номере, Джон, найдя очередную зацепку, которая должна была привести его к желтоглазому, умчался, оставив сыновей вдвоем. Отца не было уже пару дней, и Дин начал изнемогать от скуки. С одной стороны ему хотелось как можно скорее встать на ноги и взяться за очередное дело, с другой – Сэм в последнее время все чаще ссорился с отцом и грозился уйти, поэтому перерыв в охоте нужен был как никогда раньше. Стоило вспомнить о младшем брате, как он заявился с ворохом бинтов, мазей и таблеток. Дин вел себя на удивление послушно, позволил обработать раны и не перечил, когда Сэм улегся рядом, глядя ему в глаза. - Болит? – почему-то шепотом спросил Сэмми. - Пройдет, - также шепотом ответил Дин, улыбнувшись. После таблеток тянуло в сон, поэтому он не возразил, когда брат провел рукой по его лицу. - Ты должен беречь себя, - прошелестел Сэм. - Для чего? – усмехнулся в ответ Дин. - Для меня, - серьезно ответил брат. – Ты мой. В этот раз поцелуй не был похож на яростную битву за первенство, он был мягким, легким, успокаивающим, дарящим тепло и надежду. Дин просто не нашел в себе силы остановить брата. С тех пор Сэм словно нашел смысл в жизни, он снова стал похож на прежнего себя – на озорного, счастливого мальчишку, с безграничной верой в хорошее. Он постоянно подлавливал Дина и лез к нему целоваться, словно неразумный щенок, не обращая внимания ни на что. А потом его словно подменили. Сэм стал мрачным, угрюмым и все время сорился с отцом. Все кончилось тем, что младший брат исчез. Как потом узнал Дин, поступил в Стэнфорд. Дин долго не понимал, как Сэм мог уехать даже не попрощавшись. В душе поселилась горькая обида. Ведь он сам привык к этим внезапным поцелуям и жаркой волне, охватывающей все тело, научил себя не думать о грехе, но тут все резко оборвалось. Дин чувствовал себя так, словно у него с груди наживую содрали кожу, и не позволяют страшной ране зажить. Ударом стали слова отца. - Сэм уехал, потому что ему стали втягость ваши игры, и он не знал, как сказать это тебе в глаза, а тут такой шанс изменить свою жизнь… Дальше Дин не слушал. Его затопила жаркая волна стыда от того, что Джон все знал, знал чем занимаются его сыновья. Отец сказал, что простит его, если Дин будет отныне вести себя достойно. И он не подвел Джона. До самой последней минуты он слушал отца во всем, постоянно помня, что именно он, Дин, стал причиной разрыва в семье, когда не остановил вовремя брата, у которого всего лишь разыгрались гормоны. Дин оперся руками о раковину, пытаясь отогнать от себя так не вовремя нахлынувшие воспоминания. Он поднял голову и отшатнулся назад. В зеркале отразился Сэм, который с недовольной миной стоял на пороге ванной черт знает сколько времени. - Чего тебе? – буркнул Дин, протискиваясь мимо брата в комнату и начиная одеваться. - Сегодня я еду к джинну, а если ты простудишься, то станешь обузой, - лениво сообщил Сэм, скрываясь в ванной. Пока там шумела вода, Дин с удивлением понял, что совершенно забыл о том, что сегодня он впервые выйдет на поверхность, чтобы помочь Сэму. Насколько он понял из трескотни Габриэля, с джинном, живущим на заброшенном заводе было заключено перемирие, однако за последний месяц пропало трое человек, и летописцы решили навестить кудесника. Габриэль несколько раз повторил, что с джинном сначала следует поговорить и обыскать его жилище, словно Дин был слабоумным ребенком. Винчестер покивал, но серебряный нож, смоченный в крови ягненка, все-таки припрятал. Дорога заняла около четырех часов. Дину было непривычно сидеть в машине в качестве пассажира, но с другой стороны детка была в гараже, а к Сэмовой тарахтелке не было таких нежных чувств и желания сесть за руль тоже не возникало. Оказывается у джинна даже было имя – Олаф. Услышав его, Дин мысленно застонал. Они с Сэмом битых два часа обшаривали маленький заброшенный заводик на краю леса под настороженным взглядом закутанного в темные тряпки высокого, худого, татуированного типа. - Видимо, ты чист, - наконец развел руками Сэм. – Прости, что побеспокоили. В ответ джинн величественно кивнул и, отвернувшись, поплыл внутрь своего пристанища. Дин еле сдерживался от того, чтобы всадить ему нож промеж лопаток. - Не нужно этого делать, молодой человек, - джинн на мгновение остановился. – Забавные мечты. Такие… человеческие. Когда он скрылся Дин краем глаза увидел, как в руках Сэма серебром сверкнул нож. В ответ на его недоуменный взгляд, брат пояснил. - Это – мера предосторожности, ему сложно сдерживаться в присутствии людей, поэтому и живет здесь. Олаф питается диким зверьем и птицами, поэтому очень слаб. Но он читает мысли, мечты и желания, поэтому часто бывает полезен. - В чем может быть полезен джинн? – удивился Дин. - Летописцам нужен свой палач, а Олаф идеально исполняет свою роль, - равнодушно бросил Сэм. - Какой палач? – нервно усмехнулся Дин. – Сейчас же не Средневековье. - Иногда охотники сходят с ума, или совершают что-то такое, что невозможно оправдать, - пояснил Сэм. - Тогда их отправляют к Олафу. Ты тоже должен был там оказаться, вместе с Джоном. - За что? – прошептал Дин. - За то, что не вняли предупреждениям, за то, что позволили сильнейшему демону уйти, - казалось, что Сэма совсем не трогает то, что он говорил. - Не было никаких предупреждений! – рассердился Дин. - Если ты до сих пор веришь в кристальную искренность отца, то я вынужден тебя разочаровать, - отозвался Сэм. – Он врал, врал много и многим, это его и сгубило. - Не смей так говорить об отце, неблагодарный, лицемерный трус! – вызверился Дин. - Благодаря этому лицемерному трусу ты не висишь на крюках на заводе, хотя старейшины давно вынесли тебе приговор, – жестко ответил Сэм. – Нравится тебе это или нет Дин, ты связан со мной не только заклятьем Алостора. Если ты посмеешь пойти против меня, то тебя казнят немедленно. - Тебе это доставляет удовольствие, да? – после долгого молчания спросил Дин. – Ты как был эгоистичным жадным ребенком, так и остался. - Мне плевать, что ты думаешь обо всем этом, - отозвался Сэм. – Единственное, что тебе стоит запомнить, что ты мой. Был с самого рождения, и останешься навечно, и чем быстрее ты это поймешь, тем лучше будет для нас обоих.